Глава ФТС Владимир Булавин: таможня уже давно часть ИТ-сектора

Накануне 25 октября, когда таможенники отмечают свой профессиональный праздник, руководитель Федеральной таможенной службы Владимир Булавин рассказал ТАСС о том, каким был этот год для ведомства, какие масштабные реформы еще ждут эту сферу контроля и почему ФТС уже давно стала частью ИТ-сектора.

— В прошлом году ФТС России исполнилось 30 лет. Под эту круглую дату вы и другие представители ведомства подводили итоги, оценивали тот путь, который прошли. В этом году дата не круглая, но перемены и в мире, и в работе таможенных органов просто огромные, геополитическая ситуация для России поменялась просто стремительно. Что для вас было самым трудным в этом году? Как, на ваш взгляд, таможня справилась с такими вызовами?

— Наверное, надо начать с того, что развитие и историю таможни нельзя отделить от развития и истории нашего государства. Действительно, в этом году ФТС России уже 31 год. Таможня развивалась инфраструктурно, технологически, инструментально, осуществлялась гармонизация законодательства под эгидой Всемирной таможенной организации. В последние годы, уже в новом столетии, таможня существенным образом продвинулась с точки зрения автоматизации процессов и использования цифры. Мы прошли большой путь от ведомства, которое полностью проводило все оформление и контроль на бумажных носителях, к современной таможне, которую смело можно назвать таможней электронной. В прошлом году было оформлено 5,5 млн электронных деклараций, за девять месяцев этого года — почти 3 млн. Цифры говорят сами за себя.  

Два года назад завершилось большое реформирование: было создано восемь электронных таможен, 16 центров электронного декларирования. Сейчас можно подвести определенные итоги такой широкомасштабной работы. Те задачи, которые мы перед собой ставили, полностью выполнены с точки зрения реализации всех замыслов: технологических, цифровых, структурных.

— А что это значит для бизнеса? Как на нем отразилась реформа?

— Представьте, что сейчас автоматически регистрируются 85% деклараций. И 33% деклараций автоматически выпускаются. Время выпуска утром, когда не очень загружена информационная система, — 30 сек. Вечером, когда, естественно, загрузка побольше, — до 2,5 мин. Можете себе представить такие цифры? До реформы это было просто невозможно. Поэтому, мы считаем, решена основная задача — содействовать росту товарооборота. Собственно, это главная задача для всех таможен мира — способствовать развитию международной торговли своих стран.

— Но у цифровизации есть и обратная сторона, есть риски, что вся система может быть атакована или произойдет масштабный сбой…

— Так получилось — несмотря на то, что мы достигли значимого уровня цифровизации, у нас не было своего центра обработки данных. И в 2018 году была масштабная нештатная ситуация, как мы ее называем. Проще говоря, у нас на определенное время обвалилось все таможенное оформление. Всего на один день. Возможно, кто-то и не заметил, но мы в полной мере осознали все риски. И это стало толчком к тому, что мы приняли решение, и нас на всех уровнях поддержали, создать свой центр обработки данных. В этом году мы в Твери такой центр построили. Сейчас ведется монтаж технологического оборудования, на котором будут размещены наши информационные ресурсы. По мощностям мы оцениваем, что там будет двукратный запас для развития.

— Чтобы представлять, о каком объеме данных идет речь, можете привести в пример конкретные цифры?

— В настоящее время у нас единая информационная система таможенных органов — 43 информационные системы и 36 информационных ресурсов. Это все позволяет нам обрабатывать в день 864 млн различных сообщений, 340 тыс. электронных документов.

— Даже в голове не укладывается такой масштаб, если честно.

— Таким образом, мы можем обеспечивать поддержание взаимодействия с информационными ресурсами других ведомств. Правда, пока не всех. Но мы надеемся, что у нас со всеми ведомствами, которые так или иначе имеют отношение к таможенному оформлению и таможенному контролю, со временем будет налажен цифровой обмен информацией. Причем в автоматическом режиме, поскольку нам это нужно для того, чтобы информационные системы таможенных органов могли наращивать объем деклараций, которые выпускаются автоматически. Мы к этому идем.

