"Иван Васильевич меняет профессию", "Сибириада", "Любовь и голуби", "Летят журавли", "Джентльмены удачи", "Я шагаю по Москве" — этих и многих других советских фильмов могло бы не быть без студии "Мосфильм", которая 30 января отметит свой вековой юбилей. В этот день в 1924 году на экраны вышла картина "На крыльях ввысь" — первая лента, снятая на "Мосфильме", тогда еще известном как киноателье на Житной улице. Позже на студии работали Сергей Эйзенштейн, Андрей Тарковский, Леонид Гайдай, Эльдар Рязанов, Георгий Данелия и другие мастера, сделавшие "Мосфильм" всемирно известным брендом.
Сегодня "Мосфильм" — это одна из крупнейших в мире студий с огромными павильонами, оснащенными современным оборудованием, складами и новым киноцентром. В интервью ТАСС генеральный директор "Мосфильма" Карен Шахназаров рассказал о дальнейшем его развитии, о том, в чем советский "Мосфильм" выигрывает у киностудии сегодняшних дней, а также поделился размышлениями по поводу современного кинопроизводства и цензуры.
— Карен Георгиевич, вы работаете на "Мосфильме" около 50 лет, возглавляете его порядка 25-ти. Как за это время изменилась киностудия и насколько она соответствует требованиям современного кинопроизводства?
— Я действительно половину юбилейного срока проработал на "Мосфильме", так что сравнивать мне есть с чем. Современный "Мосфильм" — это практически новый "Мосфильм", совсем другая студия, в отличие от той, куда я пришел почти 50 лет назад. И сегодняшний "Мосфильм" значительно лучше с точки зрения технологий. Как производственно-технический комплекс он оснащен по самым современным стандартам, появились новые здания, новые павильоны. Этот "Мосфильм" может решать гораздо более сложные задачи. Но помимо технической составляющей есть и творческая. И как раз творческая составляющая в то время была более яркая, самобытная и интересная.
— А почему?
— Это уже вопрос времени, который не зависит от "Мосфильма". После 1991 года изменилась система, идеология и организация кинопроизводства. В советское время государство через студии финансировало кино, в студиях разрабатывали проекты. После 1991 года государство стало это делать через продюсеров. То есть студии стали работать больше как производственно-технический элемент, как предприятия.
Мы тоже сами делаем картины, это у нас сохранилось. Но та яркая и самобытная творческая составляющая, которая была в середине 1970-х — я считаю, что это был пик расцвета всего советского кино — она, конечно, присутствует на "Мосфильме", но уже не в такой степени, как раньше. В принципе "Мосфильм" работает сегодня так же, как и все большие студии мира. Warner Bros. по большому счету работает точно так же. Это фактически рыночные предприятия, хотя имеют государственный статус, которые прежде всего обладают всеми производственно-техническими возможностями для создания фильмов. И надо учитывать, что "Мосфильм" ничего не получает от государства, мы полностью существуем на те средства, которые сами зарабатываем. Кстати, на эти средства мы и провели всю модернизацию. Но я не жалуюсь, так и должно быть, студия должна быть рентабельной. Студия "Мосфильм" рентабельная. Единственная рентабельная студия в стране, не получающая ни копейки от государства.
— Получается, что "Мосфильм" сейчас конкурирует с большими продюсерами?
— Нет, мы не конкурируем с ними. Продюсер получает деньги от государства, приходит сюда и заказывает работу. Мы, собственно, делаем фильм. Но дело в том, что на многие такие проекты мы не ставим свою марку. Ставим ее там, где мы реально финансируем картину или участвуем в ее создании, вкладывая в нее что-то. Советская система ушла, у нас в принципе другое государство. Но тогда у нас было свое оборудование: камеры, оптика, был нормальный звук. Оно, конечно, уступало мировым стандартам, но все равно на нем делали хорошие картины.
Сегодня мы как раз обладаем всем самым современным оборудованием, гораздо лучшим, чем в советское время. Но если говорить о творчестве, то ту эпоху я вспоминаю с большей симпатией.
