Глава Росприроднадзора Радионова: уроки экологии должны стать обязательными в школах

Экологическая повестка в России за последнее десятилетие пережила несколько серьезных трансформаций. От неинтересной к модной, а затем и к неизбежной. Глава Росприроднадзора Светлана Радионова в интервью ТАСС рассказала о самых грязных регионах, проворности нарушителей, угрозах войн за воду, необходимости обязательных уроков экологии в школах, а также почему, несмотря на все эти сложности, мы можем верить в светлое будущее.

— Светлана Геннадьевна, сколько штрафов выписали уже с начала года? Стали меньше или больше нарушать по сравнению с 2021 годом?

—  У человека и природы — свой калькулятор. Здесь не только цифры. Формула отношений сложнее. С марта остановлены плановые проверки, соответственно, административных наказаний меньше: в первом полугодии 2021 года было 5,2 тыс. штрафов, в этом году — чуть больше 3 тыс. Понятно, что это не репрезентативный показатель. Но у нас остались внеплановые проверки, штрафы по результатам которых на 60% выше, чем в прошлом году: почти 148 млн рублей против 85 млн рублей. Не должно быть иллюзий, что принцип "загрязнитель платит" растаял, как черный снег Кузбасса. Уверена, о том, что его поддерживает президент страны, слышали все. Пауза на плановые проверки — это экзамен для бизнеса на сознательность. Парадокс, но нарушители, выходя за проходную своего предприятия, тут же начинают хотеть жить в хорошей экологической обстановке, не рядом со свалкой.

— Кстати, о свалках. Ранее сообщалось, что 16 регионов могут не успеть ликвидировать городские свалки по плану 2022 года. Есть такие риски сейчас? 

— Свалки — это боль городов и чиновников. Но мы не видим каких-то больших отставаний. По информации Минприроды России, в 2022 году нужно завершить рекультивацию 19 свалок в границах городов. Процессы, безусловно, у нас на контроле. Работает специальная группа, которая помогает в реализации, практически ночует на рабочих местах. Мы помогаем привести проектную документацию в порядок, принимать оптимальные решения. Все пока идут ровно.  

— Вы много путешествуете, так скажем, по долгу службы. Какой город России или регион можно назвать самым грязным? 

— Норильск — абсолютный лидер по выбросам. Так и будет, пока не будет построен тот самый знаменитый "Серный проект". И тогда они останутся лидерами, но уже в совершенно другом качестве. Это если про города говорить.

Есть проблемы с мусором на Кубани, беспокоят ХМАО, Приморье. Но я это много раз говорила и еще раз повторю: для каждого самая большая проблема с экологией та, что за порогом его дома. Сложно объяснить жителям Белореченска, что есть что-то важнее, чем местная свалка, доказать жителям Омска, что проблема воздуха в Норильске сложнее, чем у них. Да и не нужно этого делать, поскольку везде есть свои проблемы. В ХМАО, ЯНАО, Коми, где идет добыча нефти, — больше всего разливов. В Кемерове свои проблемы с водными объектами, с очистными. В Находке очень сложная ситуация по перевалке угля. Камчатка, Владивосток, Приморье — там сложная ситуация по портам, в водной акватории. 

Я таких примеров могу сотню привести. Мы хорошо информированы. Стараемся решать проблемы. Но зачастую, решая конкретную проблему, получаем ответ: "Это понятно. А вот здесь-то куда смотрели?" Пока мы проигрываем нарушителям по скорости. Влияет и тот факт, что мы только-только начали решать проблему накопленного вреда. Слово "экология" зазвучало по-настоящему. Фейковая экологическая повестка умерла. Раздутая в какой-то момент ESG-история оказалась голой, как тот король.

— А какой регион мы можем назвать самым чистым? 

— Горный Алтай. Могла бы за это звание побороться Камчатка, но пока — Горный Алтай. Хотя и там не без черных пятен. Акташский ртутный завод портит идеальную картину. Я категорический противник его посещения людьми. Это опасно, но люди не хотят это слышать. Те, кто организовывает туда туры, плохо информированы. Или это единственный способ заработать, если они рядом живут. Если этот объект ликвидируют в рамках федерального проекта "Генеральная уборка", то тогда это будет кристально чистый регион. 

— Оставаясь на позитивной волне, хочется спросить о премии Росприроднадзора "Экология — дело каждого". Вы на рубеже приема заявок, вырос интерес к защите окружающей среды у молодежи в этом году? 

— В прошлом году у нас было 10 тыс. заявок за весь год. Премия идет с марта по октябрь. В этом году уже 25 тыс. заявок, но до 1 октября еще есть время у ребят. В прошлом году именно в последние недели сентября пришел пик заявок. И это не дети, которые пришли благодаря рекламе, у нас на это нет бюджета. Здесь сработало правило рукопожатия — каждый привел друга. Мне кажется, дороже этого ничего нет. 

