Красавец с "Онеги"
К голубям я всегда относилась равнодушно: обычные птицы, под ногами путаются, интеллектом не блещут — так мне казалось. Пока мой друг Юрий не предложил пойти с ним в гости на "Онегу".
— Представляешь, у капитана "Онеги" ручной голубь, и он очень умный! Он охраняет судно и даже разговаривает. Ну, почти разговаривает.
Хоть и со скепсисом, все же решила отправиться на "Онегу".
Владелец парохода Евгений Горьковец усадил нас за стол, налил чаю, большая овчарка Лизка улеглась в ногах, и тут появился крупный сизый голубь — вспорхнул на стол, затанцевал между чашками и печеньем, явно довольный нашим вниманием.
— Ох, и любит рисоваться, очень любит! Вот, это Гульбан Гульбаныч, знакомьтесь! — голубь покосился глазом на хозяина, но продолжил ходить по столу. — Вообще-то ему на стол нельзя, он это прекрасно знает, но пользуется благостным расположении духа хозяина.
Гульбан деловито проверил, что мы принесли, клюнул печенье, сунул клюв в кружку, попрыгал по моей руке, потом по Лизке под столом и с чувством выполненного долга уселся на плечо хозяину. Тот почесал его, а голубь , почти как кот, выгнул шею, подставляя другие подходящие места.
— Его мне птенцом принесли. Он-то не к нам прилетел, а к знакомому в мастерскую заскочил — наверное, выпал откуда-то. Тот его оставил на ночь, а потом ко мне принес. Я так понимаю, похвастаться хотел: заходит в салон, а на плече голубь сидит. И голубь сразу же с его плеча прыгает мне на плечо, и больше уже ни к кому не пошел. Тот к нему руку тянет, а он клюется, у меня засел на плече и никуда, — смеется Горьковец.
Догнать пароход
Так голубь обосновался на "Онеге", назвали найденыша сначала Гулей, но потом по повадкам поняли, что это не Гуля, а Гульбан. Третий год здесь живет, ходит в море и считает себя полноправным членом экипажа. На судне все время не сидит, время от времени улетает по своим голубиным делам. Как-то раз задержался, и теплоход ушел в рейс без него. Евгений думал, что все, потерял птицу. Но когда "Онега" вернулась, голубь терпеливо ждал на пристани.
— Нарисовался, отругал нас, что ушли, забыли члена команды, — кивнул на голубя капитан, тот внимательно посмотрел на него. — Залетел такой: гуль-гуль-гуль, вы что это, ребята, как могли!
В другой раз голубь догнал теплоход уже в открытом море. Судно стояло под разгрузкой на реке Мегра в Мезенском районе. Стояли долго, Гульбан периодически летал в лес, где встретил диких собратьев и не заметил, что "Онега" уходит. В итоге он нагнал судно даже не на реке, а в горле Белого моря. Это пролив, соединяющий Белое море с Баренцевым, отличается нестабильной погодой и сильными ветрами.
— Прямо над морем летел? — недоверчиво спрашиваю я.
— Да, догнал нас уже в горле. Ругался…
От Игарки до Архангельска
Сам Евгений ходит в море с детства. Родился в Воркуте, с отцом — военным моряком — объездил Дальний Восток: Сахалин, Камчатка, в армию ушел из Норильска, потом жил в Игарке, там построил яхту, на которой прошел до Черного моря. Яхта эта до сих пор, возможно, ходит на юге, была "Сирена", после продажи на Одесскую киностудию стала "Святая Мария".
— Она по стилистике была как деревянная шхуна, но из металла. И "Сиреной" сама себя назвала, — вспоминает Евгений. — Она была стальная, я сделал под стилистику. У меня бегущий такелаж был внутри мачты сделан, чтобы не болтались лишние веревки. И эта мачта как свисток оказалась! Мы в Игарке привезли ее на воду и остались в порту ночевать, все было нормально. А утром ветер сменился и начал дуть в отверстия. Это был даже не свист, это, а завывание аж до мозга костей. С пароходов все повыскакивали, кто тут сирену врубил. Мы не сразу сообразили, что это мы свистим. Ну вот так она и стала "Сиреной".
На юге Горьковец проработал 14 лет, там приобрел нынешнюю "Онегу", судно было без имени, просто с кодом. Новый владелец решил назвать как-то по-северному, говорит, вариантов было много, но остановился на Онеге — когда-то мимо проходил.
— Меня часто теперь так и называют — Онегин! — смеется он. — Меня все время обратно на север тянуло.