— Советские фильмы пересматриваем до сих пор не случайно.
— Я тоже так думаю. Советское кино было очень самобытным. Это был феномен в мировом кино. Современное российское кино сегодня уже таким не является.
— Как киностудия переживает сложный период в связи с западными санкциями? Хватает ли оборудования? Например, не так давно "Ленфильм" признал невозможность импортозамещения в съемках кино.
— Российского кинооборудования сегодня нет. Но "Мосфильм", несмотря на сложные времена, не потерял ни в одном году. И 2023-й мы закончили с довольно приличной прибылью. У нас все эти годы загрузка была полная, даже сейчас, после введения санкций. Конечно, я думал, что будет какое-то падение, но только все увеличилось.
Я думаю, это благодаря тому, что мы вовремя модернизировались. Все-таки сейчас продюсеры хотят высокого качества. В некоторых областях у нас абсолютная монополия. Например, в записи музыки. Такого ателье, которое есть у нас, в России больше нет нигде. И оно реально мирового уровня, очень большое, можно целые оркестры записывать.
— Помимо российских музыкантов, кто-то сейчас приезжает из других стран записываться?
— До начала специальной военной операции у нас писали музыку напрямую из Лос-Анджелеса. Через интернет, им даже не надо было приезжать. Оркестр был наш, дирижер наш, а их продюсер и композитор сидели в Калифорнии. Единственным вопросом была разница во времени, им приходилось подстраиваться. А так мы писали и пересылали им музыку. То есть работали, конечно, не только с нашими композиторами.
— Сейчас такого уже нет?
— Сейчас связи с другими странами прервались. Что касается оборудования, к сожалению, у нас полностью исчезла отечественная промышленность, которая занимается производством кинооборудования. Это проблема. Пока нам все удается, потому что мы относительно недавно модернизировались, наше оборудование еще соответствует стандартам мирового уровня. Пока удается получать какую-то технику.
— Но это же тоже вопрос времени.
— Да. Плюс все стало дороже. Но есть такое оборудование, которое никак не получишь. Нам надо искать какие-то варианты. Я считаю, что надо производить свою технику. Мне кажется, что для страны, которая производит сверхзвуковые самолеты, кинотехника, пускай она не менее сложная, но вполне по силам российским ученым. Но решение тут уже за государством.
— И как раз сейчас все активно говорят об успехах российского кино.
— Мне кажется, здесь присутствует некий элемент иллюзии, которая нам может навредить. Я не вижу сейчас особых успехов в российском кино. Я думаю, что возник очень хороший шанс для российского кино. Потому то действительно закрыт рынок, хотя в него проникают, и довольно активно, иностранные производители. Но все-таки он более открыт сейчас для наших национальных фильмов, чем до введения санкций. Это большой шанс, но мы пока им не воспользовались. Для этого нужно нарастить количество фильмов, а мы их производим очень мало. Где-то больше 100 фильмов — где-то 120-130 картин. Это очень мало, потому что таким количеством ты рынок не насытишь.
Еще надо понимать, что фильмы, которые могут выдержать кинопрокат — это примерно пропорция один к четырем. То есть из каждых четырех картин лишь одна может его выдержать. Но это отдельная история, так происходит во всем мире: и в американском кино, и в индийском, и в китайском. Но если ты производишь 300 фильмов в год, значит, что как минимум примерно 60 картин могут выдержать кинопрокат. Это уже наполняет кинотеатры. Я думаю, что нам надо наращивать прежде всего количество картин. А некоторые считают, что картины надо делать лучше. Так не бывает.
— Разве количество должно преобладать над качеством в этом случае?
— В кино есть определенные закономерности, которые так не решаются. "Делайте только хорошие картины" — так не бывает. Это доказано. Если вы будете делать пять картин, у вас все равно только одна-две, которые пойдут в прокат.
