24 сентября 1941 года, ровно 80 лет назад, оккупированную столицу Советской Украины, город Киев, сотрясли мощные взрывы. Первые бомбы взорвались в здании "Детского мира" на углу улиц Крещатика и Прорезной, а также в бывшей кондитерской. За ними последовал взрыв в гостинице "Спартак" через дорогу. В центре города вспыхнул пожар, полыхавший несколько дней.
При словах "Детский мир" обычно воображается шумный магазин для разновозрастной детворы с плюшевыми мишками и игрушечными железными дорогами. Но "Детский мир" в Киеве лета и осени 1941 года уже не представлял собой центр детской радости. С началом войны здание использовалось городским гарнизоном. С началом оккупации немцы провели акцию по изъятию радиосредств, именно в это здание киевляне и несли сдавать свои устройства для приема информации.
Позднее в Киеве ходили слухи о некоем человеке в рабочей одежде, который якобы принес в магазин радиоприемник, усмехаясь, поставил его в общем ряду, а через день или два грянул взрыв. Разумеется, это не более чем дилетантские россказни, ведь для взрыва, подобного тем, что прозвучали 24 сентября 1941 года, нужны были десятки, а то и сотни килограмм взрывчатки. В радиоприемник такой заряд не поместится, правдоподобнее представляется версия, что их заложили заранее.
Огненные салочки
В те дни в Киев вошла 6-я армия Вальтера фон Рейхенау, известная как "покорительница столиц". С первых дней оккупации города в его центре — на Крещатике — разместились тыловые и административные службы армии Рейхенау. Например, в гостинице "Спартак" расположилась комендатура, рядом с которой на улицах стояли многочисленные легковые и грузовые автомобили. Считается, что уже в первых взрывах погибло около 300 солдат и офицеров вермахта, а на улицах запылали их машины.
Как отмечают специалисты, распространению пожаров способствовали два фактора. Во-первых, город много недель готовился к уличным боям и на многих чердаках были сложены бутылки с зажигательной смесью. Предполагалось их сбрасывать на штурмующие город немецкие танки. Соответственно, огонь от взрывов подпитывался от дома к дому новыми высокогорючими веществами.
Во-вторых, при отходе советскими войсками была взорвана водонапорная станция. Это привело к тому, что тушить пожары оказалось просто нечем — в пожарных гидрантах воды не было. В итоге Крещатик и соседние улицы полыхали до 29 сентября, пока не удалось наладить действенную борьбу с огнем.
Оценки числа пострадавших зданий разнятся от 320 до 940. А новейшие исследования говорят о заметно меньших цифрах — 105 сгоревших домов. Тем не менее Киев потерял два знаковых здания, которые, по мнению многих, определяли лицо города до войны: городская Дума и построенный еще до революции 70-метровый "небоскреб Гинзбурга". Послевоенная оценка показала, что здания не подлежат восстановлению, и оставшиеся остовы снесли в 1950-е годы в ходе отстройки Киева.
"Заглотил" и успокоился
Основная версия произошедшего на Крещатике — это взрывы радиомин. Еще в 1920-е годы в СССР Особым техническим бюро были разработаны радиомины Ф-10. Кодированный импульс на подрыв давался радиосигналом за сотни километров. Время ожидания ограничивалось емкостью батарей радиовзрывателя и составляло около 40 суток.
Самой известной и успешной операцией с использованием радиофугасов стал подрыв 14 ноября 1941 года в Харькове. Тогда был убит командир немецкой 68-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Георг Браун. В своих мемуарах советский диверсант номер один Илья Старинов довольно подробно описывает этот эпизод. Однако Старинов ни слова не говорит о подготовке взрывов в Киеве, из-за чего многие все же не верят в то, что они там были произведены при помощи Ф-10.
Однако известна полудетективная история первых дней оккупации столицы Украины. К немецким властям сразу же обратился некий рабочий и сообщил о заложенных в городе бомбах. Он указал на здание республиканского НКВД, Музей Ленина, оперный театр и еще на несколько объектов. Немецкие саперы в скором времени действительно обнаружили по указанным адресам радиомины Ф-10 и обезвредили их. При этом тип мин не вызывает никаких сомнений: на снимках предметов, которые в то время выносили из киевского Музея Ленина, однозначно опознается система управления Ф-10 как по внешнему виду, так и по маркировке с римскими цифрами номеров частот.
Имя "рабочего" остается неизвестным и по сей день, как и ответ на вопрос о реальном или мнимом предательстве. Ведь вполне может статься, что была разыграна хорошо продуманная партия с противником — жертва "пешек" (разминирование некоторых зданий) во имя большего эффекта оставшихся мин. В своих мемуарах Илья Старинов называл такие заведомо обнаруживаемые мины "блеснами", которые противник "заглатывал" и успокаивался. Например, именно по такой схеме удалось подорвать немецкий штаб в Харькове.
Длительное время взрывы в Киеве 24 сентября 1941 года приписывали группе подпольщиков во главе с разведчиком Иваном Кудрей — они были оставлены в городе по линии НКВД. Однако сейчас эта версия выглядит малоубедительной ввиду мощности взрывов и того факта, что сам Кудря едва не погиб от них в центре Киева.
Точно в цель
Война всегда ставит перед людьми тяжелые моральные проблемы. Вынужденно оставленную территорию, ее города, поселки, железнодорожные узлы приходится бомбить в стремлении поразить штабы, эшелоны, тылы противника, уменьшить его "добычу". Перед высадкой десанта в Нормандии в 1944 году авиация союзников буквально опустошала многочисленными налетами север Франции.
С профессиональной точки зрения радиофугасы Ф-10 обладали большей избирательностью. Они закладывались в конкретные здания, которые наиболее привлекательны для противника. А сброшенные, часто в ночную тьму, бомбы с самолетов летели к мишеням с куда меньшей точностью.
Позднее Адольф Гитлер использовал взрывы в Киеве (как и бомбардировки севера Франции в 1944 году) для оправдания войны на уничтожение. Однако сегодня нам известно, что указанная тактика, как и истребление населения Ленинграда и Москвы, были запланированы нацистской стороной заранее, задолго до 24 сентября 1941 года.
В любом случае, сгоревшая на улицах Киева техника и человеческие потери от взрывов на Крещатике нанесли существенный ущерб немецкой армии. Очевидно, это был именно тот эффект, на который рассчитывали при установке радиомин организаторы взрывов, которых мы доподлинно так и не знаем.