Леонид Рошаль: мне не стыдно за то, что я делал в жизни, и за то, что делаю

Леонид Рошаль — детский хирург, которого знает весь мир. Также он — президент НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, президент Национальной медицинской палаты.

В четверг Леониду Михайловичу исполняется 90 лет. Он привык помогать людям, особенно самым маленьким пациентам, но в феврале и сам попал в больницу. Однако на его рабочий график это не сильно повлияло — Рошаль продолжает много работать.

Даже накануне юбилея доктор лаконичен, немногословен, сосредоточен только на работе. В интервью ТАСС доктор Рошаль сообщил, как относится к включению в санкционные списки, перечислил задачи Нацмедпалаты на 2023 год, рассказал о лечении детей из новых регионов РФ, а также о возможных проблемах, с которыми в ближайшее время может столкнуться российская медицина.

— Леонид Михайлович, в феврале сообщалось, что вас планово госпитализировали для замены сустава и операция прошла хорошо. Как вы себя чувствуете?

— Чувствую себя хорошо.

— Реабилитация после вмешательства проходит успешно?

— Долго, медленно, постепенно. Я продолжаю работать, сейчас очень удобно — можно работать дистанционно, и дистанционно я работаю в полную силу.

— Переходя к теме работы — как вы оцениваете систему российского здравоохранения? Что сейчас работает хорошо, а чего, может быть, не хватает?

— В таких условиях, в которые сегодня попало российское здравоохранение, учитывая все, что происходит, в том числе и острую необходимость вливания финансов в другие сферы, конечно, тяжеловато. Но мы в 90-е годы и не то проходили. Я по натуре оптимист — все у нас должно быть нормально.

— Маленькие жители новых регионов России — Донецкой и Луганской народных республик, Херсонской и Запорожской областей — порой нуждаются в медицинской помощи. Поступают ли в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии пациенты из этих территорий?

— Да, конечно, поступают.

— Насколько их состояние тяжелое?

— К нам поступают разные дети — "легких" мы не переводим. Бригада нашего института на постоянной основе работает в Луганской области и оказывает помощь. Детей, которые требуют более серьезных методов лечения, мы переводим к себе.

— Сколько времени занимает их реабилитация после вмешательств?

— По-разному. Может и месяцы.

— Как Фонд детского доктора Рошаля помогает в лечении и реабилитации детей из новых регионов РФ?

— Детский фонд существует уже не один год. Он, конечно, помогает нам, когда не хватает каких-то лекарственных средств, их нужно закупить — и быстро, когда не хватает какой-то аппаратуры, ее нужно закупить — и быстро. Это делает фонд, ни одна копейка не уходит на сторону, за каждую копейку мы отчитываемся. Я хотел поблагодарить через вас всех тех, кто помогает этому фонду, — спасибо огромное.

— Сколько детей получили помощь с начала СВО благодаря фонду?

— Я точную цифру не скажу, но немало. Во всяком случае, фонд на все заявки института по лечению детей отвечает положительно.

— Затрону еще одну актуальную сейчас тему — это медицинский импорт. Вы сейчас отмечаете какие-либо проблемы с поставками оборудования, расходников, средств для реабилитации?

— Отвечаю: пока нет, но мы к этому готовимся. Понятно, что, если эмбарго будет наложено на оборудование для КТ, МРТ, УЗИ-аппаратуру и аппараты для других сложных методов диагностики, это, во-первых, заставит нас делать аналоги в России. Во-вторых — восстанавливать клиническое мышление, когда мы до появления этой аппаратуры, на основании "клиники" (клинической картины — прим. ТАСС) неплохо ставили диагнозы.

— То есть Россия в этой части сильно зависит от импортной продукции?

— Да, конечно, зависит сильно.

— Какие меры поддержки необходимы для мобилизации отечественного производства?

— В Минпромторге есть специальный отдел, который этим занимается. И мы постоянно ставим перед ним вопросы — что и как надо сделать и так далее. Не все сразу получится, но мы оптимисты.

— Ограничения распространились не только на экономические процессы, но и на людей. Евросоюз и Украина ввели в отношении вас санкции…

— Мне даже не хочется отвечать на этот вопрос. Это никак не относится ко мне, моей личности, к тому, что я делал и делаю.

