Глава "Андроидной техники": роботы должны создаваться для сохранения жизни людей

Одним из основных игроков на рынке робототехнических технологий является Научно-производственное объединение "Андроидная техника". За 13 лет на предприятии разработано более 110 робототехнических комплексов в области медицины, образования, космоса. Исполнительный директор компании Евгений Дудоров в интервью ТАСС рассказал о работе предприятия в условиях санкций, о том, как проходили испытания робототехнической платформы "Маркер" для нужд специальной военной операции, о создании нового беспилотника, о том, зачем нужно управлять роботами на большом расстоянии, почему не нужно бояться развития искусственного интеллекта, а также о том, почему за роботами будущее и в каких сферах они могут принести пользу человечеству.

— Изменился ли порядок работы на предприятии с учетом специальной военной операции? Стало ли работать сложнее?

— Почему должно было стать сложнее? На самом деле с учетом военной операции стало работать, наоборот, понятнее для многих. Для нас было всегда понятно, мы как руководители компании всегда должны четко понимать, куда мы двигаемся и что мы делаем. Но для многих сотрудников стало понятно, что те задачи, которые мы решаем в плане разработки высокоэффективных технологий, должны быть выполнены и в ближайшее время применимы. То есть робототехника — это как раз та область, которая позволит дистанцировать наши подразделения от потенциальных сил противника. Новые технологии должны позволить более эффективно выполнять задачи, должны позволить развивать новые тактические действия. Позволить проводить целый ряд операций, которые сейчас выполняют люди, заместить их. Это операции, связанные, допустим, с доставкой грузов, боеприпасов, эвакуацией раненых. Все это можно возложить на робототехнику. При этом роботы могут работать как и в автономном режиме одиночки, так и в режиме каких-то групповых взаимодействий. Это возможность установки на робототехнические комплексы различных видов специализированной нагрузки, которая может применяться дистанционно, без непосредственного участия людей.

Теперь нет таких вопросов — зачем мы это делаем, куда мы движемся и что вообще происходит. Видно, куда это все можно применять, и мы к этому стремимся. Это первый момент. Второй момент — то, что при начале операции многие иностранные компании покинули рынок. Это поставщики компонентов, комплектующих, поставщики робототехнических решений, технологий и программного обеспечения. По сути, оголился большой рынок, который необходимо заполнять. Мы сейчас реально понимаем, что с этим рынком нужно работать.

Мы начали достаточно серьезную работу по медицинским комплексам. У нас есть медицинские комплексы "Ортез" для реабилитации людей после инсульта и реабилитации детей с церебральным параличом. Мы увидели, что ушли импортные поставщики и у нас открылся большой простор для поставки данных изделий в медицинские центры страны.

Еще один момент — разработка электродвигателей. За прошлый год мы утроили линейку производимых электродвигателей, и каждый месяц у нас появляются один-два новых типа изделий. Их применение самое разное: в воде, в воздухе, в космосе, на земле, под землей, в нефтяных и газовых скважинах. Очень большой спектр задач, которые сейчас необходимо решать с применением электродвигателей, мы стараемся решить, стараемся удовлетворить спрос. Понятно, что все задачи, которые сейчас есть, не охватишь, но мы стремимся. Даже если сами не можем выполнить, то подключаем партнеров для выполнения задач. Опять же, мы увидели большую потребность с точки зрения реализации проектов, связанных с автономным движением. Совместно с партнерами разработали беспилотный грузовик, который сейчас проходит тестирование в условиях реального производства по транспортировке грузов. Он позволит компенсировать нехватку персонала при внутрицеховых или внутризаводских перевозках. Ну и, конечно же, все эти технологии в перспективе могут быть использованы в СВО для транспортировки грузов, о которых я ранее говорил.

— С какими трудностями столкнулось предприятие с учетом западных санкций против России?

