Крупнейшее предприятие отечественного сельхозмашиностроения — компания "Ростсельмаш" сегодня выпускает самые мощные в мире зерноуборочные машины и поставляет свою технику более чем в полсотни стран. Он давно перестал быть исключительно производителем комбайнов — сейчас здесь делают больше двух десятков видов сельхозтехники, включая тракторы под канадской маркой Versatile.
"Колхоз", "Сталинец" и другие
Представьте — едет по полю трактор, тянет за собой громоздкую конструкцию, на которой работают сразу четыре человека. Так выглядел первый отечественный комбайн "Колхоз". Именно такая машина 30 июня 1930 года впервые была собрана на "Ростсельмаше", которому уже совсем скоро суждено было стать предприятием-гигантом, лидером русского машиностроения.
Первый серийный прицепной комбайн в СССР начал выпускаться в 1932 году. Сейчас такие комбайны можно увидеть разве что в музее компании да на старых фотографиях. Завод собирал их вплоть до конца 1940-х. На смену "Колхозу" пришел такой же прицепной "Сталинец -1″, получивший золотую медаль на Всемирной промышленной выставке в Париже.
Впрочем, начиналось все еще раньше — официальным днем рождения "Ростсельмаша" считается 21 июля 1929 года, когда на площадке строящегося завода была выпущена первая продукция — тракторные плуги, сеялки, конные грабли. Уже в то время существовало ремесленное училище, готовившее кадры для будущих заводских производств.
"Мой отец, Алексей Иванович Дунаев, пришел в это училище в 14 лет — учиться на слесаря. Они учились и одновременно строили. Удивительно, но уже тогда была техническая библиотека, которая сохранилась до сих пор. Она даже в эвакуацию ездила вместе заводом!" — рассказывает начальник бюро сертификации и нормативной документации "Ростсельмаша" Людмила Майорова.
Осенью 1941-го, когда стало ясно, что оккупации Ростова-на-Дону не избежать, большую часть персонала и оборудования завода отправили в Среднюю Азию, в Ташкент — для этого понадобилось больше 3,5 тысяч железнодорожных платформ. А в Ташкенте эвакуированному "Ростсельмашу" не хватило площадок — часть производства пришлось размещать в городе Чирчик, в 60 км от республиканской столицы.
"Мои прадед и бабушка работали на производстве в Чирчике, сейчас это "Чирчиксельмаш". То есть можно сказать, что эвакуация "Ростсельмаша" дала толчок развитию сельхозмашиностроения в Узбекистане", — говорит ведущий инженер-технолог "Россельмаша" Татьяна Малая.
О комбайнах и москитах
Сама Татьяна знает о комбайнах почти все. Ее цех собирает самые производительные комбайны в мире. Модель называется Torum, его производство на "Ростсельмаше" началось в 2009 году. Сейчас эти комбайны охотно покупают в десятках зарубежных стран. При этом, как утверждает Татьяна, на экспорт идут практически такие же машины, какие работают на российских полях.
"Комбайны моего цеха такого уровня, что дополнительные опции (для экспортного варианта — прим. ТАСС), как правило, не нужны. Но каждая страна все равно выдвигает какие-то свои требования — например, диски колес определенного цвета. Во Франции вот требуют белые, чтобы красиво было", — рассказывает она.
Правда, так было не всегда. "Ростсельмаш" поставляет комбайны на экспорт с советских времен, но тогда для каждой страны делали совершенно особую модификацию — в соответствии с требованиями. Были комбайны для уборки томатов, риса, клещевины, из семян которой делают касторовое масло. На Кубу поставляли комбайны для уборки тростника. Были и комбайны для тропиков.
"Однажды мы отправили партию комбайнов в Индию, а они пришли оттуда… белые. Даже до места доехать не успели — москиты съели всю краску, резину, дерево — все, кроме металла! Пришлось возвращать. Тогда на "Ростсельмаше" открыли специальную лабораторию, которая разрабатывала материалы и компоненты с учетом тех условий, для которых изготавливались комбайны", — рассказывает еще один ветеран предприятия Владимир Спирин.
Он пришел на "Ростсельмаш" в 1958 году и застал выпуск тех самых прицепных комбайнов. Потом налаживал работу "8-го пролета КПК" (кузнечно-прессового корпуса — прим. ТАСС). В городе есть улицы и переулки, а в производственных корпусах "Ростсельмаша" — пролеты. Там работали огромные прессы — штамповое оборудование, делали самые крупные детали будущих комбайнов", — рассказывает Спирин.
