МОСКВА, 3 февраля 2017 г. В Центральном Манеже подвели итоги пятой, юбилейной премии The Art Newspaper Russia, которая вручается по итогам голосования редакции за достижения в самых разных областях художественной жизни - от музеев до реставрации и книгоиздания. С 2014 года международным изданием The Art Newspaper владеет меценат и коллекционер Инна Баженова, активно продвигающая российское искусство за рубежом. Произведения искусства из ее собрания путешествуют по выставкам в крупнейших мировых музеях и выставляются в Москве в фонде IN ARTIBUS. В интервью ТАСС Баженова рассказала об интуитивном подходе к формированию коллекции, трудности выбора и особой роли искусства, существующего вне политики.
- Что дает вам владение авторитетным международным изданием об искусстве?
В первую очередь это возможность общения с интересными людьми, профессионалами в области искусства - журналисты, музейщики, чиновники от культуры, но не только - это и коллекционеры, меценаты, и режиссеры, декораторы, писатели, иногда очень неожиданные случаются знакомства.
- Получаете ли вы отклик от лауреатов и номинантов премии?
- Я стараюсь не думать о последствиях нашего выбора. В общем-то и так наше коллегиальное решение дается нелегко - слишком серьезные и авторитетные номинанты попадают в лонглист, слишком не очевиден единственно правильный выбор. Если думать об отклике, то наша задача может не иметь решения. Но, конечно, получаем обратную связь - и критику, и поздравления. Прислушиваемся, анализируем, расширяем свой круг общения, сотрудничаем с новыми деятелями арт-процесса. Это важно.
- Как было встречено общественностью известие о том, что россиянка станет владелицей основанного в Великобритании издания?
- Я немного опасалась этой ситуации. Но отступать нам было некуда, процесс был запущен задолго до того, как случились все сложности. Мы старались развивать все это в культурном пространстве и не переводить эти связи в плоскость других взаимоотношений. Самое важное для меня - поддержка всех кругов: и музейщиков, и журналистов.
- Не стоял ли у вас выбор - приобрести хорошую картину для коллекции или издание?
- Выбор, конечно, стоял. И вообще одно от другого отвлекает. Коллекционирование - от бизнеса, бизнес - от детей, газета - от коллекционирования и так далее. Это такой замкнутый круг. Бывает обидно, но все время надо перераспределять внимание, энергию и усилия. Не всегда получается. Но в данном случае невозможно было не предпочесть издание.
- Что привело к тому, что вы стали выпускать российскую версию?
- Я была абсолютным новичком в арт-среде, элементарно не хватало информации. Сначала мы хотели создать исключительно российский проект, но потом все поняли, что это не так интересно, как реализовать потребность интегрироваться в международный контекст. То есть здесь освещать новости из-за рубежа и параллельно донести информацию о нас. Поэтому мы стали искать авторитетное издание, но такое, чтобы нравилось нам самим. Тогда мы видели, что в Москве невероятно бурно развивается интерес к современному искусству - и нашему, и западному, реализуется множество разнообразных арт-проектов.
- Можете ли вы вносить собственные коррективы?
- Могу, но не собираюсь. Я не планирую вмешиваться в контент и определять тематику по своему вкусу. Моя задача - создать условия для укрепления этого издания - в первую очередь, присутствие в интернете и развитие корреспондентской сети в разных странах. В частности, в США. Возможно, редакции появятся на новых территориях. Но пока об этом рано говорить.
- История с The Art Newspaper стала логичным продолжением вашего интереса к искусству и, как следствие, формированию собственной коллекции. Как давно вы начали ее собирать?
- Это развивалось постепенно. Началось, как у многих, около 10 лет назад с украшения интерьера по такому принципу, что про каких-то русских художников я что-то слышала. Потом я постаралась разобраться, почему одна картина стоит дорого, другая - нет, и что вообще за этим стоит. Конечно, я не думала тогда, что это приобретет такой масштаб. Лет пять-шесть назад, мне хотелось найти интересующую меня тему, разработать ее всесторонне и явить законченный продукт. Потом я отказалась от такого подхода, когда для создания целостной картины, мне надо покупать неинтересных мне художников. Мы же не музей – это все-таки моя коллекция, в которой я не хочу нелюбимых персонажей. Для себя могу определить, что профессионально стала коллекционировать пять-шесть лет назад, когда определилась со своим подходом.
- И какой он на данный момент?
