В середине ноября стало известно, что Россия собирается строить собственную космическую станцию. Потом информацию опровергли, но через две недели об отказе от МКС и создании своей станции заговорил Рогозин, а потом подтверждение пришло и от главы космического ведомства Олега Остапенко: "Рассматриваем возможности".
Первые сообщения переполошили как энтузиастов космонавтики, далеких от отрасли, так и профессионалов, задействованных в космической деятельности. Достаточно сказать, что об этой станции не было ни слова в федеральной космической программе, которую уже практически составили к лету 2014 года, и основные тезисы опубликовали в "Известиях". Ожидалось, что официально программу примут к концу 2014 года, и до 2026 года Россия будет примериваться к Луне - запускать туда беспилотные зонды, доделывать новый корабль ПТК НП, строить сверхтяжелую 70-80-тонную ракету.
В целом программа была удовлетворительной, без прорывных решений и амбициозных программ, но на безрыбье и такая смотрелась неплохо. Правда, все самое интересное откладывалось ближе к 2030-м годам: строительство многоразовой ракеты, "Фобос-Грунт-2", лунная автоматическая база с первыми попытками строительства, а пилотируемый полет с посадкой - и того позже. И вдруг неожиданно съезжаем с МКС и строим свой "мини-Мир".
Очевидно, что космический бюджет России не в состоянии вместить в себя проекты всех отраслей и институтов, поэтому у нас будет либо Луна, либо станция. Тянуть одновременно программу МКС, собственную станцию и лунную программу со сверхтяжелой ракетой бюджет России, даже докризисный, точно не сможет, поэтому от чего-то придется отказаться или ограничиться бумажной частью работы.
Очевидно, что космический бюджет России не в состоянии вместить в себя проекты всех отраслей и институтов, поэтому у нас будет либо Луна, либо станция
Разумеется, перспектива потерять десять и более лет на повторение опыта 1970-х годов и отказаться от амбициозных задач вроде полета на Луну или облета Марса не могла не расстроить энтузиастов изучения и освоения космоса. В целом решение о строительстве станции выглядит как боязнь делать что-то новое, поэтому будем повторять старое.
Однако не все были так категоричны. Кто-то, напротив, приветствовал такое решение, мотивируя это скорее идеологическими причинами, чем практическими: на Луне и Марсе искать нечего, зато у нас будет своя собственная станция. В дискуссии с приверженцами этого взгляда у меня и родилось иное представление о будущей станции.
С одной стороны, строительство станции означает отказ от стремления в дальний космос. Пока астронавты США топчут астероиды, Китай летит на Луну, мы строим около Земли станцию, которую уже строили. Но с другой - если в принципе посмотреть на развитие отечественной космонавтики в последние 20 лет, то поневоле задашься вопросом, а нужен ли вообще России дальний космос.
"Фобос-Грунт" был очень смелым и амбициозным проектом. Но после его скоропостижной кончины, кажется, вся космическая отрасль вступила в негласный сговор: ничего нового и смелого, а то как бы чего не случилось. Исключение - "Ангара", да и она прославилась своим немалым предполетным возрастом.
Да, есть программа "Луна-25-26-27", но она тянется уже больше десяти лет. Полет и посадку аппарата "Луна-25" (бывшая "Луна-Глоб") обещали еще в 2012 году. Сейчас уже почти 2015 год, и полет с посадкой первой российской "Луны" планируется в 2019 году. Если через два года срок сдвинут на середину 2020-х, я совсем не удивлюсь.
По Марсу немного более обнадеживающе: Россия здесь связана партнерским договором с Европой. По программе "ЭкзоМарс" предполагается запуск спутника и стационарной исследовательской платформы в 2016 году и марсохода - в 2018 году. Но часть России тут только в двух "Протонах", научном оборудовании и системах посадки марсохода. Главная сложность как раз в последнем. Ничего подобного в России не делали уже лет двадцать.
На Землю "Союз" сажают исправно, а вот специалистов с опытом посадки на Марс и Луну с советских времен остались единицы. Надо учиться заново: строить стенды, скидывать макеты с самолетов, запускать на суборбитальные траектории, и, судя по всему, об этом еще не идет даже и речи. Пока заняты переводом документации с французского на русский, а времени осталось три года. Если и тут сдвинут сроки, то сюрприза не получится.
Перспективный космический корабль ПТК НП, на котором можно было бы слетать до Луны и обратно, делают, но медленно - работают с макетами, переходить к "железу" не торопятся, и, самое главное, для него нет ракеты. Присматривались к украинскому "Зениту", но в текущей внешнеполитической ситуации об этих планах можно забыть если не навсегда, то надолго. Теперь об "Ангаре" заговорили, но решение еще не принято.
Что-то интереснее ближайших "Лун" - самостоятельные аппараты на Венеру, Марс, к Юпитеру - отложено на конец 2020-х или позже. Интересную миссию к астероиду Апофис с пролетом у другого астероида закрыли совсем, объяснив, что теперь Апофис не представляет угрозы Земле, а средства ограничены.