Я благодарна вице-премьеру Виктории Абрамченко. Она председатель жюри премии уже второй год. Благодарна министру иностранных дел Сергею Лаврову за то, что в прошлом году нас поддержал. Сегодня у нас очень много международных работ. Есть даже работы из недружественных стран. Дети ведь не знают, что есть недружественные страны. Они спокойно разговаривают об экологии. Президент на Камчатке сказал, что международное сотрудничество в сфере экологии не прекращается, а будет только развиваться. Экологию очень сложно поделить на "свою" и "чужую". 

Этим летом 100 подростков мы отправили в лагерь "Орленок". Это самые активные участники премии. Ребята прислали десятки работ в самые разные номинации. У нас "Эколайн", крупный регоператор Подмосковья, взял работу 14-летнего мальчика в оборот. Это установка для поглощения углекислого газа. Мы потихоньку растим новое поколение. Совершаем экологическую трансформацию среди детей.

— То есть в светлое будущее можем продолжать верить?

— Разумеется. У нас просто нет выбора. Иначе мы будем жить на помойке.

— Как вы считаете, обязательные уроки экологии нужны в школе? 

— Да, абсолютно. Во-первых, это интересно. Во-вторых, расширяет кругозор. В-третьих, учит любить нашу природу. В-четвертых, педагог сможет объяснить, что о животных необходимо заботиться.

— Чуть больше, чем за месяц, на острове Диксон произошло два инцидента с белыми медведями. Очевидно, что в регионе есть проблема… 

— Да, и проблем несколько. Во-первых, Красноярский край недостаточно внимания уделяет тому, что являлся их полномочиями. Росприроднадзор — это, по большому счету, сбор комиссии с учеными и принятие решения: надо изымать животное из окружающей среды или не надо. Не наша задача искать вертолеты, кого-то лечить или еще что-то делать. Это не наши полномочия. Воспроизводство и жизнь животных в безопасных естественных условиях — задача региона. Мы неоднократно напоминали, отправляли соответствующие документы. 

Диксон — это отдаленная территория. Она в достаточно захламленном состоянии. Думаю, местные власти это понимают. После первого случая казалось, что самое время провести соответствующие мероприятия. Но вопросу не придали значения. 

Второе — это неосведомленность местных жителей. К медведю Диксону были применены методы обороны. Врачи говорят, что его, вероятно, неоднократно сбивали автомобилем. Мы представляем белых медведей большими, агрессивными и страшными, но я вам очень советую сходить в зоопарк и увидеть этого медведя. Он очень несчастный и очень хочет жить.

Надо учить людей общаться с хищниками, объяснять, что их нельзя прикармливать. У нас была на Алтае история с мишкой, потерявшим маму. Его пять месяцев прикармливали люди. Это было очень забавно. Все его любили, чествовали, он был такой смешной. Но люди потом улетели, а мишка остался без навыков добычи пищи. Конечно же, он пошел к другим людям. Ему было уже больше года, он не был таким уж милым малышом, люди не знали о его истории. Они просто увидели медведя и начали защищаться. Никто не отменяет право на защиту от животного в условиях реальной угрозы. Но провокации не нужны.

— Всемирный фонд дикой природы считает, что в России необходимо ввести административную ответственность за прикорм редких животных. Как вы оцениваете эту идею? 

— Я чисто технически это не представляю. Надо будет найти того, кто оставил еду. Сложно представить человека, который регулярно ходил бы в лес и настойчиво кормил животное, чтобы оно выпало из естественной среды обитания. Сложная история. Можно это ввести и сказать, что проблема решена. Но это будет неправдой. Давайте просто будем объяснять людям, как себя правильно вести. 

— Вода — это новая нефть, цитируя вас же. Но достаточные ли объемы очистки этого ресурса в России сейчас?

— Почти нигде. К сожалению, мы не можем похвастаться с вами этим.

В 2021 году в поверхностные воды спустили 11,6 млн кубометров стоков. Это канализации, ливневки, дренажные воды. Все, что льется с поверхности земли. И лишь 6% были очищены до нормативов. Если смотреть по регионам, то видим проблемы с очисткой в Калмыкии, где без обработки уходит в воду 82% стоков. В Томской области больше 55%, в Приморском крае — 52%. В 30 субъектах страны процент очистки составляет от 10 до 50%. Стопроцентная очистка сточных вод только у Чеченской Республики.

Сейчас идут жаркие дебаты между Росприроднадзором и представителями различных коммерческих структур, которые выступают за снижение требований к очистке воды. По нашему мнению, это может меняться только в сторону ужесточения, поскольку технологии не стоят на месте. Мы категорические противники снижения нормативов по сбросам.