Лучший в мире
В конце 1970-х лучшим комбайном в СССР считалась "Нива" — детище "Ростсельмаша". Это модель-долгожитель, модифицированная версия которой под маркой Nova производится и сегодня.
Вот только главный инженер, а с 1978 года — генеральный директор "Ростсельмаша" Юрий Песков "Ниву" не любил — он вынашивал идею совсем другой зерноуборочной машины. Лучшей в мире.
"Это была не та машина, которая нужна нашему сельскому хозяйству! Однажды был на испытаниях, где среди импортных комбайнов была представлена наша "Нива". И когда я увидел, как работают они, и как — наш комбайн, я не выдержал: "Да на кой черт он нужен! Я с ним пять лет промучился, но такая машина никому не нужна!" — даже сейчас возмущается Песков.
Он руководил "Ростсельмашем" почти 20 лет, а если считать годы, когда главный инженер замещал сменявшихся генеральных директоров в статусе и. о., — то и все 25.
Сейчас Юрий Александрович давно на пенсии, живет в поселке на берегу Азовского моря в 100 км от Ростова, занимается садом и розами. Но от дел "Ростсельмаша" удаляться даже не думает, оставаясь советником в промышленном союзе "Новое содружество" (собственник предприятия — прим. ТАСС).
Уже на следующий день после памятных испытаний Песков сидел в высоком кабинете заведующего отделом машиностроения ЦК КПСС в Москве. Разговор, занявший весь день и половину ночи, закончился решением делать новый комбайн. Началась работа над будущим "Доном-1500".
"Мне было сказано: если я хочу, чтобы комбайн пошел в производство, надо поставить две машины на ВДНХ к началу работы XXVI съезда партии. И мы это сделали. Собрали два комбайна, которые за двое суток своим ходом из Ростова доехали до ВДНХ.
Когда их увидел Брежнев (Генеральный секретарь ЦК КПСС, руководил страной с 1964 по 1982 год — прим. ТАСС), схватился за голову: "Мать честная, это что — наши конструкторы смогли такое чудо сотворить?!" После этого комбайн получил "зеленую улицу", — рассказывает Песков.
"Дон-1500" стал первой в мире зерноуборочной машиной с размером барабана 800 мм, намного повышавшего производительность комбайна и позволявшего работать на "трудных" хлебах. Были в нем и десятки других новшеств, разработанных и внедренных конструкторами предприятия.
Не меньшей "революцией" казался кондиционер в кабине комбайнера. По меркам 1980-х это был настоящий "комбайн мечты". В конце 1980-х комбайн производства "Ростсельмаша" успешно прошел сертификацию на канадском рынке.
Пять районов города
Промышленное производство новых комбайнов потребовало новых мощностей и новых кадров. "Когда я пришел на "Ростельмаш", на заводе работали 22 тысячи человек, из них 14 тысяч временных — студентов, колхозников. А из восьми тысяч постоянных около семи — инженерно-технические сотрудники, и лишь около тысячи рабочих. Как в этих условиях можно было выпускать хорошие комбайны?" — вспоминает Песков.
Чтобы привлекать рабочих на постоянной основе, нужно было жилье. "Ростсельмаш" начал строить общежития. Вокруг завода выросли десятки кирпичных высоток. Потом строили "гостинки", а потом — отдельные квартиры. Так в Ростове выросли один за другим несколько микрорайонов: Чкаловский, Сельмаш, Темерник. В общей сложности предприятие участвовало в строительстве пяти районов Ростова-на-Дону.
Строили в том числе силами самих рабочих завода: в первую смену они трудились в цехах, потом шли на стройку. Зато и квартиры получали в два раза быстрее других "очередников". В итоге было возведено не только более 1,5 млн кв. м жилья и столько же производственных площадей, но и десятки школ, 40 детских садов, базы отдыха, детские лагеря на Дону и на Черноморском побережье, Вторая областная больница, санаторий "Надежда" на Каменке, спортивные клубы, клуб альпинистов и туристов "Планета". Был реконструирован Дом культуры, ничем не уступавший настоящему театру. А еще завод открыл свой собственный институт — втуз — высшее техническое учебное заведение.
