О нем написаны книги, сняты фильмы, множество телепередач. В Кишиневе имя Евгения Доги — народного артиста СССР, лауреата государственных премий, академика — носят его родная школа и улица. Влюбленные в творчество Доги астрономы назвали его именем малую планету. В разные годы шлягеры на его музыку пели Алла Пугачева, Иосиф Кобзон, София Ротару, Эдита Пьеха, Лариса Долина и другие известные исполнители. Широкой публике Дога известен как автор музыки более чем к 200 кинолентам, в числе которых "Мой ласковый и нежный зверь", "Табор уходит в небо", "Лаутары", "Одиноким предоставляется общежитие", "Анна Павлова", "Королева Марго", "Мария, Мирабела" и другие полюбившиеся зрителям картины. Но его почитателям известен и другой, более мощный пласт творчества — симфонии, балеты, кантаты, хоры, камерные произведения, музыка для детей.
1 марта композитор отмечает свое 85-летие. В Молдавии в этот день традиционно встречают весну. Люди дарят друг другу на счастье маленькие бутоньерки в виде цветочка из ниточек белого и красного цветов — "мэрцишор". Накануне юбилея маэстро поделился мыслями с корреспондентом ТАСС о жизни, творчестве и планах.
Первые цветы
С Евгением Дмитриевичем мы беседуем в его доме в центре Кишинева, расположенном на улице его любимого поэта — Михая Эминеску. Особняк построен больше 100 лет назад и реконструирован под руководством маэстро, многое в нем сделано его руками. Парадный выход ведет на центральную улицу, а второй — в зимний сад и уютный дворик, где его супруга Наталья Павловна разбила цветник. В нем уже распустились первые подснежники и фиалки.
Несмотря на недомогание (композитор поправляется после двухнедельного пребывания в столичной больнице, где уже второй раз лечился от ковида), с раннего утра Дога уже колдовал над нотной тетрадью в своем рабочем кабинете.
"Ковид и его злобный коллега "омикрон", конечно, подкосили. Ударили по ногам — тяжелее стал передвигаться. И по памяти. Что, может, и к лучшему: исчезло из нее недоброе", — заразительно смеется он в ответ на мой вопрос о самочувствии.
Что болезни? На них есть врачи, спасибо им, поставили на ноги. Гораздо страшнее все больше и больше поражающий нас "ковид душ" — безразличие друг к другу. Вроде раньше люди и жили беднее, но не были такими разобщенными
Код судьбы
Детство композитора прошло в трудные военные и послевоенные годы. Но, по его признанию, этих трудностей он и не замечал, так как другой жизни не знал, радуясь той, которая была: куролесил, бегал босиком, вместе со сверстниками совершал налеты на соседские сады, где, казалось, яблоки слаще. Как-то, будучи совсем маленьким, даже солому во дворе поджег, любуясь красивым пламенем. Чуть было дом не загорелся. Родители за "шалость" поругали, но строго не наказали — уж очень его любили.
Отец запомнился красивым и сильным, чаще всего верхом на вороном коне, на котором, на зависть сверстникам, привез своего сына в первый класс. Видимо, был романтиком по натуре. Вскоре он ушел на фронт, где погиб. И маленький Женя не по годам повзрослел, видя, как мама старалась как могла добывать пропитание в голодные послевоенные годы, чтобы сын и его бабушка выжили.
Занятие музыкой было предопределено. С детства любил музицировать, мастерил "скрипочку" из кукурузных стеблей, барабан из венского стула, мандолину и другие инструменты из подручных вещей. Дога убежден, что в каждом человеке с рождения заложены качества как хорошие, так и плохие. Одни называют это судьбой, а он — кодом. И считает очень важным, чтобы вовремя кто-то заметил эти заложенные в человеке способности, помог их раскрыть.
Ему с такими людьми везло с начала жизни. В родном селе Мокра, что на левом берегу Днестра, были прекрасные музыкальные традиции, свой оркестр и наставник — слепой музыкант Федот Мурга, обучавший мальчишек игре на разных инструментах.
Мама очень расстроилась, когда узнала, что сын решил стать музыкантом. Эта профессия здесь, как и везде на протяжении столетий, не считалась престижной. Так, известный молдавский режиссер Эмиль Лотяну в своем фильме "Лаутары" рассказал о драматической судьбе бродячих музыкантов, которых даже хоронили за оградой кладбищ как богоотступников. Но какое счастье было для мамы, когда она слушала его выступления в Кремлевском Дворце съездов; смотрела балет с его музыкой в Большом театре в Москве; когда Ленинградский концертный оркестр приехал в их родное село с программой произведений сына.
