Виктор САДОВНИЧИЙ: на возрождение науки нужно пять - десять лет; сможем - будем великими

Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова в этом году отмечает 260 лет со дня основания. 23 года из них МГУ возглавляет Виктор Садовничий - в декабре прошлого года он вновь переназначен ректором. В интервью ТАСС он рассказал о том, как кризис скажется на планах развития вуза, почему снижается уровень подготовки абитуриентов, что не так с ЕГЭ, нужно ли выращивать нобелевских лауреатов и что будет в Университетской научно-технологической долине.

- Юбилей в этом году приходится отмечать в непростой экономической обстановке. Сказывается ли кризис на ваших планах? Придется ли их корректировать?

- Конечно, сказывается. Уменьшается бюджет, нам нужно будет корректировать наш проект - суперкомпьютер "Ломоносов". Хотя он собственного производства, но ряд комплектующих закупается за рубежом. Придется несколько снизить мощность компьютера, проектируемого сейчас. То же с покупкой дорогого научного оборудования для университетских лабораторий. Но кризис может быть и толчком к тому, чтобы мы сами начали свои приборы делать и свои идеи выдвигать.

Думаю, что на основной деятельности университета этот процесс не отразится. Мы так же будем учить, у нас будет такой же конкурс, мы будем стараться не повышать плату за обучение. Мы уже приняли решение, что не только в этом, но и в следующем учебном году она останется прежней. И дальше будем стараться держать цены. Однако загадывать при нынешней экономической ситуации сложно. 

Будем стараться, чтобы и зарплата росла в соответствии с нашей "дорожной картой".

- Будет ли сокращение штата?

- Я не считаю, что это правильная постановка вопроса. Повышать эффективность мы будем. Сейчас введены жесткие правила, что замещение научных и профессорских должностей - только по конкурсу. Мы будем повышать требования и к работающим, и к вновь приходящим. Но кампаний по сокращению как таковых у нас не будет.

- Эксперты говорят о кризисе образования. Вы работаете с абитуриентами - "продуктом" среднего образования. Действительно ли уровень подготовки поступающей в университет молодежи так ощутимо падает?

- В целом надо сказать прямо: ситуация не улучшается. И к сожалению, часто мы - те, кто образованием руководит, - упрощаем программу в школе, да и в университетах, чтобы поправить какие-то показатели. В надежде, что более простое усвоится большим числом учащихся.

- Вы про МГУ или про систему образования в целом?

- В целом. Конечно, в МГУ принципы иные. На самом деле я не считаю плохим показателем, если студент на первом экзамене получает двойку. Это не значит, что он плохой, это значит, что ему надо еще позаниматься. Когда я учился на мехмате в 1960-е годы, так у нас в группе был студент, который сдавал математический анализ 16 раз. Наш доцент Зоя Яковлевна Кишкина по 15 раз принимала экзамен, но зато человек на всю жизнь матанализ выучивал по-настоящему. Кстати, я сейчас этой кафедрой заведую.

У нас есть и профильный экзамен для абитуриентов на всех факультетах. А более трети - ближе к половине первокурсников - это победители и призеры олимпиад, в том числе более 300 победителей всероссийских олимпиад. То есть к нам идут самые-самые.

Однако и мы заметили это падение общего уровня, особенно несколько лет назад. Даже пришлось на ряде факультетов включать в программу первого курса некоторые разделы, которые повторяли заключительные разделы школьной программы, чтобы ребята могли ее усвоить и дальше идти. В основном это касается математики и физики. Но есть проблемы и с русским языком и литературой.

Мне кажется, что школа сделала шаг назад. Недавно один профессионал-эксперт говорил мне, что логарифмы убирают. Очень жаль. Я с тревогой смотрю на планы разделения ЕГЭ по математике в школе на базовый и профильный.

Вроде бы смысл в этом есть: что мучить ребят, которые математикой не будут заниматься, пусть они сдадут базовый уровень. Но математика ведь признана царицей наук - это способ размышлять, доказывать и точно прогнозировать. Это способ подготовки человека к будущей жизни. Так что если уж вводить базовый уровень, то надо, чтобы он хотя бы не ограничился каким-нибудь "дважды два".