И то, что сделано, — это смешно. Я уже где-то говорил и могу повторить, что я хочу поблагодарить Владимира Зеленского (президент Украины — прим. ТАСС) за желание, чтобы я прожил еще десять лет — он на десять лет санкции ввел против меня.

— Говоря о вашей деятельности в качестве президента Нацмедпалаты — какие цели на 2023 год ставит перед собой организация?

— Продолжать работать так же интенсивно, как и работала, а также усовершенствовать вопросы допуска к профессии, уточнить вопросы, связанные с непрерывным профессиональным образованием, что очень важно, развивать все формы, способствующие повышению грамотности врачей, в том числе юридической грамотности, и защите врачебного сообщества. В общем, объем работы очень большой.

— Почему уровень юридической грамотности российских медиков нужно повышать?

— Потому что сегодня врачи оказываются в условиях бешеного нажима следственных органов и непорядочных юристов, которые выискивают родственников больных, имеющих те или иные осложнения, и зарабатывают на этом огромные деньги. Это все, конечно, нехорошо, это мешает. Но мы не молчим, мы отвечаем. Боюсь, здесь порыв благодарности врачам, который был во время вспышки ковида, постепенно ослабевает и на поверхность выходит подлость.

У нас в Нацмедпалате создан специальный юридический отдел. Мы работаем очень активно — проводим конференции в регионах, на сайте Национальной медицинской палаты находится целый раздел.

— Какие действия нужно предпринять на законодательном уровне, чтобы защитить врачей от этого юридического нажима?

— Мы говорим, что надо уйти от отнесения нас, врачей, к разряду услуг — мы не парикмахеры. Для этого в законе о потребителях нужно убрать все, что касается здравоохранения. Мы в соответствии с конституцией оказываем медицинскую помощь, и там ни слова про услугу. Услуга — это выдуманное понятие, которое оскорбляет медицинских работников. Если мы уйдем от этого слова, это позволит, конечно, не решить все вопросы, но хотя бы в какой-то степени уменьшить влияние ст. 238 УК РФ ("Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности" — прим. ТАСС). Да и даже морально для медицинского сообщества очень важно уйти от понятия "услуга".

— Вы затронули тему непрерывного профессионального медицинского образования. Какие проблемы есть в этой сфере?

— Мы считаем, что врач должен учиться всю свою жизнь — на Западе эта система отработана очень здорово. Каждый врач в России для прохождения периодической аккредитации (один раз в пять лет) обязан в течение года посещать лекции, курсы, занятия, семинары, конференции, и это все учитывается в баллах. Он, врач, должен набрать за пять лет 250 баллов — то есть по 50 баллов ежегодно.

Это важно — например, в Англии врачам доплачивают за участие в различных образовательных мероприятиях. Мы сейчас тоже ставим этот вопрос, в этом плане уже многое сделано, но нам надо "очиститься" от нечистоплотных фирм, которые не имеют соответствующих педагогов, образования. Откройте сайты, увидите: доплатите энную сумму, и вы в тот же день получите сертификат о том, что вы прошли курсы. А эта бумага потом используется при оценке периодической аккредитации.

— Что необходимо сделать, чтобы решить эту проблему?

— Мы обсуждали этот вопрос на Общероссийском народном фронте, были приняты решения, но в этом плане надо работать. Мы ставим вопросы, но мы не в состоянии их решить. Надо, чтобы вопрос был решен с юридической точки зрения, чтобы было неповадно.

Сегодня Национальная медицинская палата занимается выстраиванием непрерывного образования на очень жестких позициях. Я думаю, что все это правильно.

— Как вы планируете отмечать свой юбилей?

— Я с 80 лет не отмечаю юбилеи и сегодня постараюсь никак не отмечать — вот так спрятаться.

— Что вы можете назвать своим главным достижением в работе на сегодняшний день?

— Отвечу: мне не стыдно за то, что я делал в жизни, и за то, что делаю.

— Вы бы хотели написать автобиографию?

— Да нет, как-то еще не думал об этом. Еще поработать надо.