Глава АНО "Цифровая экономика": прототип интернет-портала по цифровой экономике запущен
Генеральный директор АНО "Цифровая экономика" Сергей Плуготаренко в интервью ТАСС рассказал об импортозамещении в российской IT-отрасли, спросе на отечественные решения со стороны дружественных стран, и о запуске прототипа интернет-портала с аналитикой по направлению цифровой экономики.
— В каком состоянии сейчас находится российская IT-отрасль с точки зрения импортозамещения?
— В кардинально другом, чем это было до 2022 года, чем это было до 2020 года, когда включился COVID, и компании вынуждены были очень быстро ускорено цифровизировать все и вся, в том числе с помощью отечественных решений. Но 2022 год вообще, конечно, все перечеркнул, обнулил, деформировал. Как мы говорим, ландшафт IT России изменился кардинально и полностью, западные вендоры ушли. Часть закрыли возможность использования своего софта, часть оставили, стал непонятен юридический статус. В какой-то момент государство осознало, что вопросы технологического суверенитета и безопасности технологической — это №1, поскольку оказалось, что и бэкдоры, и возможность использования для шпионажа, и просто взлом систем. И они связаны не столько с коммерческим сектором или сектором В2С, но и а с вопросами национальной безопасности, и критическая информационная инфраструктура — это тоже важный аспект, и все это переплетено с софтом.
Мы, АНО "Цифровая экономика", как проектный офис по двум дорожным картам Новое индустриальное программное обеспечение и Нового общесистемного программного обеспечения, видим все эти процессы изнутри, потому что наша функция — мониторить реализацию дорожных карт. У нас появляется некое видение того, что от термина "технологический суверенитет" мы внутри АНО "Цифровая экономика" хотим перейти к термину "технологическое лидерство России", то есть не просто решить задачу, как обезопасить нашу экономику и заместить софт, а решить задачу, какие классы софта благодаря рациональному импортозамещению у нас появятся, которые будут либо лидерами безусловными, либо одними из лидирующих.
— Есть ли спрос со стороны дружественных стран на наши IT-решения?
Пока мы видим, что они смотрят на Россию, как на рынок, в котором освободились огромные ниши. Многие страны говорят, что, оказывается, у нас есть огромная компетенция, к примеру, в геймдеве, или в создании анимационных продуктов, или в создании разного класса ПО промышленных систем, которые они хотят на наш рынок предложить. То есть, пока вектор обратный, но мы стараемся выправить в обратную сторону.
Но, понятно, что это двунаправленное движение должно быть. Действительно, часть решений можно покупать и у дружественных стран. Особенно если они сильно дружественные, такие, как Беларусь, к примеру. Выясняется, что большое количество ПО создается там, у Казахстана, огромное количество решений. В свою очередь, Армения и Узбекистан, к примеру, решений не имеют, но готовы задействовать наши. А вот с дальним зарубежьем, конечно, сложнее. Вьетнам достаточно интересный рынок. Интересные рынки африканские. Понятно, что приходи, цифровизируй, просто с нуля это сделать очень легко, Латинская Америка и так далее. То есть да, есть у нас ряд решений и трендов, которые туда можно вывозить и экспортировать. Наша задача это все упаковать, и мы это называем Центром технологического лидерства, так и называется он Техлид РФ. Мы его концепцию представили на ЦИПРе, а на Иннопроме мы дополнительно ее "обстучим" об разных представителей со стороны бизнеса и государства.
— С какими проблемами есть возможность столкнуться при налаживании экспорта IT-решений?
— На ЦИПРе этого года говорилось очень многое про то, что софт мы напишем, но две проблемы мы точно пока не умеем решать. Это кадры, которые этот софт будет обслуживать, создавать и воспроизводить. У нас 1 млн нехватка айтишников примерно. И это элементная база — полупроводники, железо. Потому что, можно заместить даже мобильную операционную систему, но оказывается, что она будет работать все равно на "железке", которая производится либо в Китае, либо права на нее принадлежат Америке, и все равно производится в Китае. Базовые станции, через которые идет сигнал — это тоже не наше все. То есть копаешь глубже, выясняется, что технологический суверенитет невозможен без вот этого самого железа. А с ним пока не очень понятно, что делать.