— С одной стороны, стакан наполовину полон, а с другой — наполовину пуст. Где-то хорошо, где-то плохо. Плохо, когда мы не можем купить какие-то комплектующие. Плохо, когда какие-то комплектующие, которые мы покупали по одной цене, сейчас мы покупаем по цене в два раза больше. Но, с другой стороны, хорошо то, что стали появляться наши решения. Рынок освободился, и мы сами можем решения предлагать. Мы можем подсказывать нашим партнерам и говорить им, что было бы хорошо сделать вот такие-то комплектующие элементы: датчики, контроллеры, какие-то системы и программы. Когда мы смотрим, что можем развивать эти продукты вместе, то партнеры подключаются и начинают делать разработки. И мы уже выходим с какими-то комплексными решениями. Таких примеров уже достаточно много.

То есть мы сейчас стимулируем друг друга на какие-то технологические решения, на продвижение и создание новых продуктов. И здесь самое главное, чтобы было четкое понимание того, что нам необходимо работать в партнерстве, во взаимодействии. Нужно делиться рынком. Когда рынок разделен нормально, в нем можно работать. Таких компаний, которые будут заниматься теми же двигателями, должно быть на российском рынке не одна-две, а пять-десять. Чтобы у нас была определенная конкуренция, на основе которой мы могли бы создавать лучшие решения.
Мы должны работать на коммерческом рынке, пусть он пока и российский. Но при этом мы видим, что открываются и другие рынки: Белоруссия, Китай, Казахстан, Узбекистан. Я считаю, что это очень хорошо. Просто будет немного другая переориентация по этим рынкам. Поработаем.

— Есть ли данные, как показали себя робототехнические платформы "Маркер" в зоне СВО?

— Они не совсем в зоне СВО, но очень близко. Наша ключевая задача сейчас заключается в том, чтобы мы могли правильно отработать применение, найти те варианты технологий, которые будут там полезными. Вы видели видео, анонсированное Дмитрием Олеговичем Рогозиным, когда они применяются с "Корнетом". Идет работа по отладке технологий по применению различных решений, таких как нагрузка в виде стрелкового оружия, гранатометного оружия, ну и ракетного, такого как "Корнет", для противодействия силам противника. Чтобы правильно и на необходимом уровне выполнить задачи, нам нужно сейчас провести достаточно серьезную работу по передаче этих технологий пользователям. Это мы сейчас и делаем. Занимаемся отладкой технологий, смотрим, какие есть замечания при выполнении этих технологий, чтобы их можно было оперативно скорректировать, устранить и дальше уже пользователям передать. А пользователями будут непосредственно те подразделения, которые не один месяц и не один год работают на данном участке и понимают, какие задачи необходимо выполнить.

Как только мы выполним все эти задачи, как только пользователи нам скажут, что они готовы и могут применять изделия, тогда уже возникнет опция их непосредственного применения. Мы, по сути, являемся только некими кураторами технологий, потому что мы не военные, мы не понимаем всех тонкостей и задач, мы понимаем, как работает технология, и мы должны ее передать. Когда будет понятно, что готово, тогда уже возникнет непосредственное применение. Но опять же, для этого должны быть соответствующие объекты, которые были описаны ранее в виде бронированной техники.

Поэтому если говорить дальше, относительно того же "Корнета", то, считаю, очень правильная и перспективная тематика установки таких систем на автономные роботизированные комплексы. Мы при этом можем достаточно серьезно продвинуться в технологии, дистанцировать наши подразделения от потенциальных сил противника, наблюдая, с одной стороны, давая целеуказания. А техника может работать в непосредственной близости от противника. При этом если будет контрбатарейная борьба, то из строя выйдет техника, а жизни людей будут сбережены. Это является ключевым. Мы должны создавать такие системы для того, чтобы наши люди находились в безопасности. Для того, чтобы мы могли минимизировать потери наших военнослужащих, но и повысить экономическую эффективность поражения бронированных средств противника.

— Сколько робототехнических платформ "Маркер" на данный момент проходят испытания?

— Все, которые были разработаны в проекте. Если будут выданы задачи по масштабированию данных систем, то будем их выполнять. Мы можем в короткие сроки изготовить десятки, сотни машин. Но для этого мы должны в первую очередь понимать их место и время применения и технологические возможности.

