В Москве прошел форум "Открытый город", участниками которого стали молодые архитекторы. Главной темой обсуждения на форуме являлись актуальные вопросы архитектурного образования. О проблемах российской архитектурной науки и ближайших изменениях в столице ТАСС рассказал главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов.
- Завершившийся недавно в Москве форум "Открытый город" был посвящен вопросам архитектурного образования. Что, на ваш взгляд, сегодня происходит в этой сфере? Какие проблемы кажутся самыми актуальными и какие пути их решения были предложены на форуме?
- К форуму было выпущено исследование по состоянию дел в архитектурном образовании. Мы максимально широко попытаемся опубликовать его, чтобы привлечь к разговору как можно больше специалистов. В двух словах эту масштабную работу не пересказать, но о болевых точках, с которыми есть смысл работать, я расскажу. Мы наблюдаем, что относительно небольшое количество студентов, заканчивая балакавриат, идут выше, в магистратуру, чтобы затем, получив ученую степень, толкать вперед архитектурную науку. Это говорит о том, что люди не хотят связывать свою судьбу с академикой, хотя архитекторами после окончания вуза становятся 85% выпускников, что, кстати, по сравнению с другими специальностями очень неплохой результат.
- Получается, люди не уходят из профессии, но и не идут дальше. Почему так происходит?
- Тут, очевидно, проблема в том, что молодежь не связывает свой уровень образования и свои компетенции с карьерным ростом. Это говорит о глубинных вещах, мотивации. Если бы более высокий уровень образования давал карьерный рост, возможность архитектурной практики, повышение по госслужбе и другие блага, то люди бы этим занимались. Сейчас мы ориентированы на вызовы рынка и вызовы жизни. Но если сегодня видно, что уровень компетенции и знания не стали значительным показателем при селекции на важные карьерные позиции, понятно, что люди и не будут добиваться для себя высокой квалификации. Это сигнал не только для образовательной отрасли, но для сфер планирования, проектирования, управления территориями.
Еще один важный момент состоит в том, что по сравнению с большими зарубежными архитектурными институтами в наших вузах очень маленькое количество иностранных студентов. Те, кто есть, это в основном ребята из стран СНГ и других стран ближнего зарубежья. Это тоже сигнал не очень хороший, потому что мы понимаем, что взаимная интеграция сегодня в образовательных и профессиональных кругах - это залог развития. Мы все понимаем, что те практики и те известные школы - голландская, английская, итальянская, японская и американская - остаются на передовых позициях, потому что вузы в этих странах наполнены студентами, они взаимно обмениваются учащимися, что позволяет не отставать от глобальных тенденций. Это важно знать и помнить. То, что у наших студентов и молодых архитекторов есть стремление к интеграции, бесспорно. На одной из сессий форума "Открытый город" я привел пример: когда они выбирают в качестве имен для своих архитектурных бюро английские слова, даже если название русское, все равно пишут его на латинице. Это важный показатель того, что людям хочется интеграции, скажу больше - на нее есть гигантский запрос, люди этого явно хотят, они себя видят в некоем международном пространстве. Нашим специалистам интересно работать за рубежом, иностранцам интересно работать в России, при этом на уровне образования, скорее наоборот, наблюдается спад. Как ни странно, в советское время к нам приезжало учиться больше людей из-за рубежа, чем сейчас. Можно обратить внимание и на гендерный состав. Сегодня в архитектурных вузах девушек больше. Когда я учился, их было две трети, а сейчас уже три четверти, а где-то четыре пятых. Это интересная тенденция, я не хочу делать далеко идущих выводов, но, как любой дисбаланс, это привлекает к себе внимание.
- И какой выход вы видите из этой ситуации?
- Я считаю, что надо хотя бы начать обсуждение этих проблем. И то, что мы провели конференцию в рамках выставки "Открытый город", это первый шаг к их решению. Мы собрали на одной площадке десять вузов. Их представители увидели друг друга, пообщались, обсудили проблемы. И теперь высокое академическое начальство, я надеюсь, тоже займется этими проблемами и организует свое исследование, чтобы вместе думать над этой проблемой и искать выход из сложившейся ситуации.
- От насущных проблем отрасли - к насущным городским проблемам. Скажите, как ведется работа над генеральным планом Новой Москвы? Когда ожидается его принятие?
- Генплан Новой и Старой Москвы - это такие обиходные выражения. Москва - это единый город и не существует такого документа, как генплан Новой Москвы. Есть один генплан города и тот документ, который будет утвержден в ближайшее время, будет генпланом всей территории города. Но надо понимать, что мы формируем важную часть генплана для квадратных километров новой территории, которая вошла в состав Москвы в 2012 году. К 1 июля 2017 года для новых территорий будут разработаны правила землепользования и застройки. До недавнего времени там действовал генплан Московской области. Я надеюсь, что наша выставка будет иметь долгосрочный эффект и выйдет на более высокий уровень, чтобы обсудить намеченные задачи и принять уже конкретные решения.
- В одном из выступлений вы сказали, что архитектурная концепция парка Зарядье была самой сложной и одновременно самой интересной работой в вашей жизни. Можно ли говорить об абсолютной уникальности этого объекта или он в чем-то похож на уже действующие парки?
- Парк Зарядье уникален как для Москвы, так и в целом для России. Если говорить о качестве проекта парка Зарядье, то такого парка действительно нигде нет. И это не только мое мнение, а мнение коллег-архитекторов и даже представителей ЮНЕСКО, с которыми мы были в плотном контакте по согласованию этого проекта, ведь он находится в охранной зоне Московского Кремля.