— В России действительно есть проблема с тем, что у нас есть большое количество "железа", но нет для него софта. В какой срок возможно решить данную проблему?
— Действительно, только симбиоз может привести к тому, что мы достигнем полного замещения. Это софт, который работает на тех "железках", которые, если мы научимся создавать, а, я так понимаю, что железки для базовых станций они кратно быстрее могут быть воспроизведены нами, чем, к примеру, системный блок компьютера или мобильный телефон, или даже сервер. Но мы эту проблему понимаем, она не является не решаемой в перспективе 1-2 лет.
— Какая отрасль, на ваш взгляд, в данный момент нуждается больше всего в импортозамещении IT-продуктам?
— Мне кажется, что первое направление, в которых есть сильный западный элемент ПО, к примеру, ритейл, управление жизненным циклом продукта для производства, контроль качества, система по проектированию. А второе направление то, где цифровая трансформация может еще, начавшись с нуля, может дать очень большой экономический эффект. Например, это сельское хозяйство, или медицина, в которой тоже есть и западный компонент, и достаточно сильный сдерживающий регуляторный фактор, не позволяющий цифровую трансформацию на полную катушку включить, и телемедицину, и доставку лекарств, и так далее. То есть в таких отраслях, где сильная западная компонента, исторически укоренившаяся, или, наоборот, возможность с нуля быстро стартануть благодаря цифровой трансформации с помощью уже отечественных решений, и есть максимальная, как мне кажется, необходимость в импортозамещении.
При этом зачастую может получиться так, что отрасли эти очень неожиданные. Пример сельского хозяйства не зря привел. У нас есть буквально свежее исследование недельной давности, посвященное проникновению искусственного интеллекта в сельское хозяйство. И оказывается, что там совершенно неожиданные могут быть решения. К примеру, искусственный интеллект может помогать селекционировать различные виды растений, правильно прокладывать маршруты для логитики продовольствия, может сопровождать комбайны, и в будущем они могут вообще стать беспилотными. Искусственный интеллект может находить те зоны в полях, в культурах, которые требуют какой-то дополнительной обработки с помощью дронов, например. То есть очень много неожиданных решений, которые возникают там, где их раньше еще не было.
— Как вы видите в 2023 году развитие импортозамещения? Сумеем ли мы достичь какой-то определенной планки?
— Первый пласт — это импортозамещение в сегменте В2С. Но с ним все более менее хорошо. То, чем пользуются наши граждане, оно традиционно имеет российские аналоги качественные. Все цифровые платформы, сервисы интернета всегда у нас были импортозамещенными. Всегда был российский аналог, который держал более 50% рынка. Это и поиск, и социальные сети, и картография, и навигация, и электронная коммерция. То есть это все у нас всегда было традиционно хорошо.
Но есть направления, в которых такое замещение должно произойти тоже. Например, мобильные операционные системы. Мы понимаем, что это огромная уязвимость, которая, хорошо, что пока не продемонстрировала, владельцы операционных систем не продемонстрировали пока каких-то глобальных санкций в отношении пользователей. Но в любом случае мы должны думать о том, что это может произойти, и условное окирпичивание наших смартфонов — это риск, который нельзя считать нулевым.
Второе, это сами железки. Что делать с гаджетами, которые у нас граждане носят? Но у нас есть оценка, к примеру, такая, что темп достаточно хороший. Мы готовили, как проектный офис высокотехнологичных направлений, вот двух дорожных карт Новое индустриальное программное обеспечение и Новое общесистемное программное обеспечение подборку решений, которые с момента лета прошлого года по январь этого года уже появились - в январе их было 10. То есть те решения, которые появились и были запущены компаниями, и заказчики их начали внедрять в свою деятельность. К ЦИПРу готовили уже другой срез, уже было 70 с лишним.
