Евгений Ивашкевич: я привык рисковать

— Как к вам студенты обращаются?

— Обычно Евгений и на "вы". В нашем университете принята такая форма: сотрудники между собой на "ты" и по имени, студенты называют преподавателей более уважительно.

— Значит, Евгений — допустимая форма и в нашем интервью?

— Разумеется. Именно так.

— Вы катаетесь на горных лыжах?

— Давно не вставал. Вот до пандемии регулярно ездил. Вместе со старшим сыном Ярославом. Он тоже любитель гор и лыж.

— Какие трассы предпочитаете?

— Да самые разные.

— Но начинали с синих?

— Я ведь рисковик по профессии. 15 лет проработал в банке "Тинькофф" директором по рискам. Действительно, привык осторожно относиться к экстремальным развлечениям. Когда начинали с сыном ездить в горы, он был еще маленьким. Естественно, моя задача состояла в том, чтобы через две недели привезти его домой целым и невредимым. Первое время катались только по синим трассам, когда полностью их осваивали, переходили на красные, а в конце уже носились наперегонки по черным, и сын меня благополучно обгонял.

— Полагаю, догадываетесь, почему я спросил про лыжи и цвета трасс. Вы же используете схожий метод в учебе.

— Все верно. В Центральном университете возникла некая метафора: стараемся разделить предметы на разные треки — синий, красный и черный, чтобы студенты могли выбрать для себя ту трассу, которая им сейчас по силам.

Спектр у нас широкий — от компьютерной разработки и машинного обучения до бизнеса и аналитики. Ребята должны определиться с будущей специализацией. Если поняли, что им нравится направление, связанное, например, с искусственным интеллектом, вольны бизнес, экономику и аналитику проходить на синем уровне, а трассы по компьютерной разработке должны освоить на черном. Понимаете?

Появляется вариативность, опциональность, на каком треке сконцентрироваться.

При этом везде прокатиться лишь по синим трассам нельзя. В чем-то обязательно нужно дойти до максимума. Сформулировал бы этот принцип классической поговоркой: необходимо знать понемногу обо всем и все о немногом.

"Понемногу обо всем" — та самая ширина, которую даем на синем уровне. А "все о немногом" — сфера, где наш выпускник становится в итоге профессионалом.

После чего мы снова спросили ребят: а теперь кем хотите стать? И распределение голосов в аудитории выравнялось. Какой вывод? На первом этапе студенты зачастую точно не могут спланировать будущее, на их мнение способен повлиять хороший докладчик, интересный собеседник. Между тем от этого решения зависит жизнь человека. Можно ли в столь ответственной ситуации довериться случайному фактору?

Мы говорим: ребята, будет правильнее, если не станете выбирать специальность на входе, когда толком еще не знаете ни про мир бизнеса, ни про IT. У вас пока нет глубокого понимания. Поэтому наш совет: понемногу изучайте разные дисциплины, стараясь постепенно углубляться в ту специальность, которая вас больше заинтересует, к чему чувствуете тягу, талант и способности.

По этому треку и двигайтесь на черном уровне. Такая у нас идея.

Есть студенты, которые все трассы проходят на максимуме. 11 человек одинаково успешно идут сейчас везде. Уникальные ребята, справляющиеся с огромной нагрузкой. Это, поверьте, тяжело даже физически. Сложно учиться, осваивая параллельно три специальности.

В первом семестре у нас все дисциплины являются обязательными — даем базу. Это стандарт в любом техническом или IT-вузе: матанализ, линейная алгебра, программирование…

Потом возрастает вариативность, ребята расходятся по индивидуальным траекториям. И подготовка тоже отличается.

— Право на ошибку есть? Если ребенок, сорри, студент изначально неверно сориентировался, но потом понял, что попал не на ту, не на свою трассу.

— Подход, который пропагандируем, можно определить словами "бережливое обучение". Его идея именно в этом: на раннем этапе студенты пробуют себя на разных треках, и, если что-то пошло не так, у них есть возможность досдать необходимые курсы и выбрать другую специальность. Замыкать вчерашнего школьника сразу в узкой нише, про которую он мало что понимает, — большая ошибка. В технических вузах, наверняка знаете, высок процент отсева: после первых курсов ребята часто покидают институт. И не из-за того, что глупые и не тянут учебу. Банально становится неинтересно. Вернее, так: они не тянут, потому что стало скучно. Вот ключевой момент.

А из тех, кто, сжав зубы, все же доучивается до конца, половина потом работает не по специальности. Получают диплом, но понимают: эта работа им неинтересна, и идут в другую сферу. Таковы официальные цифры рынка, увы.

С подобным положением дел надо бороться. У нас молодой университет, мы проводим эксперимент, проверяя модели входа студентов в образовательный процесс и их дальнейшего трудоустройства. Задача — соединить спрос и предложение. Есть ощущение, что одна из главных проблем на рынке сейчас в том, что две части целого не стыкуются правильным образом...

— Я спрашивал вас о лыжах еще и в расчете на то, что вспомните малую родину — Сибирь.