— Ведется ли разработка новой боевой платформы с использованием алгоритмов нейронных сетей?

— Давайте так, я вообще словосочетание "боевая платформа" не применяю к нашим изделиям. Оно сюда не очень подходит, потому что мы, разрабатывая проект "Маркер" в рамках Фонда перспективных исследований, не преследовали цель создания боевого робота. Цель была в создании технологий наземной робототехники для повышения обороноспособности страны. Поэтому мы занимаемся технологиями робототехники, а военные пусть занимаются вопросами применения этих технологий в случае такой возможности.

Вопрос по поводу развития "Маркера" либо каких-то других машин заключается в том, что мы сделали технологии, апробировали их, показали. Сейчас мы эти технологии верифицируем и передаем нашим пользователям. А дальше эти технологии могут быть воплощены либо в таких же "Маркерах", либо могут быть помещены на БМП, БТР, машину десанта, на танк или грузовой автомобиль. Они будут уже обладать этим функционалом.

Ключевое здесь — создание технологий, которые могли бы быть применимы на других видах техники. И чтобы они были полезными. Мы не ставили перед собой цель сделать боевого робота, мы делаем технологии. Но они могут применяться как в боевой технике, так и в гражданской. Либо в какой-то специальной технике, например для МЧС для спасения людей. В той же сельскохозяйственной технике те же алгоритмы можно применять для возделывания земли. В этом является ключевая суть и задача. Поэтому, если отвечать на вопрос, делаем ли мы какие-то боевые платформы, — нет. Но технологии, которые мы разработали, могут применяться в разных направлениях.

— Сообщалось, что платформа может использовать специальную лазерную систему для уничтожения дронов. Какие еще на предприятии отрабатываются технологии применения "Маркера"?

— Да, есть такая тематика. Если здесь говорить с точки зрения технологии применения такого рода решения, то на "Маркер" можно поставить лазерную систему. Там достаточно много энергетики.

"Маркер" весь электрический, и у него есть своя дизель-генераторная установка. То есть он может работать автономно больше тысячи километров или несколько суток без взаимодействия с человеком. Мы можем туда поставить и лазерные системы, и другие виды систем точного наведения, чтобы противодействовать дронам либо каким-то другим летательным аппаратам. Но сейчас мы приостановили такого рода работы, потому что есть более актуальные задачи, которые необходимо выполнить. Для нас нет принципиальной разницы: если есть готовая установка, то можно будет ее в перспективе туда поставить и использовать. При этом может быть отдельная установка со своей турелью, либо мы можем на наш оптико-электронный прицельный комплекс поставить такую систему и ее использовать. Точность приводов и точность наших систем очень высокая, скорость переброски тоже высокая, поэтому мы можем активно это использовать.

— Ранее вы сообщали о том, что на предприятии ведется работа над образцом мини-беспилотника самолетного типа. В какой стадии создания сейчас проект, удалось ли его реализовать?  

— Сейчас мы работаем над проведением внутренних комплексных испытаний летательного аппарата однократного применения барражирующего типа. Задача аппарата — доставка боевой части до потенциального противника. Сейчас мы получили достаточно хорошую обратную связь о том, что необходимо доработать и какие еще задачи необходимо выполнить. Планируем, что в ближайшие несколько месяцев завершим эту работу и продолжим дальше реализацию этого проекта с применением в том числе в условиях, близких к реальным.

Также совместно с "Маркерами" на полигоне проводим испытание данной системы. При этом стремимся к тому, чтобы система не только с точки зрения форм-фактора или конфигурации была изготовлена в России, но и чтобы компонентная база тоже была бы отечественная. Для этих решений мы сделали собственные электродвигатели.

— Как продвигается процесс разработки навигационной системы "Консул", с помощью которой в будущем планируется создание специальных "беспилотных" зон для испытания роботов и безэкипажных грузовиков?

