— Я когда беру ребенка очередного, я его сначала помою, "оближу", осмотрю. И он становится моим. Я уже не могу. Я по восточному гороскопу даже Кошка, — рассказывает Татьяна Васильевна, прижимая к себе десятилетнюю Катю, которая ни на шаг не отходит от любимой мамы.
Дом, где мы находимся, сейчас используется как дача. Все здесь заросло густой травой, нужно приводить в порядок. У каждого из 11 детей — свой фронт работ, который нужно убрать. Слышится громкий смех и музыка, светит солнце, пробивающееся сквозь груши, черешни, яблони, греет макушки ребят, которые совсем не настроены на рабочий лад.
— Мам, ну можно погулять? — каждые 15 минут просит кто-то из детей.
— А вы траву уже подергали? Мы сюда работать приехали, — с такой же периодичностью терпеливо отвечает Татьяна Васильевна.
Работы на участке много. Раньше это была не дача, а семейное гнездо Сорокиных, в котором они прожили больше 30 лет. Трехэтажный особняк семья построила своими руками. Спортивный зал на цокольном этаже, гостиная с высокими потолками, несколько спален, огромная веранда — там есть все для семьи Сорокиных, обладателей сертификата "Родительский рекорд" от благотворительного фонда "Поколение", выданного десять лет назад, когда приемных детей было 54.
Цыплят считать устанешь
— Однажды мне предложили написать список детей. Я уже, честно, сбилась со счета. Вот, наверное, моя осень пришла. Цыплят же по осени считают, я уже устала считать. Иногда кого-то вспомнишь и впихиваешь в список на четырех листах, — говорит Татьяна Васильевна.
Даты рождения, диагнозы, родственников детей она помнит хорошо. Как однажды пошутила ее знакомый врач, "с деменцией ты явно не дружишь".
С самого детства Таня была уверена, что у нее будет большая семья. Впервые с воспитанием детей она столкнулась в 11 лет, когда родился ее младший брат Валера. Тогда девочка училась в школе во вторую смену, первая половина дня — забота о братике: покормить, уложить спать, отвезти в больницу. Вторая половина — учеба, Таня окончила девять классов хорошисткой. Забота о Валере никогда не была ей в тягость, напротив, она понимала свою ответственность. Для нее было настолько естественным ухаживать за малышней, что мечтой было стать воспитателем или учителем.
Начало истории многодетной семьи Сорокиных положил случай. У Татьяны Васильевны была старшая сестра Галина, которая когда-то привезла к ней "подержать" годовалую дочку, а сама уехала строить личную жизнь.
— Саше было год и десять, сейчас 49, вот до сих пор "держу". Я учу ее, что на Галину нельзя обижаться, она и так обижена судьбой, Богом. Говорю, пожалей просто ее, никто не заставляет тебя к ней идти. Она ее мамой не называла. Мы ее удочерили, стала Сорокиной, замуж вышла, а фамилию не меняет, — рассказывает Татьяна Васильевна, попутно следя за тем, как дети работают на участке.
У нее двое родных детей: дочь Анна и сын Василий, имеющий генетическое заболевание, сейчас он прикован к коляске. Сорокина периодически подходит к нему, чтобы узнать, хорошо ли ему, тепло ли под солнышком.
Сорочье гнездо
В просторной гостиной часть стены почти на всю высоту занимает полотно с генеалогическим древом, выполненным в технике фотопринта, которое семье в 2007 году помог составить Российский детский фонд (организация и ее тогдашний председатель Альберт Лиханов больше 30 лет всячески поддерживали семью, а в 2002 и 2021 годах подарили им по микроавтобусу). Сейчас они готовят новое: семья стала значительно больше.
— Димочка в синей маечке, Дениска в желтенькой, Танюшка на улице работает. Сейчас Денис и Таня здесь, им уже по 17 лет. И тогда нам подарили пятерых детей (Сорокиным предложили взять малышей, оставленных матерью на скамейке). Лиза — ей тогда годик был, Наде — два. Они обе здесь. Ленечке три, Илюше четыре, Данилу восемь было. Они тогда появились, — рассказывает Татьяна Васильевна, указывая на портреты улыбающихся детей. — Я видела, как люди делают подобные вещи. И говорю мужу: "Давай тоже что-нибудь такое сделаем". Только мы гнездами делали. Мы же птички — Сорокины. А это уже второе древо. Сейчас третье делаем, детей, конечно, стало больше, но само древо нужно будет сделать меньше размером.