"Часть преподавателей привлекли из РИСХМа (Ростовский институт сельхозмашиностроения, сейчас — Донской государственный университет — ДГТУ — прим. ТАСС), часть выдвинули из своих специалистов. И люди в первую смену учились в институте, а во вторую работали на участках. Они соединяли теорию с практикой и одновременно учились выстраивать взаимоотношения внутри коллектива. Это то, чего не может дать ни один классический вуз! Потом и начальники производств, и все конструкторы, которые проектировали наши комбайны, были в основном из втузовцев", — говорит Песков.
"Половина сельхозмашиностроения"
В 1980-х на предприятиях, входящих в производственное объединение "Ростельмаш", работали около 150 тысяч человек. Завод выпускал все виды комбайнов, жатки и всевозможные приспособления для зерноуборочных и коормоуборочных машин. Предприятие практически не зависело от сторонних поставщиков и обеспечивало себя всем необходимым. После испытаний "Дона-1500" руководство страны поставило "Ростсельмашу" задачу выйти на выпуск 75 тысяч комбайнов в год. Песков был уверен — при такой производительности комбайна достаточно 20 тысяч, причем пять из них — на экспорт.
"Когда мы сделали первые восемь комбайнов, мы один подарили Нине Переверзевой (Герой Социалистического Труда, рекордсмен по обмолоту зерна — прим. ТАСС). Она за сезон намолотила на нем 5 тысяч тонн, притом что "Нива" больше 500 тонн никогда не намолачивала. Когда я увидел эти результаты, понял, что нам не надо столько комбайнов. Я приехал на завод и сказал — строим мощности на 25 тысяч комбайнов, а остальные мощности строим как будущий тракторный завод", — рассказывает бывший гендиректор "Ростсельмаша".
Он видел "Ростсельмаш" отечественным аналогом John Deere — американской компании, производящей оборудование для всех отраслей сельского хозяйства.
"Сельхозмашиностроение без тракторного производства — это только половина сельхозмашиностроения", — утверждает Песков.
Поэтому, когда на "Ростсельмаш" пришло "Новое содружество" (холдинг выкупил активы предприятия в 1999 году), он настоятельно советовал инвестору подумать над возможностью производства тракторов.
"Тогда был куплен канадский тракторный завод Versatile. И сейчас они понемногу переносят производство тракторов в Ростов. А производство комбайнов они довели до такого уровня, что их покупают 56 стран мира", — говорит Песков.
Новые реалии
В современный "Ростсельмаш" входят не только ростовский и канадский заводы. Это 13 предприятий, расположенных на десяти производственных площадках в четырех странах и выпускающих 24 типа техники.
На своей основной производственной площадке "Ростсельмаш" производит зерноуборочные комбайны Nova, Vector, Acros (создан на базе "Дона-1500" — прим. ТАСС), Torum, RSM-161, кормоуборочные Don 680M, RSM, самоходные косилки.
"Но это только модели! А модификаций у каждой из них — десятки! С копнителем, с измельчителем, с гусеничным и полугусеничным ходом… Это универсальные комбайны, способные работать на разных культурах. Только жатки меняются — как насадки в миксере!" — рассказывает специалист службы персонала, в прошлом — инженер-конструктор "Ростсельмаша" Александр Леванюк.
В последние годы компания активно работала по так называемой Программе 1432 — государство субсидировало производителю часть затрат на производство, а он, в свою очередь, продавал технику селянам со скидкой 15−20%. По словам президента "Нового Содружества" Константина Бабкина, по этой программе в России продавались почти все комбайны. В этом году российское правительство решило заменить программу субсидирования скидок льготным лизингом — и завод остался без заказов.
"Сейчас мы отпразднуем юбилей, и на два месяца коллектив уйдет в отпуск. Это пауза, никаких панических действий. Просто снизили загрузку, сохраняем коллектив, работаем над новыми моделями и модификациями", — рассказал Бабкин.
В следующем году "Ростсельмашу" предстоит подстраиваться под новые реалии рынка и в том, что все вопросы разрешатся благополучно, не сомневаются ни руководство, ни рядовые сотрудники "Ростсельмаша".
"Мы были, наверное, единственным предприятием, которое не "утонуло" даже в 90-е… Конечно, были сложности, и часть зарплаты продуктами выдавали, но никогда полностью не останавливались, не распускали людей без оплаты. Всегда находился выход, чтобы люди как можно меньше ощущали на себе кризисы", — утверждает Александр Леванюк.
Елена Гриценко