"Мыслящий банан с Сатурна". "Говори благое или молчи". "В. Цой жив!" "Ингушское УФАС". Коричневая стена исписана мелом — хаос из имен, аккаунтов, смайлов и посланий. Фахверковые балки и потолок мансарды делают помещение похожим на настоящий лофт. "Станция Метро" — это первый и пока единственный в Ингушетии коворкинг, где можно арендовать оборудованное рабочее место с почасовой оплатой.
Кроме двух-трех барбершопов и пары настоящих этно-кафе, в республике в принципе нет общественных пространств, которые в столицах принято называть "концептуальными". Назрань — крупнейший город республики, но преимущественно малоэтажный и эстетически консервативный. В торгово-офисном центре под коворкингом продают дешевый текстиль, сидит очередь к стоматологу-частнику, а в доме напротив делают хиджаму — популярную в арабском мире процедуру кровопускания.
Пугающий open-space
"Мы рассуждали так: метрополитена в Ингушетии нет, пускай будет хотя бы станция", — говорит Магомет Матиев, совладелец и директор коворкинга. С приезжими он иногда заключает пари: те уверены, что никакого метро на российском Кавказе нет (ближайшее — в Тбилиси), и он выигрывает, показывая им красную букву "М" в центре города.
Над стойкой ресепшен синхронно крутятся шесть секундных стрелок — время на всех циферблатах местное. В этом тоже есть здоровый юмор: бизнес-интересы у постояльцев "Станции Метро" редко выходят за пределы московского часового пояса. Бухгалтеры, дизайнеры, репетиторы, индивидуальные предприниматели-юристы: единицам из них рабочее место оплачивает организация — например, менеджеру интернет-магазина или сайта. Много приезжих: командированные и коммивояжеры, которым нужен угол на короткий срок, от 300 рублей в день.
"При каждой поездке в Москву, тем более в Европу, смотрю новые фишки. Что-то повторяем, что-то сами придумываем. За рубежом есть и производственные, и складские коворкинги, но нам над этой культурой еще работать и работать", — говорит Магомет.
Коворкинг небольшой — всего 300 кв. м вместе с кухней-переговорной и зоной конференций. В рабочей зоне к началу дня за столами сидят четверо, мужчины и женщины. Всего в разное время приходят 15–18 человек. Приглашая в эту часть помещения, Магомет переходит на шепот. По стенам развешаны призывающие к тишине плакаты. Одна из табличек напоминает визитерам главный концепт этого бизнеса — "Открытое пространство, открытые люди".
"Мы столкнулись с такой проблемой, что в Ингушетии даже молодежь настороженно относится к открытому пространству. Есть стереотип, что работа — это кабинет. А здесь все на виду, ясно, кто и чем занят. Это для нас главный барьер. Поэтому агитируем людей при каждом удобном случае, проводили экскурсии для старшеклассников, тусуемся на всех республиканских мероприятиях и там призываем — дайте нам пять минут на презентацию".
О пользе визуализации
В августе проекту исполнилось два года, и он до сих пор не окупился. Владельцы закрывают минусовые остатки за счет средств семьи и из доходов других своих проектов. Коворкинг начинался как социально ориентированный бизнес и остается таким, многие услуги оказывает бесплатно "по велению души" собственников. Например, долгое время — пока в республике не было соответствующего государственного центра — давал возможность для встреч участникам проекта "Солнечный круг", который помогает семьям с детьми с синдромом Дауна.
"Арендодатели в Ингушетии обычно не смотрят на то, что у тебя бизнес социально значимый, и не дают никакой отсрочки по платежам. А хозяин этого помещения пошел нам навстречу, предоставил льготный период — здесь такое бывает очень редко", — говорят представители проекта.
Магомет Матиев и его партнер Ахмед Бузуртанов стараются помогать не только НКО, но и общественно полезным коммерческим проектам, вовлекать максимум людей в их инициативы. У входа поставили ящик для сбора литиевых батареек, собираются установить и короб для макулатуры — бухгалтеры и юристы выбрасывают много бумаги.
"Обещаний с начинающих никаких не берем. Но, конечно, надеемся, что когда стартапы станут "живыми", то переберутся к нам. Оценят атмосферу и придут".
По словам Матиева, всего "в орбиту" коворкинга сейчас вовлечены 200–300 энтузиастов — тех, кто следит за анонсами мероприятий, посещает проходящие в конференц-зоне лекции и мастер-классы по бизнесу. На мероприятия собирается до 30–50 человек.
Магомет пускается в рассуждения о том, что на Западе 80% умственного труда уже готовы переложить на роботов, и здесь, в патриархальной Назрани, надо об этом хотя бы размышлять, чтобы вписаться в смену экономического уклада.
"Молодежи надо хотя бы заниматься такой визуализацией. Закрыть глаза, представить, каким будет мир, и искать в нем свое место. Люди 40–50 лет, как правило, все осознают, но уже не готовы меняться. Например, в Ингушетии редко кто согласен на аутсорс — бухгалтер должен быть в штате, а персонал — сидеть в офисе, под контролем".