Сорокина показывает на фотографию молодого мужчины с бородой. Он улыбается. Это Василий, родной сын:
— Вася родился в 1974 году. Вначале он нормальный был, бегал по кроватке, как сейчас помню, "дай цай, дай цай" говорил — "дай чай". Года не было ему.
Когда мальчику было два года, он неожиданно заболел. Температура, рвота, а скорая никак не приезжала. Татьяна тогда работала машинисткой в районной администрации, работала добросовестно, и ее уважали. Позвонила туда, рассказала ситуацию, скорая помощь приехала сразу и забрала маму и ребенка в больницу.
— Его сильно рвало, врачи сказали, что у него дизентерия. Отправили в Романовку в больницу, мы тогда в Цимлянске жили, я была в таком стрессе, заперлась изнутри, ни с кем не говорила. Потом врач мне сказала: "Ты еще жалеть будешь, что его спасла". Я не поняла тогда. Но эти слова до сих пор у меня в ушах. Я, конечно, не жалею, это мой крест, и я его несу. Я никогда никуда его не сдавала, он все время рядом, — делится Татьяна Васильевна.
Позже ей сказали, что заболевание генетическое — вероятность появления у них здорового ребенка — 1 к 10. Родив дочь и сына, они решили больше не рисковать. Михаил, муж Татьяны, мечтал еще об одном сыне, и они решили взять ребенка из дома малютки. В Ростове-на-Дону им показали двух мальчишек — оба с диагнозами "заячья губа" и "волчья пасть".
— Мы взяли Женю и Сережу, так их звали до усыновления, двух "зайчиков". Это был 1986 год. У одного глазки веселые, озорные, как у мышонка, а как лицо полностью увидела, стало плохо. Подходим к другому — буратинко, с носиком острым. Сказали ехать в 20-ю больницу, чтобы нам объяснили, что с ними. Челюстно-лицевым хирургом тогда была Наталья Новосядлая. Она показала нам деток с таким диагнозом после операции. Мы поехали обратно, в дом ребенка. Заведующая нас встречает: "Вы что, вернулись?! А кого вы будете брать?" А как их можно выбрать? Двоих и забрали. Только обидно было, что голых их отдали, даже без трусиков. И с тех пор они с нами, как будто всю жизнь тут были, — говорит Сорокина, поглаживая собаку Дусю, ни на шаг не отстающую от хозяйки.
Мальчик из бака и куриная косточка
Следующими были Саша, Маша и Витя (имена ребят изменены по просьбе героини — прим. ТАСС). Как-то летом Сорокины с детьми поехали отдыхать в цимлянский санаторий. Во время одной из прогулок заметили копошение в мусорном баке.
— И из бачка — раз, и голова вылезает — Витя. Вытаскивает куриную ногу за булдыжку (голень) и говорит: "Машенька, смотри, какую я тебе куриную ножку нашел!" И Машенька как накинулась на ту ножку, поглощая ее вместе с костями... Мне так плохо стало, — вспоминает Татьяна Васильевна.
Как выяснилось, мать Саши, Маши и Вити убила пьяного отца и отбывала наказание. Детдома заполнены, за детьми уследить сложно, они убегают и живут сами по себе. Татьяна Васильевна в период отдыха решила приглядеть за троицей. А когда пришло время уезжать, разыгралась настоящая драма.
— Проезжаем мимо больницы, и под колеса Витя как вылетит, ему было четыре года. Водитель резко по тормозам, а у заборчика весь медперсонал стоит, Маша ревет вовсю, ей два годика было. Саше было восемь лет, он просто набычился, на нас смотрит. Только мы остановились, Маша рванула в машину, Витя ко мне между ног забился, прирос как будто. Машка меня за юбку схватила. А Саша рядом стоит. Я говорю: "Ну чего стоишь? Залезай!" А у медперсонала уже наготове сумок штук шесть, которые в машину и покидали. Приезжаем домой, папа выходит, с Сережкой, женатик который (они уехали из санатория раньше всех), а Сережка говорит: "Пап, ну я же сказал, она одна не приедет". Завалились в дом и до сих пор со мной. Машка вышла замуж за армянина, вертит Эдиком, как хочет. А я его предупреждала: "Тебе папа говорил: не бери, та еще штучка!" — смеется Татьяна, обнимая подбежавшую восьмилетнюю Таисию с синдромом Дауна.