— А когда центр обработки данных запустится на полную мощность?

— Полностью мы его запустим в 2024 году. Нам предстоит непростой процесс переноса информационных ресурсов с различных площадок, где они сейчас рассредоточены, в центр. И отладка всего информационного хозяйства. Процесс таможенного оформления нельзя отменить на какое-то время. Информационная система должна работать 24 часа в сутки, семь дней в неделю, каждый день. Поэтому у нас любой сбой, даже самый незначительный, фиксируется, оценивается. Оценка идет по количеству деклараций, которые не выпущены или несвоевременно выпущены из-за этого сбоя. Процесс разбирается до секунд, с тем чтобы не допустить этого в последующем.

— А какие причины сбоев?

— Причины разные. Бывают технические повреждения. Есть причины, связанные с перегрузкой системы каналов связи или исполнительского плана. Иногда причины связаны с обновлением программного продукта. Не всегда удается просчитать, как те или иные новеллы скажутся на состоянии действующих информационных систем, поскольку это влияние многослойное, нелинейное. Есть чем заниматься. Поэтому было принято решение ввести должность главного администратора всех наших информационных систем. И его решением вводились бы все обновления, внедрялись новеллы, которых у нас достаточно. Цифра развивается стремительно и предоставляет очень много возможностей.

— Так вы станете частью ИТ-сектора к 2024 году…

— Кто сказал, что станем, — мы давно уже его часть. Наши функциональные подразделения постоянно генерируют запросы в этом направлении. Очень много идей, которые после всевозможных проработок мы начинаем внедрять в действующие информационные системы.

— Вы работаете на отечественном ПО?

— Основные системы работают на российском продукте, созданном отечественными разработчиками. Но пока часть оборудования у нас иностранного производства. А поскольку оборудование иностранное, то и часть программного продукта поступает вместе с ним. Но у нас стоит задача к 2025 году полностью перейти на отечественный продукт.

— Не могу не задать вопрос про кибербезопасность. Сейчас каждый день кто-нибудь кого-нибудь да взломает. Как вы обеспечиваете безопасность ваших систем?

— Наши информационные системы не связаны с интернетом. Там, где интернет необходим для наших специалистов, там стоят на столе два компьютера. Один  — для интернета, второй — для своего функционала. Так что как таковых шлюзов с интернетом у нас нет. Но у нас очень много каналов связи с другими ведомствами, с бизнесом. Все это обеспечено достаточно серьезной защитой. Даже те наши должностные лица, которые в силу своих обязанностей имеют прямой доступ к нашим информационным системам, ограничены по функционалу и не могут сделать что-то такое, что повредит информационным системам. Поэтому все большие атаки, которые были направлены на информационные ресурсы органов власти, не повлияли на нас. Был небольшой сбой по личному кабинету и работе сайта ФТС. Но это совершенно самостоятельные ресурсы, которые не являются составной частью функционала информационных систем.

— Все это выглядит очень масштабно и прогрессивно. А вот для участников внешнеэкономической деятельности что будет меняться в дальнейшем? Быстрота взаимодействия? Быстрота прохождения через таможню?

— Мы бы, конечно, хотели, чтобы все наши отношения с участниками внешнеэкономической деятельности были переведены в цифровой формат.

— Вы упомянули про конфликты. А какие конфликты чаще всего сейчас встречаются?

— Основной точкой напряжения во взаимоотношениях таможни и бизнеса является таможенная стоимость. Наверное, в силу того, что законодатель во всем мире определил шесть способов ее расчета. И не всегда точки зрения бизнеса и таможни на тот или иной способ определения таможенной стоимости совпадают. Поэтому мы с этого года начали у себя на сайте публиковать наши ценовые исследования по некоторым группам товаров. Это исследования на основе биржевых котировок, их оценки. Считаем эту работу перспективной для того, чтобы бизнес, завозя в страну тот или иной товар, знал наше мнение о его таможенной стоимости.

