Сергей Безруков: печально, если актер будет зависим от критики

Известный российский киноактер Сергей Безруков и его супруга Анна Матисон — режиссер фильма "После тебя", который представлен в конкурсной программе проходящего сейчас в Японии Международного Токийского кинофестиваля, в эксклюзивном интервью ТАСС рассказали о главном герое киноленты, своих творческих планах, отношении к критике и том, как рождение ребенка отразилось на напряженном графике работы.

— С первых минут киноленты становится понятно, что Темников не та роль, в которой мы привыкли вас видеть. Он не добр, он жесток и порой жесток к окружающим его людям, он не освещает все вокруг лучезарной улыбкой. С какими сложностями вы столкнулись при подготовке к этой роли, во время съемок?

Сергей: Ну конечно, было сложно, потому что это было то, чего действительно от меня никто не ждет. Поэтому я думаю, что и в России, когда показывали фильм, люди действительно были удивлены. Они не ожидали меня таким увидеть. Даже мои коллеги по нашему актерскому цеху говорили добрые, лестные слова в мой адрес, потому что они ожидали все, кроме этого. В этом, конечно, большая заслуга Анны как режиссера. Она сумела вот так вот повернуть мои умения, мой профессионализм. Повернуть совершенно под таким ракурсом, что я совершенно по-иному на себя взглянул. Потому что постараться быть совершенно другим в кадре в свои 43 года, когда ты вроде бы считаешь, что ты уже все сыграл, — это, конечно трудно. Тут огромное спасибо Ане. Не думал, что я открою в себе что-то новое. Понятно, что я стараюсь быть разным, что-то новое искать, и в кино в том числе, но благодаря Ане я совершенно по-новому сейчас взглянул на себя самого. Этот герой совершенно не похож на меня, действительно. Это такая яркая противоположность мне, поэтому, конечно, было очень сложно. И спину держать, и быть, может быть, даже неприятным.

Я здесь бы привел некоторое такое сравнение — Ане оно понравилось, оно действительно, может быть, очень точно говорит о моем герое — это ежик иголками внутрь, это постоянное ощущение боли. Даже не сколько физической — моральной. Боли человека, который не сделал самого главного, а ему уже много лет. И плюс ему еще ставят практически безнадежный диагноз. И времени у него практически не остается. Поэтому вопрос, которым задаются многие, — "что мы оставим после себя?". Но у Темникова этот вопрос стоит остро, смертельно остро. Поэтому все это находится на грани. И еще он боится признаться в том, что за эти 20 лет он так и не поборол ощущение… какой-то внутренней смелости. Не смог постараться быть даже смешным, если у него что-то не получится. Он не хотел, чтобы над ним смеялись. Он был настолько высокого мнения о себе, да и все окружающие были высокого мнения о нем — все считали его гением, признанным гением при жизни. Он очень боялся быть смешным — "а вдруг не получится?!". И этот внутренний страх перед тем, что не получится, в результате убил 20 лет его жизни. Если бы он хотя бы раньше подумал об этом, он бы уже был известным хореографом. Если бы он только решил попробовать преодолеть этот панический страх, что может не получиться, который убил 20 лет… И только под самый финал, в момент отчаяния, отчаянные обстоятельства сподвигли его на то, чтобы хоть что-то сделать.

— Тогда вопрос к Анне по поводу сценария. Сразу понятно, что главный посыл фильма — это "то, что останется после нас, что каждый человек оставляет после себя". И Темников, если я правильно понял, оставил в искусстве после себя постановку, которая для него стала первой работой за 20 лет. И за два дня до премьеры он идет на ток-шоу на Первый канал, где первый раз за 20 лет сам танцует. И там умирает. Неизбежна ли была его гибель?

Анна: Да, точно. Она была предопределена с самого начала. И потому, как мне кажется, в Японии так хорошо восприняли картину еще и во многом из-за того, что Темников в чем-то очень японский персонаж. С его невероятной внешней сдержанностью при порой титанических сдвигах душевных. Даже с точки зрения актерской игры Сергею надо было играть все внутри. А внешне это минимум проявлений, через которые зритель должен все считать, все прочувствовать.

Сергей: Айсберг…

Анна: Это очень похоже на традиционное представление о японском характере. И если мы говорим про финал с ток-шоу, то тогда, в этой параллели, это было безусловно "харакири" настоящего самурая, который приносит в жертву себя для того, чтобы утвердить искусство. Для того чтобы, говоря современным языком, сделать промо своему балету. Давайте предположим, что он не умирает в фильме. Что произойдет? Темников будет в инвалидном кресле, ничего особенного не произойдет. Поставь он хоть трижды гениальный балет, никто его не покажет нигде. Ну сделают сюжет в новостях, что вот, состоялась премьера в Мариинском театре, вот вам два кадра и синхрон на 30 секунд.