— Да, в Кузбассе есть популярный курорт Шерегеш, многие мои одноклассники туда ездили, я же не был ни разу и на лыжи встал поздно. Впервые спустился с горы, когда уже занимался наукой после окончания Физтеха. Поехал в Schladming Winterschool, научную школу в Австрии, провел две недели в Альпах, там и начал кататься. Страшно понравилось, хотя даже не имел подходящей экипировки. Надевал лыжные ботинки и в джинсах выходил на гору, получая максимум удовольствия.

— А почему в детстве не попробовали?

— Не сложилось. Отец умер, когда мне было два года. Мы остались с мамой, а она не спортсменка. В Прокопьевске я прожил до девятого класса.

— У вас семья шахтерская?

— Да, двоюродный брат отца, мой дядя Василий Павлович Ивашкевич был начальником объединения "Прокопьевскуголь". Заслуженный шахтер, почетный гражданин города.

— Не было мысли продолжить династию, пойти по стопам?

— С детства интересовался другим, активно занимался музыкой, физикой, математикой, а шахтерский трек меня не привлекал. Как уже сказал, отец умер рано, он не мог повлиять на мой выбор профессии.

— А музыка — это что?

— Я занимался по классу баяна у Виктора Михайловича Захарова, замечательного педагога. Это был важный опыт.

— Сейчас сможете взять три аккорда?

— Музыкальную школу я окончил, и баян есть, немножко пытаюсь играть. Но любой инструмент требует постоянной практики. Чтобы не потерять форму, надо заниматься час-два в день. У меня на это нет времени.

Правда, нашел другую отдушину, связанную с музыкой.

— Об этом подробнее поговорим позже, а пока скажите, была развилка — физик или лирик?

— Да, делать выбор пришлось. В один и тот же год я победил на конкурсе баянистов в Кузбассе и занял третье место на всесоюзной олимпиаде по физике. Естественно, надо было решать, чем заниматься дальше.

Меня уговаривали поступать в Кемеровское музыкальное училище. А олимпиада по физике открывала путь в лучшие вузы страны. Все-таки выбрал науку, пошел в физматшколу имени академика Лаврентьева при Новосибирском госуниверситете. Окончил ее и в 1987 году стал студентом Московского физико-технического института.

С точки зрения образовательного опыта школа-интернат — наиболее, пожалуй, интересные годы моей жизни. Преподаватели реально были увлечены наукой и свою любовь к ней передавали нам, ученикам. Даже в Физтехе оказалось больше формальностей: нас загружали теорией, мы много и тяжело учились. Но прежней влюбленности в учебу, как в школе-интернате, в Физтехе я уже не ощущал.

А о старших классах остались самые светлые воспоминания. Мне нравился этот путь: хотел быть ученым и, действительно, после вуза десять лет занимался наукой в Дубне, в Институте ядерной физики.

— Там же защитили диссертацию?

— Да, в 1993-м получил диплом, а в 1995-м уже стал кандидатом наук. Потом еще долго работал в Дубне старшим научным сотрудником. Правда, в последние годы уже больше мотался по заграницам. Сначала была так называемая постдоковская позиция в Dublin Institute for Advanced Studies. Институт перспективных исследований считается одним из лучших учебных заведений Ирландии, его основал классик квантовой механики Эрвин Шредингер, который и стал в нем первым директором. Я заключил трехлетний контракт, но проработал лишь год. Стало скучно, и я вернулся в Россию. Все-таки Ирландия — маленькая замкнутая страна, чувствовал себя в ней чужим, посторонним, инородным телом.

К тому же понял, что мне не очень интересно жить за границей.

В Дублин я перебрался в 1996-м. Ехали вместе с женой, к тому времени я уже женился.

— Но вы ведь не сразу возвратились в Россию?

— После Ирландии год провел в Швейцарии, преподавал там... По заграницам уже ездил с целью заработка. В то время в российской науке платили мизерные деньги, а у нас с женой родился старший сын Ярослав, надо было зарабатывать на жизнь. Второй ребенок появился лишь через девять лет именно по той причине, что жизнь была неустойчива, мы постоянно куда-то переезжали. Последняя позиция, на которой пробыл два года, — это Тайвань. Шесть командировок со все удлиняющимся сроком. Я был Associate Professor, занимался научной работой. Интересный опыт, мне нравилось даже больше, чем в Европе, как ни покажется странным. Но в итоге и на Тайване загрустил, понял: пора возвращаться в Россию. Но для этого я принял решение поменять направление деятельности — уйти из науки и заняться бизнесом.

— Почему?

— Наступило легкое разочарование. 10 лет был ученым, работал с интересом, но в итоге... Как бы точнее сформулировать мысль? Мне не показалась интересной перспектива провести остаток дней за границей, занимаясь все тем же. Решил: лучше вернуться в Россию, даже пожертвовав наукой. И не пожалел об этом шаге. Наоборот! Перейдя в бизнес, вдруг понял, что и там есть задачи, которые вполне научны.

