Холодные войны под водой
Я родился в 1944 году в Москве. Как и многие мальчишки того времени, мечтал стать моряком. После окончания Высшего военно-морского училища имени Фрунзе меня направили на Северный флот штурманом подводных лодок.
В 1960–70-е годы противостояние между Советским Союзом и США заставляло руководство обеих стран наращивать ядерный потенциал. А для того, чтобы им оперативно пользоваться, нужны были новые подводные атомные крейсеры. Во времена холодной войны отечественные судостроительные заводы работали буквально на пределе возможностей.
"Азуха"
Сперва я попал на "азуху" — так подводники Северного флота называли лодку проекта 667А. Местом постоянной дислокации корабля было Гаджиево в Мурманской области. Никогда не забуду первый день службы, когда я — молодой лейтенант — поднялся на борт и сразу же потерялся, что было немудрено. В 130-метровой громадине было 10 отсеков. Пришлось в итоге попросить одного из матросов проводить меня на мое же собственное рабочее место.
Поначалу приходилось буквально жить на борту. А когда уходили в автономку, то это два-три месяца на глубине. Связь с берегом только по крайней необходимости. Гарантий, что мы вернемся с боевого дежурства, никто не давал.
Автономное плавание — это когда стратегический атомный корабль везет ракету туда, откуда в случае чего будет удобнее стрелять. И знать об этом должно лишь командование, а лишние сигналы с лодки могут ее выдать. В дальних походах за нами круглосуточно шпионила американская патрульная противолодочная авиация. Выследив лодку, летчики сбрасывали в море сигнальные буи и начинали сопровождение. Это напоминало игу в кошки-мышки, которая часто заставляла подводников идти на риск.
Однажды мы на 667-й лодке отправились в Атлантику в очередную автономку. По пути нас засек самолет ВМФ США, пришлось уходить от него на максимальной скорости. Поначалу ничего не предвещало беды. И вдруг выходят из строя кормовые горизонтальные рули. Лодка с ходу меняет курс и резко носом вниз с дифферентом под 30 градусов идет на погружение.
Нырок нашей подводной лодки был таким стремительным, что сразу же вышли из строя гирокомпасы, с крепежей сорвало турбины. Но главное — во время ЧП со стеллажей сорвало две восьмиметровые торпеды, которые уперлись в носовую переборку. Глубина в тот момент на выходе из Баренцева моря была около 200 метров и постепенно увеличивалась. Впереди нас ждал грунт, а при столкновении с ним могло произойти что угодно, в том числе и взрыв сорвавшихся со своих мест торпед.
В тот день нас спасли турбины. Врубили "Полный назад!", и в 10–20 метрах от дна лодка вышла из пике, пошла вверх. Примечательно, что после этой аварии командир так и не принял решение всплывать. Мы отправились дальше, а все, что сломалось, ремонтировали на ходу.
Проект 667БДР
В 1976-м советский ядерный арсенал пополнился новой подлодкой К- 441 проекта 667БДР. Эти атомные крейсеры в то время выполняли очень много разной работы: участвовали в испытаниях новых баллистических ракет, охраняли стратегические рубежи родины подо льдами Тихого океана, совершали подледные трансарктические переходы.
Американцы боялись новых советских лодок. Наши ракеты Р-29Р могли бить с точностью стратегических бомбардировщиков. Они могли поражать не только крупные цели, но и высокопрочные малоразмерные объекты: пусковые шахты межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, защищенные командные пункты, склады боеприпасов. 100-процентная готовность к пуску ракет сохранялась, даже когда лодка стояла у причала в Гаджиево.
Осенью 1983 года подводный крейсер К-433 впервые в истории ВМФ СССР обошел подо льдом вокруг Северного полюса. При этом лодка дважды сталкивалась с крупными льдинами, на корпусе были повреждения. Однако экипаж сумел продолжить путь и благополучно добрался до Камчатки.
Одним из главных оппонентов наших атомных крейсеров был американский "Стерджен". Эти лодки отличались высокой маневренностью, очень быстро погружались и были хорошо вооружены: большое количество торпедных аппаратов позволяло давать веерные залпы на дальние дистанции.
В начале 80-х один из "Стердженов" так увлекся слежкой за нашей К-211, что это едва не привело к серьезному конфликту. Все произошло в конце весны 1981 года недалеко от Кольского залива. Советская лодка отрабатывала элементы боевой подготовки, и вдруг — удар в корму откуда-то снизу. Оказалось, что ее ударил "Стерджен". Всплывать он не стал, ушел в район английской базы, где у него впоследствии заметили серьезные повреждения рубки.
Наша К-211 поднялась на поверхность и в надводном положении пришла на базу, несмотря на пробоины и повреждение винта. Чем тогда закончилась эта история на уровне двух стран, сейчас уже не помню. Но инцидент произошел совершенно точно из-за того, что американцы слишком увлеклись слежкой за нашей лодкой и подошли слишком близко. То ли отказало радиолокационное оборудование, то ли сыграл роль человеческий фактор.
В моей практике, когда я уже был командиром лодки К-441 проекта 667БДР, была похожая ситуация. Но, к счастью, тогда все обошлось. Во время очередных учений мы подошли к точке всплытия, прослушали горизонт с помощью специального оборудования и начали подниматься на поверхность. По приборам все было "чисто", но, когда перископ оказался над водой, я увидел прямо перед собой нос огромного торгового корабля. Тут же отдал команду "Полный вперед!", и мы каким-то чудом избежали катастрофы. Я после этого вызвал к себе акустика, отчитал по полной, а тот лишь развел руками — мол, не ругайся командир, не услышал я его.
Но я, конечно же, все понимал. Огромная ответственность, непростые северные маршруты — работа на К-411 была и физически, и морально трудная для всего экипажа. Бывало все по несколько дней подряд круглосуточно находились на своих постах. При межфлотских переходах легко могли зацепить грунт, так как иногда глубина не превышала 50 метров. А сверху лед до 15 метров толщиной. Всплывать из-под такого опасно — можно разрушить рубку. Безболезненно наша лодка могла продавить не более одного метра ледяной толщи.
Лодки проекта 667БДР оставались рабочими лошадками на протяжении почти 40 лет. На смену им пришли новые современные "Бореи". В XXI веке армии нужны новые технологии, новые ракеты и новые командиры, которым лично я пожелал бы постоянно расширять кругозор, изучать историю флота, его современное состояние, интересоваться политикой. В мое время даже капитан первого ранга не мог знать больше того, что ему было положено. Сегодня в эпоху интернета все стало гораздо проще. Не изменилось только одно: быть подводником — удел сильных, честных и преданных делу людей.
Василий Кучушев