Игорь Дроздов: беспилотный воздушный транспорт в России — это недалекая перспектива

О взаимодействии фонда "Сколково" и ВЭБа, перспективных технологиях, которые создаются стартапами инновационного центра, и о том, станет ли транспорт в России в обозримом будущем беспилотным, в интервью ТАСС на Петербургском международном экономическом форуме рассказал председатель правления фонда "Сколково" Игорь Дроздов.

— В апреле председатель попечительского совета фонда "Сколково" Дмитрий Медведев сообщил, что фонд переходит к поддержке инноваций в виде комплексных проектов — масштабирование, внедрение решений стартапов. Что будут представлять из себя комплексные проекты? Какие задачи будет решать новый подход к поддержке стартапов? По каким направлениям планируется запускать такие проекты в первую очередь? На развитие каких рынков они будут нацелены?

— "Сколково" оказывает разнообразные сервисы нашим резидентам, партнерам, при этом самостоятельно инновационную деятельность не ведет. Параллельно по ряду магистральных проектов мы прорабатываем идею принять непосредственное участие в их структурировании и реализации.

Правительство сейчас ставит перед институтами развития задачу внести максимальный вклад в реализацию проектов, направленных на достижение национальных целей, потому мы уверены, что наши задумки правильные.

Мы видим целый ряд ниш, где при наличии определенного организационного и финансового ресурса можно было бы объединить усилия отдельных стартапов на базе якорной технологии или компании, при поддержке индустриального партнера, который имеет широкую клиентскую базу и может быстро вывести продукт на рынок. Речь идет о сферах, тесно связанных с государством. Например, медицине, где многое зависит от государственного задания и финансирования. Естественно, теперь при поддержке мощного старшего брата в лице ВЭБ мы можем структурировать целый ряд проектов, обеспечив их масштабное внедрение в достаточно короткий срок.

Среди перспективных направлений — кибербезопасность, медицина, где речь идет о цифровой диагностике прежде всего онкологических заболеваний.

— То есть в области медицины может быть один из комплексных проектов?

— Да, например, в цифровой диагностике онкологических заболеваний. Идея в том, что сейчас достаточно много технологий, связанных с распознаванием и анализом снимков. С другой стороны, уже накоплена большая база изображений. Как мы знаем, искусственный интеллект можно обучать при наличии большого массива данных. Пандемия обусловила появление внушительной базы снимков легких, на основании которых можно выявлять и другие патологии — не только пневмонию, вызванную коронавирусной инфекцией, но и раковые заболевания. То есть технологии искусственного интеллекта вполне готовы быть помощником врача при диагностике.

— Как в таком случаем обращаться с персональными данными? Этот вопрос с точки зрения постановки диагноза искусственным интеллектом и обращения с персональными данными был не решен.

— Искусственный интеллект обучается на обезличенных данных. Ему не важны имя или фамилия, но необходима основная типология человека — пол, возраст. Хотя я согласен, что такая проблема существует. Дискуссия о том, когда данные становятся обезличенными и что ими считать, не завершена.

Есть широкое и узкое понимание обезличенных данных. В узком понимании к обезличенным данным почти ничего не относится. И тогда действительно возникают проблемы, о которых вы говорите. Но если такие проекты будут реализованы под эгидой государства, то с точки зрения регуляторики процесс пойдет. Одно дело, когда речь об обороте медицинских данных между неограниченным рынком частных компаний без четких целей. Другое — когда мы говорим о реализации ключевого государственного проекта. К тому же сейчас развивается механизм песочниц, соответствующий закон принят. Идея в том, чтобы в ограниченный промежуток времени с ограниченным числом субъектов отрабатывать определенные модели, модели оборота данных в том числе. Это нужно для того, чтобы доказать — и самим себе, и государству как регулятору, и обществу, — что определенные модели не таят в себе угроз. А значит, могут быть распространены без каких-либо опасений на всю территорию страны.

— Может ли модель обращения с медицинскими данными помочь новым стартапам "Сколково"?

— Конечно. Независимо от комплексных проектов песочницы данных, которые, я надеюсь, будут создаваться, станут как раз доступны сколковским стартапам. У наших компаний есть алгоритмы, есть технологии, но не хватает данных для обучения. Именно к ним, как мы рассчитываем, стартапы и получат доступ для тестирования своих решений.

— Вы видите ВЭБ прежде всего финансовым партнером или все-таки вам интересно то, что он сгенерировал с точки зрения управления?

— ВЭБу поручено реализовывать крупные государственные проекты. И мы уверены, что эти проекты имеют бесспорную технологическую составляющую. Для технологий, создаваемых сколковскими стартапами и разрабатываемых в Сколтехе, это хороший шанс стать востребованными. На мой взгляд, в этом плане наше сотрудничество может быть обоюдовыгодным.

— Несколько лет назад я впервые увидел российский беспилотный автомобиль. На территории "Сколково" беспилотная машина "Яндекса" ездила сначала осторожно, потом очень уверенно, а потом выехала за пределы экосистемы "Сколково". В настоящее время "Сколково" активно предоставляет свои площадки для пилотирования новых технологий, например сетей 5G. Как вы можете оценить эти проекты? Какие новые технологии могут появиться для тестирования на площадках "Сколково"?