Троица давно выросла, у них свои семьи. Но про маму не забывают, часто приезжают помогать по дому. Сорокиными они стали не сразу, а спустя три года.
— Они у меня года два были никакие. А потом прихожу в опеку, и инспектор говорит: "Татьяна Васильевна, слышала, у вас ребенок появился новый?" Нет, говорю, вас обманули, у меня их трое. Еще через год в мою семью их и оформили, — вспоминает Татьяна Васильевна.
Костя-маугли
Однажды Татьяне позвонили из органов опеки и попросили забрать маленького Костю, которого в три года бросила мать, и малыш прибился к стае собак. Обнаружили его местные корейцы, которые выращивали овощи.
— Они собак кормят, а рядом с ними мальчишка ковыряется. Отвезли его в опеку, потом в больницу. Его одна семья хотела усыновить, он побыл у них полгода, а потом вернули: "Он мешает нам жить". У него было поражение центральной нервной системы, почти не разговаривал. Меня попросили забрать. Ну взяла, — рассказывает Сорокина.
В дверном проеме постоянно мелькают лица любопытных детишек, которые только и рады возможности отлынить от работы во дворе.
— Не подглядывай, я тебя вижу! — замечает то одного, то другого проныру внимательная мама.
В один из дней Сорокиной пришло письмо из Твери — от воспитателя местного интерната.
— Написал мне такое письмо дерзкое, что вы, мол, играете на публику, что не верит в такое бескорыстие. Я и ответила: приезжай и увидишь. Он приехал, побыл у нас, рассказал в своем интернате, что такая есть семья. Приехал потом мальчик сюда в декабре 1990 года. Был он Эдик Субботин, сейчас он Сорокин Илья, — продолжает рассказ Татьяна Васильевна. Воспитатель привез в гости всю свою группу, 17 человек, четверо из них остались, сейчас им по 47 лет уже.
"Фиктивный" брак и 85 детей
Удивительно звучит, но замуж Татьяна Васильевна вышла "фиктивно" в 18 лет. И она, и Михаил тогда только расстались со своими прежними пассиями, и Михаил неожиданно предложил ей подать заявление в ЗАГС: "Давай покажем, что мы кому-то нужны".
— Так и расписались. Я возвращаюсь домой с прогулки, мама начала ругаться: "Где вы там сидели, под какими кустиками? Да хоть бы ты скорее замуж вышла!" Я и говорю: хоть завтра могу выйти. А Мишка меня снаружи ждал, мы должны были еще погулять. Он спрашивает: "Пустили?", а ему: "Завтра в ЗАГС пойдем". Когда ставили штампик в паспорт, на документе последняя цифра была 13, а мне на 13 всегда везет! Вот и прожили 44 года, — рассказывает Сорокина.
Михаила не стало в 2013 году. Тянуть дом площадью 400 кв. м для 71-летней Татьяны Васильевны стало невозможным. Дом, где когда-то жила большая семья, постепенно приходит в упадок. Сейчас его решено выставить на продажу. Мебели в нем уже почти не осталось, но зато есть солидная библиотека. Сорокины всегда очень любили читать, особенно про путешествия. Несколько полок в библиотеке выделено под тетрадки детей, дневники. Учатся дети средне, "они все коррекционные", говорит Татьяна, перебирая школьные принадлежности.
— Вот Илья: поведение было плохое, не готов к урокам, таблица умножения — два. А в конце пошли четверки и даже пятерки. Я храню все тетрадки всех детей. Раньше дети приходили с книжкой сказок и говорят — почитай, мам. А сейчас другое поколение, все в телефоны уткнутся.
На цокольном этаже собственноручно оборудовали спортивный зал, дети тоже помогали в его строительстве.
— Папа наверху, внизу дети. Сверху на веревке ведро спускал, а они маленькими ведерками копают. А папа вытаскивал. Тут были шведские стенки, дорожка беговая, гантели. Все перевезли в новый дом в Аксае. По профессии с мужем оба инженеры-строители, — говорит Сорокина, чуть не спотыкаясь о Дусю, которая все так же крутится у ее ног.
