Исполняющий обязанности главы внешнеполитического ведомства Правительства национального единства (ПНЕ) Ливии Тахер аль-Баур в эксклюзивном интервью ТАСС на полях первой министерской конференции Россия — Африка рассказал, когда может состояться межливийская конференция по примирению, ответил на вопрос об интересе своей страны к вступлению в БРИКС, порассуждал о Ближнем Востоке при Дональде Трампе и пригласил к сотрудничеству российские компании.
— Как бы вы охарактеризовали сегодняшнюю политическую ситуацию в Ливии? Когда станет возможно проведение межливийской конференции по примирению и всеобщих выборов?
— Благодарим агентство ТАСС за это интервью и эту возможность предоставить информацию российскому народу о реальной ситуации в Ливии. Естественно, после революции 17 февраля 2011 года было очень много изменений в Ливии, много конфликтов. За годы правления Муамара Каддафи с 1969 до 2011 года создалась ситуация, в которой в Ливии не было законной базы для политической деятельности в виде выборов. Тем самым после падения режима разрушились все институты власти. В 2012 году прошли первые парламентские выборы в Ливии. И эти выборы не были основаны на конституции. Они были основаны на конституционной базе, которая не была сильной, потому что за нее не голосовал ливийский народ. Таким образом, возникла уязвимость для процесса управления государством. Между политическими силами в то время было множество разногласий.
Далее в 2014 году состоялись другие выборы. Их целью была возможность исправить политическую ситуацию в стране. Но, к сожалению, эффект был обратным, и в стране произошло политическое разделение. Это политическое разделение в некоторых эпизодах доводило до вооруженных конфликтов. В октябре 2020 года было достигнуто соглашение о приостановке боевых действий под эгидой ООН, а также при помощи некоторых международных игроков.
Весной 2021 года Правительство национального единства пришло к власти в стране через диалог между политическими силами. И было запланировано провести выборы в декабре 2021 года. Но, к сожалению, парламент не смог достигнуть консенсуса по поводу конституционных правил проведения этих выборов. И по сей момент, когда я с вами разговариваю, так и не было достигнуто соглашение по поводу конституционных правил проведения выборов. Поэтому сейчас все еще ведется диалог между политическими силами для достижения соглашения относительно конституции и [создания] постоянного правительства в стране. И вопрос национального единства является нелегким.
В апреле прошлого года была запланирована конференция для национального примирения. Но она была провальной из-за кардинальных разногласий между комитетами примирения. Это показало, что нет разногласий между народами: народом Ливии на востоке и западе страны, — но разногласия есть между политическими силами.
Сейчас проводятся определенные усилия со стороны Африканского союза для проведения еще одной такой конференции. Но есть понимание, что для того, чтобы этот диалог был успешным, нужно найти единое правительство. Потому что с тем, что сейчас есть, я не считаю, что достижение национального примирения возможно. Все политические силы в Ливии должны упорно, усердно работать для достижения этой цели.
— Ливия пока еще находится на стадии восстановления после прошлых трудностей. Как вы считаете, сколько лет понадобится, чтобы ваша страна стала по-настоящему процветающей и стабильной, если этому не будет мешать Запад?
— Страны после таких конфликтов нуждаются в относительно долгом периоде для восстановления. Некоторые факторы мешают этому, некоторые факторы помогают. Из факторов, способствующих восстановлению, можно выделить, что у Ливии есть достаточно финансовых ресурсов, которые помогают заново построить страну и вновь увидеть ее процветающей. Отрицательный момент — это отсутствие конституционной базы для восстановления основ государства. По сей день с 2011 года мы не могли создать конституцию для управления страной. И для восстановления государства это потерянное время.
Эксперты говорят о том, что после окончания конфликта странам нужно от 15 до 20 лет для восстановления. Ливия до сих пор не дошла до момента стабильности, и ей необходимо время для достижения стабильности и восстановления
Нужно время для создания в первую очередь конституции, а дальше еще время для создания основ и восстановления страны. Вне сомнений, также есть внешние отрицательные факторы, которые мешают восстановлению. Поэтому очень тяжело обозначить временные рамки для восстановления. Может, мы относительно быстро дойдем до момента конституции и стабильности, чтобы начать восстановление, а может, потребуется время для этого.
— Мы помним, что недалеко от Ливии продолжается ожесточенный конфликт между Израилем и его соседями. После избрания Дональда Трампа, как полагают некоторые эксперты, ситуация может измениться. Согласны ли вы с этим и как вы видите влияние Дональда Трампа на ситуацию на Ближнем Востоке?
— 7 октября прошлого года очень много позиций изменилось в регионе Ближнего Востока. То, что мы видели в Газе, сняло все маски с лица международного сообщества, которое говорило о правах человека и международных правах. И стал еще более явным вопрос о двойных стандартах в нашем обществе. С первых моментов Ливия осудила чрезмерное насилие Израиля в Палестине. Но, к сожалению, это сегодня реальность международного сообщества. Полный геноцид в секторе Газа. И Ливия присоединилась к ЮАР в Международном уголовном суде по поводу вопроса геноцида, который происходит в секторе Газа.
Возвращаясь к вопросу о Трампе. Господин Трамп четыре года назад был президентом США. Трамп — это человек, который перенес посольство США из Тель-Авива в Иерусалим. И это противоречит требованиям арабских и исламских государств. Во время правления Трампа также США инициировали вопрос "Авраамовых соглашений". Я не думаю, что эти соглашения увидят свет, даже если Трамп их вернет.
