Владимир Керханаджев на ногах с самого утра. В 94 года он возглавляет совет ветеранов, когда приходит время призыва в армию — общается с новобранцами, рассказывает школьникам и студентам о Великой Отечественной. "Я один из четырех ветеранов в Пензе, кто прошел Сталинград. Но, к сожалению, только я один сейчас могу пообщаться с вами и вспомнить, как это было", — говорит он.
Довоенное детство в Армении
Владимир Керханаджев родился 3 августа 1924 года в армянском городе Алаверди в греческой семье. "Фамилия произошла от прозвища, которое дали моим прапрапрадедам в Персии, — "керхана", что значит мастер красных дел. Они занимались добычей меди", — рассказывает ветеран. В семье он был старшим из четырех сыновей. Его отец после службы в Красной армии устроился рабочим, мать была домохозяйкой.
"Дома родители говорили с нами только на греческом, на улице все общались на армянском, а в школе — на русском. Почти все греки своих детей отдавали в русские школы, потому что понимали, что за пределами Армении они будут неграмотными", — продолжает Керханаджев и признается: греческий он давно забыл, а вот по-армянски говорит до сих пор.
Окончание школы день в день совпало с началом Великой Отечественной войны. "Мы всю ночь гуляли, а когда я пришел утром, то увидел, как плачет мать: "Сынок, началась война". Вскоре после этого призвали отца — до 1945 года он прослужил в Закавказье. 17-летнему Владимиру, как и многим его сверстникам, которым оставался год до начала службы, выдали винтовки и отправили охранять заводы.
"Кто-то говорит, что якобы уходили на фронт 16-летними — это все неправда, не брали 16-летних. Меня призвали в Красную армию в августе 1942 года, когда мне исполнилось 18", — рассказывает Керханаджев. В Кировокане (сейчас Ванадзор, административный центр Лорийской области Армении — прим. ТАСС), где располагался республиканский военкомат, формировалась инженерно-саперная бригада. Владимир Керханаджев оказался в ней рядовым сапером.
Все обучение заняло чуть больше недели. На десятые сутки прямо на железнодорожном вокзале, перед эшелоном, который отправлялся в Тбилиси, новобранцы приняли присягу. Впереди их ждал Закавказский фронт.
Авианалеты и горящая Волга
Первое и самое страшное воспоминание о войне — авианалет, под который колонна новобранцев, и Керханаджев в том числе, попала на пешем пути по дороге из Тбилиси в Сочи, — между городами тогда не было железнодорожного сообщения. "У немцев разведка работала хорошо, особенно авиационная. Они знали, что молодое пополнение идет на фронт, и начали нас бомбить. Среди мальчишек началась паника. Пока дошли до Туапсе, погибло около 100 человек из нашей бригады", — вспоминает Керханаджев.
Однажды ночью их срочно подняли, посадили в машины и повезли в неизвестном направлении. "Сутки ехали, и даже командование не знало, куда именно. Но когда добрались до Каспийского моря — догадались", — рассказывает ветеран. Сформированный в Астрахани эшелон направлялся на оборону Сталинграда.
Первое, что он увидел в Сталинграде, — как горит Волга. Вдоль восточного берега реки еще до войны были построены резервуары, в которых хранили бензин и керосин. Их немцы и начали расстреливать в первую очередь.
В Сталинграде инженерно-саперная бригада, в которой числился Керханаджев, вошла в состав 62-й армии под командованием генерал-лейтенанта Василия Чуйкова.
Работа сапера
Свою первую из 1800 мин Владимир Керханаджев обезвредил в Сталинграде. "На Закавказском фронте в основном были наши мины — допотопные, в деревянных корпусах, как в царской армии. В Сталинграде я впервые столкнулся с немецкими минами — в металлической оболочке, на тот момент они были самыми современными", — рассказывает Керханаджев.
Инженерно-саперная бригада была всегда на переднем крае — бойцы должны были обеспечивать проход через минные поля перед наступлением. Ширина такого прохода составляла около трех метров — чтобы проехал танк. У сапера, как известно, нет права на ошибку.
В Сталинграде сложность работы увеличивалась в разы: разминировать приходилось ночью, чтобы не увидел враг. Дома и отдельные участки по несколько раз переходили из рук в руки, поэтому нередко минные поля лежали в три слоя: "Наши отходят — делают минное поле, потом мы тесним немцев, уже они минируют участок и так далее". Работали на ощупь и передвигались по-пластунски, вспоминает Керханаджев. Была нужна максимальная концентрация, чтобы выполнить задание и сохранить жизнь.