Несколько лет назад по фронтовым письмам и с помощью посольства в Венгрии он разыскал могилу отца в районе озера Балатон. Благодаря мэрии Секешфехервара в филармонии этого города был дан концерт симфонического оркестра. Зал находился в нескольких сотнях метров от кладбища, где похоронен отец. "В тот вечер чувство исполненного сыновьего долга переполняло меня, я верил, что отец слышит мою музыку", — говорит он.
Трудное, но замечательное время
Учиться музыке в Кишинев он приехал на три месяца позже, чем сверстники. Денег не было, бедной маме пришлось продать многие вещи, чтобы отправить его в город. "Тяжелое время было. Тем не менее тогда искали талантливых детей, поддерживали их. Сейчас, наоборот, многое решают деньги, связи. А как учиться сегодня деревенскому мальчику, кто его заметит, кто за него платить будет?! А село, деревня — это корневая система нации, ее будущего", — вспоминает Евгений Дмитриевич.
В консерватории ему опять повезло с наставником. Учитель — итальянец Пабло Баччини, которого подопечные называли Павлом Ивановичем Бачининым, влюбил мальчишку в музыку. Работали сутки напролет, пальцы от игры на виолончели были стерты в кровь, но уже в шесть утра наставник снова ждал его в классе, музицируя на рояле… Благодаря Баччини Дога окончил училище, исполнив концерт Сен-Санса, который играют профессионалы. Наставнику, пригласившему молодого музыканта в свой оркестр, где тот набирался опыта, Дога и показал свои первые сочинения. С теплотой вспоминает он и Веру Ивановну Северину, которая не только привила ученикам любовь к книгам, но научила читать системно, не тратить время на чтение всего подряд.
Потом судьба подарила ему встречи с известными творцами. В музыкальном салоне в доме композитора есть фотографии самых дорогих из них: режиссера Эмиля Лотяну, поэта Григория Виеру, которые соседствуют с портретами его кумиров — Чайковского и Верди. Однако сегодня второй стол в его кабинете, где вместе с ним работали многие талантливые соратники, пустует. "То, что происходит в мире, не по душе: люди обособились, какой-то ковид психологический. А ведь стоящие дела можно творить только сообща, подпитывая друг друга! Ведь не случайно была "Могучая кучка" в Петербурге или общество поэтов "Жунимя" в Яссах, где творил великий Эминеску", — замечает композитор.
Уже полвека он живет на два города — Кишинев и Москву, — но не любит, когда ему задают вопрос, чей он композитор
"На это отвечаю: в России — русский, в Румынии — румын, в Китае — китаец, так как писал много музыки в китайском стиле. А в Латинской Америке, если хотите, латиноамериканец! Я надеваю духовный кафтан той национальной культуры, который требуется для сюжета фильма или театральной постановки", — улыбается он.
Публика везде благодарная. Главное, по мнению маэстро, говорить с ней на понятном языке, ничего не усложняя, так как все гениальное — просто. Бетховена ведь не смутило написать вступление в гениальную Пятую симфонию с двух нот! Вместе с тем он убежден, что на голом месте ничего не может вырасти. "Иногда обо мне пишут, что вальс для фильма "Мой ласковый и нежный зверь" я написал всего за ночь. Но мало кто знает, что той творческой ночи предшествовали годы упорного труда, поисков, потерь и обретений. Так же родился и другой вальс, ставший не менее популярным, — "Граммофон". Есть тайна творчества, и слава богу, что она существует. Исчезнет эта тайна — поэты не будут писать стихи, исчезнут романтические свидания, праздники души", — убежден композитор.
Он не понимает, почему академическое искусство, которое является основой духовности общества, в наше время не в почете. Огорчает и обилие пошлости на голубых экранах. "Иногда даже кажется, что не помешало бы и немного цензуры, которую так ругали в прошлом. Нужен контроль за всем происходящим в мире искусства. Есть же у реки берега, которые регулируют ее течение, иначе все затопит. Может, тогда крупнейшие телеканалы не тиражировали бы грязные байки про великих людей, идя на поводу у обывателя. Ведь, чтобы машина не опрокинулась в кювет, за рулем должен быть хороший водитель", — убежден он.
