Елизавета Туктамышева: нет ощущения, что я популярная личность

Бронзовый призер чемпионата России по фигурному катанию Елизавета Туктамышева в интервью ТАСС рассказала о впечатлениях от турнира, поделилась планами на будущее и оценила высокий уровень популярности вида спорта в России.

— Лиза, у вас не было желания поставить точку медалью 15-го, юбилейного чемпионата России?

— Серьезно об этом я не задумывалась, и, когда я стояла на пьедестале, у меня не появилось сентиментальной мысли, что я делаю это в последний раз. Видимо, душа к этому пока не готова. И ощущения, что это точно мой последний чемпионат России, не было.

— Сразу после выступления вы сказали, что наши девочки — Камила Валиева и Софья Акатьева — движут вас вперед. И вы действительно намного впереди потому, что в свои 26 лет не просто катаетесь, а боретесь, выигрываете, став кумиром как минимум уже для двух поколений фигуристов. 

— Мне это приятно слышать. Я рада, что кто-то на меня равняется, стараюсь подавать хороший пример, но не скажу, что как-то ощущаю себя кумиром. Я живу в своем мире. У меня такого, чтобы ко мне кто-то шел за советом, нет. У каждого из нас свой мир.

Когда мы с Камилой и Софьей говорили друг другу слова благодарности, это был один из немногих трогательных моментов.

— Что бы вы пожелали себе, оказавшись перед собой двенадцатилетней, выступавшей в 2009 году на первом в жизни чемпионате России в Казани?

— Сказала бы: "Доверяй себе. Потому что ты лучше всех все о себе знаешь". Доверять себе я научилась с опытом. Еще сказала бы себе: "Будь смелее". Я помню те соревнования, но не помню их ощущений. Точно могу сказать, что он не был для меня настолько важен, насколько сейчас важен для всех фигуристов. Тогда это был просто один из стартов.

— Чемпионат России в этом сезоне действительно главный старт. Нет опустошения после его завершения?

— Пока нет. Я наполнена эмоциями, впереди много новогодних шоу, я в предвкушении. Пока есть возможность, нужно двигаться. Но когда нет этой возможности, я прекрасно могу лежать в кровати, ничего не делать, смотреть сериал.

— У вас был момент понимания, когда все — детство кончилось?

— Кто-то говорил мне это, когда я начала ездить в Питер из Глазова. Да, возможно, мне пришлось быстрее других повзрослеть, потому что я стала реже видеться со своей семьей. Но не сказала бы, что тогда детство совсем ушло, потому что, когда я возвращалась в Глазов, у меня было все то же детство, те же друзья. И когда я была вынуждена покидать свой город, мне все было интересно — новые друзья, новые эмоции, новые страны. Так что у меня было прекрасное детство.

— Друзья в Глазове остались?

— Большинство переехали в крупные города.

— Сейчас складывается полное ощущение, что вы по-настоящему ловите удовольствие на стартах. Это действительно так или это все-таки прежде всего адов труд и только на льду можно по-настоящему?

— Если бы это был адов труд, я бы давно это закончила. Я не воспринимаю это так. Самая нелюбимая для меня часть сезона, когда надо приходить в форму после отпуска. Но мы обычно это делаем на сборах в Кисловодске или Куршевеле, и это прекрасное место, чтобы наслаждаться жизнью. Все в гармонии. Последние три года я прихожу на тренировки со спокойной душой, у меня нет боязни, что что-то будет не так. Сейчас у меня нет волнения, что тренировка может пройти неудачно, — я отпустила эту ситуацию, разрешила себе относиться к этому спокойно, и мне сразу стало легко тренироваться и выполнять все, что просит тренер.

— Мне всегда казалось, что в группе Алексея Николаевича Мишина к таким вещам, как неудачные тренировки, относятся лояльно. Чехлами от коньков не побьют.