Сергей: Причем по каналу "Культура".

Анна: И все, больше ничего никто не узнает. Культовые балеты — они все в прошлом. Потому что не было телевизора, не было интернета, и все были в одной плоскости информационной, в равных условиях. И газетная рецензия — это было единственное промо, которое мог получить балет. Сейчас этого категорически мало. Мало кто прочтет эту рецензию, кроме тех людей, кто специально ищет ее. А вот получить громкий пиар, что ты взял и в прямом эфире… умер, — это, знаете…

— То есть Темников осознавал, что какой бы гениальной не была его постановка в Мариинке, она не вызовет такой сенсации?

Анна: Да. Если вы заметили, то в этом фильме есть тема телевидения, проброшенная. Это и кульминация в ток-шоу, это и интервью, которые берутся по ходу. Тема телевидения и того, как оно формирует в принципе вкусы. Хотим мы этого или не хотим, но жизнь изменилась. Мы не должны делать вид, что сегодня такая же ситуация, как 20 лет назад. Это не так. И сейчас даже быстро меняется ситуация. Я не знаю, как будет формироваться общественное мнение через пять лет. Но сегодня мы в такой ситуации, когда общественное мнение формируется, к примеру, невероятным количеством просмотров на YouTube. Я думаю, что все посмотрели бы, как Темников умер в прямом эфире, если бы такое произошло в реальной жизни. Поэтому надо было обеспечить должный уровень внимания к своему балету — дальше уже балет за себя постоит. Когда мы показывали фильм в России, у нас было огромное количество отзывов, когда уже после просмотра фильма люди шли в Мариинский театр на настоящую постановку. Почему и маэстро Гергиеву понравилась идея сделать оригинальный балет, показать его в фильме, потому что он прекрасно осознает, что фильм, будучи более массовым искусством, может открыть двери в Мариинский театр тем, кто никогда в жизни не был в театре вообще. И это сработало. Дальше уже вопрос самого балета. Дайте нам шанс его показать, а балет уже сам за себя постоит.

— Нужен первый шаг.

Анна: Да.

Сергей: В фильме и говорится, что для того чтобы балет показали по центральному каналу нужен либо государственный переворот, либо кончина автора. Темников предсказал такое развитие событий, он не думал, что так действительно произойдет. Конечно, это был событийный звонок из Мариинского театра, когда он бросил все на свете, понимая, что его участь в этой ситуации, когда Господь Бог, который сначала посмеялся над ним, поставив в эту ситуацию, дал ему эту возможность, этот шанс. "Ну хорошо, а теперь выбирай". Вот этот выбор, готов ли ты пойти дальше. И он сделал этот выбор. Он плюнул на все: бросил все, никакой свадьбы, ничего, ему не нужно ничего кроме этого. "Хорошо, я дам тебе последний шанс — ты сделаешь серьезный выбор в этой жизни, но это последний шанс". Ценой собственной жизни. И он это сделал.

— Для Темникова искусство было важнее всего? Важнее детей в том числе?

Сергей: Важнее всего.

Анна: Вы же понимаете, что мы говорим про гения. Гений и человек — это немножко разные понятия. Мы все знаем цитату "гений и злодейство несовместимы", но я всегда в таких случаях говорю: "Пушкин — да!". Это прекрасный человек, у которого были какие-то недостатки, но они делают его только милее мне, когда я читаю какие-то его письма, дневники. То же самое — Чехов, например. Его недостатки делают его мне только ближе и понятнее. Но достаточно вспомнить Вагнера.

Сергей: Фашиста и гения музыки.

Анна: Но музыка гениальная действительно. Поэтому здесь бы я не стала утверждать, совместим гений со злодейством или нет. Есть разные гении, и надо судить именно этот гений. Потому что через сто лет никого волновать не будут факты биографии этого гения, а будут интересовать только плоды.

— Ну и на фоне роли Темникова вопрос: хотелось бы вам еще раз сыграть роль отрицательного персонажа? Может быть, в этот раз роль абсолютного злодея?

