Произведение "Большая глина №4", которое кураторы называют метафорой творчества, появившееся 15 августа на Болотной набережной в Москве, вызвало живой отклик у москвичей — от восторга до неприятия. Работа современного художника Урса Фишера из Швейцарии выставлена у здания бывшей электростанции ГЭС-2 в Москве, сегодня реконструированного фондом V-A-C в новое городское культурное пространство.
О том, почему не поставили Микеланджело, о понимании современного искусства, о том, что будет в Доме культуры "ГЭС-2", а также о своей реакции на дискуссию вокруг скульптуры в рамках Второй Российской креативной недели рассказала в интервью ТАСС генеральный директор фонда V-A-C Тереза Иароччи Мавика.
— Как понять современное искусство и каковы его цели?
— Позвольте ответить вопросом на вопрос: а как понять искусство несовременное, классическое? Обратите внимание, вы используете слово "понять". Понять — значит разобраться, для этого надо образовываться, этим надо заниматься. Люди убеждены в том, что понимают классическое искусство. Но ведь это не так. Они попросту "смирились" с ним, успели определиться со своим отношением к знакомым образам, которые не представляют для них проблемы. Поэтому моя первая мысль — о том, что нужно развеять миф, будто люди понимают классику. Люди привыкли, а привычка — это всегда про удобство.
То, что мы называем современным искусством, — все еще довольно новое поле, по крайней мере для России (при том, что ему уже порядка 100 лет, то есть явление с историей), а на новое человек всегда реагирует с настороженностью, с отказом. Последовательно, если есть желание, его следует постигать, знакомиться, больше узнавать, чтобы не возникало отторжения.
На современные произведения нужно смотреть так же много, сколько смотрели на Микеланджело, тогда разговор будет предметным. А пока такой возможности нет, верно? Особенно в пространстве города
— Мне интересно, что вы думаете о реакции людей на "Глину №4"? С разных ракурсов она по-разному выглядит и разные ассоциации рождает: кто-то видит в ней пламя, кто-то — скульптуру "Лаокоон и его сыновья", а кто-то — нечто приземленное. Как говорится, красота в глазах смотрящего.
— Я ни секунды не сомневалась в том, что никто не останется равнодушным. Так и произошло, и это главный вывод: если никто не остался равнодушным, значит, это важно для всех, искусство важно для всех. И если развивать эту идею, то становится понятно почему. Потому что оно говорит напрямую, оно говорит о нас, о современности. Осталось только прояснить кое-что по поводу современности.
Многие люди, наверное, желали бы видеть на набережной условного Микеланджело или что-то такое, с чем они свыклись. Но роль культурной институции состоит именно в этом — чтобы путем диалога расширять пространство знания и понимания. Культурная институция всегда должна быть впереди. Мы же не можем стоять на якоре в прошлом, в этом случае у нас не будет будущего, которое является нашей целью.
Я ожидала, что будет дискуссия, но не ожидала такого масштаба, что однозначно подчеркивает значимость темы для людей и тем самым утверждает правоту нашей деятельности. Дальнейшая задача — продолжать работу и быть способными говорить со всеми.
Меня спрашивают: "А вы ни на кого не обиделись?" Да вы что! Как можно обижаться? Вкусы у всех разные. И слава богу, что мы живем в обществе, где каждый может говорить, что думает. Ну и хорошо, что кому-то не нравится, а кому-то очень нравится. Есть и те, кто спрашивает, нельзя ли написать Сергею Семеновичу Собянину, чтобы скульптура осталась навсегда? Существуют разные позиции.
Повторюсь, но мне действительно кажется, что это главное, — люди не привыкли к такого рода искусству. Почему? Потому что в публичном пространстве в основном находятся памятники.
У памятника совсем другая функция, другая роль: это монумент, поддерживающий воспоминания о чем-либо. И Фишер в очень широком смысле об этом же, это память о первом акте творения и о том, что когда-то мы все были детьми. Первоначальная форма, из которой после рождается все остальное. Для меня это "статуя свободы воображения"
Можно смотреть на нее и представлять что угодно. В этом особенно преуспели дети. Не зря Пикассо говорил: ему понадобилась вся жизнь, чтобы научиться рисовать как ребенок. У детей отсутствуют шаблоны, ограничения, предрассудки. Поэтому они подходят к скульптуре и говорят: "Ой, это мороженое", "Это кит", "Это облако"... И это прекрасно.
Моя семья опосредованно связана с Японией, где как раз с самого детства учат не "яблоко" изображать, а рисовать свои эмоции, придавать форму своему счастью, выражать свои чувства. Именно так развиваются воображение и креативность. Искусство — оно способствует этому. У нас не было задачи возводить монумент с ясным содержанием. Наша задача — создавать условия для сознательного рассуждения. Может нравиться или не нравиться, важно, чтобы позиция была аргументированной. Уровень осознанности связан именно с тем, о чем вы спросили с самого начала: как понять?
Произведение искусства не должно быть очевидным, для его постижения следует прилагать усилия и только потом говорить: "Ой, ну все равно мне не нравится". Тогда — пожалуйста, ничто не может быть милым насильно, есть свобода выбора
Если резюмировать, я очень рада дискуссии. Меня только несколько разочаровал ее уровень, очень скучный, однобокий. Давайте попробуем повернуть ее в другое русло. И это будет замечательно.
— Что вашему фонду дает эта работа с произведениями современного искусства?
