О возрасте и дне рождения
— Видела вас в "Современнике" в спектакле "203-205" с Мариной Нееловой. И пыталась соотнести ваше 70-летие и то, какой вы на сцене, как общаетесь. На мой взгляд, энергетика абсолютно не вяжется с этими цифрами. Да и люди тоже удивляются: "Как это Ярмольнику скоро 70?!" А как вы себя ощущаете? Воспринимаете этот возраст?
— Нет, не воспринимаю (смеется). Наверно, нужно спасибо сказать родителям. Думаю, все-таки это не правила жизни, не какое-то бесконечное беспокойство о своем здоровье. Это генетика. И я, с одной стороны, этим горжусь, с другой стороны — думаю, что я дурак. За все годы начиная со студенческих лет не понимал, что такое отдых. Не в смысле отдых как отдых, а вот эти условные 24 дня ежегодного отпуска. Этого у меня в жизни ни разу не было. Всегда это были просто дни, которые свободны от работы. Я куда-то нырял в прямом и переносном смысле. Или нырял в океаны с аквалангом, или куда-то ездил и что-то смотрел, в разные страны или в нашей стране. Не могу сидеть на одном месте, если есть время. А сижу я на месте тогда, когда работаю. Думаю, чтобы чувствовать себя нормально, нужно все время работать.
— Прекрасно помню, что вы не любитель отмечать свои юбилеи в Колонном зале Дома союзов или в Кремлевском дворце. Посмотрела афишу, 27 января снова спектакль "203-205" в "Современнике", и билетов уже нет. Причем нет довольно давно. У зрителей получится вас там поздравить?
— У меня и 27 января спектакль, и 28-го спектакль в Театре Эстрады "И снова с наступающим". 26-го у меня весь день съемка с Женей Цыгановым в кино. Что еще? 30-го большой показ картины "Летучий корабль" Ильи Учителя, где я снимался, — для прессы и для прокатчиков. Вот такие дни, забитые все. Не то чтобы я хотел все успеть. Есть такие вещи, в которых себе не могу отказать.
— Но как-то готовитесь сейчас к юбилею?
— Сейчас каждый день сижу по полдня, записываю аудиокнигу. Замечательный роман, всеми любимый и, может быть, самый понятый и непонятый, — "Мастер и Маргарита" Михаила Булгакова. Это делаю для компании МТС. Есть проект "Строки", где можно послушать то, что тебе интересно. Невероятно трудная работа, Булгаков очень трудный автор для чтения вслух. Я уже полмесяца этим занимаюсь и еще буду заниматься, наверное, месяц. Надеюсь, справлюсь. Практика есть, есть две аудиокниги. Это моя любимая "Камера обскура" Набокова и произведение, которым я обязан Алексею Юрьевичу Герману, — "Трудно быть богом". Работы много. Но хочу сказать только одно: могу себе позволить сегодня делать только то, что действительно хочу. Это касается и кино, и телевидения, и театра.
— Мы еще вернемся к "Мастеру и Маргарите"… Но, если говорить про юбилей, — насколько помню, вы 22 января всегда уезжали. Сейчас планируете?
— Нет.
— Спрашиваю, чтобы избежать заголовков в СМИ, которые постоянно появлялись последние два года: "Леонид Ярмольник покинул Россию". Как только вас видят в аэропорту, сразу пишут, что покинули…
— Эти заголовки последние несколько лет появляются независимо от моих перемещений. Как правило, они появляются в интернете на всяких сайтах. Пишут, что я уехал, покинул родину, покинул Москву. И это как раз происходит в тот момент, когда сижу на "Мосфильме" или в театре. Я к интернету отношусь как к невероятно прогрессивному явлению нашей жизни. Но с огромным количеством вранья и глупости, которые там появляются, можно бороться только одним способом: не заглядывать туда. Что касается моего дня рождения — встречусь с друзьями. Это мое желание — всех повидать. Редко видимся, если это не связано с работой. И очень важно посмотреть друг другу в глаза и услышать даже не пожелания, а ощущения от времени, от себя, от того, что нас ждет завтра. Как в "Мастере и Маргарите": "Но мы-то ведь живы?" Может быть, немного в другом контексте, но жизнь продолжается. И если честно, меня спасает от грустных мыслей, от всех нынешних событий только работа.
— Летом в интервью вы говорили, что вас спасают только внуки…
— Ну, конечно, конечно. Но это моя личная жизнь. Это моя семья. Безусловно, внуки — это моя новая жизнь и новое ощущение себя в пространстве, и мое новое назначение, которому очень рад. Стараюсь сделать так, чтобы им было со мной интересно, потому что мне невероятно интересно с ними.
