5 марта эксклюзивно на видеосервисе Megogo выходит сериал "Крюк", в котором Колокольников сыграл бывшего хоккеиста Никиту Крюкова. Из-за травмы он был вынужден оставить успешную спортивную карьеру и стать хоккейным агентом. Правда, его максимализм и правдолюбие никак не вяжутся с этим непростым бизнесом, где зачастую главную роль играют не талант, а хитрость и деньги. Это далеко не единственный проект с участием Колокольникова — у актера получается строить успешную карьеру как в России, так и за рубежом, сниматься у Кристофера Нолана и Кирилла Серебренникова, а еще продюсировать собственные проекты. В интервью ТАСС Колокольников рассказал о том, почему не смотрит фильмы со своим участием, как сериалы стали новым средством общения для людей из разных точек планеты, и признался, что никогда не станет режиссером.
— Вы раньше не были замечены в проектах про спорт, а сейчас решили сыграть бывшего хоккеиста. Вам вообще мир спорта близок, интересен?
— Для меня работа в этом сериале — абсолютный парадокс, потому что я никогда не был связан, не интересовался спортом. Ну, мог, например, финал какого-нибудь чемпионата, если вдруг кто позовет, посмотреть, но в целом спорт меня, как процесс, почему-то никогда не увлекал. В то же время это часть нашего социума, важная и большая, она связана с какими-то человеческими подвигами, судьбами, поэтому мне всегда казалось, что там кроется много всего интересного. Этот проект для меня эксперимент. При этом он не только про спорт, но и про все то, что вокруг спорта. Там много интриг, человеческих страстей, а это для любой сериальной истории — широкое поле, которое можно пахать и пахать.
— Вы как-то специально готовились к съемкам? Изучали вопрос?
— Я доверился шоураннерам и сценарию. Специфику, конечно, мне объяснили, с точки зрения того, какие бывают клубы, какая между ними градация и так далее. Конечно, я провел какое-то время, чтобы познакомиться с этим миром.
— Я посмотрела первую серию…
— Вы уже посмотрели?
— Да, черновую версию первой серии. Вы еще не видели сериал?
— Я еще не видел. Да я вообще не особо смотрю проекты, в которых участвую.
— Не любите на себя смотреть?
— Не то чтобы не люблю, просто для меня это прошедший этап. Могу, например, премьеру посмотреть, но чтобы весь сериал — точно нет.
— У меня недавно было интервью с Любовью Аксеновой. Она мне рассказывала, что всегда пересматривает все свои проекты, чтобы сделать работу над ошибками.
— У меня просто нет ошибок, поэтому зачем мне пересматривать? (Смеется.)
— В общем мне показалось, что "Крюк" не столько про спорт, сколько про противостояние идеалиста и системы в целом. Он довольно универсальный, как считаете?
— По сути, это то, чем меня привлекла эта история. Она сделана на фоне спорта, но на самом деле она прежде всего про человеческие отношения, которые в любых сферах одинаковы — будь это спорт, кино или политика. Система координат человека как homo sapiens, она одинакова везде. Ее еще Уильям Шекспир в свое время описал, да и многие другие. Поэтому да, я с вами согласен, так и есть.
— Вы говорили, что съемки проекта были довольно напряженные. Вы во время пандемии его снимали?
— Мы не попали в локдаун. Мы начали сразу после, где-то 1–2 сентября, и должны были закончить в середине ноября, но в итоге закончили только в декабре. Нас практически не затронул коронавирус, потому что многие наши коллеги закрывались, или кто-то заболевал, и приходилось все переносить. Нам в этом плане повезло. График был очень напряженный, потому что у нас было много ночных смен. И они были не подряд, а чередовались с дневными. Резко переходить с одного графика на другой было сложно. Но вообще грех жаловаться. Все съемки обычно непростые. А для меня съемки — это всегда счастье.
— Работать над сериалом, наверно, сложнее, чем на фильме?
— Ну да, потому что у тебя выработка (количество чистых минут фильма или сериала, отснятых за день — Прим. ред.) семь-восемь минут, а где-то все десять.
— Можно сказать, что сейчас наблюдается настоящий сериальный бум, как в России, так и на Западе. При этом сериалы стали гораздо зрелищнее, сложнее и дороже, и в России появляется все больше любопытных проектов. Как вы считаете, российские сериалы стали лучше?
— Я абсолютно с этим согласен. У нас огромный рынок, и с каждым годом сериалы становятся все лучше и лучше. Конкуренция растет, поэтому нам нельзя ударить в грязь лицом. Индустрия бурлит, как в России, так и во всем мире. Из-за глобализации происходит обмен совершенно разными сериалами. Особенно этому поспособствовала пандемия. Люди стали сидеть дома, им хочется попутешествовать, а они не могут. Поэтому они путешествуют за счет экрана и смотрят совершенно разные проекты, в том числе и наши, которые уже находятся на глобальных платформах. Мы живем в удивительное время, когда мы все вдруг почувствовали, что на одном шарике живем, и начали посылать друг другу письма за счет сериалов, рассказывать о себе, своей культуре. Я на самом деле очень благодарен судьбе, что она свела меня с этой профессией, индустрией рассказчика. Мне кажется, нет ничего интереснее этого.
