МОСКВА, 21 ноября /Пресс-служба ООО "Инвентра"/. Война на Украине – не главная причина санкционной войны между Россией и Западом, считает глава компании Creon Energy Фарес Кильзие. России дали понять, что она слишком агрессивно вела себя на европейском рынке энергетики – и последствия санкций в 2015 году будут только усугубляться.
- Полгода назад, когда Европа развернула первый пакет экономических санкций против России, Вы предупреждали о катастрофических последствиях международной изоляции. Кто-нибудь прислушивается к предостережениям?
- Никто не услышал этого призыва – ни в бизнесе, ни во власти. Все рассчитывали, что санкции - это эпизод, о котором все быстро забудут и простят: после переформатирования отношений все вернется на круги своя. Многие до сих пор верят, что события, которые сейчас разворачиваются, будут иметь позитивный финал. Это указывает на глубину непонимания механизмов принятия решений на Западе.
В последние 20 лет нам в России казалось, что мы очень прочно интегрированы в мировую экономику, в структуру поставок углеводородов в Европу. А значит, нам все можно - ведь очень сложно отказаться от того сырья, которое мы поставляем. Но на Западе так никто не думал. Да, Россия – это большой рынок, но на Западе есть правила, которые сегодня ни за какие деньги не поменять.
Еще до украинского кризиса российская энергетическая политика воспринималась в Европе как чересчур агрессивная. Россия в последнее десятилетие стала крупным игроком в энергетической отрасли в связи с ростом потребления углеводородов в мире. Мы почувствовали свое значение и стали продвигать концепции планетарного масштаба в энергетике. Это и проекты по СПГ, и трубопровод в Азию, и работы в Арктике. Появилась иллюзия того, что мы уже нарастили мышцы и можем продвигать все, что нам хочется. В моем понимании, мы начали этот процесс слишком рано. Российские подходы часто совсем не совпадают с мировоззрением остального развитого мира.
Был расчет на то, что мы сможем договориться на противоречиях между корпоративными компаниями на Западе. Это не так – там все уже спланировано на многие годы вперед. И есть понимание, что любое отклонение от плана может привести к планетарному дисбалансу. Еще один фактор недовольства Россией - это ценовое давление с нашей стороны на восточноевропейские страны, которые раньше входили в варшавский договор.
В итоге Россия воспринималась как игрок, проводящий агрессивную политику в энергетике. Такая политика была бы уместной в прошлом веке. Сегодня продвижение на рынке связано с плавной интеграцией ресурсов в общий баланс. Мы шли по пути продавливания – и это напугало всех.
- То есть Россию хотели потеснить с европейского рынка еще до начала украинских событий?
- Если кто-то думает, что Украина – это причина глубоких экономических санкций, он глубоко заблуждается. Нужен был повод, чтобы дать нам понять - эта тактика неправильная. Я сейчас говорю только об энергетическом секторе, других сегментов я так глубоко не знаю. Но заметьте, что уклон санкций в основном нацелен на энергетику. Нефтедобыча, транспортировка, финансирование этих проектов. Энергетический уклон санкций дает нам понять, что причина экономической войны именно в этом.
Разрешение конфликта начнется, только когда российские и европейские руководители сядут за стол переговоров и начнут обсуждать конкретные причины конфликта в деталях, о которых мы, на самом деле, не знаем.
- Но ведь Европа не может значительно снизить энергопотребление, а стало быть, и зависимость от России?
- Может. И теперь будет. Если раньше этот вопрос не стоял, то уже сейчас в Гамбурге начинается строительство первого терминала по разжижению газа, который может поступить из-за океана. Норвегия начинает думать об увеличении добычи и поставок на Центральную и Северную Европу. США рано или поздно будут экспортировать сжиженный газ из своих терминалов. Это факт, который можно было ставить под сомнение еще лет 7-8 назад, когда все высмеивали "сланцевый Голливуд", но сейчас сомнений уже нет. Да, Европе будет некомфортно, потребуется много вложений. Но это будет сделано, и Европа уже снижает зависимость от одного из своих главных поставщиков энергии. Если мы считаем, что это победа – да, мы победили. Настроение улицы всегда было важным для политики в Европе, и сейчас оно опять выходит на первый план. Если раньше на разногласия с Россией указывали только политики, то сейчас и улица начинает так думать, и бизнес. А если мы проиграем бизнес – мы окончательно проиграем.
- Есть ощущение, что риторика российского руководства стала более миролюбивой. Вы видите какие-либо движения к примирению?
Смягчение риторики сейчас не приведет к миру, нужны более энергичные меры. Почему нельзя конфликтовать по-крупному? Ситуация может выйти из-под контроля тех, кто начал конфликт. И в Европе, и в России появляются стороны, заинтересованные в конфронтации. В России начинают работать лозунги, связанные с импортозамещением. Проекты по импортозамещению получают государственное финансирование.
С одной стороны, они не принесут пользы: в России есть лоббизм, есть коррупция, не все институты работают, так что деньги будут потрачены неэффективно. С другой стороны, получатели этих бюджетов будут поддерживать партию войны.
Сельское хозяйство, госкорпорации – зачем им работать, когда можно написать письмо в ФНБ и получить несколько триллионов рублей? В Европе мы слышим те же аргументы от компаний, которые потеряли в результате экономической войны, и требуют госфинансирования. Скоро этот механизм заработает в полную силу, и прийти к примирению будет еще труднее. Тогда ждите усугубления экономических последствий от санкций.
- Видимо, упадет не только качество, но и прибыль?
- За историческими примерами далеко ходить не надо. Две страны уже находились под эмбарго – это Судан и Иран. Вы не поверите, по каким ценам они продавали свою нефть из-под эмбарго. Судан - по $30, Иран – за $40-45. Если мы уходим в это направление, маржинальность упадет и у российских производителей.
Другой пример. Уже сегодня российская таможня недобирает таможенных платежей по импорту в Россию. Это денежный ущерб из-за санкций, причем не для бизнеса, а для государства. Падает импорт не только в сегменте продовольствия. Возьмите тот же полиэтилен для труб, возьмите материалы для авто- и авиастроения. Полгода назад я прогнозировал, что падение импорта по полимерам составит 40%. Мы пока не достигли этой цифры, но уверяю вас, в 2015 году мы ее достигнем. К сожалению, этот сценарий сбывается.
- Одного из "друзей России" мы подставили так, что дальше некуда – я говорю о трагической гибели главы Total Кристофе де Маржери.
Мы потеряли очень серьезного союзника, который по настоящему болел за проект "Ямал-СПГ", помогал акционерам этого проекта выстраивать отношения в Европе. Как поменяется ситуация? Боюсь, что в худшую сторону, потому что все отношения европейских партнеров с "Новатэком" держались именно на гарантиях Маржери. Не все руководство группы Total поддерживало вхождение в этот проект, ведь инвестиции в "Ямал-СПГ" - рискованные. Поэтому мне кажется, что заинтересованность в России со стороны Total будет снижаться.
Контакты:
Сипайлова Юлия, заместитель генерального директора ООО "Инвентра"
Тел.: +7 (495) 797-49-07