О новых фильмах
— Леонид Исаакович, возвращаясь к "Мастеру и Маргарите": уже 25 января выйдет фильм Михаила Локшина по булгаковскому роману. И у вас там довольно красноречивая для сегодняшнего времени роль — врача психиатрической клиники.
— Профессор Стравинский, да.
— Просто сейчас говорят, что немало людей обращаются к психологам, пытаясь найти равновесие. На ваш взгляд, как бы Александр Николаевич Стравинский сегодня себя ощущал? Если смотреть на сегодняшнюю жизнь глазами вашего героя.
— Да бог его знает. Все-таки это булгаковский Стравинский. А Булгаков очень точный, очень ироничный, очень скрупулезный. А в том, что касается соединения с сегодняшним днем, наверное, все болезни идут от нервов. И это связано с трудным временем, в которое мы живем. Наверно, вы со мной согласитесь, если я скажу, что лет пять назад мы и представить себе не могли, что может случиться то, что случилось. И, как сегодня правильно говорят все (правда, говорят с разным акцентом и с разным смыслом), мир сошел с ума. И объективно я это понимаю. И не знаю, чем все закончится. Я сейчас говорю не только о специальной военной операции, я смотрю на это шире, рассуждая о ситуации во всем мире. Что касается этой роли, нужно сказать, что и на съемках, и сейчас, когда пишу этот роман в аудиоварианте, существую по законам Булгакова, по той логике, которая есть в романе.
— Говорят, роман "Мастер и Маргарита" практически невозможно перенести на экран, и постоянно рассказывают о жутких историях на съемках. Как думаете, получилась новая экранизация?
— Я вам сейчас открою тайну. Пока не видел фильм целиком. Я его увижу только 23 января в кинотеатре "Октябрь" вместе со всеми приглашенными и членами съемочной группы. Но слышал много замечательных отзывов. Но я этого и ожидал, потому что Михаил Локшин — замечательный мастер и режиссер. Молодой, но очень талантливый. Мы все прекрасно помним его картину, которая меня поразила, и я даже пробовался там на одну из ролей, но утвержден был другой артист, — "Серебряные коньки". Но "Мастер и Маргарита"… Есть одна гигантская победа — в этом фильме кот Бегемот действительно будет котом, а не артистом, одетым в шубку. Считаю, что хороших экранизаций "Мастера и Маргариты" не было. Хотя, как мы помним, их было две. Ни ту ни другую не могу считать нормальными. У них масса недостатков. Я, наверно, к этому отношусь особенно, потому что мне повезло в жизни — я был участником первого в России спектакля по этому роману — "Мастер и Маргарита" в постановке Юрия Любимова на Таганке. И я там, ни много ни мало, играл Азазелло. Потом играл Коровьева. Поэтому у меня с этим произведением давняя связь, давняя зависимость. Все, что касается чудес или каких-то неожиданных неприятных событий, которые связаны с этим романом, у меня не случалось.
— Видела на "Мосфильме" декорации к "Летучему кораблю", показалось, что фильм как минимум будет очень масштабным. И Илья Учитель — молодой, но тоже, кажется, перспективный. Как вам роль царя в этой картине?
— Думаю, я с ней справился. Поскольку этот царь — какой надо царь, его играть было интересно и, честно сказать, не очень сложно. Все с юмором, все с ассоциациями вполне понятными. Илюша Учитель — замечательный режиссер. Последняя его работа — "Стрельцов" с Сашей Петровым. Я в эту картину был влюблен. Илюшу знаю давно и был счастлив, когда он меня пригласил на роль царя. Там очень хорошая команда артистов. И я даже уже придумал шутку для кинопрокатчиков. Сейчас же у нас такое время, что нужно стараться снимать семейное кино. Но вот уже были картины "По щучьему велению", "Бременские музыканты". И мы будем третьей такой картиной, которая выйдет 7 марта. И я говорю, что картины "По щучьему велению" и "Бременские музыканты" — это, как бывает, знаете, на рок-концертах…
— На разогреве?
— На разогреве, да. И думаю, то, что сделал Илюша Учитель, динамичнее, ироничнее, точнее, изысканнее. Потому что две картины, в которых не принимал участия, я уже посмотрел — "По щучьему велению" и "Бременских музыкантов". Думаю, наша картина принесет радость и детям, и взрослым, и пожилым.