Обычно политика американских президентов в первый срок отличается от их политики во второй срок. Возможно, Трамп в этом сроке будет более реалистичен и более прозрачен. В избирательной кампании он говорил о приостановлении конфликтов и войн в регионе. Мы надеемся, что он исполнит эти обещания.
Но сейчас мы не можем оценить политика или человека Трампа до следующего января, когда будет создана его команда и будут видны очертания его политики. Возможно, будет достигнуто прекращение огня в секторе Газа или в Ливане, но я не вижу, что есть решение на горизонте.
— На севере Африки в странах Сахеля поддержка террористов Украиной стала актуальной темой. Есть ли у вас опасения, что эта угроза террористов, поддержанная Киевом, распространится и на Ливию?
— Терроризм в любом месте — это угроза. Ливия не изолирована от стран Сахеля. И в Ливии, я полагаю, после 2011 года есть очень много оружия.
В 2015 году некоторые города в Ливии были под властью ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ТАСС) — Дерна и Сирт. Но натура и суть ливийского народа отвергают экстремизм и такие движения. В городе Сирте гражданское население — это те, кто искоренили и уничтожили террористов.
История показала, что ливийский народ — это умеренный народ, который отвергает терроризм. Но из-за уязвимости ситуации в безопасности внутри Ливии, а также контроля над границами, эти террористические организации будут пользоваться такими моментами, чтобы проникнуть и расшатать безопасность.
Я не думаю, что есть какие-то отношения между террористами и режимом на Украине. Не думаю. И из-за той войны, которая сейчас происходит на Украине, нет никаких отношений между правительством Ливии и властями на Украине. Но из-за того, что отсутствует стабильность и есть хаос, который происходит на Украине, не исключено, что некоторые стороны могут воспользоваться этой ситуацией и поддерживать те или иные группировки в том или ином регионе. Но я считаю, что у них нет той сильной возможности для поддержки этих террористов.
И возвращаемся к тому, что в Ливии существование правительства, сильной власти, которая может контролировать все границы, — это основа и самое главное.
— Заинтересована ли Ливия в присоединении к БРИКС и ожидаете ли вы получить приглашение в качестве члена организации или партнера?
— На самом деле сейчас в правительственных кругах изучаем возможность присоединения к БРИКС. Это нуждается в глубоком изучении и оценке того, какие выгоды, какую пользу получит Ливия от присоединения.
К сожалению, на последнем саммите БРИКС нам даже не было сделано приглашение для его посещения, хотя у нас было желание присутствовать. Как минимум для более близкого знакомства с возможностями, которые предоставляет это объединение.
Мы заинтересованы в присоединении, но присоединение — это залог той ценности, той пользы, которую может получить Ливия от присоединения к объединению.
— И последний вопрос. В Ливии работает много западных энергетических компаний. Заинтересованы ли вы в сотрудничестве с российскими, например с "Татнефтью", в сфере нефтедобычи и геологоразведки?
— На самом деле после 2011 года не так много иностранных компаний работают в Ливии. Возможно, единственная компания, которая осталась в Ливии, — это итальянская Eni, и в более скромных масштабах — испанская Repsol и французская Тotal. И эти компании остались в Ливии для сохранения уровня нефтедобычи. В период с 2011 до 2020 года было очень много напряженности, были многие проблемы и были приостановки в секторе. Очень много контрактов с внешними, с иностранными компаниями были заморожены, приостановлены, в том числе с российскими.
В 2021 году, когда Правительство национального единства пришло к власти, некоторые структуры в энергетическом секторе были скорректированы, и был создан Высший совет энергетики в Ливии как раз для восстановления энергетической отрасли, поскольку нефтяная отрасль — это единственный доход Ливии. Тем самым была улучшена атмосфера в этой отрасли, вложены дополнительные ресурсы для увеличения ежедневного производства
Сейчас мы достигли 1 млн 300 тыс. баррелей в сутки. И в конце следующего года планы — достигнуть 2 млн. Поэтому была необходимость в присутствии некоторых иностранных компаний для добычи и геологоразведки.
Сейчас ведутся переговоры с BP и другой компанией, которую я сейчас не могу назвать, для разведки новых месторождений. Конечно, российские компании — сейчас мы приглашаем их для представления своих предложений для разведки. Но тем не менее работа в этой отрасли все еще под некоторыми правилами — экономическими, законодательными и др. Тем самым тендеры всегда открыты для всех, они не закрыты для определенной страны.
На самом деле торможение этого вопроса [происходит] не из-за ливийской стороны, а из-за самих компаний. Не видим, что они двигаются в нашу сторону. Потому что, как всегда, компании ставят вопрос безопасности и стабильности как один из основных факторов. Фактор безопасности очень важен для этих компаний. Что касается "Татнефти", у них уже есть договоры, контракты с Национальной нефтяной компанией.
"Татнефть" ушла из Ливии после войны в 2011 году, как и все остальные компании. Сейчас в Национальной нефтяной компании идет работа для возвращения этих компаний, чтобы они работали в Ливии. Мы надеемся, что Национальная нефтяная компания и "Татнефть" дойдут до определенного соглашения. Возможно, в последующий период мы будем свидетелями поездок делегаций из компании "Татнефть" в Ливию для ведения переговоров.
У нас в Ливии нет никаких ограничений для работы с кем-либо. Кто хочет приехать к нам и работать с нами — мы приветствуем все компании со всего мира. А наше решение за нами, и мы определяем то, что нам полезнее и важнее. И будем двигаться в этом направлении.