— В прошлом году у вас были очень интересные приложения, вы разработали сервисы для граждан и пассажиров, в том числе для тех, которые впервые летят за границу. Как это прижилось?

— Да, это приложение позволяет заполнить авиационную пассажирскую декларацию, рассчитать платежи, подлежащие к уплате. Единственное, есть проблема электронной цифровой подписи: у нас не все авиапассажиры имеют такую. Этот сервис уже запущен, мы сейчас его шлифуем с точки зрения предложений, пожеланий тех, кто им пользуется. Обязательно доведем его до ума.

— А для бизнеса? Как будут развиваться системы?

— У нас хорошая система управления рисками. Она оцифрована и зашита в информационные системы. Фактически машина принимает решения и дает команду таможенному органу на проведение той или иной формы таможенного контроля. Сами профили риска, прежде всего ценовые индикаторы, автоматически обновляются. Но в основе системы управления рисками лежит субъектно-ориентированный подход. То есть это администрирование не товарных партий, а бизнеса. И вот это мы и хотим усовершенствовать. В ближайшие два года создадим новую систему управления рисками, основанную на оценке товарных партий в режиме онлайн.

Мы провели научно-исследовательскую работу, определились с подходами, сейчас нарабатываем опыт. Причем в новую систему заложили элементы искусственного интеллекта. То есть с использованием исторического массива деклараций обучаем компьютер распознавать риски по совокупности факторов. Для того чтобы устойчиво выявлять на постоянной основе рисковые ситуации, нужно через компьютер пропустить свыше 40 тыс. деклараций.

Плюс сейчас активно учим компьютер распознавать и принимать решения по снимкам инспекционно-досмотровых комплексов. Если говорить просто, то через компьютер надо 40 тыс. раз прогнать снимки с аналогичными партиями товаров, чтобы машина начала устойчиво распознавать одну товарную партию.

— Звучит как фантастика…

— Скорее, научный подход. Мы, наверное, год этим занимаемся и уже прошли этот путь для 86 наиболее бюджетоемких товаров. Сейчас по ним хороший результат в части распознавания снимков и принятия решений. Но это процесс на годы.

— То есть искусственный интеллект будет решать, кого пропустить, а кого проверить?

— Не совсем так. Мы бы хотели, чтобы машина самостоятельно принимала решение и это решение формировала, то есть проходил бы автоматический выпуск. Но автоматический выпуск построен на жестких алгоритмах, а принять решение по снимкам инспекционно-досмотровых комплексов так нельзя. Там невозможно жесткие алгоритмы внедрить. Мы не исключаем, что на первых порах машина будет формировать несколько решений, а на доводке этих решений будет все-таки сидеть оператор-человек. Плюс подчеркну, что у нас одни должностные лица будут осуществлять сканирование, а другие принимать по этим снимкам решения.

— Владимир Иванович, расскажите, пожалуйста, про параллельный импорт. Есть ли какие-то трудности?

— Что такое параллельный импорт. Это ввоз в страну оригинальной продукции без уведомления правообладателя. Сразу нужно сказать, что ничего общего с контрафактом это не имеет. По параллельному импорту ввозится оригинальная продукция, но без разрешения и уведомления правообладателя. У нас есть утвержденный Минпромторгом перечень такой продукции. Там 52 товарные группы. Весовой объем товаров, ввезенных в рамках параллельного импорта, составляет 1,6 млн т, в том числе товаров критического импорта — более 1 млн т. Критический импорт — это то, что сейчас официально не ввозится и попало под санкции. Стоимостный объем всех ввезенных в рамках параллельного импорта товаров — $12,6 млрд, критического импорта — $6,7 млрд, то есть чуть больше половины. Параллельный импорт легализован был в мае, объемы ввоза с мая по сентябрь увеличились практически в два раза. Это говорит о том, что бизнес перестроился, находит новых партнеров, новую логистику.

— А не будет ли дефицита одежды?

— С одеждой, думаю, не будет никаких проблем. Нам поступали предложения, чтобы одежду ввозить по заниженной таможенной стоимости, причем на разных площадках этот вопрос обсуждался. Мы стоим на своем, такой необходимости абсолютно нет. Потому что государство на этом просто деньги потеряет, и все. У нас проблемы — это станки, механизмы, технологическое оборудование и электроника. Их нужно решать.