— Мы занимаемся культурой, именно культурой своего времени. Заинтересованы понять его, участвовать в нем, не оставаться за пределами. Реакция вызвана тем, что, видимо, есть проблема с осознанием себя в современной ситуации. Часто люди хотят оставаться в прошлом. Это же удобно, там уже все знакомо. И когда человек хочет сохранить себя в зоне комфорта, в его голове всплывают так называемые объективные критерии оценки, как, например, "красота"...
Вот что такое красота? Давайте поговорим о ней. Красива ли "Пьета" Микеланджело? Объективно красива. Но это красота, раздирающая сердце, правильно? Это не красота, которая приносит радость и облегчение. Значит, и красота — не совсем однозначное понятие. Наша задача — утвердить разносторонность оценок, взглядов. При том, что зачастую люди жаждут развлечения, определенности. Мы же стремимся призвать их к участию в культурном процессе и формированию осмысленной позиции по отношению к культуре и искусству. Смысл порождается восприятием.
Никто не обязан любить нас или то, чем мы занимаемся. Мы делаем свою работу профессионально. Но если отвергать ее, то отвергать со знанием дела
— А кто отбирает инсталляции для проектов, есть ли искусствоведы?
— У нас есть группа из 18 кураторов. Это, как я все время повторяю, лучшие головы Российской Федерации! Молодые люди, всецело заинтересованные в том, чтобы их страна была впереди всех. Они ведут коллективную работу над очень многими и очень разными программами. Пока решили представить прилегающую к новому Дому культуры "ГЭС-2" территорию и начать знакомство публики с современными образами, выбрав две скульптуры, которые я даже не могу назвать суперсовременными. Из-за того, что все пристали к работе Фишера, мало кто обратил внимание на шедевр, который находится с другой стороны здания. Правда, доступ в эту часть комплекса пока ограничен, но можно записаться на медиаторские туры и организованно прогуляться по роще, увидеть "Своды" и работу Джузеппе Пеноне "Пространство света".
— Расскажите про проект "ГЭС-2", какая была задумка?
— "ГЭС-2" будет Домом культуры, как модель нового музея, новой идеи культурной институции с акцентом на самом посетителе. Пространством, в котором происходит не исключительно созерцание художественных произведений, а где совершается более полноценный контакт с искусством. Во-первых, потому что осуществляется он ненавязчиво. Ты можешь прийти туда случайно или с другими целями. Там представлено так много всего. Для посетителя это абсолютно свободная ситуация, координируемая при необходимости медиаторами.
Кто такие медиаторы? Специально подготовленные ребята, которые не станут четко интерпретировать, навязывать вам свою или чужую точку зрения, а будут способствовать возникновению вашей собственной. Лично для меня активность медиаторов — главный инструмент для того, чтобы приблизить людей к современному искусству. Так мы выбрали модель Дома культуры как места встречи, где учатся быть вместе и принимать новое без отторжения.
Все думают, что Дом культуры — это исчерпавший себя советский опыт, но это не так, этот опыт неисчерпаемый. Мне особенно импонирует, что Дом культуры — именно русское изобретение, первый Дом культуры появился в 1882 году в Томске, в Сибири. Это что было? Как раз пространство взаимоотношений, инициируемых искусством. И это как раз про "ГЭС-2"
Архитектор Ренцо Пьяно все время говорит: "Архитектура — это не здание, а люди, которые его наполняют". Архитектура — это та сила, которая позволяет встречам происходить мягче, удобнее, более продуктивно. Архитектуру создают люди, и мы как институция занимаемся этой архитектурой взаимодействия. Мы хотим, чтобы люди научились понимать искусство и тем самым были более толерантными, получали удовольствие от контакта с ним и друг с другом.
С другой стороны, то, что говорит Ренцо Пьяно, можно сказать и про искусство. Оно существует, осуществляется в тот момент, когда человек смотрит, вступает во взаимодействие с ним. Если никто на него не смотрит, искусства нет. Поэтому искусство — это вновь про связь с объектом. Произведение искусства без посетителей, без взгляда человека — это произведение отсутствующее, мертвое. Искусство рождается в момент встречи с посетителем.
— Что будет происходить в Центре художественного производства "Своды"?
— В "Сводах" оборудованы мастерские для художников, работающих с керамикой, фотографией, 3D-принтером, со многими техниками. Мы заинтересованы в развитии художественного производства, в развитии креативной индустрии. "Своды" — пространство для производства креативности, для производства воображения.
— Сколько стоил сам проект, откуда деньги?
— Я же не платила, поэтому не знаю о стоимости. Финансировал проект Леонид Викторович Михельсон. Если он это сделал, значит, мог себе позволить, но самое главное — он захотел это сделать, значит, он в это верит.
— Не могу не спросить про планы: с какими еще объектами вы хотите познакомить российскую публику?
— Какие еще планы? У нас есть пространство в Венеции, которое очень важно для нас, у нас есть "ГЭС-2". Это целый город в городе: парковка, хранилище, выставочный зал, актовый зал, кафе, ресторан, библиотека, магазины. Огромная инфраструктура, куда можно приходить утром и уходить вечером, находясь в непрерывной занятости.
— Сколько будет стоять "Глина №4"?
— Это временная скульптура. Посмотрим, может, до конца первого сезона.
— То есть это место для ротации. Потом появится что-то другое?
— Да, конечно. Это участок, на котором складывается словарь современности.
— Чего ожидаете от участия в Российской креативной неделе?
— Я уже принимала участие в Креативной неделе в прошлом году и видела, какой мощный ресурс она из себя представляет, как интересно все было организовано. А от сессии в четверг я как раз ожидаю разных мнений без монополии на смысл. Пусть каждый скажет свое новое слово, которое войдет в язык современности, как организаторы заявили в названии сессии.