Глава Росприроднадзора: экологическое благополучие должно быть не текстом с презентации

— Светлана Геннадьевна, недавно в России было сформировано новое правительство, и, конечно же, будут определяться новые цели и долгосрочные планы. Какие задачи будут поставлены перед Росприроднадзором до 2030 и 2036 года?

— Напомню, что 5 июня был День эколога и 20 лет исполнилось нашей службе. День рождения мы отмечаем традиционно не в день создания, а именно в День эколога. Мы — самое молодое надзорное ведомство страны. И планы у нас все время одинаковые, они определены для нас Владимиром Владимировичем Путиным и Михаилом Владимировичем Мишустиным: чтобы в этой стране людям было комфортно жить. Экологическую повестку президент всегда определяет как одну из важнейших, и мы, безусловно, продолжаем ею заниматься и не отходим от тех целей, которые изначально для себя ставили. Экологическое благополучие должно быть не текстом с презентации, а тем, что ощущается каждым и делает нашу страну сильнее. 

— Российская экономика, можно сказать, достаточно успешно преодолевает санкционное давление. Как вы считаете, не пора ли уже вернуться к плановым проверкам бизнеса? Можно ли ожидать постепенное снятие моратория на эти проверки?

— Я не могу указывать, что делать Министерству экономического развития. Опираясь на статистику, там принимаются профессиональные решения. Но мы четко понимаем, что мораторий дал свой положительный эффект, при такой государственной поддержке компании смогли развиваться. Давайте будем честны: те, кто добросовестен, для кого экологическая повестка и устойчивое развитие — не пустые слова, не остановили свои программы, не выкопали дополнительную трубу, из которой льется загрязняющее вещество в водный объект, ничего такого не сделали. А те, кто был недобросовестным, изначально были на это настроены. Внеплановые проверки продолжаются, обращения мы рассматриваем, никуда государство от защиты своих граждан не ушло. Еще раз повторю: для нас это достаточно комфортный профилактический режим. Мы получили результаты эксперимента [по экологическому консультированию бизнеса], он у нас очень успешный. 30 мая подписано дополнительное постановление, которое продлило нам этот эксперимент, потому что был запрос от бизнеса. Считаю, что мы достаточно эффективно работаем и в таком режиме. 

— И все-таки не замечаете ли вы, что из-за моратория на проведение плановых проверок бизнес стал более халатно относиться к вопросам экологии? Или же компании все-таки стали ощущать свою ответственность? На мой взгляд, лучше не иметь проблем с вашим ведомством…

— Видите, вы сами уже ответили на свой вопрос. Бизнес голосует рублем. Яркий пример: в 2020 году произошел разлив нефтепродуктов в Норильске. Беспрецедентная по масштабам авария. Все помнят это событие, в том числе из-за цифры размера ущерба. А сколько там было дизеля разлито? Нет, не помнят.  

— 20 тыс. тонн.

— Вот вы помните, вы подготовились. Но что я хочу сказать: те, кто вкладывал миллиарды, сотни или даже десятки миллионов в зависимости от масштаба компании в свое развитие, тот, кто понимал, что государство определило четкие планы, тот себя так и ведет. Вы же видите, как президент относится к вопросам экологии. Правительство достаточно четко и последовательно говорит о том, что нацпроект "Экология" продолжится: экология плотно вошла в повестку.

— Как идет процесс выдачи комплексных экологических разрешений (КЭР)? Какой процент предприятий уже подал заявку на разрешения, срок которых истекает в этом году? И чем для компаний чревато неполучение новых разрешений?

— Это сейчас серьезная история. Закон был принят 10 лет назад, и все это время мы говорили: "Коллеги, поторопитесь, часики тикают. Вы не сможете отмотать время назад. Пожалуйста, будьте бдительны". На начальный период у нас было 7 тыс. организаций, кому нужны были КЭР.  Сейчас их количество сократилось: в силу изменения законодательства многие потеряли статус первой категории. Сейчас такое разрешение требуется 5 850 объектам НВОС (оказывающие негативное воздействие на окружающую среду — прим. ТАСС). Получили из них КЭР около 13%. В 2019 году, когда мы выдавали первые комплексные экологические разрешения, мы уговаривали предприятия подать документы. Сейчас бизнес уже бежит к нам в пожарном режиме. К сожалению, часто так происходит, что пока гром не грянет, не начинает шевелиться. Чем грозит неполучение КЭР? Потерей денег. Стократный платеж за выбросы и сбросы и двадцатипятикратный платеж за отходы. Если на 1 января следующего года вы не получите этот документ, то не сможете доказать государству свою приверженность к экологии и желание работать в рамках закона. У вас было 10 лет для того, чтобы провести инвентаризацию и все необходимые мероприятия. Мне кажется, это вполне честное и оправданное поведение не только государства к бизнесу, но и бизнеса по отношению в первую очередь к населению. Все, что касается экологии, — это отношение бизнеса к людям.  