Меня убедил опыт работы в американской компании Reader's Digest. Она в то время рассылала по почте книги, видео, музыку. Весь стиль работы был основан на экспериментах. Так называемый test and learn подход, который мы использовали потом и в Т-Банке, а сейчас преподаем в университете. Решаешь бизнес-проблему на основе не предпринимательской интуиции, а научного теста. Проверяешь один вариант, другой и смотришь, какой дает лучший результат. Эти постоянные тестирования были возведены в компании Reader's Digest практически в культ. Постоянно шел их анализ, извлечение данных, оценка и оптимизация. Этот опыт я потом использовал практически во всех других бизнесах, где работал, и мне везде это помогало.

— Вы недолго проработали у американцев?

— Года полтора. Хватило, чтобы понять, как наука применяется в бизнесе.

— И попробовали самостоятельно использовать опыт?

— Да, после ухода из Reader's Digest запустил свой проект, организовал компанию, которую мы с женой назвали "Почитатель". Хотели продавать книжки по почте. Это 2006 год. Эксперимент был, увы, неудачным. Заниматься предпринимательством очень даже непросто. Тяжелый хлеб, нужно быть готовым к огромному количеству трудностей, которые изначально не предвидишь.

Вывел для себя формулу: какой бы идеальный бизнес-план ни составил, в итоге расходы надо умножить на два, а требуемое для реализации время — на три. Примерно так. Но люди обычно склонны проявлять оптимизм. В действительности же требуются колоссальная воля, энергия, чтобы все реализовать. Мало сочинить хороший бизнес-план, его надо выполнить. Этот урок я извлек для себя и проникся большим уважением к предпринимателям, их нелегкому труду.

Для бизнеса нужен особый талант. Как и для занятий наукой или искусством.

Я решил продолжать работу в бизнесе, пошел учиться в American Institute of Business and Economics. Экспаты из США, получившие диплом MBA за океаном, работали в России в разных компаниях и одновременно преподавали всем желающим.

— Полезная штука?

— Для меня — безусловно. Я ведь пришел в бизнес из мира науки весьма поздно: на тот момент мне уже исполнилось тридцать с лишним лет. Поначалу не мог сориентироваться, почему у меня что-то не получалось. Я привык добиваться результата. Вроде не дурак, хорошо соображаю, умею решать научные задачи, а в бизнесе упорно не идет. В чем загвоздка?

Пойдя в МВА, наконец понял. В науке нас приучают думать глубоко и обстоятельно. Иначе сложные проблемы не решить. Совершенно нормально, если ученый занимается задачей полгода, год, иногда два или три. Григорий Перельман девять лет решал гипотезу Пуанкаре.

Происходит колоссальная фокусировка на теме: ты ведь не знаешь до конца, решается она или нет. Этот сложный психологический опыт требует особого характера...

А когда я перешел в бизнес, оказалось, что навык, который у меня был развит, здесь не нужен. В бизнесе нет столь глубоких задач. Не надо фокусироваться на одном, это даже вредно. Возникают десятки, сотни дел, которыми необходимо заниматься одновременно, видеть весь периметр, как и что происходит на периферии проекта.

 Я осознал все, поучившись в бизнес-школе. Ширину, которой мне не хватало, приобрел именно там. Научился говорить бизнес-терминами, понимать логику процессов. Это все дала МВА.

— После этого вы пришли в "Тинькофф"?

— Сначала поработал в банке "Русский стандарт", тогдашнем лидере розничного кредитования. Оттуда группа ребят — Артем Яманов, Георгий Чесаков, Сергей Буланкин — перешли в новый проект Олега Тинькова. Рассказали мне о нем и пригласили на должность директора по рискам. Я согласился.

— Каким характером должен обладать человек, чья профессия — риски? Быть безбашенным или, наоборот, дуть на воду?

— Неправильно думать, что в его обязанности входит умение избегать рисков. Он должен управлять ими, понимать, что можно контролировать, а что — нет. Риски бывают разные. В банковской сфере их девять типов — кредитные, операционные, ликвидности, процентные… Это те, за которые банки отчитываются перед ЦБ.

Словом, поляна большая, нужно все время анализировать происходящее на ней. Допустим, изменить операционную машину, чтобы защититься от взлома. Или переложить часть ответственности на страховщика.

 Резюмирую: рисковик — человек, который думает, как рисками можно управлять, а не избежать.

— И все-таки про черты характера: типаж сумеете вывести?

— Мы поговорили немножко про мой подход к горным лыжам — как учились с сыном кататься. В бизнесе стиль такой же: пока не уверены и не контролируем ситуацию полностью, действуем максимально осторожно. Постепенно осваиваемся и смотрим, в какие новые рынки можем войти, что за инструменты использовать.

Так все и происходило, когда запускали Т-Банк.

Сначала действовали по крайне консервативной модели — рассылали предложения по почте. Одна из причин, почему меня позвали в Т-Банк: я имел опыт почтовых рассылок в компании Reader's Digest. Это же был своего рода закрытый клуб, куда не мог попасть никто со стороны. Мы высылали человеку персональное, именное приглашение: "Евгений Васильевич, приглашаем стать клиентом нашего банка. Вот такие условия".

Другое, постороннее имя нельзя было вписать, в этом заключалась определенная защита от мошенников. И она сильно помогла нам на старте. Подобная модель отлично работала несколько лет — с 2007-го, когда я включился в проект и началось привлечение клиентов, до примерно 2010 года.