О перспективах российского кино
— У вас больше 100 ролей в кино. Исходя из опыта, как думаете, сейчас время для каких фильмов? Как мы можем при отсутствии Голливуда в российских кинотеатрах себя проявить?
— Это вопрос сложный. У меня около 150 кинокартин. Естественно, не все равноценные. И есть фильмы, которые я хотел бы забыть и вычеркнуть из биографии. Так бывает, наверно, у всех артистов. А что касается Голливуда и отечественного кино, конечно, за последние 20–25 лет Голливуд совершенно "убрал" нас с точки зрения проката, коммерческого успеха. Безусловно, фильмы должны радовать, должен быть свет в конце тоннеля, должно быть больше света, больше оптимизма. И конечно, проблемные картины сегодня подлежат специальному досмотру, если так можно выразиться. Также есть еще история с некоторыми моими коллегами, которые разделяют одну или другую точку зрения. Из-за этого также есть масса трудностей. Я уже взрослый человек, прекрасно помню те времена, когда во время советской власти много ограничений было. Но хочу успокоить и себя, и вас: несмотря на массу запретов и контроля над этим видом искусства, в России всегда выходило пять — восемь фильмов, которые становились классикой отечественного кинематографа. Они и остаются классикой. Когда чего-то не разрешают, голова работает лучше.
— То есть выход все-таки есть?
— Выход всегда есть. Он зависит от степени изобретательности, фантазии и упорства для того, чтобы говорить о том, о чем хочется говорить. Я много лет занимаюсь, может быть, самой дурацкой профессией, а может быть, самой бескорыстно-правильной. Зачем мы делаем кино и зачем мы делаем спектакли? Для того, чтобы людей делать честнее, добрее, снисходительнее, чувствительнее. В этой профессии должно быть много сердца.
Об уехавших артистах и "Слове пацана"
— Некоторые люди уехали из России, и, если я правильно понимаю, уехали и ваши близкие друзья. А я вспомнила слова Александра Абдулова. Он мне как-то сказал, что Леонид Ярмольник — человек, который по-настоящему умеет дружить, по-мужски, честно. И если говорить про Андрея Макаревича (признан в РФ иноагентом), Аллу Пугачеву… Как относитесь к тому, что друзья уезжают из России?
— Отношусь к этому как к эмоциональному порыву. На днях ехал в машине, слушал радио, и Владимир Владимирович Путин сказал: приветствуется, чтобы те люди, которые уехали, возвращались. Потому что все, что было связано с первой реакцией на начало спецоперации, это была эмоциональная реакция. И может быть, не все и не до конца понимали, для чего это и почему это. Но время показывает: все, что происходит, происходит по правильным законам для того, чтобы отстоять свой суверенитет, свои принципы, сохранить мир. Просто бездействовать в этой ситуации нельзя. Опять-таки, возвращаясь к "Мастеру и Маргарите", — всю жизнь же происходит борьба добра и зла, борьба света и тьмы. Я считаю, что мы на той стороне, которая борется за победу света. Потому что нельзя вычеркивать из истории те страницы, которые забыть невозможно. А мир сошел с ума, и очень многое забыли. И этих примеров уже такое количество, что нужно быть или слепым, или совсем сумасшедшим для того, чтобы это не понимать.
— А каково ваше внутреннее ощущение, люди вернутся?
— Я думаю, что да, вернутся. И я действительно очень рад тому, что президент дает понять: независимо от тех поступков и тех движений, что люди сделали, они всегда могут вернуться на Родину, где они могут нормально работать, приносить радость и пользу. Если совсем просто, здесь их зритель, здесь те люди, которые их понимают. Поскольку мы говорим о людях талантливых, нам их очень не хватает.
— Да, абсолютно согласна. А если вернуться к интернету и странным новостям… Не знаю, смотрели ли вы сериал "Слово пацана" и знаком ли вам артист Никита Кологривый. Он просто как раз про вашего друга сказал. Что, мол, ему не нравится Абдулов и не нравится Смоктуновский, для него "всегда их роли были скучны". Как считаете, когда ты на пике, нормально ли, правильно ли устраивать подобный хайп?
— Я могу просто ответить: мне его жалко. Этого человека, этого Кологривого жалко. Я думаю, что он дурак. Все. Если, занимаясь этой профессией, он не понимает, до какой степени талантлив и уникален Смоктуновский и до какой степени пронзителен, точен, обаятелен Абдулов, то мне его жалко. И я бы на его месте завязал с профессией. Хотя бы для того, чтобы его не сравнивали со Смоктуновским и с Абдуловым.