Сергей: Я играл, например, бандита. И многие у нас в стране еще в те времена воспринимали эту роль как негативную. И до сих пор, кстати, относятся — особенно средства массовой информации и многие, кто воспринимает эту картину, — иначе, чем поклонники фильма "Бригада". Они, конечно же, оценивают ее как негативную — воспевание бандитизма. Хотя это для меня очень знаковая роль, ее до сих пор помнят, а сериал пересматривают. До сих пор поклонников по стране огромное количество, до сих пор пишут и хотят повторения, хотят "Бригады-3, 4". То есть запал этот персонаж в душу многим. Я думаю, что на самом деле в чистом виде отрицательного персонажа мне бы не хотелось играть. Хотелось бы, чтобы режиссер и сценарист дали шанс все-таки в чем-то оправдать своего героя. Здесь вышло так, что он (Темников) всю жизнь свою посвятил искусству. Он жесток по отношению к другим, но он жесток и по отношению к себе. Да, у него высокая планка. Тот, кто не воспринимает музыку, ему неинтересен — он об этом заявляет открыто. И он не старается понравиться кому-то. Он таков, каков он есть. Если вам, допустим, не нравится…

— …то до свидания.

Сергей: Именно. Он не пытается понравиться. Он живет как живет. И может быть, единственный, кого он любит в этой жизни, — это его собака. Все. Он предан искусству, предан смертельно. Смертельно, потому что он готов ради искусства пожертвовать собой — ему плевать на свою жизнь. Он ради того, чтобы сделать пиар, готов пойти на самое страшное. На то самое "харакири" в прямом эфире, понимая, что в обычных условиях он никогда в жизни не пошел бы на эту передачу, никогда. Он идет на эту Голгофу специально. Для того чтобы собрать как можно больше внимания. Это как цунами: откатилось, а потом лавиной просто смывает, потоком сознания.

Анна: Все его действия были сознательные, продуманные и с чувством юмора.

Сергей: Да, плюс у него юмор тонкий, как мне кажется. Вот в ходе просмотра в зале — а мы смотрели вместе с японскими зрителями — действительно смеялись и понимали. Причем именно японский зритель. Сзади нас сидела японка, которая хохотала громче всех.

Анна: Мы думали это русские хохотали!

Сергей: Она читала субтитры и понимала этот юмор, юмор высокого полета. Порой даже черный юмор с абсолютно каменным лицом. Такой юмор Александра Анатольевича Ширвиндта, когда с каменным лицом говоришь такую остроту, что просто "в пополаме" весь зал, все хохочут. Такой тонкий, порой черный, пробивающий как иголка юмор, который пронзает. Такого юмора я еще не играл и таким действительно еще не был.

Ну а планы, которые у нас дальше, мне самому действительно интересны. Потому что Аня, она в данном случае, препарируя мой талант, находит то, что мне даже не свойственно, и я бесконечно счастлив. Это редкое качество режиссера, который не использует то, что ты уже много раз делал в кино или на сцене, а пытается найти что-то новое. В этом смысле мне, так сказать, повезло.

Многие просто пытались меня использовать в том амплуа, в котором я уже много раз был, тиражировали. А мне бы хотелось быть новым и неповторимым. И этого, думаю, хочет каждый актер. Дайте возможность.

Кстати, таким талантом всегда обладал Никита Сергеевич Михалков, который пытался артистов своей команды — а у него всегда была своя команда — поворачивать другими гранями. Александр Александрович Калягин, Юрий Богатырев. Совершенно разные в его же собственных фильмах. Достаточно Юрия Георгиевича (Богатырева. — Прим. ТАСС) вспомнить, какой он Серж в "Механическом пианино" и какой потрясающий Штольц в Обломове. Уникальный Штольц. И Калягин, от "Механического пианино" и Платонова, начиная с абсолютно характерной роли в фильме "Свой среди чужих, чужой среди своих" — Ванюкин-Воняев… Ну совершенно другой человек, хотя ты понимаешь, что это один и тот же актер. Но даже внешне, во всем: в пластике, в мыслях, в глазах — совершенно другой человек. Это, знаете, высокого полета игра. И у Данелии часто была своя команда, которую режиссер пытался поворачивать другими гранями. Это здорово, это блестяще, это огромная благодарность режиссеру.