Слова вице-премьера Дмитрия Рогозина, сказанные в недавнем интервью, что на Луне и Марсе делать нечего, только резюмируют уже сложившуюся тенденцию.
Вся остальная космическая деятельность России замкнута на околоземную орбиту: метеорология, телекоммуникация, ГЛОНАСС, дистанционное зондирование, военные разработки - безусловно, необходимые для космической державы направления, но все, как один, утилитарные.
Стремления к исследованию, не говоря уже об освоении космоса, не наблюдается. За всех работает "Спектр-Р" - последний российский научный космический аппарат. Следующий, "Спектр-РГ", обещают в конце 2015 года, но немецкий телескоп для него еще не готов, поэтому 2016 год - более реалистичный срок запуска.
Пока астронавты США топчут астероиды, Китай летит на Луну, мы строим около Земли станцию, которую уже строили
И конечно, есть Международная космическая станция, которая исправно работает 15 лет и может еще прослужить как минимум столько же. С точки зрения здравого смысла ничем нельзя объяснить выход из этого проекта - только политика.
Что же хорошего в своей станции?
Отрасли и науке нужна сверхзадача для поддержания работоспособности промышленности, подготовки новых молодых кадров, которые будут набираться опыта в решении новых для них задач, а также поддержки и развития наземной инфраструктуры. Сколько еще продлится "околоземное сидение" нашей космонавтики - никто наверняка не скажет. Однако, когда придет новый Королев и снова решится двинуть Россию к Луне, Венере и Марсу, понадобится мощная база, которая сможет обеспечить такой рывок.
С этой точки зрения очень здравым выглядит предложение эксперта Андрея Ионина делать станцию не в одиночку, а вместе со странами БРИКС. Эта идея должна прийтись по душе Индии, которая только-только приступает к реализации своей пилотируемой программы, и Китаю, который не откажется от возможности воспользоваться нашими технологиями. Остальные страны-участники по большей части смогут помогать финансами, поскольку существенно отстают в космонавтике, и это "существенно" облегчит нагрузку на бюджет России. Правда, у Китая и Индии собственная космическая гонка, и неизвестно, смогут ли они поступиться принципами ради общих интересов.
Пара слов о практической пользе новой станции. Ее главным отличием от МКС является высота наклона орбиты относительно экватора, проще говоря, широта, до которой будет долетать станция. Если МКС летает с наклонением 51,6 градуса, значит, над европейской частью России она никогда не пролетит севернее Курской и Воронежской областей. В Сибири ее никогда не будет севернее Оренбурга, Алтая и Хабаровского края. Увидеть ее полет можно, и космонавты могут заглянуть, например, в Питер, но взгляд будет под косым углом.
Новую станцию собираются запускать с наклонением 64,8 градуса, а это значит, что она будет пролетать над Карелией, Ханты-Мансийским округом, захватывая изрядную часть Якутии и даже немного Чукотки.
Полеты над Россией важны, если использовать станцию для наблюдения за поверхностью. Конечно, есть спутники, которые делают это уже сейчас. Но по сравнению с пилотами они имеют массу недостатков. Если нужно сделать кадр, необходимо написать программу, отправить ее на спутник, получить результат, который может быть весьма посредственного качества из-за облачности. Намного проще отдать команду: "Посмотрите, что у нас в Хабаровске", - можно вести наблюдение под разными углами и продолжительное время. Кроме того, не забываем про развитие спутникостроения. С такой станции можно запустить десятки экспериментальных микро- и наноспутников, которые смогут вести мониторинг территории страны практически в онлайне. Сейчас подобные аппараты запускаются десятками американцами с МКС, задачи у них те же - снимать поверхность, но, как мы помним, они не заберутся севернее и южнее 51,6-й параллели.
Есть и еще один резон, о котором я узнал в беседе с космонавтом Павлом Виноградовым. Особенностью магнитного поля Земли является увеличение радиационных потоков к полюсам. Ближний радиационный пояс над экватором находится на высоте до 4 тыс. км, только у Бразилии опускаясь до 500 км. Чем ближе к полюсам, тем сильнее воздействие радиации. Даже у пилотов гражданских авиалиний есть ограниченный лимит полетов в Приполярье. Если те края запускается космическая станция, то ей достанется еще больше. Соответственно, придется разрабатывать новые средства защиты, новую радиационно стойкую электронику и средства жизнедеятельности, то есть задачи будут посложнее тех, что решались на "Мире" и МКС. Запуская малые космические аппараты со станции, можно отрабатывать и спутниковые технологии, да и бизнесу такие орбиты интересны. В конечном счете этот опыт и разработки пригодятся во время полетов к Марсу или дальше. Когда-нибудь потом.
Итоги года-2014. Достижения России в космосе. Специальный материал ТАСС