— В какой срок выдается комплексное экологическое разрешение?

— Есть процедура, она обусловлена всеми требованиями закона. Нужно подготовить документы до подачи в Росприроднадзор. Сначала заявитель приходит и в Роспотребнадзор, и в Минэкономразвития, и в Минпромторг, и в бюро НДТ и проводит собственную инвентаризацию. Средний срок разработки КЭР — именно всего объема мероприятий программы повышения экологической эффективности — может длиться до девяти месяцев. Срок получения документа — именно разрешительной процедуры — составляет 30 дней. 

— Вопрос, очень волнующий многих россиян, — когда на российских морских курортах прекратится сброс сточных вод. Есть ли какая-то дорожная карта? 

— Все, что касается промышленных предприятий, мы видим и фиксируем. Все, что касается огромной системы ЖКХ, делает Минстрой. Вообще, большие усилия были приложены для того, чтобы вся эта система стала переоснащаться, модернизироваться: ливневые коллекторы, сбор крупногабаритного мусора, сбор с рельефа, очистные сооружения. Мы понимаем, что сейчас изменилась курортная карта и люди по-другому отдыхают, нагрузка на курортные регионы совершенно другая, чем раньше. Я думаю, что мы, конечно, будем видеть масштабную реконструкцию курортных зон в течение следующих 10 лет. И первые результаты, я надеюсь, мы получим в 2026–2027 году, когда это станет заметно. Что касается водных объектов, конечно, мы должны понимать, что пользуемся ими не мы одни и в них живут обитатели: рыбы, водоросли. Сейчас, например, в Мурманске начинается операция по спасению краснокнижного кита. Для нас это непростая история, наверное, первый такой случай. Посмотрим, получится ли у нас освободить его от сетей, в которые он попал. Необходимо помнить, что, когда мы что-то оставляем в воде, в реке или в море, сбрасываем или загрязняем, получаем вот такие грустные истории.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее про эту историю. Выстроена ли уже какая-то стратегия спасения кита? 

— Это горбач, краснокнижное животное. На нем сеть — огромный кусок, судя по фотографиям, которые у нас есть. Первыми его увидели туроператоры, мы дали разрешение на его спасение. Компания "Норильский никель", ее "дочка" — Кольская ГМК выделила деньги на спасательную операцию, за что им большое спасибо. У нас таких возможностей, как у компании, конечно, нет. Это пример ответственного бизнеса. С Сахалина сейчас летит команда, у нас нет в этом регионе специалистов подобного уровня. Передвижения кита понятны, будем надеяться, что нам удастся безопасно его освободить, потому что сеть накинута именно на его пасть, а это значит, что она мешает животному питаться. Такие спасательные операции очень сложны и для животного, и для людей, потому что проходят в открытом море. Надеюсь, что в этом случае все хорошо разрешится.

— Мы тоже будем очень на это надеяться. И еще немного про животных: в последнее время мы неоднократно видели сообщения об изъятых таможней редких видах животных. Какая в целом сейчас статистика по подобным инцидентам? Является ли это серьезной проблемой и как ее решать?