— Это действительно так, но страх этот был не потому, что я боялась тренера, страх был в том, что я себя в первую очередь расстрою. Что это может повлиять на мое будущее, что я буду не удовлетворена. Раньше мое настроение зависело от тренировок, и, если она хорошо проходила, настроение было хорошим, если плохо, я была удручена. А сейчас — что плохая, что хорошая — я выхожу с катка, у меня начинается другая жизнь. Кстати, неудачных тренировок у меня давно не было. То есть как только ты отпускаешь ситуацию, ты переключаешься, и тренировки получаются более продуктивными. И когда я все это пережила, мне стало приятно и спокойно выходить на лед — нет этой тряски, что что-то может пойти не так.

— Когда вы к этому пришли?

— Лет пять-шесть назад, а до этого приходилось справляться. Понятно, что причиной тому была ответственность за то, что ты делаешь. Я для себя поняла, что мое эмоциональное состояние мне важнее, чем плохие тренировки, что спорт — всего лишь спорт, что есть и другая жизнь и нужно разделять эти понятия. Что я не живу ради фигурного катания, а фигурное катание есть в моей жизни, оно — большая часть моей жизни, но и помимо него много хорошего может произойти. Это, наверное, с возрастом приходит.  

— Считается, что с возрастом все сложнее бороться с весом. Как вы с этим моментом справляетесь?

— Наоборот. Когда закончился пубертат — это было в 2018 году примерно, у меня было плюс-минус один килограмм. И даже после отпуска я приезжала, максимум кило набрав.  

Я питаюсь интуитивно: хочу есть — ем, не хочу — не ем. Услышала такую фразу из психологии недавно: если мы хотим похудеть, надо дать понять своему мозгу, что у нас неограниченное количество еды. Зная это, ты будешь есть меньше, потому что у тебя очень большой выбор. Я это услышала сейчас, но это стало доказательством моей формы. Я смогла прийти к этому состоянию, когда отпустила тему веса. Сказала себе: все, ты взрослая женщина, не надо себя загонять, ты не ребенок. Прими себя такой. Я не люблю переживать в повседневной жизни и стараюсь от этого избавляться.

— И переживаний, что 300–400 грамм могут повлиять на прыжок, тоже уже нет?

— Это тоже с опытом приходит. Да, есть разница, но все это в совокупности зависит и от твоей мышечной массы, и от формы, и от количества воды в организме. Когда только я отпустила тему с весами, я пришла в гармоничное состояние — сейчас я ем все, что хочу, очень редко переедаю. Я не люблю тяжесть, поэтому чаще всего не доедаю порции. Ем, сколько мне хватает. 

— Сколько времени в день вы посвящаете макияжу, выбору одежды?

— В повседневной жизни я не крашусь вообще. Утром я встаю, иду в душ, пять минут подкрашиваюсь — консилер синяки замазать, подкрасить брови и контур для губ. На этом все. Сушу голову, и я готова. На все про все максимум 15 минут. Одеваюсь по настроению, никогда не продумываю все это заранее. Главное — тепло и комфорт зимой, а летом — да, хочется поизящнее выглядеть. Зимой же машина, тренировка и обратно.

— Вы действительно стали примером для самых юных, "быть как Лиза" сегодня становится мечтой для наших юных звездочек. Что бы вы сейчас пожелали девочкам, у которых опускаются руки, тем, кто год за годом бьется, например, во второй десятке?

— Пожелаю им объективно смотреть на свое состояние и свое будущее без розовых очков. Если ты чувствуешь в себе силы — сто процентов продолжай. Если нравится — надо этим заниматься, пока у тебя есть возможность. Но если тебе это в тягость, ни к чему хорошему это не приведет.

На своем опыте знаю, что, если тебе в тягость, это может даже к травме привести. Психология так работает — если тебе что-то не нравится, организм сам начинает выдавать тебе препятствия, чтобы ты этого не делал.

— Алексей Николаевич — очень заботливый тренер, помню, как-то на Гран-при в Барселоне он своими руками подшивал вам юбку на черно-красном платье. Может ли тренер быть отцом, дедушкой — одним словом, как член семьи, или это достаточно индивидуально?

— Индивидуально. Кому-то нужна дисциплина, кому-то — более теплые отношения с тренером. С Алексеем Николаевичем — все в совокупности. Он строгий тренер — не кричит, но слушаться ты будешь. С другой стороны, с ним всегда можно поговорить, он всегда может разрядить атмосферу, он может понять меня, чувствует мое настроение. Он умеет с этим работать. И он принимает мое настроение, не требует от меня того, что я сегодня сделать не могу.