— Мы ее не разрабатываем, это делают коллеги из НИИМА "Прогресс" и АО "Глонасс". Я неоднократно говорил об этой программе в разрезе того, что если мы хотим, чтобы роботы нам активно помогали и были среди нас (в основном транспортные, которые могут выполнять доставку грузов, вооружения), то необходимо, чтобы была готова инфраструктура. Она будет сформирована тогда, когда появится такого рода система. "Консул" — консолидированная система навигации и связи, которая позволяет создать беспрерывную связь внутри помещения и вне помещения. Робот всегда находится под контролем оператора, он на связи, отслеживает свои координаты и выдает оператору информацию.

— Летом 2022 года сообщалось, что создание робота для полета на МКС находится на уровне обсуждения и проработки возможных технических требований. В какой стадии сейчас проект, возможно ли его развитие?

— С точки зрения разработки робототехнических комплексов мы сейчас продолжаем работу. У нас есть один из интереснейших проектов — создание антропоморфной робототехнической системы. Это проект "Теледроид". Робот будет применяться на внешней поверхности МКС для проведения целого ряда испытаний в условиях космического пространства. Управление у него будет копирующее, то есть с корабля. Может быть, и подключимся с Земли, это покажет методика. Какие-то задачи он будет выполнять автономно. Например, автопланировщик захвата предметов и их перемещения.

По факту мы сейчас работаем над технологиями, которые позволят создать компоненты и системы для роботов космического назначения. Проводить этот эксперимент будем на внешней поверхности МКС. Дальше необходимо эти технологии транслировать уже для робототехнических решений, которые можно будет использовать при создании Российской орбитальной станции (РОС). Самая близкая перспектива использования этих технологий — освоение Луны. Это могут быть роботы манипуляционные, грузовые, роботы информационного взаимодействия, в том числе и антропоморфные. Создав эти технологии, мы уже сможем приступить к освоению Луны. После того как мы поймем задачи применения роботов на Луне и начнем создавать там некую инфраструктуру, то уже тогда появятся задачи освоения Марса и дальнего космоса. Но все будет зависеть от геополитической обстановки в мире, от скорости развития технологий, от финансирования этих проектов. Потому что одно дело — заявлять, другое дело — реально выполнять. Как бы мы ни хотели активно двигаться вперед, но за 50 лет мы не отправили на Луну ни одного аппарата. В этом году Роскосмос впервые за полвека планирует отправить на Луну аппарат для ее исследования.

Начинается лунная экспансия, в это включаются новые игроки. Если раньше мы соревновались с США, то сейчас активно работает Китай с огромными ресурсами и технологическими решениями. Активно в этом направлении работает Индия, туда же стремятся Иран, европейцы. Формируется своего рода многополярная гонка.

— Что касается "Теледроида". Насколько собран макет робота, может ли он уже сам что-то делать?

— На первом этапе мы сделали габаритный макет. Сделали задающее устройство копирующего типа, с помощью которого будет управляться робот. Сделали захват для того, чтобы отработать на нем ряд технологических решений. На данный момент робототехнический комплекс полностью спроектирован и находится в изготовлении. К концу 2023 года мы должны изготовить полностью функциональный макет для проведения последующих испытаний в условиях, близких к реальным. Проведем испытания на вибрацию, на электромагнитную совместимость, на радиацию и так далее. Сейчас есть вопрос с поставкой комплектующих.

— При создании "Теледроида" используются только отечественные компоненты?

— Преимущественно отечественные. Импортных совсем небольшое количество, потому что импортонезависимость является ключевым фактором для нас в данной ситуации. При этом нужно учитывать, что и российские поставщики компонентов тоже очень сильно завязаны на импортные технологии, поэтому тут возникают сбои, которые необходимо оперативно решать. Но это рабочая ситуация, все будет нормально. Единственное, чуть поджимают сроки, а так все реализуем.

— Проводятся ли эксперименты по управлению роботами на большом расстоянии, чтобы увеличивать их зоны обслуживания?