- Вы были одним из самых ярых критиков ЕГЭ. А как бы вы оптимизировали систему оценки знаний школьника?

- Надо сделать так, чтобы ЕГЭ не довлел. Не заставлял школьника начиная с девятого класса смотреть на предметы лишь с точки зрения того, как бы сдать ЕГЭ. Надо бы, наоборот, чтобы школьник про ЕГЭ вообще забыл, а учил бы предметы - все. ЕГЭ - это следствие учебы, а не ее цель.

Но в реальности не так. Я говорил с преподавателями, которые занимаются репетиторством. Они рассказывают, что во многих семьях уже с седьмого-восьмого классов говорят: мол, давай, сынок или доченька, готовиться к ЕГЭ. Выбирают, что сдавать, кого привлечь в качестве репетитора и т. д. Не очень хорошо. Я считаю, что репетитор бывает полезен - и Пушкина "репетировали". Но это полезно, когда ученик хочет раздвинуть горизонты, когда ему трудно самому или в школе понять какие-то моменты и нужен человек, который бы ему их показал. А когда репетитор готовит к конкретному "акту", к экзамену, это не способствует качеству образования.

- В школу возвращается выпускное сочинение. В МГУ их будут перепроверять или доверятся школьным оценкам?

- То, что из школы сочинение ушло, безусловно, было неправильно. Сочинение - это способ научиться излагать мысли, видеть вокруг главное, красивое и существенное. Суметь о чем-то рассказать так, чтобы это было понятно. Это очень важно для развития.

Возвращение сочинения в этом году пока робкий шаг, даже очень робкий. Тем не менее, когда я сказал на дне открытых дверей (проходил в МГУ 11 января. - ТАСС), что мы даем до десяти баллов за итоговое школьное сочинение, девчонки умненькие в первых рядах зааплодировали. Хотя десять баллов - это немного, но все-таки они рады.

В этом году мы будем доверять школе и федеральной базе данных, подтверждающей, что данный человек сдал сочинение и оно зачтено. Но я думаю, что на следующий год или через год уже будет другая форма: мы начнем проверять сочинение. Может быть, введем дополнительную беседу по нему.

- А как меняется конкурс - у каких факультетов он растет, а у каких снижается?

- Конкурс идет по синусоиде. Это и в мире так: физики-лирики меряются силой. 1960-1970-е и начало 1980-х - это абсолютный приоритет физики, естественных и инженерных наук. В 1990-х приоритетом стали право, экономика, менеджмент. Страшные конкурсы были! А на физфаке в это время не было конкурса, в инженерных вузах недоборы были.

Сейчас мы снова выходим на ту часть синусоиды, когда соотношение практически 50 на 50. Я смотрел проходные баллы - везде примерно 320-330. И есть ряд естественных факультетов, где проходной балл выше, чем на популярные гуманитарные. Интерес поворачивается к естественным наукам: чистая и вычислительная математика, компьютерные науки, биология и физика становятся более популярными. Пик этой популярности ожидаем через несколько лет.

- Почему в России так мало нобелевских лауреатов? Секрет их выращивания утрачен?

- Прежде всего, я не склонен говорить: мол, есть Нобель - есть наука, а нет Нобеля - нет науки. Нобелевские премии отражают уровень развития отдельных направлений в данной стране. Но присуждаются они группам ученых из самых разных стран - нельзя сказать, что это всю страну характеризует.

В целом настоящая наука требует поддержки. И поддерживать надо, прежде всего, самих ученых. Чтобы они могли иметь и литературу, и возможность участия в конференциях и международного общения, и возможность работы на современных приборах.

Когда мы говорим, что СССР был великой научной державой, мы же помним, как в нем поддерживались научные проекты - космический, атомный и т. д. На это тратились колоссальные средства, создавалась научная среда, и наука жила настоящей жизнью.