 — Есть ли случаи злоупотребления в связи с параллельным импортом?

— Мы пока не фиксируем в объемах параллельного импорта контрафактной продукции. Хотя по тем товарным группам, которые в параллельный импорт не вошли, таможенные органы в этом году предотвратили ввоз около 7 млн единиц различной контрафактной продукции.

— Минпромторг еще предлагал включить некоторые алкогольные бренды в перечень параллельного импорта. Там был спор с Минфином, и, может быть, таможенная служба выскажется по этому поводу.

— Это не функционал таможни — решать, что именно включать. Я считаю, что это в компетенции Минэкономразвития, Минпромторга и Минфина.

Тут есть одна общая проблема — у нас нет отраслевых балансов. Поэтому трудно оценить влияние импорта на состояние дел по той или иной товарной группе на наших магазинных прилавках.

— Если бы Минпромторг включил алкоголь в список параллельного импорта, то, как вы думаете, был бы какой-то всплеск того же контрафакта?

— Насчет всплеска контрафакта не знаю, но всплеск оваций с мужской стороны населения точно был бы. Но сейчас трудно оценить, будет там всплеск контрафакта или не будет. Контрафакт по этой продукции, по нашим ощущениям, был и задолго до санкций.

— В этом году случилось историческое событие, в состав России после референдумов вошли еще четыре региона. Расскажите, как вы будете с новыми территориями работать?

— Принято решение создать таможенные органы во всех четырех новых субъектах РФ. Причем в Донецкой и Луганской республиках создаются таможни, которые войдут в Южное таможенное управление, находящееся в Ростове-на-Дону. В Херсонской и Запорожской областях будут созданы таможенные посты, которые станут составной частью Крымской таможни. Когда Луганская и Донецкая республики присоединились к России, естественно, таможенный контроль по прежней границе с РФ с этими республиками мы сняли, но оставили там наши инспекционно-досмотровые комплексы и операторов для того, чтобы вместе с пограничниками решать вопросы безопасности. Но таможенного контроля и оформления между республиками и другими регионами РФ нет. Мы оцениваем потенциально весь объем деклараций из новых регионов на сегодня в несколько десятков в день.

— Если в день по стране вы оформляете около 10 тыс. деклараций, то несколько десятков деклараций в день — это не очень существенная дополнительная нагрузка, верно?

— Верно, поэтому мы здесь проблем не видим. Мы до нового года проведем проверку и зачислим в штат наших новых таможен тех сотрудников, которые работали в таможнях республик, проведем проверку, возможно, переобучение. Если в дальнейшем что-то будет меняться с точки зрения количества подаваемой информации, мы достаточно гибко на это отреагируем. Пока же задача — зарегистрировать новые таможенные органы, чтобы они начали оформление и получили правоустанавливающие документы на объекты инфраструктуры.

— В этом году Россия столкнулась с беспрецедентными санкциями, разумеется, это не могло не повлиять на работу таможни. Вы сможете выполнить план по сбору платежей? Плюс ходят слухи, что вам хотят еще и увеличить прогнозное задание на 200 млрд рублей. Справитесь?

— Про слухи ничего не скажу. По факту у нас в этом году прогнозное задание 6,226 трлн рублей. За девять месяцев 2022 года мы перечислили в бюджет 4,796 трлн рублей, это почти на 220 млрд рублей больше установленного прогнозного задания по девяти месяцам. Исходя из общения с основными нашими производителями газа, нефти, оценивая тенденции импорта, мы уверенно выполним прогнозное задание по году.

— Несколько раз мы уже затрагивали в разговоре тему санкций. Большую часть этого года мы живем как раз под западными санкциями. Хотелось бы узнать, как Федеральная таможенная служба в этих условиях трудится? Появились ли какие-то сложности? И как вы с ними справляетесь?