— Долгое время было принято считать, что Евгений Плющенко — главный проект его жизни. Глядя на вас, понимаешь: вы не менее успешный его проект. В чем секрет Мишина?

— У него, наверное, хорошо наметан глаз на таланты (смеется). Секрет Алексея Николаевича в полной отдаче своему делу. Если он видит в тебе талант, он очень помогает. Он ни разу не взял с меня ни за что деньги, только помогал — с костюмами, с квартирой. Он меня с детства вел. Вот в чем его секрет.

— На всю жизнь запомню, как там же, в Барселоне, опешила, увидев вас в углу какого-то из помещений с книгой. Все вокруг бегают, обычная соревновательная суета, а вы с увесистым изданием "Шантарама". Книга по-прежнему ваш друг?

— Точно, тогда я читала "Шантарам". Тогда в плане чтения у меня был очень активный момент. Это у меня скачками — читаю-читаю, потом на это времени нет. Сейчас я больше изучаю вопросы саморазвития, пытаюсь ощутить, что мне интересно, в чем нужно развиваться. Слушаю подкасты, пытаюсь на интуитивном уровне разобраться, что же мне сейчас предстоит делать, как дальше развиваться, в каком направлении. Может, подсознание мне что-то выдаст.

— Ваша история непопадания на Олимпиады, как вы сейчас воспринимаете то время?

— Только когда задают вопросы об этом — вспоминаю.

— "Алая императрица" в вашей жизни появилась в 13–14 лет благодаря вашей группе в соцсети. "Алая" отпало, "Императрица" осталась. 

— Я не люблю о себе так говорить — "Императрица". Но раз это прижилось, то пусть. Это желание болельщиков.

— Как вы относитесь к тому, что популярность фигурного катания сейчас зашкаливает настолько, что на этой теме уже в порядке вещей хайповать?

— Популярность такова — ты либо с этим миришься, либо даже не начинаешь. Если ты выигрываешь, если ты хороший спортсмен, о тебе будут говорить, и тебе с этим надо свыкаться. Я отношусь к этому спокойно, чувствую себя комфортно, да и на улицах меня узнают нечасто.

— Удивили.

— Может, я как-то позиционирую себя не так, чтобы узнавали. И каждый раз удивляюсь, если это происходит. Живу обычной жизнью, у меня нет ощущений, что я популярная личность, известная спортсменка.

— Все та же девочка из Глазова?

— Думаю, да, от нее во мне многое осталось, от той девочки из Глазова. И мне это нравится.

Я не люблю большую популярность. В жизни я интроверт, в компании экстраверт. Да, я читаю комментарии, но научилась либо пролистывать, не забивая этим голову, либо, если что-то цепляет, говорю с близкими, чтобы разобраться, правда это или нет. И можно ли что-то с этим сделать. Но это бывает довольно редко.

А еще случается, что негативные комментарии становятся для меня прикольными. Раньше в основном, помню, про меня писали "ай-нане", и я это воспринимаю с юмором, мы даже шутим так между собой — "ай-нане" (смеется). А из последнего мне понравилось — "ручки динозаврика" перед акселем. Я никогда не задумывалась, но у меня правда они очень расслаблены, и выглядит это как лапки тиранозавра (смеется). Но я давно ничего злого о себе не читала.

— Возвращаясь к "ай-нане", вам все еще нравится роль королевы эпатажа или все-таки отошли уже от этого образа?

— Мне кажется, я стала немного спокойнее. Но я хотела бы сделать еще что-то интересное. Пока не знаю что, но, если такая возможность представится, что-то еще придумаю. Но сейчас мне ближе более глубокие задумки, более сложные темы. Хочется делать что-то неординарное.

— Чего бы пожелали всем нашим фигуристам в наступающем новом году?

— Буду банальна, но это важно: желаю, чтобы нас допустили к международным стартам. Мы готовы, мы рвемся.

— А себе?

— Найти то, что мне очень нравится, что мне близко помимо фигурного катания, в следующем году. И начать развиваться в этом.