На стриминговом сервисе Netflix вышел долгожданный второй сезон супергеройского сериала "Джессика Джонс" от Marvel. Алексей Филиппов — о том, как из феминистического нуара шоураннеры сделали серую и скучную "санта-барбару".
Первый сезон "Джессики Джонс" вышел на Netflix в ноябре 2015-го: планета готовилась к Новому году, с весны, когда сервис выложил Daredevil, говорили о первых настоящих удачах многосерийных экранизаций комиксов. Собственно, с первым сезоном "Сорвиголовы" Netflix удалось доказать, что телевизионные истории про сверхлюдей — это что-то поинтереснее, чем супергеройское мыло от канала CW про Зеленую Стрелу и прочих DC-героев второго эшелона.
"Джессика Джонс" сохранила серьезную мину сериальной вселенной Marvel и даже заставила говорить о том, что Netflix делает более интересный контент по комиксам, чем Disney с ее "Мстителями" и монструозной киновселенной.
Прошло три года, Netflix выпустил еще несколько супергероических сериалов.
Вышел второй сезон "Сорвиголовы", где появился, в частности, потерявший семью Каратель (Джон Бернтал). Добрались до Люка Кейджа, супергероя-афроамериканца, который тусовался с Джессикой Джонс. Рассказали историю становления Железного Кулака, сына богачей, которого после авиакатастрофы в Гималаях нашли и воспитали мастера восточных единоборств. Собрав всех их вместе, Netflix произвел "Защитников", командный сериал про всю гоп-компанию сразу. Затем дошли руки и до сериала "Каратель", уже сольного похождения Бернтала.
Причем за эти три года к супергеройским (и не только) продуктам Netflix накопилось много претензий. Параллельно росли и амбиции стримингового сервиса по захвату мира. И второй сезон "Джессики Джонс", сценарий к которому, кажется, писала нейросеть, идеально иллюстрирует, почему Netflix стоило бы задуматься над тем, что они делают.
Сериал превратился в выставку достижений вселенского женоненавистничества: каждый мужчина, оказавшийся неподалеку от кабинета главной героини, рано или поздно ее или предаст, или попытается убить, или совершит еще какую-то пакость
В конце 2015-го сериал о похождениях суперсильной женщины с лицом Кристен Риттер прозвучал как эффектное и стильное высказывание о харассменте. В роли эмоционального насильника там был демонический Дэвид Теннант в фиолетовом пиджачке.
Кроме того, там были приемы из фильмов нуар (Джессика — сильно пьющий частный детектив, это узнаваемый образ), редкая для супергероики и для телевидения тема, а также куча второстепенных персонажей с психологическими травмами. Взять хотя бы Люка Кейджа, чью кожу прошибить невозможно, а вот задеть верзилу за живое — вполне реально. За три года Netflix поставил это принцип на поток: например, Сорвиголову по втором сезоне тоже окружали народные мстители разной степени сумасшествия.
Сериал превратился в выставку достижений вселенского женоненавистничества: каждый мужчина, оказавшийся неподалеку от кабинета главной героини, рано или поздно ее или предаст, или попытается убить, или совершит еще какую-то пакость. Есть ровно полтора положительных персонажа: помощник Джессики Малькольм, а также испаноговорящий сосед снизу, отец-одиночка и художник, с которым она сначала не поладит, а потом поладит очень.
Сама история при этом повторяет часть ходов второго сезона "Очень странных дел" (поиски лаборатории, в которой над Джессикой Джонс ставили опыты), а также заимствует у еще одного сериала Netflix, "Видоизмененного углерода", некое подобие твиста, а именно тщательную работу драматургического департамента под названием "негаданное воскрешение родственника".
Дальше и вовсе начинается сущая "Санта-Барбара". Шоураннер Мелисса Розенберг, написавшая второй сезон практически единолично, раз за разом напоминает, что Джессика очень сильная физически, но чертовски изранена ментально. Если за год у нее умер лишь кто-то один из дорогих ей людей, то этот год считается хорошим. Сюда же добавляются многочисленные проблемы всех остальных персонажей. И в какой-то момент трагедий, смертей и психологического давления становится больше, чем в российском авторском кино.
Тут становится окончательно понятно, что снят второй сезон на голову ниже первого: без выдумки, драйва, заявленной в первом сезоне нуарной стилистики и без ощущения, что мы смотрим на мир глазами героини (это хотя бы отчасти объяснило весь манипулятивный балаган). Джессика теперь лишь изредка рассказывает что-то за кадром: скорее, в стиле героини "Анатомии страсти", чем Хамфри Богарта. Да что и говорить: главная антагонистка сезона зло вращает глазами, как на телевидении 90-х.
Второй сезон вообще напоминает конструктор, который засунули в мешок и как следует отбили палкой. Из месива торчат: безумная стратегия Netflix по производству продуктов в таком количестве, чтобы зритель ослеп, жуткие самоповторы и технический уровень супергеройского мыла с CW, от которого сервис, казалось бы, зрителя освободил три года назад. Такой сборник трюизмов про отношения с матерью, человеческую нетерпимость и важность грамотной самооценки явно не заслуживает столько внимания.
Самое любопытное, что можно заметить о втором сезоне "Джессики Джонс", — так это то, что Disney и Netflix поменялись местами: теперь режиссеры снимают для киновселенной фильмы о самоидентификации и индивидуальности, а стриминговый сервис поставил на поток сериалы про добро, серость и скучных злодеев. При Теннанте такого не было.