Все это время мы занимались почтовыми рассылками, а потом решили выйти в интернет, и это была интересная и драматичная история, тот самый черный трек, если проводить аналогию с горными лыжами.

За предыдущие три года работы с рассылкой мы приобрели опыт, у нас появилась хорошая клиентская база, и на ее основе были подготовлены —время и возможности позволяли — механизмы контроля новых рисков в интернет-бизнесе. Тем не менее оказалось, что мы находились в тепличных условиях. Уровень мошенничества резко вырос — с одного процента до десяти. Люди стали присылать липовые заявки, поддельные паспорта, и поначалу мы хлебнули лиха, хотя, повторяю, думали, что готовы к испытанию.

Все же справились с трудностями, вышли в интернет, развернулись там и стали первым банком в мире, научившимся работать в Сети. Это объективный факт, его подчеркивали многие аналитики, когда мы выходили на IPO. До пандемии проводились различные обследования, и российский рынок финтеха признали лучшим в мире в значительной степени благодаря T-Банку. Понятно, другие банки тоже подтягиваются, кто-то копирует наш опыт, другие идут своим путем, но тогда мы были первопроходцами.

— Вы занимались этим почти 15 лет?

— Да-да. Первые семь из них — до IPO — были самыми увлекательными и интересными в моей жизни с точки зрения эмоционального драйва, подъема.

— А в новой системе координат загрустили?

— Повторюсь, предпринимательские годы мне нравились больше.

— Поэтому какое-то время назад и решили уйти на заслуженный отдых?

— Подумал, что пора оставить должность, о чем поставил в известность председателя правления банка.

 Первый разговор на эту тему у нас состоялся в мае 2021 года, что совпало с окончанием предыдущего моего контракта.

— Чем занимались на досуге?

— Тем же, чем и раньше. Это было мое подпольное увлечение: продолжал писать музыку. Как уже сказал, играть на баяне я перестал, но обнаружил, что есть компьютерные программы, позволяющие самому сочинять. И это меня реально увлекло. Приходил домой, надевал наушники и часа полтора-два медитировал.

Об этом знали лишь люди из моего ближайшего окружения — жена, дети, друзья, близкие знакомые. Я писал музыку как бы в стол. Должен признаться, в продлившемся более года отпуске, как ни странно, я чувствовал себя вполне комфортно. Даже подумал: у кошки, говорят, девять жизней, а у меня уже четыре нарисовалось. Занимался наукой, работал в чужом бизнесе, потом попробовал свой, теперь вот музыка…

— И вдруг?

— Встретился со Стасом Близнюком, после всех трансформаций занявшим пост предправления Т-Банка. Он напомнил мне о проекте создания нового университета, который мы обсуждали году, наверное, в 2016-м. Действительно, у всех крупных IT-компаний общая проблема: где брать и учить кадры.

Классические вузы, как уже сказал, готовят глубоких специалистов, ученых, которые хорошо знают свою предметную область и готовы заниматься в ней научными исследованиями. Такие интеллектуальные колодцы. Но бизнесу сегодня нужны другие люди. Я рассказал про личный опыт. Ребятам сразу необходимо расширять горизонты. Государственного вуза, который позволял бы это делать, было не найти, поэтому появилась идея создать свой университет, новый образовательный центр.

— Вы убеждены, что существующей системе подобную проблему не решить?

— Как мы видим, нет. Все-таки вузы заточены на то, чтобы выращивать фундаментальных специалистов в конкретных областях. Нам же хотелось пойти именно в ширину, дать студентам и необходимый фундамент, и четкую специализацию. Задумку обсуждали в свое время еще с Олегом Тиньковым, основателем нынешнего Т-Банка. Но он идею тогда не поддержал.

В нынешней реинкарнации Т-Банка проект своего университета опять возник.

Новые акционеры отнеслись к этому благосклонно. Прежде всего Владимир Олегович Потанин, который много занимается благотворительностью, вкладывает средства в образование, поддерживает вузы, финансирует стипендиальные программы. И инициативу с Центральным университетом он одобрил.

Официально об открытии мы заявили 18 мая 2023 года, а уже через три с половиной месяца — 1 сентября — запустили магистерскую программу.

Неожиданно даже для нас спрос оказался фантастическим. Для магистров мы запланировали лишь 43 места, поскольку на тот момент располагали небольшим учебным пространством, где могли бы проводить занятия. После объявления о наборе на сайте зарегистрировались три тысячи претендентов. По сути, 60 человек на место!

1 сентября 2024 года мы запустили бакалавриат, набрав 379 человек. Ребята отличные.

Могу упомянуть, что Высшая школа экономики ежегодно проводит мониторинг качества приема в вузы, выпускает отчет. Центральный университет уверенно вошел в топ-10 лучших вузов по среднему баллу ЕГЭ, набранному нашими абитуриентами по трем предметам в прошлом году. Получилось в среднем 84,7 балла, по математике даже чуть выше — 85,6.