— Я в качестве недалекой перспективы вижу беспилотный воздушный транспорт, дроны. И еще одно направление — это технологии работы с данными, то есть песочницы данных. Все это еще впереди. И я надеюсь, что мы уже в 2022 году запустим один из таких проектов. К слову, помимо проекта беспилотного транспорта "Яндекс" принял решение строить в "Сколково" крупный исследовательский кампус. Компания уже сейчас открыла у нас подразделение, и работники "Яндекса" переезжают сейчас в "Сколково".

— Большой будет коллектив?

— Сейчас, насколько мне известно, около 500 сотрудников "Яндекса" к нам переезжают. А в недалеком будущем, лет через пять, я рассчитываю, что здесь будет несколько тысяч сотрудников "Яндекса". Пока, по крайней мере, планы такие.

— Не станет ли этот центр в "Сколково" для "Яндекcа" главным научным центром по RnD?

— Если планы, о которых мы сейчас говорили, реализуются, то это будет крупнейший центр "Яндекса" в России.

— Вы сами верите в то, что беспилотный транспорт в обозримом будущем мы увидим на дорогах России?

— Да, я в это верю. Это сейчас может казаться еще не столь реалистичным, но вполне себе могу представить, что в перспективе десяти лет наше представление о транспорте сильно изменится. Пока еще не верится, что электротранспорт будет играть доминирующую роль в России, но у меня лично в этом сомнений нет. Время покажет.

— Интересно, для меня в развитии электротранспорта есть две задачи, решение которых, я считаю, просто выкинет на обочину двигатели внутреннего сгорания. Первое — это время зарядки. Если мы с вами на нашей машине будем заряжаться ровно столько, сколько заливается бак бензина — все. Второе — это распространение сети зарядок.

— Скорость заряда, бесспорно, технологически уже не является тем барьером, который был раньше. Знаете, можно и за 30 минут уже зарядить.

— 30 минут — это не две минуты.

— Не две минуты, но тем не менее. По сути, мы говорим о возможности на электрозаряде проезжать сопоставимые с машиной на двигателе внутреннего сгорания расстояния. Вопрос скорее про дальние путешествия на тысячи километров. В России есть эта специфика, а в небольших европейских странах столько, наверное, за раз редко проезжают. Они по-другому измеряют расстояния.

С точки зрения сети зарядок для электромобилей, мне кажется, инфраструктура пока не сильно развита. Но здесь речь должна идти о государственных программах, которые будут поддерживать это направление. "Сколково" в данном контексте поможет формировать технологические предложения для создания инфраструктуры.

— В настоящее время у "Сколково" есть 17 региональных операторов в разных частях страны. Насколько, по вашим данным, оправдал себя этот проект? Как планируете его развивать? Появятся ли новые регионы на карте "Сколково"? На проекты в каких сферах будете делать ставку?

— Факт, что средняя выручка компаний, которые прикреплены к региональному оператору, выше, чем у остальных региональных компаний, и постоянно растет. Само по себе появление региональных операторов увеличило количество резидентов в этих регионах в два раза. Насколько мне известно, все наши региональные операторы довольны. Они желают находиться в экосистеме "Сколково" и теснее взаимодействовать. Есть и новые заявители, которые тоже хотят этот статус получить.

— Где появятся новые?

— Прежде всего мы рассчитываем, что это будет Уфа и Иваново.

— Когда?

— Я думаю, что в этом году уже. И мы в принципе сейчас открыли новые возможности, когда мы не только становимся региональными операторами в уже созданной инфраструктуре, но проводим своего рода консалтинг на начальной стадии для регионов. Сейчас такой консалтинг осуществляем для Сургута и Уфы. Руководители этих регионов намерены развивать инновационную инфраструктуру и экосистему, поддерживать технологическое предпринимательство у себя в регионе и обращаются к нам за помощью, как это все выстроить. И мы формируем для них образ будущего.

— В 2019 году фонд запустил программу по привлечению иностранных высокотехнологичных компаний Skolkovo Softlanding Program. Какие компании, из каких стран уже стали участниками инновационной системы благодаря этой программе? Какие новые совместные проекты российских и зарубежных стартапов появились? Как в целом вы оцениваете эту программу? Будет ли она продолжена?

— Программа реализуется очень успешно. Даже для меня это было приятным удивлением: за все время приняли участие 170 компаний из 45 стран — Финляндии, Италии, Германии, Китая, Южной Кореи и др. Часть из них далее становятся резидентами "Сколково". Иностранные компании учреждают российское юридическое лицо, что, на мой взгляд, круто. Значит, они видят здесь потенциал. Уже четыре компании получили статус резидента, еще четыре-пять находятся на финальной стадии. Мы рассчитываем, что из этих 170 порядка 20 станут резидентами "Сколково" в ближайшее время.

— Как идет работа в "Сколково" по защите интеллектуальной собственности?

— Здесь каких-то глобальных изменений нет. Мы по-прежнему являемся лидерами в России в сфере интеллектуальной собственности с точки зрения подачи нашими компаниями международных заявок на патентование за рубежом. Это говорит о высоком экспортном потенциале этих компаний, их устремленности на зарубежные рынки. И мы рассчитываем предлагать в будущем новые продукты, новые сервисы. В частности, сейчас в сфере промышленного дизайна хотим разработать приложение, упрощающее подачу международных заявок на получение охранных промышленных образцов. Такое приложение позволит сфотографировать на телефон свой дизайн и быстро переслать его. Заявка на защиту интеллектуальной собственности тогда будет подаваться практически в автоматическом режиме.

— Когда примерно это будет реализовано?

— Я думаю, что горизонт — год.

Беседовал Андрей Резниченко