Программу "Золотая маска" в Санкт-Петербурге" жители Северной столицы увидят в рамках V Санкт-Петербургского международного культурного форума. На питерских сценах покажут "Крейцерову сонату", "О-й. Поздняя любовь" и "Сон в летнюю ночь" в исполнении театров из Москвы и Новосибирска.
"Крейцерова соната"
Первым пунктом в программе идет "Крейцерова соната" по мотивам повести Льва Толстого — спектакль новосибирского "Глобуса", получивший "Золотую маску" в 2015 году.
Все, кто когда-либо интересовался этим произведением Толстого, помнят, что его появление сопровождала череда скандалов. Не успев выйти из печати, повесть была подвергнута цензуре; передовая публика читала ее в списках, причем многие из прочитавших были возмущены высказываниями автора по вопросам семьи и брака.
Американская переводчица нашла язык "Крейцеровой сонаты" чрезмерно откровенным даже для свободной страны, а когда повесть все-таки была напечатана в газетах, почтовое ведомство США запретило их распространять. Трудно себе представить, чтобы кто-то из современных авторов смог написать столь же провокационную вещь.
Главный режиссер "Глобуса" Алексей Крикливый еще в момент репетиций объявил, что делать из постановки скандал не намерен. После премьеры сибирская пресса писала, что Толстой в его вариации стал мягче, чувствительнее, современнее. Но провокация из "Крейцеровой сонаты", конечно же, не ушла, она есть, и не только в тексте, но и в великолепной игре ведущего актера "Глобуса" Лаврентия Сорокина, который здесь и смешон, и жалок, вызывает сочувствие и в то же время ужас и все полтора часа держит зрительный зал в напряжении.
"Золотую маску" в 2015 году увез в Новосибирск как раз Сорокин: за роль Позднышева он получил Специальную премию жюри.
"О-й. Поздняя любовь"
Как сегодня можно ставить классику, зрители Северной столицы увидят, посмотрев второй спектакль программы — "О-й. Поздняя любовь" по пьесе Островского, поставленный Дмитрием Крымовым в Школе драматического искусства. В этом году он был признан лучшим драматическим спектаклем малой формы, актриса Мария Смольникова — лучшей исполнительницей женской роли.
Персонажи пьесы существуют на дне, где за копейку удавят, не задумываясь. И на этом дне общества ни с того ни с сего поселилась любовь, которой здесь не место. Она — словно бабочка, которая залетела в шахту. Правда, бабочка в угольной шахте тоже уже не совсем бабочка, она уже "мутировала"
Дмитрий Крымов признался, что своим прочтением классической пьесы Островского хотел снять с нее "налет известности". Хрестоматийный текст в этом спектакле сохранен почти что полностью, но герои существуют в другой реальности, в них все чрезмерно, странно и неожиданно. Женщины играют мужские роли и наоборот.
"Персонажи пьесы существуют на дне, где за копейку удавят, не задумываясь. И на этом дне общества ни с того ни с сего поселилась любовь, которой здесь не место. Она — словно бабочка, которая залетела в шахту. Правда, бабочка в угольной шахте тоже уже не совсем бабочка, она уже "мутировала", — рассказывал Крымов о своей пьесе.
"Суть и смысл истории Островского "вычитываются" не столько из слов, сколько из безмерно темпераментного и эмоционального действия", — написал о спектакле Петербургский театральный журнал.
"Сон в летнюю ночь"
Завершает программу спектакль "Сон в летнюю ночь" Ивана Поповски в "Мастерской Петра Фоменко", получивший "Маску" как лучший драматический спектакль. Петербуржцы увидят постановку, на которую в Москве купить билет практически невозможно. Нужно записываться за несколько месяцев, чтобы получить эту "таблетку от вселенской тоски и мировой скорби".
Главный шекспировед страны Алексей Бартошевич говорит, что спектакль пронизан весенним хмелем: "Главная радость этого "Сна" — четверка молодых героев: Серафима Огарева, Ирина Горбачева, Александр Мичков, Юрий Буторин; и Амбарцум Кабанян в роли Пэка. Духом весны и волшебной молодости проникнуто все, что эта четверка вытворяет на сцене. В любовном безумии они сплетаются в такие сложные клубки, что порой непонятно, чья рука или нога участвует в головокружительных бросках".
Увидеть "Сон" и не влюбиться в него невозможно. Московские критики пишут о нем с восхищением, вспоминая и легкое дыхание, и психологические кружева, и богатство оттенков, и ощущение, что спектакль, созданный учеником Петра Наумовича Фоменко, стал для театра возвращением к самому себе.