— Трудностей хватает. Понятно, что и задачи Федеральной таможенной службы с момента введения этих санкций несколько изменились. Во-первых, встала задача если не парировать эти санкции, то хотя бы смягчить их воздействие на бизнес, на нашу экономику. Во-вторых, способствовать росту товарооборота. В этих условиях, конечно, таможня должна предметно работать в направлении восстановления товарооборота, который уменьшился под воздействием санкций.

Третья задача — всемерно содействовать достижению целей, стоящих перед Министерством обороны и предприятиями военно-промышленного комплекса.

С точки зрения смягчения воздействия санкций на наш бизнес и нашу экономику… Вы знаете, что в этом направлении президентом страны, правительством, на уровне Евразийского экономического союза было очень много сделано. Все механизмы исполнения этих решений нам удалось оцифровать и зашить в информационные системы. Это гарантирует, что все будет системно исполнено, без всякого субъективного подхода.

Нужно сказать о тех нововведениях, которые были приняты правительством. Во-первых, освобождение от уплаты таможенной пошлины по 1 318 товарным позициям. За время действия этой льготы было завезено 6,3 млн т товаров стоимостью $24 млрд. Следует отметить льготы по уплате таможенных платежей для авиационной отрасли. Вы знаете, что санкции в первую очередь ударили по нашей авиации с точки зрения тех бортов, которые были в лизинге, по авиазапчастям. Поэтому 297 самолетов, которые ранее находились во временном ввозе, были выпущены в свободное обращение на территории страны с освобождением от уплаты платежей на сумму 264 млрд рублей.  

— Автопром — также довольно чувствительная отрасль.

— Автопром, автозапчасти входят в список 1 318 товарных позиций, о которых я сказал. Там очень большая номенклатура.

Активно бизнес пользовался отсрочками по оплате задолженности по таможенным платежам. Уже более 6 тыс. участников ВЭД воспользовались данной мерой поддержки при оплате задолженности в размере 18 млрд рублей.

— Это как-то повлияет на наполнение бюджета?

— Естественно. Если бы не было этих изъятий из платежей, то у нас превышение прогнозного задания могло бы быть на 1 трлн рублей. Потому что эти льготы и преференции, конечно, были взяты из тех таможенных платежей, которые подлежали к уплате.

Теперь с точки зрения собственно таможенного дела. Во-первых, изменилась логистика. Вернее, не сама логистика, а плотность торговли по прежним логистическим маршрутам. Произошла переориентация товарных потоков. В этой связи мы отдельные наши таможенные органы (особенно на восточном направлении) перевели на круглосуточный режим работы.

— Сотрудников туда перенаправили или приняли новых?

— Мы увеличили штатную численность. Установили первоочередной порядок совершения таможенных операций в отношении товаров приоритетного импорта. Имеются в виду лекарства, продовольствие. Снизили частоту досмотра таких товарных партий.

Так совпало, что в ряде пунктов пропуска с прошлого года ведется реконструкция. Поэтому мы провели большую работу с Минтрансом, чтобы в условиях реконструкции восстановить пропускную способность, которая была до этого процесса. Скажем, по Верхнему Ларсу у нас проектная пропускная способность 170 машин в сутки. В последнее время по факту мы выпускаем иногда даже более 900 машин в сутки, несмотря на то что там идут работы.

Кроме того, мы проанализировали свою систему управления рисками. Скорректировали пороги по вхождению бизнеса в зеленый сектор (сектор с наибольшим доверием бизнесу), увеличили его почти на 3 тыс. юридических лиц. Это тот бизнес, на который потенциально распространяются механизмы автовыпуска. Те цифры, которые я озвучивал по автовыпуску, достигнуты в том числе и за счет расширения этого сектора. Сейчас у нас к нему относятся порядка 14 тыс. организаций. Важный момент — на эти компании приходится 76% всех подаваемых деклараций и 88% платежей в федеральный бюджет.

— Раз заговорили про санкции, хотелось бы спросить про насыщение рынка товарами первой необходимости. Как мы справляемся с этой задачей? Еще вы недавно говорили про ускорение таможенных процедур, таможенного оформления таких товаров. На сколько удалось сократить сроки оформления?