Звезда Эминеску
Примечательно, что улица Эминеску в квартале от дома композитора пересекается с улицей Вероники Микле — любви всей жизни поэта, музе и главному адресату его произведений. Дога считает, что в их любви было столько романтики, печали, боли, вдохновения, что все это больше похоже на литературное произведение, чем на реальную жизнь. И признается, что уже многие годы живет в этом мире, написав балет "Лучафэрул" и еще более 80 работ — арий, романсов и других произведений, — в которых отражены вселенские чувства, любовь двух миров, которую создали Михай и Вероника.
Маэстро мечтает увидеть все эти произведения на сцене музыкальных театров. Сейчас благодаря поддержке мэра Кишинева Иона Чебана планируется создать Музыкальный центр на улице Микле. Там можно будет работать с детьми, творческой молодежью, проводить концерты, дискуссии, мастер-классы, пропагандировать новые музыкальные сочинения. Там смогут работать молодые музыканты, изучая наследие творческих людей своей страны и великих творцов прошлого.
Пандемия приковала композитора к Кишиневу почти на три года, но за это время он написал много произведений, которые планирует представить в апреле на сцене Большого зала Санкт-Петербургской филармонии, а также в других странах. Он вспоминает, сколько энергии ему дарили концерты в Москве, Зальцбурге, Вене, где творил великий Моцарт, Париже, в городах Канады, США, других городах. В советское время он объездил страну вдоль и поперек, бывал в самых отдаленных уголках — Сибири, Заполярье, на Дальнем Востоке. "Особенно нравились концерты на открытом воздухе, куда приходили все, кто пожелал: собиралось несколько тысяч человек и приходило волшебное ощущение, что ты их частица. Бывало и по-другому: как-то в глухой тайге, куда нас везли на тракторе, был концерт для девяти человек, но какие у них были благодарные глаза!" — вспоминает он. И жалеет, что на своей родине в последнее время недостаточно востребован.
"Власти уже 25 лет не могут оформить даже пенсию, я так и не получил от них элементарного объяснения причин! Помогает поддержка в России, где звучит моя музыка, где соблюдаются авторские права композиторов. Получается какой-то запрет на творческую деятельность на родине", — возмущается маэстро. А он так мечтает поставить в Кишиневе спектакль для детей на музыку знаменитого киномюзикла "Мария, Мирабела" и очень огорчен, что балет "Лучафэрул" на поэму Эминеску, который был удостоен Государственной премии еще во времена СССР, не идет у него на родине.
Планы на будущее
Сожалеет маэстро, что не сложилась традиция создавать символы из музыкальных произведений, которые выдержали испытание временем и стали сами по себе культурным явлением. Он привел в пример свое произведение "Хора дружбы", которую в свое время исполняли 15 тыс. танцоров и певцов со всего мира на центральной площади Кишинева. Раньше оно шло и в школах.
"Однако в наших "верхушках" про нее не знают и не знакомят мир с музыкой, которая воспевает их страну и объединяет мир. Такая же судьба у песни "Мой белый город", которую впервые исполнила Ротару, ставшая символом Кишинева и звучащая в его радиопозывных. Ее не поют на родном языке! Вот и с моим юбилеем, дай бог не последним, получилось так, как будто это мое личное дело! Никакого звонка ниоткуда!" — сокрушается Евгений Дмитриевич.
Лишь в последние дни руководство Национального концертного зала с позволения министра культуры все-таки решило провести большой юбилейный концерт, а мэрия города запланировала музыкальные мероприятия. "А я думал про какие-то фестивали, какие-то выездные концерты, какие-то юбилейные издания, какое-то материальное поощрение… Почему бы и нет?!" — говорит маэстро.
И все же он не теряет надежды, что со временем соотечественники "созреют". "Беда в том, что время летит очень быстро, а у меня еще так много ненаписанной музыки осталось, еще так много хочется сделать, увидеть, услышать, создать, — переживает он. — Если уж Бог дал мне маленький аванс энергии творчества, я должен его вернуть. Нельзя ходить до бесконечности с долгами перед собой, перед людьми, которые в свое время в меня поверили, моими слушателями, да и перед Всевышним что ли, у которого я прошу время и здоровье. Да и в детство возвращаться я не хочу. Пусть лучше в душе я останусь вечным ребенком, у которого есть перспектива роста и совершенствования".
Беседовал Валерий Демидецкий