А теперь вспомним 1990-е. Почти нулевая поддержка науки. Естественно, большая армия ученых - более миллиона - стала искать места, где можно работать. Многие уехали, а многие ушли в коммерческие структуры. Произошло обнищание - даже не столько материальное обнищание ученых, но интеллектуальное обнищание среды. Наука сильно "похудела" у нас.

В последнее время в нее вложены значительные средства. В десятки раз большие, чем в 1990-е. Это уже позволяет укрепить научные школы, пополнять их. Но это длительный путь. Уйти легко, а вот воссоздать…

- А куда надо вкладывать эти средства в первую очередь - в вузовскую или академическую науку?

- Академия наук - это, безусловно, национальное достояние, собрание крупнейших ученых, преданных науке до конца. Но сейчас, действительно, стрелка немножко сместилась. Наука перемещается и в университеты - здесь появились научные школы и результаты, признанные в мире.

При этом есть некоторое "разделение труда". Академия наук и ее институты обладают более мощными установками. Современная научная установка - это в иных случаях целый город. Это гигантские энергетические мощности, дорогостоящие конструкции, ускорители например. Такими направлениями больше занимаются институты РАН или национальные центры - "Курчатовский" и т. д., их у нас около пятидесяти. Университетам больше под силу средние установки или чисто фундаментальные исследования, часть - совместно с Академией наук.

Но что касается инфраструктуры, то есть и исключения, к которым как раз относится МГУ. В декабре мы построили и ввели в строй обсерваторию в Карачаево-Черкесии. Это город в горах, телескоп диаметром 2,5 м имеет зеркало, второе по величине в стране, но по оснащению автоматикой это лучшая обсерватория. Мы в нее вложили миллиарды рублей. Мы запустили пять спутников - это не всем институтам академии под силу.

Мы ввели в строй второй суперкомпьютер "Ломоносов-2". По последним рейтингам, он на 22-м месте в мире, мощность 2,7 петафлопс (единица измерения производительности компьютеров - миллион миллиардов математических операций над дробными числами в секунду. - ТАСС). Кто впереди? Ни одного университета мира - только национальные центры США, Китая, Японии, а университетам это уже не под силу. Это же комплекс охладителей, энергетика целого города.

Вот мы взялись за проект "Ноев ковчег", создание депозитария клеточного материала всего живого, что есть на Земле. То, из чего уже исчезнувший вид можно со временем воспроизвести. Вообще-то это мировой проект. Многие считают, что это никому не под силу. Мы выиграли на это грант - самый крупный в России, 750 млн руб. на четыре года, и добавим 250 млн руб. собственных средств.

- Несколько лет назад вы предложили организовать в Академии наук магистратуру для университетских бакалавров. Этот проект уже реализуется?

- Я посчитал, что это было бы неплохо. И мало-помалу это воплощается. Магистратура есть и в Институте всеобщей истории РАН у Александра Чубарьяна, и в Санкт-Петербургском научном центре у Жореса Алферова. В Новосибирске действует совместная магистратура Сибирского отделения РАН и нескольких университетов.

У нас в МГУ два факультета специально для этих целей созданы. Это факультет физико-химической инженерии, созданный совместно с Научным центром РАН в Черноголовке, и декан там - вице-президент РАН Сергей Алдошин. И факультет биоинформатики, где декан - глава Научного центра РАН в Пущине академик Анатолий Мирошников. Институты являются базой для факультетов.

Но сейчас Академия еще одним способом вовлечена в образовательную сферу - аспирантура стала третьим уровнем образования (по закону от 2013 года. - ТАСС). И коль скоро вузовская аспирантура сейчас организована неплохо, к ней станет примыкать и аспирантура академическая: институты РАН приобретут учебные планы, лицензии на преподавание. Думаю, по этому пути пойдут и дальше.

Так что будущее - в синтезе академической и вузовской науки. И сейчас очень важно найти этот баланс, не выяснять, кто есть кто, а вместе возрождать Россию как великую научную державу.

- Вы верите в ее возрождение?