— Товары первой необходимости мы выпускаем в приоритетном порядке. Для них существенно снижена частота применения досмотра. Прежде всего, как самая затратная с точки зрения времени и возможных финансовых потерь процедура. Если говорить про сокращение времени таможенного оформления в целом для всех партий, в том числе рисковых, безрисковых, — у нас больше 80% сейчас укладывается в 4 ч.

Объемы импорта продовольствия несколько уменьшились, но некритично.

— По каким-то особым товарным группам? Основные продукты у нас у самих ведь есть.

— Плодоовощную продукцию активно завозили из Турции, Азербайджана, Ирана, Армении. 

Понятно, что у нас западные направления заблокированы. Хотя нельзя сказать, что полностью, — все-таки около 800 фур в сутки идет из европейских стран. Это только через наши пункты пропуска. И около 600–800 идет через Белоруссию. Вы же знаете, что лекарства, продовольствие под санкции не попали...

Самый главный момент — от нас ушли основные контейнерные линии. Поэтому заметно уменьшилось количество контейнеров, находящихся под таможенным контролем на Балтике. Уменьшилось их количество и на юге. В последнее время наблюдается тенденция к увеличению контейнеров на Дальнем Востоке, где сейчас в среднем 13–15 тыс. контейнеров находятся под таможенным контролем ежедневно.

— Вы такие цифры называете, что даже сложно визуализировать.

— И в этой связи, чтобы содействовать наращиванию товарных объемов, с марта мы сразу стали достаточно активно работать с коллегами в Китае, Азербайджане, Иране, Узбекистане и Турции по созданию упрощенных таможенных коридоров по восточному направлению и по транспортно-логистическому коридору "Север — Юг".

Сейчас уже имеем соглашение с Китаем о взаимном признании статуса уполномоченного экономического оператора. Активно ведем переговоры по заключению аналогичных соглашений с Узбекистаном, Турцией и Индией. С Китаем, Азербайджаном и Ираном реализуются проекты по ускоренному перемещению товаров в рамках упрощенных таможенных коридоров.

Приведу некоторые цифры. В рамках соглашения с Китаем — у нас более 4 тыс. т товаров ввезено на сумму $8,3 млн. Но с Китаем у нас соглашение заключено не так давно, в июле этого года. С Азербайджаном проект запущен 31 марта, ввезено 6 тыс. т товаров на $6,9 млн.

— В связи с этим перераспределением потоков какие-то планы по изменению пунктов пропусков есть? Не планируете что-то закрыть, что-то новое открыть?

— Нет. Пункты пропуска все привязаны к транспортной логистике и просто так "в чистом поле", как бы нам ни хотелось, пункт пропуска открыть нельзя. Сначала должна быть трасса определенной пропускной способности. Потом, исходя из подъездных путей, рассчитывается пропускная способность пункта. Тут еще нужно сказать, что на состояние дел оказало, конечно, существенное влияние отношение наших китайских партнеров к проблеме коронавируса. В этой связи на номинальную пропускную мощность по сухопутным автомобильным пунктам пропуска мы с Китаем еще не вышли.

— То есть там есть потенциал?

— Есть.

— Владимир Иванович, наше интервью выйдет накануне Дня таможенника. Что бы вы хотели пожелать сотрудникам таможенных органов в преддверии профессионального праздника?

— В сложных условиях беспрецедентного давления со стороны недружественных стран российские таможенники с честью выполняют возложенные на них задачи по обеспечению экономической безопасности государства, пополнению федерального бюджета.

Планомерно ведется борьба с экономическими правонарушениями, перемещением контрафактной продукции, контрабандой товаров стратегического назначения и наркотических средств.

Активно продолжаются процессы цифровизации, совершенствуются методы таможенного контроля, растет профессионализм личного состава. Все это благодаря добросовестной работе более 50 тыс. наших должностных лиц.

Хочу выразить глубокую признательность всем таможенникам России за самоотверженный труд, способность оперативно выполнять самые сложные задачи. Желаю всем счастья, здоровья и благополучия!