- Я не развиваю какую-то тему в соответствии с заданными представлениями, у меня другой подход, в чем-то интуитивный. Я собираю свой пазл – это части, которые на первый взгляд кажутся разнородными, но обнаруживают свои взаимосвязи. Сначала появляется ощущение - это хорошая живопись, а потом все складывается в визуальный ряд, который теперь я осознанно выстраиваю. Например, в коллекции есть Франческо Гварди, и недавно я купила небольшую работу Маньяско, потому что вижу, что с Гварди они в чем-то родственники, в каких-то вещах, важных для живописи, они иногда мыслят одинаково. Самые ранние работы в коллекции относятся к XV веку, это позднеготические алтари, например, замечательный каталонский алтарь Гонсала Периса, есть ренессансные рисунки, небольшая работа Россо Фьорентино, а дальше просто по принципу места и времени расцвета искусства: голландцы XVII века, Франция XVIII века, импрессионисты и постимпрессионисты. Заканчиваем мы нашими современниками - живописцами московской школы. Когда мне сложно объяснить, по какому принципу я собираю, то говорю, что формирую в воображении свой идеальный музей.
- Что бы вы хотели еще видеть в его коллекции?
- Исключая какие-то вершины, которые мне не доступны из финансовых соображений или потому, что их просто нет на рынке, есть вещи, которые у меня находятся в отложенной позиции. Например, надо усилить раздел импрессионистов - без них невозможно представить развитие живописи. Но приобрести их возможно. Я не тороплюсь покупать этих художников, потому что вижу - на рынке они есть, и рано или поздно, если позволят обстоятельства, я смогу пополнить ими свою коллекцию.
- Правильно ли я понимаю, что впервые в публичном пространстве она проявилась на выставке "Портреты коллекционеров" в ГМИИ им. Пушкина?
- Да. Какие-то отдельные вещи мы давали на выставки. Но, хоть и небольшая, но связная часть действительно впервые была показана в Пушкинском музее. То, что там было - например, Одилон Редон, Анри Руссо - выбрал куратор Алексей Петухов.
- А если бы вы сами составляли свой портрет, то каким бы сейчас он получился? На основе пяти, например, произведений из вашей коллекции
- Если мы говорим только о пяти работах, то я бы взяла их из разных времен. Например, каталонский алтарь, наверное, Сурбарана, Домье, Сера и потом - Вейсберга.
А вообще-то портрет со временем меняется - пока что закономерно, в сторону старых мастеров.
- Выставкой Вейсберга вы открыли новое публичное арт-пространство в центре Москвы - IN ARTIBUS , потом там уже прошел ряд выставок. Можно ли говорить, что оно - шаг к воплощению вашего идеального музея?
- Да, так и есть. К тому же для нас это возможность, не имея каких-то вещей в коллекции, получить их для показа и расширить общение с искусством.
- Кто занимается выставочной программой IN ARTIBUS , на какой период она уже сформирована и что мы увидим в этом году?
- В фонде работают профессиональные кураторы и искусствоведы. Шеф-куратор фонда - Елена Руденко, мы вместе формируем программу примерно на два-три года вперед. Но, конечно, случаются изменения планов, как, например, в случае с будущей выставкой французского художника Адольфа Монтичелли, которую по просьбе наших французских партнеров пришлось отложить на год и заменить ее на тематическую - "Под одним небом", которая включает некоторые работы русских и французских художников из моей коллекции. Также в этом году мы запланировали выставку, посвященную юбилею Василия Баженова под кураторством Сергея Хачатурова и выставку "Революция", которую сочиняет наш куратор Анна Корндорф.
- Охотно ли государственные музеи идут на сотрудничество с частным фондом?
- Музеи есть музеи. Для них важна сохранность произведений, а мы должны ее гарантировать. Поэтому в техническом смысле наше пространство, спроектированное архитектором Евгением Ассом, соответствует самому высокому музейному уровню. Более того, мы ориентировались и на западные требования, привозим сюда вещи из-за рубежа. Мы, конечно, будем стараться выстраивать дружественные отношения с музеями – они для нас очень и очень важны. Пока я не вижу препятствий для сотрудничества.
- Если выбирать издание, то международное. Если анонсировать фонд Рогинского, то выставкой на Венецианской биеннале. Сейчас, несмотря на не самый простой период, проходят выставки в IN ARTIBUS. Вы перфекционист по натуре?
- Не без этого. Для меня это образ жизни и непрерывный процесс. Пока я живу, есть возможность какая-то, буду этим заниматься.