— Многие режиссеры говорят, что над сериалами работать гораздо интереснее — в них больше ресурсов и свободы. Вас самого сейчас что больше привлекает — сериалы или кино?
— Как актеру мне в целом все равно. Мне главное, чтобы роль была интересная. Но, конечно, в сериале больше возможностей рассказать про персонажа. Я все равно считаю, что кино никуда не денется, оно будет. Сериалы нравятся людям, потому что они любят процесс. Им надо следить за процессом, человек сам по себе так устроен, это заложено в нас. Сериальное повествование как будто следует внутренним сердечным ритмам, нам хочется продолжать с чем-то жить. Да и в плане индустрии это все очень развилось и стало круто. В сериале ты можешь позволить себе какие-то эпические штуки, которые в кино, например, будут не очень смотреться.
— При этом вы довольно аналоговый человек, если можно так выразиться. Не очень любите соцсети, прямо как Кристофер Нолан с его кнопочным телефоном. Но не станет ли вскоре такой аналоговый стиль жизни чем-то невозможным, в том числе из-за пандемии? Вот тот же Нолан снимает фильмы на пленку, которые предназначены для того, чтобы смотреть их в кинотеатрах. Но во многих странах кинотеатры закрыты, а фильмы и вовсе снимают через Zoom. Изменится ли мир в целом и киноиндустрия в частности из-за пандемии?
— Мне кажется, все наоборот. Объединение человеческих сущностей с помощью видеосвязи дает много возможностей. Например, если раньше на какие-то старые фильмы, которые снова показывали в кино, было сложно собрать полный зал, то сейчас ты можешь это сделать с помощью соцсетей. Мы живем в новом мире. Я хоть и аналоговый человек и редко пользуюсь соцсетями, но я все равно в них присутствую, что-то смотрю. Конечно, все это в какой-то степени манипуляция, поэтому я в большой степени ограждаю себя от постоянного социального общения. Какие-то важные человеческие смыслы можно понять и без интернета, тебе обязательно кто-нибудь о них скажет. В общем я вижу только хорошее всегда, но, может, это я просто так устроен. Я считаю, что все это часть эволюции, а к чему мы придем — это уже другой вопрос.
— А еще вы снялись в новом фильме Кирилла Серебренникова "Петровы в гриппе". Вы часто с теплом отзываетесь о Серебренникове и как актер начинали у него, и вот почти через двадцать лет снова с ним работаете. Каково было возвращаться к работе с этим режиссером после стольких лет?
— Кирилл — удивительный человек. Он совсем не изменился. Конечно, он стал где-то мудрее, с ним много всего произошло, безусловно. Да и как режиссер он развился, набрал инструментов. Я вот, например, никогда не буду режиссером.
— Почему?
— Потому что режиссер — это человек, который может поставить себя рядом с Богом и создать какой-то свой мир. Есть люди, которые одарены этим, а есть, которые нет. (Смеется.) А Кирилл таким родился, и он свои миры всегда воплощал в совершенно разных видах искусства. Он таким и остался. Я балдею от работы с талантливыми людьми. А с Кириллом мы вместе росли, и мне очень радостно, что он меня позвал. Значит, он все-таки меня ценит. Один раз он подошел ко мне на съемках и сказал: "Ты знаешь, Юр, ты стал классным артистом". А я говорю: "Ну наконец-то ты мне об этом сказал!" (Смеется.)
— То есть все-таки у вас есть сомнения в ваших актерских талантах даже после стольких лет работы?
— Знаете, никогда не знаешь, когда ты с этой дорожки можешь свернуть не туда, поэтому приятно, что тебя ценят. Мы же живем для чего? Нам надо только, чтобы нас похвалили. Причем в любой сфере.
— Вот вы говорите, что никогда не будете режиссером. При этом у вас есть свой документальный проект. Вы там не режиссер?
— Я там продюсер. Продюсером поработать — пожалуйста, потому что продюсер — это тот, кто соединяет энергии. Например, режиссера — с материалом, с другими людьми. То есть он такой суетливый медиатор. А режиссер — это все-таки высказывание. Для этого нужно иметь другую сущность.
— А про что проект?
— Я выступаю в нем не только как продюсер, но и как ведущий. Это очень человеческий опыт и классный проект. Мы уже снимаем третий сезон, хотя пришлось сделать перерыв из-за коронавируса. Мы очень много ездим по России, республикам, берем совершенно разных людей, которые занимаются необычными профессиями или у которых необычная судьба. Например, мы были в Казахстане, Монголии, снимали про кочевников, про Эрмитаж, петроглифы в Карелии, а сейчас снимаем про палеоконтакт. Мне вообще люди важны. Если режиссер что-то сам в своей голове создает и ему люди интересны как инструменты, пешки в его игре, то я больше как раз медиатор. Мне с людьми интересно.
Беседовала Тома Ходова