24–25 января в столице Казахстана прошла 21-я международная встреча по Сирии в астанинском формате. Спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев рассказал в интервью ТАСС по ее итогам о боевиках из Идлиба на Украине, а также борьбе с терроризмом после обострения обстановки на Ближнем Востоке.
— Александр Львович, как продвигается вопрос с подготовкой дорожной карты по нормализации отношений между Анкарой и Дамаском? Обсуждался ли этот вопрос на нынешней встрече?
— Вопрос нормализации сирийско-турецких отношений по-прежнему остается в приоритетах наших подходов к сирийскому урегулированию. Мы считаем, что это очень важный вопрос, по которому нужно продвигаться вперед. В прошлом году действительно у нас были достаточно активные действия на этом направлении, проводились не только встречи на экспертном уровне. Вначале был трехсторонний формат, а потом стали привлекать Иран, то есть у нас образовался четырехсторонний формат, в этом формате прошли встречи по линии министров обороны и министров иностранных дел. Потом были встречи и на уровне заместителей министров.
Но начиная с конца прошлого года, с осени, этот процесс несколько забуксовал, прежде всего по причине того, что сирийская сторона посчитала необходимым получить заверения от турецкой стороны в отношении того, что воинский контингент, который находится сейчас незаконно на территории Сирии, будет выведен в перспективе. Никто не говорит о том, что этот воинский контингент будет выведен в самое ближайшее время. Но тем не менее для Анкары это неприемлемо по определенным причинам, хотя я считаю, что такие заявления в неофициальном порядке и на различных уровнях турецкая сторона допускала, о том, что они не собираются оставаться на территории Сирии, и рано или поздно при создании определенных соответствующих условий турецкий контингент будет выведен. Об этом говорил бывший министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу в свое время.
Но это неофициальное заявление, а вот официальное заявление турецкая сторона делать не хочет. Это для Дамаска в настоящее время является очень большой трудностью с учетом того, что население Сирии в этом случае не поймет действия своего правительства, которое будет проводить переговоры с той страной, которая оккупирует часть территории Сирии, причем достаточно большую — по размерам почти два Ливана
— То есть встреча лидеров Сирии и Турции будет возможна только после вывода турецких войск?
— Сейчас перспективы встречи лидеров не просматриваются. Но мы постепенно стараемся обеспечить встречу на экспертном уровне и будем постепенно продвигаться вперед, но для этого потребуется еще достаточно много усилий.
— На фоне обострения на Ближнем Востоке и в связи с ударами Израиля по территории Сирии не планируется ли визит сирийского президента Башара Асада в Москву для обсуждения обстановки, двусторонних связей?
— Президент Сирии был в Москве в прошлом году, в марте. Визит прошел очень хорошо, были обсуждены многие вопросы, достигнуты определенные соглашения, которые в настоящее время реализуются. На данном этапе, наверное, нет особой необходимости во встрече. Тем более что присутствие президента Асада в настоящее время нужно непосредственно в Сирии, чтобы оперативно, быстро решать все те проблемы, которые возникают, прежде всего трудности в социально-экономической области. Это надо преодолевать, потому что страна находится по-прежнему под сильным воздействием односторонних санкций, и они оказывают действительно губительное влияние не только на экономику, но и на жизнь простых сирийцев.
— Спецпосланник генерального секретаря ООН по Сирии Гейр Педерсен говорил ранее, что рассчитывает созвать новое заседание сирийского Конституционного комитета до конца 2023 года, но этого так и не произошло. Есть ли у вас данные, когда может пройти очередное заседание? И сохраняются ли планы проведения заседания в Омане?
— Оман самостоятельно отказался от предоставления услуг по проведению заседания, поэтому новых обращений в Маскат уже, конечно, не будет, эта площадка отпадает. В настоящее время существуют еще различные варианты решения этого вопроса. Я думаю, что буквально в ближайшее время, может быть в течение месяца, этот вопрос будет решен. Площадка будет, я надеюсь, подобрана и согласована непосредственно со спецпосланником Гейром Педерсеном. Дамаск сейчас обдумывает наиболее приемлемые для него варианты. Я думаю, что где-нибудь к середине-концу февраля этого года вопрос будет решен.