Но надо понимать, что у многих продуктов срок разработки примерно 12 месяцев, где-то 36 месяцев. Есть продукты со сроком разработки 48 месяцев. Да, там есть поэтапное, возможно, внедрение, но первые масштабные результаты начнут появляться в 24 году.
Третий сегмент — это то, что касается государства. Здесь у нас, так уж получилось, что тоже традиционно все хорошо. Государство само является огромным заказчиком и исполнителем, частично либо заказывает у госкорпораций, либо реализует самостоятельно, большое количество новелл, таких, как "Гособлако", "Гостех", "Госуслуги", Единая биометрическая система. Получается так, что в этом сегменте у нас автоматически импортозамещение, потому что нельзя было никогда подумать о том, что могут использоваться западные технологии. Но опять же, если говорить о том, что мы можем создавать государственные платформы и государственную экосистему, то все равно все упирается в то, что функционируют они на железе, которое не наше или работают на операционных системах, которые не наши. Несмотря на то, что у государства есть видение, как создавать собственные сервисы и свою собственную безопасную экосистему сервисов и решений, необходимо консолидироваться с бизнесом, чтобы в ту зияющую брешь в виде железа и общесистемного ПО заткнуть.
— Вице-премьер Дмитрий Чернышенко поручал запустить интернет-портал с аналитикой по направлению цифровой экономики. Удалось ли его запустить? Какие планы по его развитию?
— Да, совершенно очевидно, что для того, чтобы называться отраслью, нужно обладать всеми продуктами, которые есть в любой отрасли. Уметь себя считать, иметь свои собственные мероприятия, своих собственных национальных чемпионов, свою собственную регуляторику и так далее.
В цифровой экономике все обстоит неплохо. Традиционно мы умели считать основные показатели, которые нас описывали, как отрасль. Но выяснилось, что, во-первых, сейчас включились процессы настолько беспрецедентные по изменению ландшафта айтишного, что традиционные методики подсчета не поспевают, например, тот же самый Росстат выдает аналитику с опозданием на пару лет, к примеру. А международные консалтеры, такие, как Gartner и KPMG, к примеру, ушли из России. Хорошо или плохо, но было всем угодно, что они умели считать Россию, показывать ее место в международных рейтингах, привлекать внимание к трендам и болевым точкам, и вдруг этого не стало. А ведь многие компании крупные основывали свои прогнозы по развитию на этих данных.
Более того, госполитика по развитию IT соизмеряла свои определенные шаги, в первую очередь международными рейтингами. Поэтому, мы подумали, что действительно нужно провозгласить то, что мы хотим создать некий такой пульс цифровой экономики, который являлся бы порталом, постоянно действующим, на котором были бы определенные показатели, показывающие развитие цифровой экономики и связанных отраслей, и ее влияние на все процессы и все отрасли в стране. Мы уже приступили к его созданию. Прототип его уже есть на Техлид.рф. Финальная версия будет до конца года, потому что процесс очень долгий. До конца года мы запустим это на домене цифроваяэкономика.рф. Мы сделаем из этого не только сайт, а еще и большое количество оффлайновых продуктов: мероприятий, дискуссий, обсуждений, презентаций, услуг по консалтингу. Фактически то, что с легкой руки председателя нашего набсовета Дмитрия Чернышенко названо русским Gartner.
— По какой причине пришлось увеличить срок создания портала?
— Потому что, возникла еще одна задача. Россия оказалась вычеркнута из многих международных рейтингов по цифровизации. Бизнесу и государству нужно понимать, в каком отношении к международным лидерам, странам лидерам находится Россия по тем или иным трекам. Мы провозгласили, что АНО "Цифровая экономика" готова разработать и также представить до конца года, обсудить с отраслью наши подходы к тому, как измерять место России в международных рейтингах. Это будет дополнительный обвес к этому самому порталу, на котором мы соберем наши знания и наши предложения по методике, как показывать место России в мире по тем или иным вопросам цифровизации.