Михаил Турецкий: я радикально патриотичен

Турецкий и его коллективы исполняли советские песни о войне, мире и любви на центральных столичных площадях полутора десятков стран, выступали в Сирии. Сегодня они считают важным поддержать россиян, при необходимости готовы поехать и в Донбасс — как говорит сам маэстро, если он чувствует, что может сделать хорошее, то отправится в любую точку.

Об оптимизме и всем том, что необходимо и зрителям, и самим артистам сегодня, именинник рассказал в интервью ТАСС.

— Михаил Борисович, знаю, что у вас сейчас плотный гастрольный график.

— Когда немножко включились послабления ограничений, связанных с пандемией, мы стали снова объявлять концерты. Это наша жизнь, и это прямой способ общения с нашими поклонниками, которые скучают, хотят нас видеть, им это нужно. Мы начали объявлять концерты к Новому году, Восьмому марта.

— Некоторые деятели культуры сейчас переносят или отменяют мероприятия, потому что, как они поясняют, ситуация напряженная, не до развлечений.

— Да, существует такое мнение: как во время спецоперации можно делать развлекательное мероприятие? Знаете, в нашем репертуаре тысяча композиций, и они охватывают все аспекты человеческой жизни, все взгляды на мир — религиозные, патриотические, культурные, духовные, классические, развлекательные. Во всех срезах.

— Что же надо петь сегодня?

— Когда мы приезжаем сегодня выступать, мы понимаем, что в зале собираются люди, которые нам верят и ждут нас. Что мы можем им дать? Мы можем зарядить оптимизмом, повысить градус настроения, укрепить в том, что мы живем в самой лучшей в мире стране и что на все воля божья. Это очень сложные моменты, тем не менее они очень оптимистичные.

Я чувствую колоссальную благодарность своей стране за то, что со мной произошло. Здесь поколение моего отца победило фашизм, здесь я получил лучшее музыкальное образование. Мой отец приехал из Белоруссии в Москву, и Москва дала ему все: судьбу, семью, работу. Даже невзирая на свое этническое происхождение, которое давало ему возможность уехать, и там были родственники, он остался в Москве, которую обожал. Этим патриотизмом он зарядил и меня.

— Что именно сейчас в вашем репертуаре?

— Мы начинаем авторской песней "Если голосов серебро": "Лечит душу, сбитую в кровь. Значит, побеждает добро. Значит, миром правит любовь". Это уже позитив. А дальше мы начинаем молиться: Ave Maria — гимн женщине на все времена. У нас есть песня "Спецназ", которая выросла в недрах нашего коллектива и отображает события сегодняшних дней.

— Когда она была написана?

— Еще до спецоперации. Честно говоря, когда я видел, что происходит в Донбассе, я понимал, что песня найдет отклик, ведь она о тех, кто защищает интересы нашей страны. Когда мы ее исполняем, люди в зале встают.

Песня "С тобой навсегда" тоже преобразовалась. Вроде бы песня о любви, но мне она и раньше напоминала про наши вечные ценности: Родина — с тобой навсегда, дружба — навсегда, братская взаимопомощь — навсегда, семья — навсегда. На этой песне все скандируют "Россия". А в конце — Гимн России.

Даже "Ямщик, не гони лошадей" — это произведение на злобу дня: "Как жажду средь мрачных равнин измену забыть и любовь. Но память, мой злой властелин, все будит минувшее вновь". "Мне некуда больше спешить. Мне некого больше любить" — на этих словах я чувствую, что у меня отняли любовь. Я люблю Украину, а у меня отняли эту любовь националисты и вся история, которая с ней произошла. Там сейчас делают все, чтобы разделить два братских народа. И все сидящие в зале понимают, что происходящее сегодня очень тяжело для всех нас. Но без этого нельзя. Это как лежать в больнице, чтобы выздороветь.

— Западные гонения на российскую культуру затронули ваши гастрольные планы?

— Конечно. У нас должен был быть тур по Франции, Испании, Португалии. Наши Soprano там нравятся.