— Развивая тогда тему актерского роста, тему того, как актер может открывать в себе новые грани, не могу не спросить вот о чем. Вы много снимаетесь в кино…

Сергей: Кстати, сейчас не так уж и много, и все мои поклонники, особенно в соцсетях, в интернете, спрашивают, куда я пропал. И вроде бы я никуда и не пропадал… С другой стороны, постоянные вопросы: а где вы, почему нет ваших фильмов, почему больше не видим вас в кинотеатрах. Понятно, что я сейчас стал более, может быть, избирательным, выборочным. Я всегда старался идти как по минному полю, но сейчас, может быть, стал еще осмотрительнее и выбираю только то, что мне действительно интересно, и пытаюсь просчитывать дальнейший результат. Поэтому, может быть, и меньше стал сниматься, но качество стало выше.

— Тогда уточню свой вопрос. Был период, когда вы очень много снимались, — громкие фильмы с вашим участием выходили один за одним. Это, разумеется, говорило о вашем большом трудолюбии и о том, что вы действительно были очень востребованы. Но в то же время это вызывало критику и шутки из разряда "кого еще не сыграл Безруков, кого он еще сыграет". Как вы относились к подобной критике?

Сергей: Я просто занимался своим делом, вот и все. Самое, наверное, печальное — это если актер будет зависим от критики. Постоянно перечитывать огромное количество статей про себя, искать и гуглить свою фамилию в интернете и читать то, что написали, — это самое страшное, потому что ты попадаешь под чужое мнение. И ты потеряешься как актер, как личность. Потому что ты будешь постоянно зависеть и угождать тем, кто о тебе пишет. "Я хочу угодить вам, вам, вам", — так ты потеряешься как личность. Иди своей дорогой, доверяй своему сердцу, своему чутью, своей интуиции. Доверяй. Открой свое сердце и иди. Все.

— Ну и последний вопрос. У вас четыре месяца назад родилась дочь — я вас от всей души поздравляю. Вопрос к вам обоим. Как родительство влияет на вашу карьеру? Потому что я, как отец, понимаю, насколько это сложно — продолжать работать в том же режиме; но насколько вам тяжело, с вашими безумными графиками?

Сергей: Можно я отвечу, как отец?

Анна: (Улыбаясь.) Можно.

Сергей: Дело в том, что мы все-таки стараемся приучать ребенка к нашей абсолютно безумной творческой жизни, поэтому наша дочь прилетела с нами. Десятичасовой перелет — это первый перелет в ее жизни. И на самолете десять часов до Японии… Тем не менее она пролетела замечательно.

Анна: Все вздрогнули, когда мы вошли в самолет с младенцем.

Сергей: Но все прошло хорошо. Здесь организаторы абсолютно по-доброму относятся, искренне относятся к той ситуации, что мы, к великому сожалению, не можем посмотреть конкурсную программу, потому что мы постоянно с дочерью.

Анна: Да, у нас нет няни. Мы все сами.

Сергей: Да, мы сами и всегда с дочерью. Ну а самое главное, что мы продолжаем работать. И несмотря ни на что сейчас уже моя молодая кинокомпания "Сергей Безруков", которую я еще недавно, буквально весной только создал, первая картина которой — "После тебя", сняла фильм в другом, совершенно другом жанре. Для Ани, как мне кажется, это очень важно — она делает картины разные, абсолютно разные. Под новый год выйдет "Млечный путь" — семейная история, очень добрая, очень теплая, душевная картина. Будет телевизионная версия на Первом канале. И я думаю, что ее стоит посмотреть, особенно тем, кто смотрел "После тебя".

— А потом "Нищебродов"!

Сергей: Да, а потом посмотреть, что это за фильм "Нищеброды", потому что мы говорим о малобюджетном кино…

Анна: Нищебродское кино! (Оба смеются.)

Сергей: Тем не менее история про студента с потрясающим юмором — это я говорю как продюсер в данном случае — с замечательными актерскими работами. В эпизодах снимаются артисты Губернского театра — нам было очень важно, чтобы даже в эпизодах были хорошие артисты. Потому что в эпизодах нужно очень точно и хорошо сыграть, и для этого существуют профессиональные артисты. И здесь я уже как художественный руководитель подключил своих артистов, благодаря чему кино сразу становится таким многогранным и хорошим, даже в мелких эпизодах. Очень хорошая команда — и Денис Нуруллин, и Женя Кулик — очень хороший дуэт получился. И история, как мне кажется, попадает в каждого, потому что все мы были когда-то студентами. Все мы когда-то пытались заработать и выжить в очень сложной взрослой жизни. И многие взрослые нам советовали: "бросай учиться, иди работать". И тем не менее мы учились, и видите, как ни странно, достигли результатов. Поэтому, может быть, иногда не нужно слушать старших, а все-таки доучиться до конца и стать личностью.

Беседовал Игорь Беляев