Еще один показатель — качество платного приема. В Центральном университете обучение платное, поэтому не совсем честно сравнивать нас с вузами, где много бюджетных мест. А в сфере IT-технологий их много. И по качеству приема именно среди платных университетов мы входим в тройку.

У нас очень сильные ребята. Это отражается и в успехах наших студентов на всевозможных олимпиадах и межвузовских соревнованиях. Думаю, уместно рассказать о подготовке команды к первой Международной олимпиаде по искусственному интеллекту. Еще весной 2024 года к нам обратились ребята из школы "Летово" с просьбой помочь подготовиться. Они были аккредитованы на эту олимпиаду и ходили по вузам, были и в Физтехе, и в Вышке, но везде им отказали. А мы решили позаниматься с ними.

Собрали большой тренерский штаб. На четверых участников команды было семь наставников, трое из нашего университета — Александр Дьяконов, Александр Гущин, Иван Стельмах. Наняли еще четверых консультантов со стороны. Опытные специалисты два с лишним месяца плотно занимались с ребятами. Те, по сути, прошли наш магистерский курс в ускоренном режиме.

Результаты оказались поистине ошеломляющими. Мы рассчитывали, что команда войдет в тройку, будет бороться за призовое место. А она стала абсолютным победителем, набрав 99 из 100 баллов. У серебряных призеров было 75. Отрыв колоссальный. И две задачи из трех ребята решили лучше, чем их авторы.

Это была первая Международная олимпиада по искусственному интеллекту, действительно статусная.

Следующая пройдет в Китае. Мы начали цикл подготовки к ней уже не одни, а с Альянсом в сфере искусственного интеллекта. Он включает в себя крупнейшие IT-компании — и Сбер, и ВК, и Т-Банк, и "Яндекс". Зарегистрировали на олимпиаду две команды. Там, думаю, уровень конкуренции будет значительно выше...

— Интересно, ребята из первой сборной куда поступили?

— Насколько знаю, один — в Высшую школу экономики, где учится его старший брат, двое — еще школьники, а четвертый уехал в Америку.

— Значит, никто к вам не пришел? Прекрасный способ сказать одновременно "спасибо" и "до свидания"!

— Для нас это был полезный и интересный опыт. Мы ведь тоже учимся, ЦУ — молодой университет. Наши тренеры почувствовали себя уверенно, поняли, что методика, общая стратегия оказались правильными. Более того, сейчас команды из стран СНГ — Киргизии, Казахстана — обратились к нам с просьбой помочь в подготовке сборных к Международной олимпиаде по искусственному интеллекту. Будем сотрудничать, нам это интересно.

— За деньги?

— Мы не рассчитываем на этом зарабатывать, но будет неплохо, если они покроют расходы на поездку и проживание их команд в Китае. Реально хотим помочь этим сборным подтянуть уровень, чтобы конкуренция стала еще интереснее.

— Мы как-то скороговоркой проскочили этап, когда вам предложили прийти в университет. Любопытно понять вашу мотивацию. Вас сразу пригласили на позицию ректора?

— Изначально мы говорили про проект, и я не настаивал на конкретной должности, понимая, что у меня нет опыта преподавания.

С другой стороны, в свое время в T-Банк я пришел директором по рискам, хотя прежде не работал в этой сфере. В банке "Русский стандарт" трудился в маркетинге, а до того и вовсе занимался наукой.

Смена профессии, направления деятельности дают дополнительный интерес. Уже говорил, что прожил как бы несколько жизней, мне хочется попробовать, понять разное. Это по-настоящему интересно. А заниматься 15 лет одним и тем же делом скучно, хотя, может, и ведет к высокой зарплате, хорошей должности. Но мне этого мало.

По-прежнему готов испытать себя в новом качестве, посмотреть, могу ли. При этом, повторяю, разговор именно о позиции ректора я не вел. Нашли бы другого кандидата, история, думаю, развивалась бы иначе.

— Но испытывали внутренние колебания?

— Все-таки я рисковик, привык сомневаться до момента, пока идет оценка проекта: жизнеспособен ли он, может ли такой бизнес, как Т-Банк, запустить университет, потянув связанные с этим расходы? А они на самом деле колоссальны. Это большая инвестиция, но инвестиция в будущее.

И еще важный момент: у Т-Банка уникальная внутренняя культура. Организация очень молодая, средний возраст сотрудников — 27 лет. Среда инновационная, амбициозная, что, безусловно, является мощным подспорьем. Задача университета — взять все лучшее, что есть в Т-Банке и у наших партнеров. Их сегодня уже более 50. Извлечь их молодежный азарт, драйв и распространять дальше. Наши студенты должны нести это в другие компании. Такая миссия, мне кажется, очень важна и полезна.

— А кто, кстати, придумал название — Центральный университет?

— Стас Близнюк. Хорошо запоминается.

Идея появилась в момент, когда посещали Центральный телеграф на Тверской. Увидели здание внутри и поняли: оно отлично нам подходит. Словом, именно замечательная постройка в стиле советского ар-деко и подтолкнула к появлению нашего названия.

— Как отнеслись коллеги из государственных институций к появлению амбициозного самозванца? Скепсис чувствуете?