— Да, проводятся. Это одна из ключевых наших компетенций, которой мы занимаемся уже на протяжении более чем 13 лет. Мы, наверное, вообще первые, кто проводил эксперимент по удаленному управлению роботами, когда из нашей лаборатории в Магнитогорске управляли роботом AILA. Робот находился в Германии, в институте DFKI (Немецкий исследовательский центр искусственного интеллекта — прим. ТАСС). Немцы, в свою очередь, управляли нашим робототехническим комплексом SAR-401, который находился в Магнитогорске. Все происходило в условиях реального времени на расстоянии 4 тыс. км. А также в условиях той нагрузки на интернет, который в 2012 году работал с багами и сбоями.

Мы проводили такие эксперименты для того, чтобы можно было обосновать задачи применения роботов в космосе и управления ими с Земли. Если мы управляем роботом, который находится на МКС, — это одна история. Тут небольшие расстояния, управление проходит по общей сети, все понятно. Но если говорить, допустим, об окололунной орбите или о Луне, где нахождение человека уже небезопасно, то там должны применяться роботы. Они должны работать в автоматическом режиме для выполнения каких-то операций, связанных с обслуживанием. В принципе, та же самая космическая станция, полностью роботизированная. Но все равно какие-то задачи и исследования могут выполнять и антропоморфные робототехнические комплексы.

Здесь уже возникает вопрос. Какие могут быть сложности в управлении роботом? Если мы управляем роботом на МКС, то там задержка в пределах секунды. А на окололунной орбите задержка составит до 4 сек. Тут могут возникать различные рассогласования в управлении, когда ты вроде бы двигаешься с одной скоростью, а картинка изменяется с другой скоростью. К этому нужно привыкать. Совместно с АО "ЦНИИмаш" (головной научный институт Роскосмоса — прим. ТАСС) и совместно с Центром подготовки космонавтов (ЦПК) мы неоднократно проводили такие эксперименты. С уверенностью могу сказать, что при задержке до 4 сек. человек адаптируется и может уверенно управлять роботом.

Следует отметить, что сейчас в направлении подготовки космонавтов сделан очень большой шаг. В Центре подготовки космонавтов сформирована уникальная лаборатория, в которой есть универсальный компьютерный стенд. На нем можно моделировать ситуацию с управлением виртуальным роботом в разных локациях: внутри МКС, вне МКС, на Луне, на Марсе. Запрограммировать можно любую локацию. Также у них есть робототехнический комплекс торсового типа. И благодаря Роскосмосу туда же был передан робот FEDOR. С ним проводится целый ряд экспериментов. Один из них проводили до полета Анны Кикиной на МКС, она управляла роботом. После ее возвращения, буквально недавно, в ЦПК проводили еще ряд экспериментов. Анна надевала специальный костюм, подключалась к роботу и управляла им. FEDOR сидел на комплексе типа лунохода и с помощью Анны управлял данным комплексом на лунной поверхности. Очень интересные эксперименты. В них включаются как космонавты, так и исследователи со стороны ЦПК, ЦНИИмаш, РКК "Энергия". Они видят в этом перспективу. Человек в космосе всегда подвержен опасности, и без каких-то защитных устройств в виде скафандра он там находиться не может. Нужно каким-то образом делать так, чтобы задачи выполнялись. Как говорится, лучший космонавт на Луне — это тот, которого нет, но функции его все выполняются.

Естественно, роботы — не замена космонавтов. Это помощники, инструмент. Их можно сравнить с автомобилем или бульдозером. Конечно, мы можем вручную выполнить поставленные задачи, но это будет долго и непродуктивно. А можем применить роботов и выполнить эти задачи гораздо быстрее, безопаснее и более эффективно.

— Поговорим об искусственном интеллекте. Планируется ли в будущем производство умных роботов, способных облегчить жизнь человеку?

— Если говорить в целом о развитии искусственного интеллекта, то, конечно же, необходимо этим заниматься и развивать, чтобы упрощать себе какие-либо задачи. Мы все больше стремимся заниматься наукой, творчеством и стремимся к тому, чтобы какой-то рутинный функционал отдавать роботам. Для этого они должны становиться более умными.

