Очень часто именно Уоллеса Брокера называют автором термина «глобальное потепление», хотя на самом деле явление это было открыто, во-первых, в СССР, а во-вторых, задолго до него. Тем не менее именно Брокера по праву следует считать ключевым создателем той картины глобального потепления, которая известна не только на Западе, но и вообще на всей планете и под которой в 2015 году подписалась (в формате Парижского соглашения) Россия. Именно он первым назвал потепление огромным злом, с которым следует бороться. Ну а забвение советского первооткрывателя потепления связано с тем, что советский коллега Уоллеса как раз ничего особенно плохого в изменении климата не видел.
Автор или главный популяризатор глобального потепления? Ни то ни другое
Агентство Associated Press, распространившее новость о смерти Уоллеса Брокера, не скупится на похвалы. По нему, ученого называли «дедушкой климатической науки» и он же стал главным популяризатором термина «глобальное потепление».
Но на самом деле все было несколько иначе, а точнее, совсем не так. Даже на Западе отмечают: «Вероятно, более широкое использование этому словосочетанию принесла публикация Брокера (1975 года)... хотя заявления академика М.И. Будыко от сентября 1976 года (на советско-американском симпозиуме по моделированию колебаний климата — прим. ред), по которому «глобальное потепление началось», процитированное тогда на весь мир советским новостным агентством ТАСС, получило более широкое распространение».
Когда на самом деле прозвучали слова «глобальное потепление»?
Первая статья Уоллеса Брокера по поводу потепления вышла в 1975 году. А само словосочетание «глобальное потепление» появилось в американских газетах в 1957 году в газете The Hammond Times. Более того, вопреки утверждениям прессы, Брокер не был даже наиболее значимым популяризатором этого понятия.
Кто же был изобретателем термина на самом деле? Де-факто — американский ученый Роджер Ревелл. Он еще в 1957 году выступил перед Конгрессом США с описанием будущих ужасов от подъема концентрации СО2 в атмосфере. И даже заявил, что подъем этот может превратить Калифорнию и Техас в пустыни. Тем не менее политиков его выступление никак не впечатлило. По всей видимости, конгрессмены в тот раз устали и были невнимательны к подобным мелочам. Впрочем, другие климатологи впечатляют членов Конгресса не больше.
Однако на самом деле и Ревелла трудно назвать первым, кто на научной основе поднял вопрос о глобальном потеплении. Фактически это сделал как раз Михаил Будыко, уже в 1956—1957 годах первым сумевший количественно рассчитать, что подъем уровня парниковых газов от деятельности людей должен вызвать потепление во всем мире. Иными словами, и автором научной концепции глобального потепления, и ключевым из ее ранних популяризаторов был один и тот же человек — советский геофизик Михаил Будыко.
Интересно, что сам Брокер не был в курсе того, что термин «глобальное потепление» придумал не он. Ничего необычного в этом нет: ученые часто очень заняты, им надо заниматься исследованиями и публиковать научные работы по результатам этих исследований. Поэтому коллег они читают далеко не всегда. Как бы то ни было, кроме выступления Ривелла, термин «глобальное потепление» использовался в большом количестве научных работ до 1975 года, но Уоллес Брокер утверждал, что именно он «тот самый ученый, кто дал вызванному человеком глобальному потеплению его имя». При этом Брокера не в чем обвинить: он сам узнал об этом из заявлений других ученых, также не читавших множество работ его предшественников.
Чем глобальное потепление беспокоило Брокера?
Более важной роль американского ученого была в формировании термина «конвейер океанских течений». Именно Брокер отметил, что Гольфстрим довольно чувствителен к разнице температур воды между различными районами Атлантики и даже сравнительно небольшое повышение среднегодовой температуры может замедлить это теплое течение. В этом случае, отмечал он, Европу ждет критически сильное ухудшение климата. В привычных нам понятиях — снижение средних температур до уровня Вологодской области или Пермского края. Понятно, что для Западной Европы (в которой даже относительно северный Париж имеет среднегодовую температуру южного берега Крыма) это грозило бы и экологической, и экономической катастрофой.
Хотя в данном отношении Брокер действительно был первым, проблема в том, что мы пока не знаем достоверно, насколько верны его опасения. Ученый сам отмечал, что климатология на сегодня может лишь предсказать зону неустойчивости для Гольфстрима после потепления на градус-другой. Но решительно утверждать, остановится от этого течение или нет, сегодня было бы рискованно.