— Но создание фильма в целом процесс не самый быстрый…
— Совершенно верно. При этом, что значит "хороших"? Для кого-то хорошие "Джентльмены удачи", для кого-то хорошее "Зеркало" Тарковского. Скорее всего, те, кто любит "Зеркало", терпеть не могут "Джентльменов удачи". Или во всяком случае равнодушны к этому фильму. Когда выходит много фильмов, они больше удовлетворяют разные вкусы аудитории, они начинают быть востребованными. Для такой страны, как Россия, 300 фильмов в год — это минимум. Франция 400 фильмов игровых производит для театрального проката. Население Франции — чуть больше 60 млн.
— У нас сейчас активно региональное кино к федеральному прокату подключается.
— Оно активно, слава богу, но пока принципиальной роли никакой не играет. Оно, скорее, поисковое, артхаусное. Хорошо, что это кино развивается. Но современное кино требует высокого технического соответствия. Именно этим обладает "Мосфильм". Сегодня не выпустишь в прокат технологически несовершенный фильм, все должно быть на высоком уровне, к этому уже привык современный массовый зритель.
Интересно снятое на мобильный телефон кино от молодых ребят зритель может посмотреть на фестивале. Но если мы говорим про серьезный кинопрокат в больших кинотеатрах, то здесь должно быть высокое качество. Наши коллеги из регионов пока еще не могут себе такого позволить. Но они развиваются, недавно к нам приезжали из Якутии, хотят что-то построить. Мы им все показали, готовы помочь.
— Карен Георгиевич, вы сказали, что фильмов нужно больше. В прошлом году было несколько громких случаев с отзывом или невыдачей прокатных удостоверений фильмам российских режиссеров. Некоторые ожидаемые картины не увидели до сих пор. Как это сказывается на кинематографистах? Может привести к самоцензуре?
— Я не особо вижу, что какие-то картины запретили к показу.
— Например, "Сказка" Александра Сокурова так и не вышла в прокат. На одном из прошлогодних фестивалей тоже не разрешили показать.
— Я не знаю, что там у Александра Николаевича, я его фильм не видел, не знаю, какие там были причины. Но я не считаю нужным вообще что-то запрещать. Понятно, что есть вещи, которые непреложны. У нас же запрещена пропаганда нацизма. Но я допускаю существование каких-то вещей, которые неприемлемы. И это есть во всем мире. Хочешь не хочешь, но цензура присутствует везде, это обычное дело. Она бывает гласная, бывает негласная.
Но никакая цензура не мешает снимать хорошие фильмы. В Иране разве нет цензуры? Есть, очень жесткая. Но иранское кино одним из лучших в мире считается. Сама по себе цензура — это не есть нечто такое, на что надо ссылаться, если у тебя вдруг не получился фильм. В советское время мы все были под цензурой и снимали неплохие картины, как известно. Но я не считаю, что в России это какая-то массовая история. Все, что сейчас есть, не сравнить с тем, что было в СССР. Свободы творчества сейчас гораздо больше, может быть, даже где-то многовато.
— В прошлом году "Мосфильм" закрыл лабораторию обработки кинопленки по причине "нерентабельности и переходом на цифровые технологии в производстве фильмов". При этом пленка любима и обожаема многими синефилами, на Западе на нее еще снимают. Есть ли предпосылки, что "нерентабельность" распространится в России и на другие технологии в кинопроизводстве?
— Во-первых, лаборатория существует в Госфильмофонде. Кто хочет, тот может обрабатывать пленку там. Но я думаю, что сейчас это сложно, потому что перестали поставлять растворы и саму пленку. Мы закрыли лабораторию, потому что она была совершенно нерентабельна. Да, есть какие-то любители пленки, но нельзя держать фабрику с 30 работниками для того, чтобы делать короткометражные фильмы.
Но дело было и в том, что пленку и растворы сегодня производит только "Кодак", которые полностью перекрыли поставки. Наверное, можно в чемодане еще провезти две коробки, но с ними ты много не сделаешь. Да и пленка ушла в целом, это уже ясно. Я сам был пленочник и много на пленке работал. Но понятно, что цифра гораздо лучше. А те любители, которые есть, их единицы. Парусный флот тоже красивый был, но он же ушел. Так и с пленкой произошло. И не только с ней. Мало кто об этом говорит, но звук ушел на "цифру" уже лет 10 назад. Все это восприняли нормально.