В коворкинге есть бухгалтер и юрист, их услуги доступны постояльцам. В атмосфере взаимной поддержки под крышей "Станции Метро" зарождаются и сообщества по интересам. Здесь образовалось ингушское отделение проекта "Эко-Дозор", по вечерам собирается сборная Ингушетии по интеллектуальным играм, сложился "Клуб любителей английского языка". Один-два раза в месяц гостят иностранцы: если в местном хостеле или в университете замечен зарубежный гость, местные "англофилы" стараются пригласить его на клубное заседание для языковой практики.
Полгода назад "Станция Метро" оборудовала первую в Назрани общественную велопарковку.
Из Назрани в Дубай
На старте проекта в 2016 году одними из первых коворкеров стали ребята-айтишники. Берд Азиев — дизайнер пользовательских интерфейсов, закончил университет в Москве, но вернулся работать в Ингушетию, потому что "здесь не было конкуренции, был спрос, и вообще, на родине хорошо, а к месту работы программисты не привязаны".
Свою студию Solvo он организовал вместе с родными братьями, и они сначала снимали офис в Магасе: дома работать не хотелось, потому что там "слишком много соблазнов". А потом открылся коворкинг, они поселились в нем, и дальше их бизнесы росли вместе. Сейчас в студии постоянно работают 10–13 молодых специалистов, за это время они вышли на международный рынок, а родной брат Берда Тамерлан Азиев получил предложение поработать в Дубае, переехал и добился там больших коммерческих и творческих успехов. В прошлом году его работа стала победителем международного конкурса в сфере веб-дизайна Awwwards, а в этом он даже вошел в состав жюри.
Сейчас от студии Sоlvo в коворкинге остались только вывеска и граффити мелом — коллектив перерос пространство "Станции Метро", и в конце октября программисты съехали в отдельный офис. При этом клонировали принцип коворкинга у себя.
"Нас никто не прогонял, мы сами подумали, что коворкингу надо расширяться. На новом месте формат нашей студии тоже плавно перешел в такой "мини-IT-коворкинг", где каждый работает сам на себя — многие по договорам с зарубежными фирмами с занятостью full-time. Сейчас свободных мест нет, но вообще мы принимаем в свою компанию людей, которые хотят профессионально расти. Даже просто сидя рядом с нами, они обучаются, тоже пробуют набрать какие-то мелкие заказы и так развиваются", — рассказывает Берд.
Пчелы, овцы, инновации
Улица Муталиева, где находится "Станция Метро", — центр старой части Назрани. Двухполосная дорога по вечерам встает в пробках: впереди автовокзал, сзади мечеть, по обеим сторонам ряды вывесок. Розничная торговля — самый распространенный вид предпринимательства в Ингушетии, с ним соперничают только строительные услуги.
Директор коворкинга пришел к социальному проекту от частного подворья. У семьи Магомета до сих пор типичный для Ингушетии бизнес — закупка и откорм на убой бычков и овец, пчелы, сад-огород. Оставив фермерство брату, он в свое время занялся торговлей, потом пытался производить сувениры — лазерная резка по дереву. Однако это дело пришлось законсервировать до лучших времен: говорит, без господдержки тиражировать национальные орнаменты оказалось невыгодно.
Под потолком коворкинга тоже висит продукт лазерного выпиливания — "СНИЛС-карта Российской Федерации" из дерева. Ингушетия выглядит на ней совсем крошечной ювелирной деталью на краю страны. "Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Сейчас к людям начинает приходить понимание, что не все измеряется деньгами, и объединившись, можно решать конкретные вопросы", — говорит Магомет.
Практически всю свою предпринимательскую жизнь он занимается еще и общественной деятельностью, сам читает лекции, в последние два года избирался председателем ингушского отделения общероссийской Ассоциации молодых предпринимателей. Он поясняет смысл объединения: "Например, в центре Назрани у нас постоянно происходят отключения света, воды. Вместе нам легче выйти на энергосети, поставщиков услуг, на администрацию города, чтобы решать проблемы".
На первом этаже торгового центра, где находится коворкинг, еще не успели убрать гирлянды из воздушных шаров. В конце октября прошло торжественное открытие Центра инноваций социальной сферы (ЦИСС) — первой в Ингушетии государственной площадки для поддержки социального бизнеса. Этим тоже занимаются Матиев с партнером и их команда.
"Минэкономики Ингушетии предложило нам "вести" ЦИСС из-за нашей активной позиции, потому что коворкинг давно работает с большим количеством НКО и выступил платформой-посредником. Они доверились нашей компетентности".
Коворкинг был готов принять всю учебную нагрузку центра на собственную площадку, но по требованиям к "доступной среде" мансарда на четвертом этаже не подходила. Сейчас сотрудники и постоянные лекторы коворкинга вовлечены в учебный процесс в том числе и на государственной территории. Их бизнес тоже готов расширяться. Матиев рассказывает, что хотел бы продлить ветки своего "метрополитена" до Сунженского района и в Малгобек, открыв там небольшие коворкинги.
"Без активных сообществ люди будут замкнуты в своем мирке и мыслить максимум в масштабах Ингушетии. Республика маленькая, не у всех есть возможность посмотреть страну и мир. А мы хотим и периферию нашу развивать — чтобы там появилось новое видение жизни", — говорит Магомет.
Ольга Калантарова