Сибирское отделение Российской академии наук (СО РАН) вместе с компанией "Норникель" этим летом снарядило "Большую норильскую экспедицию-2". Она досконально выявит изменения экосистемы, которые нанес прошлогодний разлив топлива, создаст цифровой двойник местности и определит фоновые показатели биоразнообразия для будущих поколений ученых. Руководитель полевых работ экспедиции и директор научно-исследовательского центра "Экология" СО РАН Николай Юркевич рассказал в интервью ТАСС о первых итогах второго этапа экспедиции, начале рекультивации и будущем научных исследований в Норильском промышленном районе.
— Как вы оцениваете первые итоги экспедиции?
— Отработали очень неплохо, между институтами наладилось хорошее взаимодействие. У нас расширился круг работ, впервые приехали гидрологи, поэтому есть изменения по составу.
— Чем новая экспедиция отличается от предыдущей?
— Задачи экспедиций очень похожи, но особенность в том, что сделан упор на динамику изменения загрязнения и изучение фоновых показателей. Если в прошлом году мы работали в конце лета несколькими отрядами в одно и то же время, то в этом году у нас все спланировано заранее и можно разбить работу на этапы. Первый отряд гидрохимиков и гидрологов уже закончил работу на водоемах. Ему важно было взять пробы воды на загрязнение нефтепродуктами во время половодья.
— Что удалось исследовать во время половодья?
— Основной риск вторичного загрязнения состоит в следующем: в прошлом году, когда случился разлив дизельного топлива, боновые заграждения задерживали текущую по поверхности воды солярку на высокой воде. Когда вода спала, то остатки топлива могли опуститься на почву в поймах рек. Солярка может находиться где-то в пойменной части, на расстоянии 50-100 м от русла. Загрязненный грунт компания вывозила, но понятно, что очистка почвы всей площади пойм невозможна. Зимой солярку засыпало снегом, она вмерзла. Мы опасаемся, что в этом году, когда вода опять поднялась и заняла поймы, она отогреет почву и есть вероятность, что часть топлива опять сможет всплыть. Если это случится, то мы это заметим.
— Было ли найдено в пробах вторичное загрязнение?
— Пока не могу сказать, пока провели только отбор проб, которые пока обрабатываются в лаборатории. Их результаты станут известны в течение месяца. Также мы получаем раз в три дня данные со станций мониторинга чистоты воды на реке Амбарной. Пока углеводороды в воде не обнаружены.
— Как будут проходить следующие этапы экспедиции?
— Мы разбили работы на три этапа. Поскольку в этом году запланирована рекультивация, то первый этап прошел до нее, а второй и третий этапы – после. Соответственно стоит также задача по оценке эффективности того плана работ, который был предложен "Норникелем".
— Когда начнется рекультивация и какие работы будут выполнены?
— Это зависит от паводковой обстановки. Мы установили станции по слежению за уровнем воды. По моим прогнозам, работы начнутся ближе к концу июля.
— Как выглядят реки спустя год после разлива топлива?
— Заметно лучше. В том году мы видели грунт, насыщенный соляркой. Теперь он весь вывезен. По количеству растительности сказать сложно, так как пока еще много где лежит снег. О скорости восстановления растительности нам смогут рассказать следующие отряды ученых.
— Какие научные материалы появятся по итогам экспедиции?
— Ожидаем цифровую модель рельефа, ГИС-проект, работы по спектральному анализу. Будет достаточно обширный материал, который, как и в прошлом году, мы предоставим общественности по итогам работы и проведенных исследований.
— Расскажите, пожалуйста, как развивается научно-исследовательский центр (НИЦ) "Экология" СО РАН, который создали в конце 2020 года?Как сегодня развивается сотрудничество науки и бизнеса в поиске новых устойчивых способов хозяйствования в Арктике?
— Выполнен уже ряд проектов, не только для "Норникеля". Так, по заказу "Сибура" мы принимали участие в оценке последствий утечки на подводном трубопроводе на Оби, когда река горела. Ряд заказчиков заинтересован в нашей работе, договоры уже подписаны. Очень показательно, что такая работа сегодня ведётся. Само по себе это очень большой шаг вперед. Работы такого плана давно назревали. Ученые ведь даже не имели доступа ко многим объектам.
Также работает научный совет СО РАН по проблемам экологии Сибири и Восточной Арктики, поэтому НИЦ "Экология" стоит больше рассматривать как исполнителя решений этого совета. Именно совет призван принимать стратегию развития, задачи по определению путей достижения целей, поставленных руководством страны. А наш центр является инструментом, с помощью которого можно эти цели достигать.
— Может ли НИЦ заниматься расчетом ущерба окружающей среде?
— Может конечно. НИЦ – это во многом координирующее подразделение СО РАН, а не отдельное юрлицо. В его компетенцию входят такие большие и сложные проекты как Большая норильская экспедиция. Если же речь идет об оценке ущерба, то это, как правило усилия не одного института, а группы экспертов.
Вполне возможно, что в этом году мы будем проводить подобные работы. Однозначно будет расчет ущерба по нарушению кормовой базы для рыбных водоемов. Также будем проводить расчет ущерба по биоразнообразию, будут работать ботаники и зоологи. Одна из больших проблем для расчета ущерба – это определение фоновых показателей. Например, как провести зарыбление водоема, была ли там до аварии вообще эта рыба? А если была, то в каком количестве.
— Каким вы видите развитие Большой норильской экспедиции в ближайшие годы?
— Круг задач очень широкий: есть вопросы по таянию многолетней мерзлоты, по загрязнителям, по биоразнообразию, по малочисленным народам Севера. Решением таких задач нужно заниматься систематически для создания научной базы для прогнозного моделирования, принятия управленческих решений по разработке новых месторождений, строительству. У нас с "Норникелем" сегодня есть понимание, что такие работы нельзя выполнить за год-два, они должны стать постоянными. Хочется надеяться, что так оно и будет.
Беседу вел Игорь Ермаченков