В январе 2017 года британский премьер-министр Тереза Мэй, выступая в Лондоне с программной речью о предстоящих переговорах о Brexit, предупредила своих европейских коллег: отсутствие сделки будет лучше, чем плохая сделка. Записные евроскептики тогда высоко оценили столь жесткую позицию премьера. В то же время многие эксперты сразу заявили, что подобный бескомпромиссный вариант ничем хорошим для страны не закончится.
Да и, честно говоря, сам сигнал Мэй, посылаемый европейским бюрократам, выглядел больше как показной — мол, нас голыми руками не возьмешь, будете неуступчивыми, уйдем, громко хлопнув дверью. Кроме как обозначение переговорной позиции его сложно было воспринимать — ни Мэй, ни любого другого вменяемого политика, даже если он выступает за отделение от Евросоюза, на самом деле не прельщала перспектива "развода" с битьем посуды и обращением в суд для раздела нажитого за эти годы совместного имущества.
Сегодня, за три месяца до завершения переговоров и за восемь месяцев до прекращения британского членства в ЕС, по обе стороны Ла-Манша все чаще раздаются заявления о том, что Brexit без сделки, или, как это звучит по-английски, no deal, не является таким уж невероятным сценарием. На столь нерадостные мысли наталкивает сам ход дискуссионного процесса, который пока не привел к какому-либо промежуточному итогу.
Более того, разработанный помощниками Мэй план будущих отношений с ЕС обернулся громкими отставками двух основных евроскептиков британского кабмина — главы МИД Бориса Джонсона и министра по вопросам Brexit Дэвида Дэвиса.
Брюссель же воспринял настолько прохладно предложения Лондона, что новому британскому министру по вопросам Brexit Доминику Раабу пришлось пригрозить ЕС, что без торговой сделки Великобритания не заплатит Евросоюзу обговоренные 50 млрд долларов отступных
Перспектива завершения переговоров без какого-либо соглашения начинает вызывать у многих все возрастающую тревогу, поскольку это не сулит ничего хорошего ни для британской экономики, ни для британского истеблишмента, ни для рядовых британцев.
Утро после Brexit
Эту обеспокоенность понять не очень сложно. Не сумей стороны к дате икс (то есть к октябрю этого года) распутать завязавшийся в результате референдума 2016 года гордиев узел, и Великобритания разом не только выйдет из Евросоюза, но, как и обещала, покинет его общий рынок и таможенный союз. Причем сделает это, не договорившись о новых взаимоотношениях со своим самым крупным экономическим партнером.
Картина, которая в этом случае предстанет взору 30 марта 2019 года, то есть на следующее утро после намеченного на 29 марта Brexit, может быть на самом деле ужасающей: британские авиакомпании не могут летать в Европу, экспортеры потеряли право беспошлинной торговли с Европой (а вместе с этим — с полусотней стран, с которыми у ЕС заключены соглашения о свободной торговле), большинство брокеров лондонского Сити внезапно остались без работы.
По оценкам Центра европейских реформ, в среднем британский экспорт при воплощении в жизнь варианта no deal будет обложен тарифом в размере 4%, однако некоторые сектора пострадают куда больше. Так, пошлины на произведенные в Соединенном Королевстве продукты питания подскочат на 14%, на автомобили — на 10%. На продажу в ЕС британских фармацевтических препаратов и удобрений понадобятся дополнительные разрешения.
К тому же британским производителям придется проходить затратную процедуру оформления правила происхождения товара. Для небольших британских фирм, торгующих сейчас с Евросоюзом, подобные бюрократические препоны могут оказаться слишком обременительными, и, дабы не торговать себе в убыток, им придется просто уйти с европейского рынка.
Одновременно пошлины на европейский импорт придется ввести и Великобритании, что приведет к повышению стоимости европейских товаров на полках британских магазинов.
Ненамного веселее будет ситуация и на финансовой площадке, играющей огромную роль в британской экономике.
Финансовые учреждения лондонского Сити разом потеряют право пользоваться режимом "единого паспорта", то есть оказывать финансовые услуги в странах Европы. Лондон, конечно, пытается демонстрировать невозмутимость, указывая на то, что в ситуации, когда на клиринговые дома лондонского Сити приходится большая часть расчетов по европейским деривативам и ценным бумагам, Брюсселю самому будет невыгодно отказаться от услуг британских фирм
Чиновники также уверенно утверждают, что для ЕС разрыв с Великобританией по жесткому сценарию также не пройдет бесследно, потому что, как ни крути, а от разрыва тесных партнерских финансово-экономических отношений, сформированных за последние 40 лет, больно будет не только Лондону.
ЕС vs Лондон
Однако, как это ни прискорбно признавать властям Соединенного Королевства, Брюссель полагает, что свет клином не сошелся на британской столице и операции по финансовым услугам можно перенести, например, в Нью-Йорк.
И в целом размер уступок в мире пост-Brexit будет зависеть больше от ЕС. Например, Брюссель мог бы выдать разрешения британским авиакомпаниям на полеты на европейских направлениях для того, чтобы избежать полнейшего коллапса в авиаперевозках. От него, в конечном счете, могут серьезно пострадать сами граждане ЕС.
В то же время в других областях европейцы могут проявить меньшую гибкость. Например, обложить повышенными пошлинами поставки на свой рынок британского сыра, мяса или запчастей и таким образом помочь собственным производителям. Причем все это будет сделано строго в рамках закона и правил Всемирной торговой организации (ВТО) — то есть единственного инструмента, к которому придется прибегнуть Великобритании в торговле с Евросоюзом при отсутствии какого-либо иного соглашения.
На этом фоне эксперты прогнозируют резкое ослабление курса британской валюты. Не исключается и такой вариант развития ситуации, при котором курс британского фунта может достичь паритета с курсом евро или даже доллара. Для сравнения: сейчас за 1 фунт дают 1,13 евро и 1,3 доллара.
Мэй и ее грабли
Счастливым такой финал переговоров по Brexit никак не назовешь. Но Мэй попала по сути в ту же ловушку, что и ее предшественник Дэвид Кэмерон.
Желая потрафить евроскептикам, он организовал референдум о "разводе" с ЕС, против которого сам же и стал агитировать.
Эта парадоксальная и крайне нелогичная ситуация в итоге и погубила его довольно яркую на самом деле политическую карьеру
Нечто похожее происходит и с нынешним премьер-министром. Тереза Мэй так часто за последние полтора года повторяла, что "отсутствие сделки лучше, чем плохая сделка", что многие сограждане ей поверили.
Согласно проведенному в этом месяце опросу общественного мнения, 39% британцев полагают, что в сценарии no deal нет ничего страшного.
Тогда непонятно, почему же британским министрам приходится в парламенте отвечать на вопросы, достаточно ли будет в Великобритании запасов еды и лекарств в случае разрыва с ЕС по жесткому сценарию? Оптимизм одних явно не вяжется с пессимизмом других.
Но если окажется, что отсутствие сделки кроме чувства гордости (британцы таки не "прогнулись" перед ЕС) никакого удовлетворения больше не приносит, зато экономический ущерб каждый чувствует на своем кошельке, то тут полетит голова не только Терезы Мэй. Под гильотину народного гнева попадет и возглавляемая ею Консервативная партия. На Даунинг-стрит это явно понимают и вряд ли всерьез стремятся к варианту no deal. А вот удастся ли им это — другой вопрос, и ответ на него станет известен уже совсем скоро.