В итоге на север Евгений и отправился, планировал дойти до Игарки, но пришлось зазимовать в Архангельске. Зазимовал, да так и остался. "Онегу" он утеплил и стал возить грузы уже в Арктике: по всему Белому морю, по побережью Баренцева, ходил с экспедициями даже до Новой Земли. Говорит, что на севере ему особенно нравятся контрасты. Можно выйти из майского Архангельска, где уже и листья зеленые, и цветы появились, куда-нибудь в Нижнюю Пешу или в Ому в Ненецком автономном округе, где еще снег лежит, и вернуться через десять дней опять к цветам, а, может, и к снегопаду, всякое бывает.
Теперь Арктику осваивает и Гульбан. Возможно, скоро и на пассажирском судне. Грузовые перевозки на арктическом побережье с каждым годом востребованы все меньше — люди покидают деревни.
— Если раньше на тот же Пертоминск, который отсюда с крыши видно, грузились как ежик, по полной, то сейчас загрузки полной не сделать, людей там мало, в основном на лето приезжают. Раньше централизовано было, склады забивались на зиму луком, картошкой. По несколько рейсов делали, чтобы забить склады за навигацию, успеть завести товар, сейчас все по-другому, и сейчас грузоперевозки, будем так говорить, хромают, — объясняет капитан "Онеги".
Но появился интерес у туристов, которые готовы плыть на беломорские острова или куда-то на север вдоль побережья, чтобы увидеть места, куда почти не ступает нога человека.
— Интересен стал север, местных желающих, правда, мало, Москва, Питер, да и из средней полосы люди едут, для них все здесь необычно.
Долгие разговоры Гульбану надоели, и он решил переключить внимание на себя. Вспорхнул мне на плечо, перелетел на холодильник, подождал, когда я подойду и перепрыгнул на маленький трап, ведущий на мостик. Стало понятно, что приглашает познакомиться с судном. Прыгая вверх по ступенькам, оглядывался, иду ли я следом. Голубь важно прошелся у клетки, перешел на правый борт, прошел вперед, перепрыгнул на штурвал, покачался на нем. Подкрепившись, махнул крылом, приглашая обратно. Когда мы вернулись в кают-компанию, Гульбан показал мне, что покидает корабль и возвращается через иллюминатор.
Родной иллюминатор
Зимой, когда "Онега" стоит у причала, Гульбан живет у Евгения дома. Домашняя комфортная жизнь ему нравится, на улицу он особо не рвется, хотя пару раз вылетал пообщаться с собратьями. Так что его даже приходилось искать. Первый раз увидел стаю, вылетел в форточку и пропал. Хозяин рассказывает: подождали-подождали с супругой и пошли искать. Проверили в той стайке — нет Гульбана.
— Он отличается, у него одной фаланги пальца нет, дверью ему отрубило. Ну и цвет лапок у него такой, скажем, домашний, лапки у него всегда такие чистенькие.
Решили, что надо доехать до парохода. И точно — голубь там и оказался, причем, видимо, попытался найти открытый иллюминатор и упал в узкую щель около бочки с водой.
— Ни крылья не раскрыть, ни подпрыгнуть не мог, — вспоминает Евгений. — Хорошо, что я глянул туда, а он там сидит и уж такими глазами на меня смотрит…
Так выяснилось, что родную форточку в многоэтажке голубь не определяет, зато помнит, в какой подъезд его заносили. Так что после следующей прогулки он ждал хозяев у подъезда. Они его опять искали, даже у парохода, не нашли, расстроились, возвращались домой, а он откуда ни возьмись спикировал прямо на спину собаке Лизке. Так на ней верхом домой и поехал. Теперь так и возвращается — к подъезду, но особо на прогулки не стремится, с соплеменниками общается нечасто и на свою "Онегу" их старается не пускать.
Как-то ушли они с хозяином в магазин и все на судне открытым оставили, возвращаются — а пароход полон голубей, корм Гульбана доедают. Евгений говорит, что даже растерялся и не знал, что делать.
— Тут Гульбан залетает следом за мной, и такой на меня: ну-ка, дедушка, в сторонку, сейчас я с ними разберусь. И давай их гонять. Я просто сидел, а он всех повыгонял.
И даже с напавшим котом справился. Усатый хищник напал на Гульбана прямо в кают-компании. Тот не только вырвался, но и клюнул обидчика в глаз.
— Он любит подраться, боевой! Сейчас он постарше стал, поспокойнее, всех незнакомцев уже сразу не клюет, как раньше. Я бы никогда не думал, что я буду держать голубя. Серьезно! Настолько к нему привык, раньше еще думал, может, кому-то подарить или в живой уголок его отдать. А сейчас нет, даже если будут уговаривать, я не расстанусь с ним. Уже все, сдружились.
Ирина Скалина