Когда мы в пандемию выступали на центральной площади Дрездена и все было закрыто, пускали по пригласительным с ПЦР-тестами, вокруг забора собралось столько немецкой публики! Они поднимали детей, женщин на плечи, чтобы те видели, как наш Михаил Кузнецов поет женским голосом Ave Maria напротив храма. Там же каждый третий когда-то пел в хоре, они способны оценить этот русский профессионализм.

— А в других зарубежных направлениях планируете гастроли в ближайшее время?

— Сейчас рассматриваем Латинскую Америку: Аргентина, Бразилия, Уругвай, Куба. Мы будем налаживать мосты дружбы, чтобы у этих людей крепла любовь и уважение к нашей стране.

— В рамках марафона "Песни Победы"?

— Наш проект трансформировался, это "Песни единства", то, что объединяет наши народы. В Латинской Америке говорят на испанском, на португальском, и мы готовим эти языки для общения с публикой. Также в рамках проекта прорабатываем гастроли в Китайской Народной Республике и странах СНГ. Мы три года подряд ездили в Казахстан, даже в условиях ограничений, когда это было достаточно сложно. Были в Бишкеке, Ташкенте, Душанбе, и везде нас великолепно принимали. Мы готовы поехать в Дамаск. Мы уже летали в Сирию с Soprano и поддержали там наших.

— Все это будет как-то привязано к Победе, к маю?

— Мы не будем пока торопиться. Надо посоветоваться со старшими товарищами, с Министерством иностранных дел, с Сергеем Викторовичем Лавровым, с Марией Захаровой. С главой Департамента культуры Москвы Александром Владимировичем Кибовским, он и в творческом процессе принимает участие. Ведь он посоветовал нам в свое время перевести на все языки "Хотят ли русские войны", которую мы исполнили на центральных площадях мировых столиц.

— Некоторые артисты сейчас хотят выступать в Донбассе. Вы в их числе?

— Если нужна будет такая поддержка, то я могу. В 1997 году я ездил в Чечню с Кобзоном, когда на стадионе люди сидели с оружием и стреляли в небо. И Иосиф Давыдович еще шутил: "Начинай, если не перестреляют".

Надо проанализировать, могу ли я принести пользу. А если я чувствую, что могу что-то хорошее сделать, то могу отправиться в любую точку.

— Вы поете на разных языках, наверняка есть и песни на украинском. Сейчас вы их исполняете?

— Я обожаю песню "Рідна мати моя", считаю ее гениальной. Помню, у нас был концерт в марте 2014 года, тогда уже шли события на Майдане. Я спел эту песню в "Олимпийском" и увидел, как люди плачут.

Моя жена родилась в Украине, детство провела в Армении, потом уехала в Америку. С американским паспортом она приехала в Россию. С такой женой я живу: уроженка Украины, гражданка США… Очень непросто. (Смеется.) Но она наша, прям российская! Вот она мне говорит: "Михаил Борисович, вы бы спели на своем юбилее песню на украинском языке". Я говорю: "Почему бы и нет?" Подумаем.

Я с 1990-х годов туда приезжал, нас там обожали. Мы пели там и Фредди Меркьюри, и "Вновь продолжается бой". Я собирал там аншлаги, даже прокуроры в Харькове приглашали нас на свои праздники, я был председателем жюри "Битвы хоров" в Украине.

— Но все это до 2014 года?

— Конечно. Народ продолжал любить, но вдруг стало "не надо". С 2019 года появилась формулировка, что я могу нанести ущерб безопасности Украины. Как так? Коллектив, который нес свет, добро и братскую любовь все эти годы, имел такой отклик у людей. Это чудовищно несправедливо.

Но песня "Рідна мати моя" ни в чем не виновата.

— Есть деятели культуры, позиция которых по спецоперации отличается от взглядов большинства российских граждан, некоторые делали громкие заявления. На фоне этого музыкант и депутат Денис Майданов предложил лицензировать выступление артистов. Как вам такая инициатива?

— Наверное, Денис хочет, чтобы только он, "Хор Турецкого" и Soprano выступали? Мы точно будем в фарватере находиться! (Смеется.) А так, мне кажется, это сложный вопрос и процесс.

— Давайте теперь поговорим о творчестве. В чем профессиональный секрет "Хора Турецкого"?