— Я не скажу, что это типовая проблема, но она ежегодная. Конечно, мы фиксируем такие случаи в приграничных районах либо на транспортных узлах. Часто это граница с Казахстаном: Оренбургская, Волгоградская, Астраханская области. Границы на Дальнем Востоке, Московский регион, как ни странно. Почему это происходит? Потому что животное краснокнижное, редкое, дорогое, его везут для продажи с целью наживы. Некоторые люди просто не думают о том, что нужны документы, что существует международная конвенция по охране таких видов животных и растений. За последние три года мы зафиксировали почти 10 тыс. таких случаев. Везут всех: черепашек, львят, тигрят, птиц, насекомых. Часто это большие партии. Помните, у нас была история с черепашками, когда везли несколько тысяч? Неужели человек не понимал, что делает что-то незаконное? Как правило, изъятые животные находятся в плачевном состоянии: они травмированы, испуганы, психологически подавлены, нуждаются в реабилитации. Мы их пристраиваем, отдаем в специальные центры, ищем специалистов. Это большая проблема, но мы работаем. 

Наша задача при изъятии животного — определить место, где оно может себя наиболее комфортно чувствовать. К сожалению, часто эти животные не могут быть возвращены в естественную среду обитания. Они не приспособлены охотиться и содержать себя, или у них просто нет в нашей стране естественной среды обитания, как, допустим, у какого-нибудь львенка. Есть специализированные центры, принимающие таких зверят. Такие же проблемы с птицами, большую тревогу вызывает ситуация с растениями. Сейчас многое пытаются вывезти из страны, но мы всех всегда предупреждаем: это наказуемое законом деяние, вплоть до уголовной ответственности. Хотелось бы, чтобы люди думали не только о деньгах, но и о том, что делают больно живому существу, лишают его будущего. 

— Росприроднадзор должен был проверить угольные компании, которые планируют ликвидацию нерентабельных шахт. Есть ли уже первые результаты этих проверок? И удалось ли в целом добиться прогресса по ликвидации экологически опасных скважин?

— Мы проверяем два типа объектов. Вы правильно сказали, есть ситуация со скважинами: в мае этого года принят новый приказ Минприроды по порядку их ликвидации, который вступит в силу с 1 сентября. Действительно, есть скважины, которые уже ликвидированы. Делают это Роснедра и Росгеология. И мы подтверждаем экологический эффект. 

Несколько тысяч скважин прошли инвентаризацию у Росприроднадзора. Что касается угольных активов, сейчас проверяется Кузбасский регион. Мы против мокрого способа ликвидации, мы за комбинированный способ. Те глубоководные насосы, которые были поставлены, должны эксплуатироваться. Муниципалитеты должны, если им выделялись деньги на это, тратить силы и следить за этим. Иначе мы получим с вами нарушенную гидрогеологию. На сегодняшний момент, если мы понимаем, что компании самостоятельно, без присмотра, этого не делают, такие компании мы штрафуем. 

— Заключительный вопрос — про премию "Экология — дело каждого", учрежденную лично вами. Она занимается экологическим просвещением среди детей. Как подростки узнают о существовании этого проекта и какие бонусы дает им участие в премии?

— Это наша любовь. Мы тратим много сил на нее: 4 года, 210 тыс. работ, 78 стран — сейчас у нас все континенты участвуют. Самому старшему участнику 80 лет, самому молодому — пять. Мне кажется, мы рассказываем про премию на всех площадках: "ВКонтакте", "Одноклассники", все соцсети, везде, где мы можем. Я очень много времени этому посвящаю по одной простой причине — мы формируем новые устойчивые привычки и новое поколение. И это наше будущее. И 350 детей в этом году поедут в лагеря на Черное море, это рекорд для нас за все годы. Так много детей и семей на море мы еще не отправляли. Дети также получают гаджеты, ноутбуки, планшеты — все, что уже интересно молодому поколению. Путевками в Сочи мы поощряем семьи, которые также у нас активно участвуют. А самое главное — участники получают возможность быть услышанными. 

Еще одно большое достижение — наше партнерство с вузами. В этом году 110 вузов предоставят нашим участникам и победителям дополнительные баллы или бюджетные места при поступлении на любые специальности. Для нас это огромная победа. Ведущие вузы страны — среди них Бауманка, РУДН, ВШЭ, МАИ, МАДИ и многие другие — теперь наши друзья и партнеры. Мы даже никого не уговаривали, это удивительно. Не было никакого административного ресурса для того, чтобы получить такой отклик. Мы просто предложили поддержать детей, которые участвуют в премии, и ректоры вузов по всей России пошли нам навстречу. Вот такой унисон: понимаете, нам помогают в ответ на желание сделать нашу страну лучше. Мы считаем, что это самая большая наша заслуга, и мы идем дальше.