— Поначалу действительно все в голос говорили, что идея сумасшедшая, ничего не получится. Но такая же реакция была и у меня, когда Стас Близнюк сказал, что проект вуза снова обсуждается. Часто сперва возникает шок от чего-то нового, нестандартного.

Помню, подумал: нет, не выйдет. Но в итоге мы убедились: идея реалистична, можно пробовать. Сегодня коллеги проявляют все больше интереса, их отношение в целом вполне дружелюбно. Более того, многие опытные участники нам помогают. Перед этим интервью у меня был Ярослав Иванович Кузьминов, 30 лет назад строивший Высшую школу экономики. Сейчас он активно поддерживает нас.

Госструктуры тоже охотно и благосклонно откликаются на просьбы. Мы ведь проводим образовательный эксперимент, и есть ощущение, что в сфере образования подобного заждались — когда новые игроки пробуют другие форматы обучения, работы со студентами, взаимодействия с бизнесом, трудоустройства выпускников. Государство в этом заинтересовано. Если же кто-то делает все это еще и за свой счет, а не за казенные деньги, совсем прекрасно.

К слову, сегодня в первой десятке вузов страны — Иннополис и Центральный университет, оба частные. Если же посмотреть историю российского образования, окажется, что до октября 1917-го лишь половина вузов были государственными. Можно взглянуть на мировую практику. В США большинство университетов частные.

Поэтому большой вопрос, как правильнее строить вуз, на чьи деньги. Можно спорить, а можно пробовать сделать.

— Ваша личная мотивация?

— Интересно соединить разный опыт. Университет — точка, где все можно интегрировать. Занимаюсь этим, чтобы реализовать свои мысли про образование, науку, бизнес.

— Уровень амбиций?

— Стараемся построить лучший частный университет в стране. Нам кажется, это достижимая и полезная цель. Времена изменились. В советские годы государство выполняло функцию заказчика — давало деньги вузам, определяя, сколько выпускников и по какой специальности надо подготовить: агрономов, ветеринаров, врачей, учителей. И оно же потом распределяло их, гарантируя работу.

Сейчас государство первую задачу решает, финансируя вузы. А вот с остальным, как мне кажется, проблема. Государство не знает, сколько и кого нужно подготовить, кто реально востребован рынком. И оно не занимается их трудоустройством. В итоге возникают перекосы.

Вы знаете, что в 2024 году вузы страны выпустили 166 тысяч экономистов, 89 тысяч юристов и лишь 32 тысячи программистов? Если же взглянуть на рынок труда, окажется, что нехватка последних колоссальная, а такое количество экономистов и юристов не нужно. Рыночный дисбаланс и стал главным триггером, почему бизнес вовлекается в образование — не только Т-Банк. Если посмотреть, увидим, что крупные IT-компании — Сбербанк, "Яндекс", "Касперский" — в той или иной степени включены в образовательный процесс.

Все понимают: в обозримой перспективе у нас может не быть высококвалифицированных кадров. Знаете, сколько ребят сдают профильную математику на ЕГЭ? Пять лет назад было 360 тысяч человек, а в 2024-м осталось 283 тысячи.

Можно, как в геометрии, провести прямую по двум точкам и увидеть, где она пересечет нулевую отметку. Это случится на горизонте 10–15 лет. Если мыслить долгосрочно, тренды негативные — их надо исправлять. Государство сейчас этим занимается, оно понимает проблему. Но и частный бизнес тоже должен участвовать.

— Еще вот какой аспект… О нем стыдливо умалчивают, но отношение к предпринимателям в нашей стране в целом не ахти. Мол, ребята мутноватые, жуликоватые, поэтому ждать от них добрых дел не приходится.

— Не соглашусь с таким мнением. Сошлюсь на известного русского философа с немецкой фамилией. Петр Климентьевич Энгельмейер разрабатывал так называемую теорию творчества и выделил несколько направлений деятельности человека в этой сфере.

Первое, понятно, искусство. В версии Энгельмейера — стремление к красоте.

Второе — познание истины через науку.

Третье — распространение добра с помощью различных благотворительных и религиозных организаций.

Четвертое — тяга к пользе, а именно — инновациям, изобретениям, предпринимательству. Для меня это такое же творчество, как и три предыдущие вида деятельности.

Люди, занимающиеся всеми этими видами деятельности, необходимы нашему обществу, чтобы то могло нормально и гармонично развиваться.

Поэтому говорить, будто кто-то из творческих личностей более ценен, а другой — менее, пожалуй, не слишком верно. Нужны все, каждого нужно учить, воспитывать. Проблема в ином: у нас есть художественные и музыкальные школы, научные институты, где готовят ученых, даже семинарии для священнослужителей, но практически нет структур, которые выращивали бы предпринимателей. Те, как самородки, появляются без посторонней помощи. И задача общества даже не в том, чтобы помогать им, но хотя бы не препятствовать систематически. Предприимчивые люди сами пробьются сквозь асфальт, лишь бы их не втаптывали в него слишком старательно.

Это, пожалуй, главное отличие от остальных. Такое у меня мнение.