— Наш коллектив постоянно оттачивает мастерство. Мои друзья не понимают: "Чего ты там репетируешь?" А буквально недавно в Пензе я отказался от интервью на радио, потому что у меня была репетиция. И ничего, что накануне были концерты в Саратове, Волгограде, Астрахани… Я стою и репетирую. Поэтому энергетика, которая спета и сделана годами, нарастает, и люди во власти ее обаяния.

— А ведь солисты работают в обоих коллективах уже по много лет. Вообще есть шанс у артистов попасть в "Хор Турецкого" или Soprano? Вы проводите какие-то кастинги?

— Soprano на сегодняшний день — уникальный коллектив: столько лет женской группе существовать невозможно, потому что женщины уходят в декрет, отказываются от сцены из-за мужчин. А сила коллектива в том, сколько лет он вместе, тогда есть "напетость". Они пришли в группу в 22 года, сейчас им 32, пришли пара новых солисток, средний возраст — 29–30 лет. Самое начало рассвета для амплуа кроссовер.

Все дело в изначально правильном кастинге. Я не искал просто красивых девушек, которые вдруг решили пойти на сцену. Я таких сразу вижу, вычисляю. Это не мое. Для меня было важно, чтобы обычные девушки выходили на сцену и преображались, потому что они занимаются своим делом. Все они с четырех лет занимаются музыкой, они "заражены" ею.

Что касается хора, у нас сейчас десять человек, один наш парень ушел из жизни в прошлом году. В принципе, я бы взял талантливого человека, но чтобы он вошел в наш большой репертуар, нужен где-то год. Конечно, если кто-то появится, коллектив усилится. Самый крутой комплимент: "Вы сейчас работаете круче, чем десять лет назад!"

— Скоро ваш юбилей. Какое у вас отношение к возрасту?

— Я вам хочу сказать, что к своему юбилею почувствовал, что пою я лучше, чем в 40. Я распелся. Это вопрос веры в себя и того, как ты выглядишь. Кончаловский как-то сказал, что сложность возраста в том, что приходится работать над собой в два раза больше. Я так своим мальчикам и говорю: хотите быть на сцене? Надо думать, что для этого делать.

Смотрю на свой концерт, где мне 50. Может, я там внешне помоложе, но по энергетике не сильнее.

— Судя по афише, непосредственно 12 апреля вы не будете на сцене. Оставили праздничный день для себя?

— Просто я понимал, что, если я хочу какой-то концерт, лучше его сделать в выходной день. Пятница — не подходящий еврею день для юбилея. Я в пятницу всегда работаю, но здесь решил, что юбилей — новая жизнь, не надо работать. В субботу вечером зал был занят. Воскресенье оказалось идеальным днем. Так что 17 апреля будет концерт в Кремлевском дворце. В день рождения Валерии. Кстати, и ее позовем, поздравим. Она этого, правда, не знает. (Смеется.)

— Кто еще будет из звездных гостей?

— Я подумал, что если бы был жив Иосиф Давыдович (Кобзон — прим. ТАСС), он был бы главным человеком на этом празднике: он мой наставник, крестный отец хора. Мне повезло многому у него научиться. Мы споем с экранным изображением Иосифа Давыдовича песню "Тум-балалайка". Будет человек, которого я считаю гением, — Александр Яковлевич Розенбаум. Михаил Шуфутинский, с которым я дружу. Я увидел его номер "Скрипач Моня". Моня, то есть Миша, не гордый, Миша пьет на свои. Будет такая грустная песня в юбилей.

— Зачем же грустить? До 120 лет, о которых вы говорили в прошлом интервью, еще далеко.

— Вы просто не понимаете, вот дойдете до 60 лет. (Смеется.)

Я вспоминаю отца, который катался на лыжах в 89 лет: сам в трамвай, нарушая правила, переходил дорожное полотно с этими лыжами. Говорит: "Какой-то молодчик в трамвае спрашивает, сколько мне лет? Говорю: до 100 остается 11". Вот у меня до 100 остается 40 — в принципе, звучит оптимистично, но все равно нагрузка на психику.

Но я так говорю теперь на концертах: "У меня 17 апреля будет юбилейный концерт в Кремле. И сегодня я чувствую, что я радикально патриотичен, максимально сосредоточен и предельно благодарен".

Беседовала Анастасия Силкина