— Бытует мнение, что кризис — это время возможностей. Как "Мосфильм" планирует увеличивать мощности в будущем? Есть ли еще идеи по новым объектам или реконструкции уже имеющихся?
— На мой взгляд, мы уже на пределе. Если говорить о строительстве, то, может быть, есть еще какие-то сегменты. Но наша территория уже практически не позволяет каким-то образом сильно расширяться. Еще один павильон можно было бы построить, но не более, у нас нет места. Но я считаю, что по большому счету, того количества павильонов, включая те новые высокотехнологичные павильоны, достаточно для "Мосфильма". У нас 17 павильонов, у Warner их 20. Мы как студия ей не уступаем. Но в Голливуде масштаб совсем другой.
Если говорить о совершенствовании "Мосфильма", то совершенствоваться надо постоянно. Технологии постоянно улучшаются. Сейчас мы им соответствуем, но если будешь много спать, то быстро отстанешь. Мы следим за искусственным интеллектом, следим, как это можно внедрять, насколько это будет рационально для нас. Мы постоянно отслеживаем все мировые тенденции, у нас издается свой внутренний журнал, дайджест по всем технологическим нововведениям в мировом кино. Сейчас мы хотим сами больше заниматься финансированием проектов, у нас уже есть несколько сценариев в разработке. Может, нам удастся все делать самим. И с телевидением у нас есть большие совместные проекты. С этой точки зрения, я думаю, у нас много работы.
— Слышала, что большой популярностью пользуется YouTube-канал киностудии.
— Я этим очень горжусь. Мы преодолели 6 млн подписчиков, просмотры невероятные. Мы единственная студия, которая входит в шестерку на YouTube по просмотрам, все остальные — каналы американских студий. Мы четвертые, но опережаем 20th Century Studios и Walt Disney. У других студий, таких как Warner, просмотров больше, но у них и в два раза больше картин выложено. Мы реставрируем фильмы, выкладываем к ним субтитры, поэтому нас смотрит весь мир.
В США наши фильмы смотрят где-то порядка 150-160 тыс. в неделю. Понятно, что часть пользователей — это русскоязычные, но по комментариям мы видим, что очень много и американцев. Вся Латинская Америка, Канада, Азия. Поразительно, но один из главных наших зрителей — Индонезия. Филиппины еще, Индия, Африка, арабские страны. К нам оттуда миллионы просмотров приходят. И дело в том, что там советского кино раньше не видели, они его только сейчас открывают. Советское кино, конечно, продвигалось, но в то время интернета не было. У советского кино был очень узкий сегмент за границей. Были фестивали, но там всегда не самое большое количество зрителей, был какой-то ограниченный прокат еще. Но это выливалось в 10-15 тыс. зрителей.
Иностранные отзывы у нас даже гораздо лучше российских бывают. Кроме того, 17% наших просмотров приходят с Украины. По городам у нас первое место по просмотрам занимает Москва, второе место у Киева. Сейчас. При том, что на Украине все запретили. Но они не могут запретить YouTube, не могут запретить своим гражданам смотреть. В этом смысле кино и YouTube — это наша мягкая сила.
— Карен Георгиевич, про ваши личные творческие планы я тоже не могу не спросить. "Хитровка" вышла, знаю, что прокат прошел не только в России. Вы говорили, что США собираются купить в прокат.
— Да, купили, как ни странно. В марте она должна в Бразилии выйти. В Сербии была премьера.
— Но на "Хитровке" вы же не планируете останавливаться как режиссер?
— Посмотрим. Сейчас несколько сценариев разрабатываем, посмотрим, что будет получаться. Может, я и сам что-то сниму. Это совсем разные истории, когда ты работаешь как директор студии, и когда ты режиссер. Хотя для меня 25 лет возглавлять "Мосфильм" — это как делать фильм. Очень длинный и сложный. Исторически времени прошло не так много, но да, "Мосфильм" — это еще один мой фильм.