Конечно, бизнес бывает разным, один другому рознь. Есть лес и подлесок, крупные величины и средние класс. Кто-то открывает кафешку, не сказать, что это очень сложно и требует гениальных способностей. Но появляются и по-настоящему выдающиеся фигуры, визионеры, создающие новые направления бизнеса. Вы знаете эти имена. Такие люди необходимы. Каждый на своем уровне. Как и в других видах творчества.

— Следующая претензия, которую предъявляют частным вузам. Классический университет дает академическое образование, то самое "понемногу обо всем", о чем вы говорили. А частные вузы не могут себе позволить растекаться мыслью по древу, поэтому и специализация узкая, выпускникам не хватает широты и глубины знаний.

— Не соглашусь. На самом деле мы даем такое же фундаментальное образование, как и классические вузы. Мой родной Физтех, у него была схожая формула обучения — "3 + 3".

Сначала теоретическая база в Долгопрудном, а с третьего курса студенты выезжали на практику в структуры Российской академии наук. В моем случае сначала был Институт физики твердого тела, потом — Институт теоретической физики. Три года фактически шла специализация. На последнем курсе я уже не появлялся в Долгопрудном, постоянно занимался научными исследованиями.

Думаю, эта формула изначально правильна. Пытаемся применить ее уже не к науке, а к бизнесу. На наш взгляд, достаточно двух лет фундаментальной подготовки, затем ребята уходят на стажировку, начиная практиковаться в компаниях, которые они выбрали.

Принято считать, что рабочую профессию дает техникум, колледж. Стал квалифицированным слесарем или токарем и иди — зарабатывай деньги, содержи семью. При этом широкого фундаментального образования у человека нет. Но мир меняется, профессии тоже. Узкий специалист сам себя не изменит, ему придется переучиваться, получать новые навыки.

Когда говорим про университетское образование, часто подразумеваем именно широту. Студенту дают огромное количество теоретического материала, он может осмысливать большой пласт явлений в экономике, культуре, бизнесе. Но нередко случается другая крайность: человек, получивший академическое образование, не владеет профессией как таковой.

Классический пример: после окончания факультета философии выпускник может работать лишь преподавателем. Выйти на свободный рынок, начав зарабатывать как философ, ему будет трудно. Нам кажется, правильнее сочетать одно с другим: чтобы после вуза человек имел широкую базу знаний, свой взгляд на мир, но при этом получал и ремесло, способное его прокормить. Чтобы выпускник чувствовал: он может сразу заработать на жизнь.

Современный мир заставляет соединять все воедино. Это не принижение одного и возвышение другого — такова суровая реальность.

Мы говорим, что пытаемся создать университет от бизнеса и для бизнеса. Это наша мантра.

— Правильно понимаю, что у вас в основу положен принцип STEM?

— Да, это естественно-научный доказательный метод. STEM расшифровывается как Science, Technology, Engineering and Mathematics. Берем проблему, анализируем и решаем. Основная составляющая подхода — мультидисциплинарность. Чтобы справиться с одной задачей, зачастую необходимы специалисты из разных областей.

В качестве примера часто привожу советскую космонавтику. Для изготовления скафандра нужен был и химик, разрабатывавший новые материалы, и физиолог, обеспечивавший жизнедеятельность человека в этом скафандре. Механик занимался правильным соединением частей, чтобы можно было осуществить выход в открытый космос. Словом, несколько специалистов работали вместе, создавая один продукт.

Вот основная философия STEM. Мультидисциплинарность, командный подход и критическое мышление. Аналогичным образом мы работали и в Т-Банке. Так сегодня функционируют все высокотехнологические бизнесы. Наши партнеры в той или иной форме используют STEM. Специалисты с подобным опытом нужны, они востребованы, их надо выращивать.

— Получается, наука, технология, инжиниринг, математика… А творческое начало?

— Если говорить про заграничный подход, там действительно часто в аббревиатуру добавляют А — Arts. Получается STEАM. Эта буква важна, в том числе в IT-продуктах. Любые приложения, которыми мы пользуемся, должны быть красивыми. И детские игры для гаджетов — IT-продукты — тоже обязаны выглядеть симпатично, привлекая дизайном.

Согласен, Arts в этой формуле нужны, но на стартовом этапе нам пришлось запуститься без них. И некоторый перекос уже ощущается. В Центральном университете сейчас лишь 20 процентов девушек. В основном учатся мальчики. Думаем, как дисбаланс исправить. Возможно, не в этом году, но в следующем, 2026-м, в той или иной форме добавим Arts в учебную программу.

— У вас же и сейчас читают актерское мастерство?

— Да, есть такой курс для наших магистров, который пользуется огромной популярностью.

Он необходим, чтобы раскрепостить ребят, всю сознательную жизнь занимавшихся IT, математикой. Они много времени проводят с компьютером, по складу характера большинство из них — интроверты. Социальные навыки оказываются слабыми, и это мешает ребятам, являясь стопором для развития, карьеры. Надо уметь общаться и с руководством, и с коллегами, правильно вести переговоры, себя позиционировать.

У многих это вызывает немалые трудности. И мы решили дать ребятам возможность почувствовать себя актерами... Все немножко играют. Вот вы спросили, комфортно ли мне в роли ректора. Примерил ее на себя и исполняю как умею. И ребята ищут свой образ. Оказалось, им нравится, они увидели в этом пользу.

