Оксана Акиньшина: российскому кинематографу наконец стало всего хватать

— Скоро зрители увидят второй сезон сериала "Контейнер". Какое впечатление у вас осталось после съемок в обеих частях проекта? Изменилось ли что-то по ощущениям в ходе съемок второй части?

— Первый сезон проекта всегда сложнее, потому что ты не знаешь команду, пристраиваешься к чему-то, что-то тебе непонятно. А второй всегда намного веселее, гораздо больше позитива. Ты уже знаешь команду, можешь говорить с ними на одном языке, уже очень хорошо знаешь своего персонажа. Это всегда весело.

— Чего ждать зрителям от второго сезона "Контейнера"? Новым главным героем в нем, как можно предположить, будет ребенок. Сильно ли сказывается его появление на других персонажах?

— Не думаю, что сам по себе ребенок будет являться полноценным персонажем. Конечно, вокруг него будут происходить различные катаклизмы. Да и все персонажи однозначно станут ярче.

— Поменяются ли акценты во втором сезоне проекта — станет ли он более лиричным или, наоборот, будет больше драматического напряжения, поворотов в сюжете?

— Второй сезон менее камерный, чем был первый. Все станут эмоциональнее, немного сменятся приоритеты у главных героев из-за разных обстоятельств.

— Сериал поднимает довольно сложную тему суррогатного материнства, отношения к суррогатным матерям в России. Тяжело ли было вживаться в такую роль?

— В нашем сериале нет специфического уклона в медицинскую сторону вопроса. Мы рассказываем лишь одну историю, когда человеку нужны деньги. И о неких событиях, в которых существуют персонажи. Тема суррогатного материнства не является ключевой для моего персонажа. Для этой женщины важнее не тот ребенок, которого она вынашивает, а ее родная дочь, с которой ей предстоит найти общий язык.

— Изменилось ли ваше отношение к теме суррогатного материнства после съемок?

— Никак не поменялось. Как имела свое собственное отношение, так и имею. В целом, я не вижу никаких специфических особенностей женщины, которая вынашивает чужого ребенка. Тут ведь жизненные обстоятельства играют роль в принятии решения. А таких обстоятельств в судьбах разных женщин бывает крайне много. Поэтому тот факт, что моя героиня выбирает такой путь, как суррогатное материнство, — это лишь решение. А сложность характера выстраивается уже исходя из разных сложных событий.

— Тем не менее тему суррогатного материнства в российском кинематографе редко затрагивают. Как вы думаете, можно ли как-то ее детабуировать и стоит ли?

— Я против того, чтобы та или иная тема специально внедрялась в кино. Сложно представить, что запустят десять фильмов на тему суррогатного материнства, — не вижу актуальности. Но если это будет интересный сценарий, не шаблон, а косвенно или приоритетно затягивающий эту тему качественный продукт, то почему бы не говорить об этой теме открыто. Не вижу поводов для табу.

— Была ли какая-то обратная связь от суррогатных матерей после сериала? Возможно, вы общались с кем-то?

— У меня нет связи с внешним миром. На улице никто не подходил, а в социальных сетях я не читаю такого. Лично я не сталкивалась. Было действительно очень много положительных отзывов, насколько я знаю. После выхода фильма я была приятно удивлена, что был большой отклик у зрителя.

— Почему удивлены?

— Успех сериала был немного неожиданным, потому что он стилистически очень камерный, спокойный. И меня удивило, что появилось такое большое количество думающих зрителей. Аудитории, жаждущей что-то новое, необычное осмыслить. Новый виток русского кинематографа — не бесконечные страшилки про пьющих мамаш, а что-то тоже наше, но, пожалуй, отчасти скомпонованное с европейским. Зритель это оценил.

— Ранее вы говорили, что не любите фильмы про русскую действительность. Расскажите, пожалуйста, почему этот сериал для вас о другом?

— Разница в том, что есть фильмы, в которых так называемая русская действительность превращается в "педалирование" на эмоциях зрителя. Для меня это халтура — когда ты берешь острую тему и используешь ее для привлечения внимания. Элементарно ведь снимать кино о пьющей мамаше и плачущем ребенке в углу. Это легко с точки зрения режиссуры и творческого воплощения. И этим стали пользоваться все кому не лень. Однако сейчас появилось очень много новых, интересных режиссеров. Поэтому я надеюсь, что мы наконец это победили. Эту дурацкую стилистику устаревшего взгляда нашего кинематографа на такие темы. И наконец стали очень современными, как оказалось вдруг. Стали страной, которая производит очень интересный контент.

— Сейчас российские кинотеатры испытывают проблемы с новым контентом. Как вы думаете, мог бы прокат таких сериалов, как "Контейнер", например первой и последней серии, спасти ситуацию?

— Я не разбираюсь в вопросах бизнеса, а даже если разбираюсь, некомпетентна их комментировать. Однако в моем понимании — нет, это не изменило бы ничего в случае с кинотеатрами.

— Чего в целом сейчас не хватает российскому кинематографу?

— С точки зрения творчества наконец-то стало всего хватать, особенно это касается определенной прослойки стримингового кинематографа. Будем надеяться, что талант молодых, жаждущих, активных, современных режиссеров, артистов и команд будет нам помогать развиваться и дальше.

— Какими проектами в обозримом будущем планируете заниматься, если не секрет?

— Сейчас работаю над картиной под рабочим названием "Каспер". Также в съемочном процессе продолжение картины "Южный ветер" с Милошем Биковичем. И второй сезон сериала "Беспринципные" запустили.

— В "Беспринципных" у вас, можно сказать, противоположная героине "Контейнера" роль. И характер, и положение в обществе. Можно ли сравнить, какая роль далась легче?

— Эти проекты совсем нельзя сравнивать. Одна работа легкая, другая — тяжелая. В первом сезоне "Контейнера" нам было очень тяжело, тяжелее, чем во втором. Хотя по жанру второй сезон намного эмоциональнее. "Беспринципные" — картина совсем другого жанра. Поэтому сравнивать не возьмусь, оставим это для зрителей.

Беседовала Александра Баландина