Но тут нужно учитывать ключевой фактор — роботы всегда должны быть подконтрольны человеку. Потому что роботы и искусственный интеллект — большие возможности. Тут нужно отделять программный искусственный интеллект и для роботов. Это две разные вещи. Скорее, нас может погубить программный искусственный интеллект, когда некая программа будет все останавливать и глушить. Но маловероятно, что она сможет управлять роботами. Это уже сложный механизм, похожий на человеческий организм. Необходимо будет анализировать информацию, воспринимать ее, отдавать сигналы на управление, взаимодействовать с объектами и многое другое.

Если робот будет подконтрольный хорошему человеку, то все будет замечательно (смеется). Но однозначно роботы должны развиваться для того, чтобы больше передавать им функционал. Чтобы не говорили: вот железка тупая, не может что-то выполнить (смеется).

— Год назад сообщалось о планах создать в центре Магнитогорска модуль, имитирующий лунную базу, на какой стадии сейчас проект?

— Сейчас там дела идут хорошо, несмотря на те ограничения, которые есть. Это уникальный проект — "Территория "Притяжение", крупнейший проект по преобразованию городской среды на площади 400 га. В этом году будет запуск второй очереди строительства, где будет запущена площадка порядка 120 га. Это парковая зона, искусственный пруд. В 2025 году там будет территория, аналогов которой в России нет. Там будет и парковая деятельность, и досуговые развлекательные центры, детские образовательные центры, интерактивный музей, большая гостиница, океанариум, спортивные площадки, медицинский центр и даже площадка для всесезонного катания на горных лыжах. Магнитогорск — уникальный город, город трудовой доблести, город будущего!

Там же будет Культурно-исторический центр, который покажет металлургию прошлого со времен Аркаима и древних людей, плавивших металл, а также современную металлургию и некое созидание будущего. Мы предложили коллегам из ММК (Магнитогорский металлургический комбинат — прим. ТАСС) объединить технологии металлургии и робототехники для создания роботами металлургических изделий из лунного реголита. Это очень хороший симбиоз, который вырос в проект. Сейчас это все проектируется, в каком виде будет реализовано, мы еще посмотрим. Но вообще такая робототехническая площадка будет сформирована. И я думаю, что в перспективе, через два года, на это все уже можно будет посмотреть.

— В каких сферах нашей современной жизни, по вашему мнению, роботы необходимы в первую очередь и почему?

— В первую очередь в медицине. Сейчас это тренд для развития робототехники. Активно развиваются роботы для хирургических операций, ассистирующие роботы. Также большое развитие у роботов-ассистентов для малоинвазивной хирургии — так называемые роботизируемые лапароскопы, роботы для реабилитации людей после инсульта, для абилитации детей с церебральным параличом, для операций на венах.

Вообще, медицина и робототехника — очень хороший симбиоз, который нужно развивать. Сейчас видно, что здесь есть колоссальные возможности, которые позволяют человеку становиться здоровее. Про протезирование я вообще не говорю. Сейчас такие современные протезы. Очень много компаний, которые занимаются серьезными продвижениями в вопросе протезирования. Это, например, компании "Моторика", Max Bionic, "СалютОрто".

Второе направление — это автоматизация грузовых перевозок, третье — автоматизация сельского хозяйства, возделывание земли. Четвертое направление — дистанционное зондирование поверхности Земли, обзор зданий, сооружений, каких-либо сельскохозяйственных посевов. Пятое направление — промышленная робототехника, сейчас требуется много промышленных роботов. Шестое — военное. Как бы это ни было плохо и пагубно, но война является двигателем прогресса. Когда возникают военные действия, то появляются идеи и решения для того, чтобы та или иная сторона имела превосходство. Все эти сферы — активно развивающиеся. Я надеюсь, что космическое направление будет активно развиваться и будут выделяться финансовые средства на развитие робототехники. Это никогда не будет массовым, но всегда будет перспективно. За космическими разработками тянется большой пласт технологий и решений, которые позволят развиваться другим направлениям, включая медицину.