Поднявшись на второй этаж, Татьяна Васильевна подходит к окну и смотрит во двор:
— В 90-м году здесь посадила березку, когда внучка родилась. А потом, когда родился внук, елочку посадила. Но он, засранец, толстый такой у нас был, на елочку полез, а елочка — раз, и согнулась. Так он и сломал свою елочку. Клумба была, цветы, а потом дети стали приезжать, машины некуда ставить было, и все заасфальтировали.
"Возьмите, никто не хочет"
Выйдя во двор, мы видим, что работа стоит, а ребята, усевшись, греются на солнышке.
— Земля любит, чтобы ей кланялись, а не попу сажали, — строго говорит мама, но никто не боится — все со смехом и нехотя снова берутся за работу. Таисия и Катя от мамы по-прежнему не отходят ни на шаг.
— Думала ли я о том, что уже достаточно детей? Были подобные мысли лет 20 назад. Но, видите как, их приводят, ставят на пороге: "Ну, возьмите, никто не хочет". Сейчас у меня 14 несовершеннолетних детей, из них только один мальчик здоров и трое из класса коррекции, остальных на группу можно оформлять.
Как-то один из старших сыновей даже сказал ей, что, если аист принесет еще одного ребенка, он ему ноги оторвет.
— Знаете, я тоже уже устала. Бывает, хочется просто посидеть, а тут подорвался и пошел от бедра, — шутит Сорокина.
Маленькие радости большой семьи
Сорокины любят спорт. Кроме спортзала у них теннисные столы, турники. Играют в футбол, в волейбол, в шашки и шахматы. Летом во дворе ставят большой бассейн, в который малыши любят прыгать с турника.
— Некоторые мальчики хорошо рисуют. Все играют в теннис, в футбол бегают. Девчонки у меня участвовали в районных, областных соревнованиях, занимали места. Дима с Таней занимались рукопашным боем. Один цыганенок в школе к ней пытался приставать, ну она его приемчиком на пол, все как рукой сняло, — рассказывает Татьяна.
После активного отдыха малыши ложатся спать, а старшие приходят к маме в комнату. "Сидим, говорим о разном, что-то из своей жизни рассказываю", — рассказывает Татьяна Васильевна.
— Сколько там осталось? Работайте! А то вкусняшек не дам! — подгоняет детей. Время к обеду, а травы меньше не становится.
Обязанности по дому, говорит Татьяна, делятся между взрослыми, маленьких привлечь не удается.
— Коля убегает, не помогает, Костя такой же. Вот два мальчика, одному 14, другому 15 исполнилось, но их тоже просить и заставлять надо.
Однако совсем взрослые дети, у которых уже свои семьи, всегда рады прийти маме на помощь.
— У них уже дети свои, они меня понимают, — говорит она.
Звонит телефон. Машенька, та самая, с куриной ножкой.
— Говорит, что в гости хотела зайти. Иногда приходят, меня нет, оставляют что-то. А я говорю, почаще так приходите, оставляйте и уходите, — смеется Сорокина. — Я обычно шучу так. Всегда смеемся, улыбаемся, не люблю кислые лица.
"В их будущее мы вложили руку и сердце"
У Татьяны Васильевны ряд государственных наград. Больше всего она ценит орден Святого благоверного царевича Димитрия, который получила от Российского детского фонда в 1997 году.
— Мне кажется, это самый важный орден. Потом получили медаль "За заслуги перед Отечеством". Какая степень, я и не помню даже. Потом получила одна лауреата премии в области образования в 2005 году. Потом последний — это орден Почета, еще муж живой был. Остальное все — это мелкие значки. Потом дали "Мать-героиню" II степени. Это все мелочи, — обыденно рассказывает Сорокина.
Она всегда дарила любовь тем, кто больше всего в ней нуждался. Несколько раз ее просили взять к себе в семью взрослые люди. В молодости у Сорокиных временно жил пожилой человек. Сейчас она берет к себе только детей.
— Бывает, кто-то говорит, что набрала себе красивых, таких бы и я взял. Когда берешь этих красивых, они и цыпочные, и вшивые. Вот Катя вся блохатая была, мы подстригали ее, лечили.
На прощание прошу ее поделиться секретом: откуда силы, чтобы столько отдавать? Секрет, говорит Татьяна, прост — он в прощении. И любви.
— Надо уметь прощать. Их прощать. Они иногда так обижают. Делать вид, что все забыл, и забывать. И любить. Самое главное. Думать о будущем, что из них получится. И что в их будущее мы вложили руку и сердце, — улыбается Татьяна Сорокина.
Алина Шишова