Когда проводили опросы, какие предметы наши студенты оценивают выше всего, именно курс актерского мастерства долгое время был наиболее любимым. А ведь мы даем и машинное обучение, и искусственный интеллект…

— Кто читает предмет?

— Гоголь-школа. Мы познакомились почти случайно. С коллективом преподавателей прошли несколько занятий, на себе все испытали, опыт оказался интересным, и мы смело включили его в учебную программу.

— Вы ректор, но не лектор. А как же принцип: делай, как я?

— Да, пока не преподаю, хотя прочел нашим студентам несколько лекций, основанных на личном опыте периода работы в Т-Банке и переосмысления подходов к так называемому защищенному программированию.

— Какие успешные опции уже открыли для себя здесь, Евгений?

— Когда запускались, было много неизвестного. Не знали, какие именно студенты придут, не понимали уровень их подготовки, что они за люди, хотя заранее проводили много мероприятий. У нас нестандартная система отбора в университет, ориентированная не только на баллы ЕГЭ. Я говорил, по этому показателю мы вошли в десятку лучших вузов, но это не было нашей целью.

В течение года проводим отборочные мероприятия. 11-классники уже в октябре участвуют в первых мультидисциплинарных олимпиадах "Решись!". Это своего рода интеллектуальный триатлон: задачи по экономике, математике, информатике, программированию.

Ребята должны показать разностороннюю подготовку.

Еще у нас есть олимпиада по анализу данных DANO, по промышленной разработке PROD.

Практикуем нестандартные подходы. Проводим IT-каникулы, лучших школьников отправляем на неделю в загородный лагерь в Подмосковье, где ребята играют в IT-предпринимателей, придумывая идею нового приложения и тут же его разрабатывая. А в финале устраиваем виртуальные торги, где участники пытаются продать разработки. Проводим полный бизнес-цикл. Естественно, деньги виртуальные, тем не менее опыт для ребят интересный.

Отбираем на этих мероприятиях лучших, смотрим на лидерские качества, способности работать в команде, вовлеченность. На этой основе раздаем потом ребятам гранты. Обучение у нас платное, достаточно дорогое, но можно зарабатывать гранты.

— Насколько существенные?

— Есть ребята, которые заработали стопроцентные гранты. Это те, кто рано начал участвовать в наших мероприятиях и показал хорошие результаты. Например, 17 талантливых старшеклассников из России и Беларуси, которые совсем недавно победили на международной олимпиаде PROD, выиграли стопроцентные гранты на обучение у нас. У других ребят 75 процентов покрытия за счет грантов, 50, 25… По-разному.

— Сколько студентов вы знаете лично?

— Не так много. Поначалу мы поделили магистров между собой, став для них buddy, старшими коллегами, опекающими новичков. За мной закрепили четверых студентов из нашего первого набора, с ними я постоянно общался. Потом мы все-таки решили, что менторами должны быть профессиональные наставники, и сейчас этим занимается уже специальный штат.

Тем не менее мой кабинет всегда открыт, студенты могут зайти в любое время. И приходят. Говорим на разные темы.

— В перспективе какое количество учащихся планируете набрать?

— Наша задача, чтобы университет стал самодостаточным, не зависел от какого-то одного партнера или Т-Банка. Надо выходить на режим самоокупаемости.

Эту мысль важно подчеркнуть: Центральный университет — не корпоративный вуз. Повторюсь, у нас уже полсотни партнеров. Т-Банк — родоначальник, он запустил университет, но мы не планируем, что выпускники будут работать только там. Строим Центральный университет для всего рынка, крупных инженерных структур и компаний. Например, среди наших партнеров Росатом, "Норникель", "Сибур".

Даем ребятам возможность найти себя, они не обязаны после получения диплома идти работать в какую-то конкретную компанию. Сами выбирают, где хотят стажироваться и трудиться.

— Вы про желаемое количество студентов не сказали. Когда наступает самодостаточность?

— По нашим оценкам, при 10 тысячах учащихся финансовый цикл уже замкнется и мы сможем развиваться дальше...

Рассказывал вам об опыте роста Т-Банка, где существовала мантра ежегодного удвоения бизнеса. Принцип правильный, он хорошо и быстро работает.

— А Центральный телеграф вместит 10 тысяч студентов?

— Нет, конечно. Но никто и не говорил, что у университета должен быть один корпус.

Однако главное здание обязано быть интересным, знаковым. Своего рода визитной карточкой...

— И сколько, по-вашему, необходимо времени, чтобы реализовать задачу?

— Полагаем, пяти — семи лет достаточно.

— Это горизонт и вашего личного планирования?

— Можно и так сказать.

— Не заскучаете потом?

— Знаете, пока некогда. Дело растет, развивается, подбрасывая новые проблемы. Это интересно. Вот начнется корпоративная стадия, тогда и посмотрим. Но до этого этапа еще далеко.

— Поставите ребят на черные трассы — и обратно к музыке?

— Вполне может быть. Хороший сценарий.