— У нас в последнее время в кино много сказок, но и сериал "Слово пацана" имел невероятный успех. Как думаете, почему сериал так всем "зашел"?
— У меня сложное отношение к этому сериалу. Хотя все это основано на реальных событиях. Думаю, может быть, из-за того, что время сегодня такое трудное и мрачноватое (даже не знаю, подходит ли это слово), размышляя о прошлом, поражаешься тому, насколько то, что происходило, было неправильным. С точки зрения воспитания, с точки зрения взаимоотношений людей, безразличия к тому, что это надо остановить, надо кого-то убедить в чем-то. Я думаю, что это зависит от семьи, это зависит от воспитания. Не образования даже, а воспитания. И вот эта бесхозность, это невнимание к детям, когда они принадлежат только улице и нет никаких святостей, морали и доброты, — возникают вот такие пропасти, в которые проваливается время.
О наградах и амбициях
— Я так понимаю, вы сейчас опять в зоне риска — скоро 70-летие, а вам обычно к круглым датам пытаются дать звание заслуженного артиста или народного артиста. А вы всегда от этих званий отказывались. Остались верны этой позиции?
— Конечно. Я не против званий, я против того, что они обесценились. Они для меня ничего не значат. Когда, например, говорят "народный артист", то народные артисты для меня — это Юрий Васильевич Яковлев, Михаил Александрович Ульянов, Евгений Александрович Евстигнеев. А сейчас у артиста должны быть две вещи, которые являются его достоинством и гордостью, — гонорар и любовь зрителей. Ничего больше артисту не надо. Эти звания, они какие-то все деревянно-пластмассовые. Знаете, как "ударник социалистического труда". Вы можете определить, что вложено в понятие "ударник социалистического труда"?
— Человек хорошо работает.
— Хорошо работает — платите ему хорошо. И все будут знать, что он хорошо работает. Вот и все.
— Помню, вы рассказывали в интервью ТАСС, что режиссерских амбиций у вас нет. Не поменялось мнение?
— Нет-нет. У меня не то чтобы амбиций нет. Я просто считаю, что режиссеры и актеры — люди с совершенно разным строением мозга. И хороший режиссер, когда что-то затевает, свое кино видит. Видит в мелочах, видит в последовательности, в монтаже. А мне всегда очень трудно сниматься в кино, где сначала снимают финал, потом середину, а потом начало. Я вам больше скажу: амбиций у меня нет, но, если сойду с ума, могу снять какое-то кино. Легко. Только не могу гарантировать, что это кино будет хорошим.
— Но при этом вы же довольно долго занимались бизнесом. Нет ли у вас желания — сейчас это тоже тренд — сделать так, чтобы у вас был свой театр, например?
— Таких амбиций у меня тоже нет. Я в этом смысле "ненастоящий сварщик". Я уже много лет делаю только то, в чем абсолютно разбираюсь и понимаю. И самое главное, за то, что я делаю, несу личную ответственность. А если я что-то не знаю, не понимаю, этим заниматься не буду. Просто дорожу своей репутацией.
— И все-таки — есть еще что пожелать себе в профессиональном плане?
— Могу себе пожелать только, чтобы была интересная работа, интересные предложения. Не скрою от вас: сценарии присылают каждую неделю. Но соглашаюсь сниматься приблизительно раз или два раза в год. Потому что те сценарии не нравятся.
Но хочу сказать, что все внутри нас. И польза опыта заключается в том, чтобы с каждым годом работать с меньшим количеством ошибок. Так, чтобы потом не жалеть о чем-то. Я стараюсь жить именно так. Если я что-то делаю, хочу, чтобы это получилось и чтобы мне за это сказали спасибо. Еще лучше — чтобы позавидовали. А если говорить про последние 10 лет — есть несколько работ, которыми горжусь. Это, прежде всего, спектакль с Мариной Мстиславовной "203-205" по Нилу Саймону. Еще у меня был фильм "Одесса" Валерия Тодоровского, где я еще и продюсер. У меня была картина Андрея Сергеевича Смирнова "За нас с вами". Я этим десятилетием доволен, несмотря на то что было много того, что не случилось.
— Наверное, еще случится…
— Наверное. Мы же начали интервью с того, чувствую ли я, что мне 70. Нет, не чувствую. Слава богу, не чувствую. Пока ощущаю себя таким достаточно подвижным пацаном.