Зарядье не просто парк, а сложное многофункциональное пространство со сложной инженерной начинкой. Это беспрецедентный проект и я очень надеюсь, что качество его реализации будет соответствовать заявленным проектным требованием. Напомню, что парк Зарядье мы планируют открыть в 2017 году. Он соединит многие пешеходные и туристические маршруты Москвы, от Варварки и Большого Москворецкого моста до Воробьевых гор. Здесь появятся интересные архитектурные объекты. Это и ледяная пещера, где будет зимний климат даже летом, и ажурный "парящий мост" над набережной Москвы-реки, и здание филармонии со стеклянным куполом-теплицей над садом на крыше. Вход на территорию Зарядья будет бесплатным и круглосуточным, мы ни в коем случае не будем огораживать парк забором, как это принято во многих городах. Сейчас в парк завозят плодородный слой для высадки деревьев. Лесополоса из почти 300 хвойных деревьев появится ближе к зиме. Ели и сосны также высадят в ближайшие месяцы. Весной планируют посадить лиственные деревья.
- Была информация, что в ноябре Москомархитектура планировала выпустить альбом, в котором набережные поделят на пешеходные, транспортные и комбинированные. Эта работа уже сделана? Как продвигается работа по набережным?
- Да. Этот стандарт мы уже подготовили, но это не набор проектов в обычном смысле слова, а набор рекомендаций по благоустроительной работе. Это не тот документ, который будет обязателен к применению. Это сумма неких знаний, набор "узлов и деталей", которые могут применяться при разработке новых проектных решений. Делая эти альбомы, мы просто хотели сэкономить время и создать хрестоматию, где будут собраны "опытные образцы", чтобы упростить задачу тем, кто будет создавать конкретные проекты благоустройства этих набережных.
- В одном из интервью вы говорили, что все новые станции метро должны быть не похожи друг на друга. Удастся ли этого добиться, учитывая, что сейчас преобладают станции низкого заложения и конструктивно они все одинаковы?
- Действительно, такая проблема существует. В истории метро было два принципиально разных подхода к проектированию. С одной стороны, было время, когда каждая станция метро была как отдельный дворец, абсолютно индивидуальной, такие станции представляли собой архитектурное пиршество со скульптурами, мозаикой, декоративными панно. И, наоборот, в позднее советское время и середине 1990-х мы имели жесткую "униформу" и типизацию, когда элементы разных станций повторяли друг друга. Сегодня такой подход нежизнеспособен. Станции должны быть индивидуальными, это очень важно для маркирования территорий. Станции метро - это то, что человек видит практически каждый день. С учетом объемов и скорости строительства городские власти ставят перед нами задачу технологичности и повторяемости многих узлов, но при этом архитекторы и дизайнеры, которых мы привлекаем к конкурсам на оформление новых станций, стараются сделать что-то необычное. Даже при довольно небольшом наборе базовых возможностей опытный дизайнер может достичь бесконечного количества конечных вариаций. Это, кстати, то же самое, что мы пытаемся сделать в массовом домостроении и с социальными объектами. Пока, как мне кажется, мы с этой задачей справляемся, поскольку то, что появляется на выходе, приветствуется жителями и профессиональным сообществом.
- Насколько верна информация, что главной доминантой нового облика ЗИЛа станет небоскреб? Вообще где еще в городе возможны небоскребы, кроме ММДЦ "Москва-Сити"?
- В Москве появляются высотные здания, в том числе и на ЗИЛе они будут. Даже на новых территориях, например в проекте планировки поселка Коммунарка, утверждены здания с большими высотными параметрами.
Современные градостроительные тенденции и принцип компактности города заставляют нас строить небоскребы. Особенно это актуально вблизи транспортных узлов. Высокая плотность застройки предполагает строительство высотных зданий; Москва, я считаю, вообще очень предрасположена к строительству небоскребов. Москва очень удобный для этого город. Кстати, даже историческая ретроспектива тут есть: если мы посмотрим на Кремль с его колокольней Ивана Великого, то можем заметить, что высотное строительство в Москве было уже тогда. Что касается высотного здания в районе ЗИЛа, то его проект уже утвержден. Идет разработка проектов планировки территории вокруг него. Все это заложено в Адресной инвестиционной программе на 2017-2019 годы. Этот небоскреб будет не таким высоким, как "Москва-Сити", но все же он будет видным сооружением. В районе ЗИЛа вообще будет много качественной архитектуры, я всем советую следить за развитием этой территории.
- Раньше, когда говорили об архитектурном облике столицы, расхожим штампом было выражение "ресинское барокко". Как бы вы сейчас определили стиль города?
- Мне очень не нравятся такие клише. Сегодня в мире вообще и в Москве в частности нет ярко выраженного стиля, какой-то архитектурной иконы, каким, например, когда-то было палладианство или модернизм. Мир сильно изменился, он глобализовался, и эстетика во многом уступает место практичности. Даже одно архитектурное биеннале своей темой выбрало слоган "Больше этики, меньше эстетики". У меня нет названия сегодняшнему московскому стилю. Мне неинтересно придумывать названия. Я считаю, что мы работаем с живым, постоянно меняющимся городским организмом и тут должно быть место любой красивой, хорошей и качественной архитектуре. При этом она может быть в разном стиле. У нас в городе есть здания, которые можно назвать репликами московского стиля разных периодов, есть вещи, которые выглядят очень интернационально и, может быть, даже глобально, есть здания, которые призваны оживить районы, массовые застройки, у каждого здания - свои цели. Сказать, что сегодня в столице доминирует какой-то один стиль - это упрощение, которого такой сложный организм, как город, не допускает.
Беседовал Сергей Ганьжин