Кстати, на вторую половину февраля намечен визит в Дамаск господина Педерсена, сирийская сторона готова его принять и обсудить все вопросы, связанные с проведением заседания Конституционного комитета. Мы считаем, что настало время проводить очередные заседания, потому что прошло 1,5 года уже, процесс, конечно, затянулся, но не по нашей с сирийцами вине, как многие пытаются в настоящее время представить.
— Вы имеете в виду, что площадка к февралю будет согласована, а не сроки проведения заседания?
— Я думаю, надо прежде всего определиться с площадкой, получить согласие принимающей стороны на проведение этого мероприятия, и какое-то время нужно для решения логистических вопросов. Обычно на решение логистических вопросов — размещение, принятие, проведение — требуется где-то две-три недели, поэтому я думаю, что мы можем рассчитывать в принципе на март.
— Наблюдается ли сейчас на фоне напряженной ситуации на Ближнем Востоке рост террористической активности в Сирии и в регионе в целом?
— Наблюдается. Всплеск террористической активности в Сирии есть. Но хочу подчеркнуть, что основной источник террористической активности в настоящее время расположен в подконтрольной Соединенным Штатам 55-километровой зоне Эт-Танф, где расположен лагерь временно перемещенных лиц Рукбан, который американцы упорно не хотят расформировать под предлогом защиты, якобы мирные граждане там находятся. И там продолжается активная подготовка сирийской вооруженной оппозиции, боевиков ИГИЛ (прежнее название запрещенной в России террористической группировки "Исламское государство" — прим. ТАСС), которых засылают после этого с определенными заданиями на сирийскую территорию. Вот это основной источник террористической активности. Поэтому то, что говорится сейчас в отношении существования спящих ячеек ИГИЛ, которые якобы наносят удары по инфраструктуре на подконтрольной сирийскому правительству части сирийской территории, — это не совсем так. Это не ячейки, а абсолютно подконтрольные в настоящее время Соединенным Штатам боевики ИГИЛ.
— Есть ли у России данные, что боевики ИГ из Сирии в последнее время отправляются на Украину, чтобы участвовать в боевых действиях на стороне Киева?
— Есть свидетельства, что некоторые члены террористических организаций, расположенных в том числе в идлибской зоне деэскалации, уже действуют на Украине. Особенно выходцы из бывших республик СССР.
— А есть ли данные, что украинские боевики действуют на стороне террористических формирований в Сирии?
— Такого нет. Думаю, что киевский режим опасается направлять своих военнослужащих для участия в боевых действиях, потому что это грозит им очень большими репутационными издержками в случае поимки, уничтожения и потом предания гласности этого факта. Поэтому они стараются действовать скрытно. Но у Российской Федерации есть данные об использовании украинцами своих специальных подразделений на различных направлениях, но не в Сирии. А в других странах да, есть.
— В каких странах?
— Здесь я бы не стал вдаваться в подробности. Но такая информация есть.
— Израиль неоднократно за последнее время наносил удары по территории Сирии. Уведомляет ли он Россию об этих ударах?
— Уведомляет. Но после нанесения ударов. Я говорю абсолютно серьезно, потому что раньше у нас была с ними договоренность уведомлять за определенное количество времени до нанесения удара.
— Уведомлять они стали таким образом после обострения в секторе Газа?
— Уже давно это практикуется израильской стороной. Несмотря на то что мы настаиваем на том, чтобы уведомления были сделаны до нанесения удара, они все-таки на это не идут и уведомляют уже по факту, к сожалению.
— Как развивается взаимодействие с США по Сирии? Действует ли сейчас еще механизм деконфликтинга?
— Никак, но механизм деконфликтинга между РФ и США в Сирии действует. Контакты поддерживаются, но только по линии этого механизма — между командующим нашей группировкой в Сирии и командованием так называемой международной коалиции.
— Когда может пройти следующий саммит в астанинском формате?
— Решение о проведении нового саммита было принято в 2022 году. Были определенные предпосылки для проведения такой встречи в конце 2023 года, но ситуация вокруг сектора Газа все спутала. Появились и другие вопросы, которые требовали оперативного вмешательства на высшем уровне. Все будет зависеть от графика нашего президента. График очень плотный, президент задействован во многих мероприятиях. Россия будет страной, принимающей очередной саммит, поэтому должно быть выделено время на его проведение. Иногда и три часа в графике президента России трудно найти, не говоря уже о том, что мы должны все это соотносить с президентами Ирана и Турции.