В прокат выходит фильм "Mamma Mia! 2", продолжение киномюзикла 2008 года. Уже второй раз авторы этого фильма экранизируют строчку из песни группы "Високосный год": "Наши матери в шлемах и латах бьются в кровь о железную старость". Егор Беликов — о райской жизни по-голливудски.
Итак, Mamma Mia, here we go again. В первой части этого приснопамятного киномюзикла на песни ABBA, адаптированного с Бродвея, если кто-то помнит оттуда сюжет, главной героиней была Донна Шеридан (Мэрил Стрип). Она когда-то в молодости во время путешествия на греческий райский остров Калокаири закрутила сразу с тремя мужчинами (Пирс Броснан, Колин Ферт, Стеллан Скарсгард) примерно в одно и то же время, и непонятно было, кто отец ее дочки Софи (Аманда Сайфред), уже давно взрослой к моменту начала сюжета оригинального фильма. В этом и была вся интрига, которую разрешили ничем: пусть будет у девушки три отца, три — не ноль же, правда?
Так вот, во второй части Донна-Стрип просто умерла, не спрашивайте, с чего вдруг, никто не знает, умерла, и все, чего вы пристали. Причем Мэрил все же играет в этом фильме, правда, появляется всего лишь один раз в качестве призрака в одной из многочисленных финальных сцен (видимо, на большее оскароносная актриса, наученная горьким опытом первого фильма, не согласилась).
Но Донна при этом в фильме есть, и ее много. Играет ее актриса Лили Джеймс в одном гигантском флешбэке, наконец разъясняющем для всех, кто пристально следит за развитием киновселенной Mamma Mia! (ха-ха), как же именно героиня любила тех самых трех мужчин, в каком порядке, при каких обстоятельствах, в общем, как она пережила все это несчастье (или счастье, тут уж как посмотреть). Актриса Лили Джеймс ("Малыш на драйве"), конечно, молодец, чрезвычайно хорошо адаптируется к любым обстоятельствам, пусть даже эти обстоятельства — скакать в ношенном Мэрил джинсовом комбезе и других ее одеждах, ушитых по фигуре. Оператор без затей фокусируется в этих сценах исключительно на ее обтянутых ягодицах и, в общем, ничего ценного из виду таким образом не теряет.
Вообще от этого мюзикла, который невесть зачем решили продолжить спустя целых десять лет, кроме воспоминаний о фигуре Лили Джеймс, не остается никаких ощущений, и самого главного, за которое и можно любить хорошие мюзиклы: он недостаточно отточен, в нем нет необходимой ловкости. Актеры не так уж неподражаемо танцуют, не очень красиво поют. Не создается ощущения видимой легкости, которое, как известно, создать сложнее всего.
Представляется столь же сомнительной и основная смысловая парадигма картины. Итак, все эти люди, отбросив скуку будней и забыв о разнообразных обязательствах, съехались на отдаленный остров, где отдались всем возможным удовольствиям. Кроме трех пожилых отцов, дочки Донны и ее неожиданно взявшейся откуда-то бабушки Шеридан, приехали также подруги Донны (Джули Уолтерс и Кристин Барански), а еще — некий таинственный пожилой мужчина по имени Фернандо Сьенфуэгос (Энди Гарсия, и угадайте, какую же песню ABBA об этом герое споют). Однако выясняется, что все доступные для них удовольствия — это танцевать с бокалом в руках, думать о старых любовях и обильно ностальгировать. Торжество гедонизма здесь представляется чуть пенсионерским, а восторженно исполняемые песни ABBA звучат неоправданно. Какая тут, к черту, Dancing Queen, кости бы уложить в кресло спокойно.
Актеры, кажется, тоже что-то чувствовали. Все, например, помнят, как Пирс Броснан в первой части очень плохо пел, и это запомнилось чуть ли не сильнее всего остального. Во второй части он все еще делает попытки чуть помузицировать, но его быстро убирают в музыкальных сценах на второй план, а его голос вырезают из общей смикшированной звуковой дорожки.
Стыднее всех здесь, похоже, Колину Ферту: он, совершенно безукоризненный джентльмен, не умея особо ни петь, ни танцевать, просто скачет на заднем плане с исключительной тоской в глазах. А меньше всего данная ситуация коробит выписанную за отдельные деньги певицу Шер, сыгравшую здесь маму Донны. Здесь она появляется, крайне безэмоционально отыгрывает положенные сюжетные неловкости, а потом сразу начинает петь, отпевает (именно так, другое слово использовать не получается) необходимое, а дальше охотно отступает на задний план, как в песне "Ляписа Трубецкого": "Все, ребята, харэ, отработали лавэ".
Всю эту старческую хрупкость привнес во франшизу сменившийся постановщик Ол Паркер, странный режиссер геронтофилического толка. До этого он написал сценарии сразу двух фильмов "Отель "Мэриголд", там куча звездных актеров, достигших уже любого пенсионного возраста, хоть как сейчас, хоть повышенного, предаются всякой любви.
И при этом же снова и снова, в каждом музыкальном номере вспоминается, насколько же невероятны песни ABBA, даже если слышишь их в стотысячный раз и в таком исполнении. Они как шелест ручья, текущего по камням, они будто были всегда, прозрачные и невыразимо прекрасные. Но к самому фильму давно распавшаяся группа ABBA отношения не имеет, их песни несет уже другой ручей, а именно — мейнстримный поток голливудского кино, который давно уже не только покрылся тиной и камышом, но и, по-хорошему, должен быть уже закрыт для купания.
В прокате с 16 августа.