Марк Мэнсон — экономист по образованию, а кто по профессии — сказать труднее: у него есть популярный блог и книги с житейскими наставлениями. Таких иногда называют тренерами по личностному росту, или как-то в этом роде. От других его отличает звучное имя, которое будто бы придумали не родители, а сценаристы боевиков, и грубый язык — словно со своими советами Мэнсон пытается перекричать людей в баре, куда вы вместе пришли. От него не ждешь откровений, но он достаточно проницательный и остроумный, чтобы послушать его рассуждения.
Вопрос в заголовке, правда, сформулировал не Мэнсон, а американский комик Луис Си Кей. У Си Кея это и не вопрос вовсе, а утверждение. По его мнению, причина в том, что лучший из миров достался поколению избалованных идиотов. Статистика же указывает на то, что поколение миллениалов станет первым, чей достаток будет меньше родительского, так что, может, не такие уж они и избалованные. В том же ключе рассуждает и Марк Мэнсон в начале "Все хреново: Книги о надежде". И хотя речь у него идет о развитых странах, в России это чувство неопределенности известно так же хорошо.
Нам выпало интересное время: в материальном смысле наш мир стал, пожалуй, лучше, чем был когда-либо раньше, но это не мешает нам коллективно сходить с ума, представляя себе, что все мы живем в огромном толчке, в котором вот-вот спустят воду. По богатым, развитым странам расползается иррациональное чувство беспомощности. Это парадокс прогресса: чем лучше становится жизнь, тем больше тревоги и отчаяния мы ощущаем.
В последние годы такие авторы, как Стивен Пинкер и Ханс Рослинг, в один голос твердят, что у нас нет оснований для пессимизма, что на самом деле человеческая жизнь еще никогда не была такой благополучной и, вероятно, в будущем она станет только улучшаться. Оба они написали толстенные, тяжеленные книги с кучей графиков и диаграмм, которые начинаются в одном углу и почему-то всегда заканчиваются в противоположном. Оба они в подробностях рассказали, как предубеждения и неверные установки, с которыми мы все живем, заставляют нас воспринимать действительность хуже, чем она есть. Прогресс, утверждают они, беспрерывно продолжался на протяжении всей современной истории. Люди сейчас образованнее и грамотнее, чем когда-либо раньше. Статистика насилия шла на убыль последние десятки лет, если не столетия. Расизм, сексизм, дискриминация и насилие над женщинами в наши дни достигли самой низкой отметки в истории человечества. Мы наделены бóльшими правами, чем когда-либо. Половина планеты имеет доступ к интернету. Уровень нищеты во всем мире опустился до рекордно низких показателей. Войны стали менее масштабными и случаются реже, чем когда-либо в истории. Дети умирают реже, люди живут дольше. Мы богаче, чем были во все времена. А еще мы победили кучу болезней и все такое.
И они правы. Эти факты нужно знать. Но читать такие книги — все равно что слушать разглагольствования дядюшки Ларри о том, как тяжело им всем жилось, когда он был в вашем возрасте. Пусть даже он и прав, но ваши проблемы от этого не становятся проще.
Потому что, несмотря на все эти радостные сводки, существует и другая неожиданная статистика: в США симптомы депрессии и тревоги достигли самого высокого уровня за последние 80 лет среди молодежи и за последние 20 лет среди взрослого населения. И проблема не только в том, что депрессией страдает все больше людей, но и в том, что от поколения к поколению она настигает их во все более раннем возрасте. С 1985 года и мужчины, и женщины все ниже оценивают свою удовлетворенность жизнью. Это, вероятно, отчасти связано с тем, как за последние 30 лет вырос уровень стресса. Количество передозировок наркотиков недавно стало критическим — США и Канаду захлестнула опиоидная эпидемия. Среди населения США как никогда распространено одиночество и чувство социальной изолированности. Почти половина американцев признаются, что чувствуют себя брошенными и одинокими по жизни. Социальное доверие в развитых странах сейчас не просто невысоко — оно стремительно падает: как никогда мало людей доверяют своему правительству, СМИ и друг другу. Когда в 1980-х годах исследователи интересовались у участников опроса, со сколькими людьми они обсуждали важные личные темы за последние шесть месяцев, самым распространенным ответом было "с тремя". К 2006 году самым распространенным ответом стало "ни с одним".
При этом вокруг творится какой-то беспредел. В руках шизоидов либо уже есть, либо очень скоро окажется ядерное оружие. По всему миру растет и множится экстремизм — всех возможных видов, правый и левый, религиозный и светский. Конспирологи, незаконные вооруженные формирования, сурвивалисты и "препперы" (те, кто готовится к Армагеддону) стали до того популярными субкультурами, что уже граничат с мейнстримом.
По факту мы — самые защищенные и благополучные люди в истории мира, но при всем том мы чувствуем себя как никогда безнадежно. Жизнь улучшается — а мы все больше впадаем в отчаяние. Это парадокс успеха. Об этом особенно красноречиво говорит один поразительный факт: чем богаче и безопаснее то место, где вы живете, тем больше у вас шансов дойти до самоубийства.
Невозможно не признать, что за последние несколько сотен лет мы добились невероятных успехов в сферах здравоохранения, безопасности и материальных благ. Но вся эта статистика отражает прошлое, а не будущее. А надежду мы как раз-таки черпаем именно в будущем — точнее, в своих представлениях о нем.
Все потому, что надежде не нужна статистика. Ей плевать на тенденцию к сокращению числа убийств из огнестрельного оружия или автокатастроф со смертельным исходом. Ей нет дела до того, что в прошлом году не разбился ни один пассажирский самолет или что в Монголии беспрецедентно возросла грамотность населения (по крайней мере, если вы сами не монгол).
Надежде плевать на проблемы, которые уже были решены. Ее волнуют проблемы, которые все еще требуют решения. Потому что чем лучше наш мир, тем больше поставлено на кон. А чем больше поставлено на кон, тем сложнее надеяться на лучшее.
Чтобы пробудить и сохранить в себе надежду, нужны три вещи: контроль, ценности и сообщество. "Контроль" подразумевает ощущение, что мы держим свою жизнь в собственных руках и можем влиять на свою судьбу. "Ценности" подразумевают нечто такое, ради чего мы готовы трудиться, некое изменение к лучшему, которого, на наш взгляд, имеет смысл добиваться. А "сообщество" подразумевает, что мы входим в группу людей, которая разделяет наши цели и тоже стремится к их достижению. Без сообщества мы чувствуем себя изолированными и перестаем верить в свои ценности. Без ценностей ничто не мотивирует нас на достижения. Без контроля мы не чувствуем в себе сил на то, чтобы чего-то добиваться. Стоит утратить что-то одно — и тут же теряешь другие два. Стоит утратить что-то одно — и надежды как не бывало.