"Немцы устанавливали неизвлекаемые мины, поэтому мы выдвигали в минное поле удлиненные заряды — обыкновенные деревянные жерди с привязанными 200-граммовыми тротиловыми шашками и огнепроводным шнуром, и, когда начиналась артподготовка, взрывали, чтобы немцы не услышали. После одного такого взрыва получался проход в полтора-два метра", — рассказывает Керханаджев.
Начало контрнаступления советских войск 19 ноября 1942 года он помнит очень хорошо. "Пасмурно, около девяти часов вечера. И тут началось — мы с сослуживцами перепугались, подумали: "Вот это светопреставление". А это были залпы наших "катюш", — вспоминает фронтовик.
Инженерно-саперный батальон дислоцировался примерно в полутора километрах от площади Павших Борцов Революции, где в здании центрального универмага находился командный пункт 6-й немецкой армии под командованием Фридриха Паулюса.
Небритый Паулюс
Утром 31 января бригаде саперов было отдан приказ разминировать площадь. Рота, в которой служил Керханаджев, работала вокруг центрального универмага. "Мы подготовили проход для делегации, которая должна была зайти в подвал. Красноармейцы выстроились коридором, в конце которого стоял автомобиль М1 — на нем должны были вывезти Паулюса, его начальника штаба и адъютанта", — вспоминает Керханаджев.
С другой стороны здания ждала заранее приготовленная бронемашина. Советское командование опасалось, что Паулюса, которому днем ранее было присвоено звание фельдмаршала, могут убить по приказу Гитлера свои же снайперы, обстреливавшие город, и поэтому немецкого фельдмаршала вывели через черный ход.
"Он был метра два ростом, худощавый и — я был поражен — небритый. Я часто видел наших генералов, в том числе Чуйкова, — они всегда выглядели как огурчики. А этот хваленый Паулюс, любимец Гитлера, смотрелся просто ужасно", — рассказывает ветеран.
После того как Паулюса и еще целую группу немецких генералов увезли, саперам поручили осмотреть командный пункт на предмет мин. "Когда я вошел, то увидел трупы немецких полковников и генералов — это были те, кто не захотел сдаваться", — продолжает собеседник.
Спустя несколько дней после этого, 2 февраля 1943 года, Сталинградская битва была завершена, а 4 февраля 18-летний Владимир Керханаджев получил свою первую награду — медаль "За боевые заслуги". В Сталинграде он разминировал 280 мин и снарядов.
Быт и досуг
Вспоминая о военных годах, Владимир Керханаджев не говорит о трудностях солдатского быта. "Одеты и обуты мы были хорошо: ватные штаны, валенки и полушубки. Не то что немцы, у которых и зимнего обмундирования не было. Когда они сдавались в плен, мы поражались, как они выдерживали в такие сильные морозы", — вспоминает Керханаджев.
Продуктовый паек солдатам выдавали каждый день. Провизии оставалось на то, чтобы кормить детей, — голодные, они прятались в подвалах домов. "Кроме пайка каждый день выдавали по 100 грамм: красноармейцам — спирт, потом, уже после Курской битвы, — водку, командному составу — "Московскую особую", а полковникам и генералам — коньяк", — вспоминает Керханаджев.
Лучший досуг у солдат случался, когда приезжали артисты. "На Сталинградском фронте выступала, к примеру, Любовь Орлова. И чем ближе к победе, тем выступления артистов становились все чаще", — вспоминает Керханаджев.
После окончания Сталинградской битвы батальон, в котором он служил, еще около полутора месяцев разминировал город, после чего подразделение перебросили в Липецк, где пополнили новобранцами и отправили на Брянский фронт.
Конец войны
В 1943 году Владимир Керханаджев воевал на Брянском фронте, потом освобождал Прибалтику. "Когда мы были в Риге, ко мне подошла местная женщина лет 40 и совершенно для меня неожиданно стала ощупывать мою голову. Только потом выяснилось, что немцы разбрасывали листовки, в которых солдат Красной армии изображали с рогами на голове", — смеется Владимир Керханаджев.
День Победы он встретил в Кенигсберге. Рассказывает, что, узнав о завершении войны, советские солдаты палили в воздух; немцы, поняв, что все закончилось, сделали то же самое. "Когда кончилась война, в штаб вызвали 15 человек из нашей бригады — молодых фронтовиков с хорошим здоровьем, знающих русский язык, — и отправили в Ленинград, поступать в военно-инженерное училище", — вспоминает Керханаджев. С этого момента началась его военная карьера. "Еще когда в 1934 году я увидел фильм "Чапаев", то захотел стать командиром Красной армии", — улыбается Керханаджев.
После училища служил на Дальнем Востоке, в своей родной Армении, в Китае, в 1972 году его перевели в Пензу, где Керханаджев и остался. В 1976 году уволился из армии в звании полковника и работал в штабе гражданской обороны региона.
Александр Поляков