- Да. Если мы сумеем поднять науку в ближайшие пять - десять лет, то будем великими. Мне кажется, нужен именно такой отрезок времени, чтобы молодые ученые сегодня заработали в полную силу. Но нужно финансирование и среда, чтобы этот уровень поддержки не менялся опять по синусоиде.

- Вас часто критиковали за раздачу земель МГУ под застройку, например под "Шуваловский квартал" у метро "Университет"…

- Мы ни грана, ни метра, ни сантиметра своей собственности не уступили, мы только прирастали, причем очень мощно! Не считая некоторых объектов, что остались в бывших союзных республиках.

При этом мы смогли 1 млн кв. м построить в развитие новой территории университета - Фундаментальную библиотеку, два новых учебных корпуса, Шуваловский и Ломоносовский, юридический, экономический, медицинский центр, - это все в трудные годы, когда не до строительства, казалось бы, было. А мы удвоили кампус. Конечно, это делалось не за бюджетный счет, а по инвестиционному контракту и частично за счет строительства жилья. Но это решение принимало правительство РФ, Росимущество, и все эти договоры были сделаны абсолютно по закону. Я не вижу здесь предмета ни для какого сомнения.

- А что еще планируете построить на новой территории?

- Главное содержание второго этапа развития новой территории - Университетская научно-технологическая долина. Пока идет поиск направлений деятельности: готовится прогноз по наиболее востребованным высокотехнологичным отраслями экономики в перспективе на ближайшие три - семь лет. Но уже понятно, что здесь, например, будут биомедицинский кластер, кластеры робототехники, исследований космоса и центр оперативного космического мониторинга и мониторинга астероидной опасности. Помимо этого, в состав комплекса войдут выставочные здания и спортивный комплекс.

Площади утверждены правительством Москвы - 430 тыс. кв. м территории МГУ. Уже в феврале будет объявлено общественное обсуждение проекта, и начнется процесс проектирования. На это уйдет еще год, и потом - начало строительства.

- В 2015 году будет представлен первый российский рейтинг вузов. Как он готовится, по каким принципам?

- Идея отечественного рейтинга носилась в воздухе: до каких пор мы можем принимать мнение зарубежных экспертов, не высказывая своего? Поэтому было решено создать рейтинг российских вузов. Критерии вырабатываются.

По поручению президента России, данному на съезде Союза ректоров, создана комиссия при Минобрнауки, и мы, ректоры, входим в нее. В ближайшее время в Союзе ректоров будем обсуждать критерии будущего рейтинга. Но на чем я буду настаивать как автор: чтобы, прежде всего, звучало качество образования, социальная роль университетов, их значение для общества. Это не должны быть показатели, которые выражаются только числами, хотя будут и такие. Публикации, цитируемость, открытия, мнение работодателей - без этого никак. Но философия рейтинга не должна быть такой: вот у тебя здесь пять баллов, здесь три, здесь два. Сложили - десять баллов. А у того двенадцать - значит, ты на втором месте. Будет еще и взгляд эксперта на каждый критерий.

Я думаю, итоги подготовительной работы - это конец года, а март-апрель - контуры критериев.

- Поступая в МГУ, вы думали, что станете ректором университета?

- Я мечтал быть математиком, и ничего другого. И всю жизнь шел к этому сложным путем: работал в шахте, учился в вечерней школе, не знал многих разделов математики, но поступил. Трудно было учиться, но окончил с отличием и дальше везде был первым: и в кандидатской диссертации, и в докторской, при избрании в академию и т. д.

Но вот я сейчас иду на встречу своего курса, который окончил в 1963 году, и в связи с этим вот что вспоминаю. На первом курсе, гуляя со мной во дворике в зоне В, одна девушка с моего курса спросила: "А ты ректором будешь?" "Буду", - ответил. Хотя вряд ли я тогда понимал, что это такое. Эта девушка - моя жена. Сейчас я это моим однокурсникам расскажу.

Беседовали Кристина Сулима и Леонид Смирнов 

(Москва, ТАСС)