История Земли показывает неплохие иллюстрации к этой неопределенности. 130 тысяч лет назад на планете было довольно сильно межледниковое потепление — температуры были выше, чем сегодня. Тем не менее в Темзе водились бегемоты, что косвенно может указывать на то, что потепление в тот раз, видимо, не вызвало остановки Гольфстрима и в Западной Европе не только не было экстремальных холодов, но и, напротив, было довольно тепло.
За что Брокер критиковал термин «глобальное потепление»?
Американский исследователь не только не придумал приписываемый ему термин, но и, откровенно говоря, со временем сам разочаровался в нем. Случилось это после того, как один из сенаторов США пришел в Сенат доказывать, что глобального потепления не существует, используя в качестве доказательства комок снега, подобранный им на улице столицы США.
Брокер отмечает, что термин «потепление» оказался слишком сложным для таких простых душ, как политики. Более корректным, считал он, было бы назвать это «негативным изменением климата», потому что каждый раз, когда зима чуть холоднее климатической нормы, людям, не вникавшим в тему, начинает казаться, что глобального потепления якобы нет. Между тем глобальное потепление климата означает лишь рост среднегодовых температур, а случайные погодные колебания типа разового снега в местах проживания австралийских кенгуру вовсе не свидетельствуют ни за, ни против этого процесса. А уж если даже и свидетельствуют, то скорее «за» — глобальное изменение климата в любую сторону будет выражаться в нарушении привычного порядка вещей.
Почему Брокер стал знаменем борцов с глобальным потеплением, а Будыко — не стал?
В отличие от Брокера и других специалистов, сосредоточившихся на расчетах реакции мирового климата на рост концентрации углекислого газа, Будыко начал исследовать тему на десятилетия раньше. Но ни в 1950-х, ни в 1960-х никаких суперкомпьютеров, пригодных для обсчета «гражданских» задач, в том числе климатических (то есть сверхсложных) процессов, в СССР не было. Будыко упоминал, что дефицит вычислительных мощностей был причиной ориентации на керны и иные «исторические» данные. Поэтому советский ученый сосредоточился на том, как рост температур и концентрации СО2 действовали на земной климат в прошлом. Опираясь на прошлое, он давал оценки и для будущих изменений. Именно поэтому представления Будыко и его американских коллег о глобальном потеплении так сильно различаются.
Для Будыко было очевидно, что и 130 тысяч, и 2-3 миллиона лет назад земной климат был куда теплее, чем сегодня, но никакое масштабное опустынивание от этого науке неизвестно. Знал он и другое: рост температуры ведет к росту как испаряемости, так и осадков. Причем в целом равномерность их распределения от роста температур лишь увеличивается. Поэтому ученый ожидал от потепления скорее роста осадков в засушливых областях, например в Сахаре и Сахеле, и их постепенного превращения из пустынь и полупустынь в нормальные ландшафты. Аналогичного зарастания он ждал и для арктических пустынь — российской тундры, в частности.
Численные модели, широко используемые в данный момент, крайне чувствительны к начальным предположениям исследователя. Поэтому большинство из них показывают обратное — аридизацию (общее уменьшение влажности) огромных областей суши от глобального потепления. В прошлом Земли потепление не вело к опустыниванию? Да, но американские исследователи основывают свои выводы не на прошлом Земли, а на ее «цифровом» будущем — из моделей собственной разработки. Слово известному австрийскому специалисту по Сахаре Стефену Крёпелину: «Я изучаю Сахару 30 лет и определенно могу утверждать, что она становится зеленее. Я говорю всем: приезжайте в пустыню и посмотрите сами. Но все слишком заняты со своими компьютерными моделями, и им не слишком-то интересно, что происходит на практике».
Будыко и Крёпелин с их историческими и наблюдательными данными из наблюдаемой реальности не слишком интересны большинству современных климатологов, опирающихся в первую очередь на «цифровые модели» и экстраполяции. Поэтому агентство Associated Press имеет право называть именно Уоллеса Брокера «дедушкой климатической науки». Для современной климатической науки взгляды Будыко, не считавшего глобальное потепление однозначно плохим сценарием, в любом случае уже не слишком актуальны. А вот глобальное потепление как «негативное изменение климата» для современной климатологии вполне укладывается в рамки господствующей теории. В этом смысле ушедший от нас Уоллес Брокер определенно был действительно самым крупным популяризатором термина «глобальное потепление».
Александр Березин