Глава Росрыболовства: российские рыбаки справились с действиями недружественных стран

Руководитель Росрыболовства Илья Шестаков в интервью в студии ТАСС на Восточном экономическом форуме рассказал, обеспечит ли Россия себя рыбой в 2024 году, хватит ли россиянам красной рыбы на Новый год, как рыбаки справляются с действиями недружественных стран, а также какое будущее у эксперимента по вывозу икры с Камчатки. 

— По итогам 2023 года был обеспечен максимальный за 30 лет вылов водных биоресурсов — 5,3 млн т. Какие результаты вы ожидаете по итогам 2024 года?

— В 2024 году мы видим, что результат будет порядка 250–260 тыс. т лососевых — в два раза меньше, чем в прошлом году. Из-за этого, конечно, и общий вылов будет ниже. Ожидаем, что он составит около 5 млн т. Такое плато, которое российские рыбаки в последние годы пытаются выдерживать.

— Достаточно ли такого объема вылова как для обеспечения внутренних потребностей, так и для экспортных поставок?

— Мы уже давным-давно полностью обеспечиваем себя рыбной продукцией, никаких проблем у нас нет. Излишки поставляем на экспорт. Нарастили объемы вылова за последние 10 лет с 4,2 млн т до 5 млн т. Когда мы добывали 4,2 млн т, тоже удовлетворяли потребности внутреннего рынка. Поэтому и импорт тоже существенно сокращается. На российский рынок поставляется преимущественно продукция, которая у нас либо не вылавливается, либо не производится в аквакультуре.

— Сколько рыбы добыто с начала 2024 года?

— Уже выловлено порядка 3,5 млн т, что на 8% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Но, как я уже сказал, ожидаем, что по итогам года получим порядка 5 млн т.

— Как вы можете оценить потребление рыбной продукции в России?

— Пока сложно сказать, потому что статистика приходит годовая. Мы по потреблению находимся на уровне от 21 до 23 кг на человека в год. Думаю, что в этом году у нас будет такой же объем потребления.

Для популяризации отечественной рыбной продукции вице-премьер РФ Дмитрий Патрушев подписал соответствующую дорожную карту. В ее рамках мы уже создали автономную некоммерческую организацию, которая будет заниматься маркетинговыми исследованиями, работой с торговыми сетями и продвижением рыбной продукции среди населения. 

— Какой объем рыбной продукции экспортирован по итогам первой половины 2024 года?

— Порядка 1 млн т. В целом экспорт снизился как в абсолютном выражении, так и в стоимостном. Цена на экспортных рынках достаточно "тяжелая", увеличились транзакционные издержки рыбаков. Импорт, кстати, тоже снизился. Посмотрим, как ситуация будет развиваться.

— Куда в основном поставляется российская рыба?

— В основном в Китай. Он потребляет 50% от российского экспорта рыбной продукции. Далее идет Япония, Южная Корея и Нидерланды, как такой хаб портовый. Понятно, что это идет дальше, в страны Евросоюза в том числе. Африканские страны также потребляют достаточно много российской рыбной продукции. Самая крупная из них — Нигерия.

— Какие новые рынки сбыта открыты в этом году и ведутся ли переговоры с другими странами по допуску российской рыбы?

— У нас постоянно открываются новые экспортные рынки. Уже порядка 140 стран открыто для поставок российской рыбной продукции. С одной стороны, важно выходить на новые рынки, но еще важнее реализовывать там продукцию.

И здесь, конечно, бизнесу еще предстоит вместе с Российским экспортным центром и "Агроэкспортом" заниматься ее продвижением на зарубежные рынки. 

В текущем году для экспорта российской рыбной продукции открылись Мексика, Кот-д’Ивуар. Порядка 12 стран, много африканских.

— Вы сказали, что в этом году ожидается сокращение объемов вылова лососевых. Насколько это критично для внутреннего рынка и будет ли удовлетворен растущий спрос на красную рыбу в преддверии Нового года?

— Дефицита мы не ожидаем. Потому что это не самый минимальный объем, который вылавливался, если смотреть в ретроспективе на 10–15 лет. Раньше вылавливали гораздо меньше. При этом цена, возможно, скорректируется.

— На территории Камчатского края проходит эксперимент по ограничению допустимого веса вывозимой красной икры пассажирами авиарейсов. Расскажите о его промежуточных результатах.

— Промежуточные результаты неплохие, но остались лазейки. С Камчатки икру практически перестали вывозить воздушным транспортом. Но, помимо воздушного транспорта, есть еще и водный. Поэтому сейчас у нас есть идея сделать это не экспериментом, а ввести на постоянной основе, причем для всех дальневосточных субъектов. Понятно, что мы не будем трогать Бурятию или Еврейский автономный округ. Это прежде всего будет касаться Магадана, Чукотки, Камчатки, продолжения Приморья, Сахалина и Хабаровского края. Я думаю, необходимо пойти именно таким путем. Потому что мы видим, что объем нелегальной продукции сократился.

Сенаторы подготовили законопроект, где предлагается продлить действие эксперимента на Камчатке до 2027 года, а также распространить его на Чукотку. В рамках работы над этим законопроектом, думаю, мы внесем свои предложения.

— Как проходит работа по разработке подходов к вылову осетровых рыб в Азовском море?

— Пока мы обсуждаем. Это комплексное мероприятие, которое требует всесторонней оценки, а не только экологической.

С точки зрения экологии мы видим, что запас осетровых в Азовском море хороший, даже очень хороший. Конечно, необходимо давать возможность рыбакам осуществлять вылов, но при этом важно, чтобы была возможность поддержания этого запаса. Поскольку он формируется в основном за счет рыборазводных заводов, которые работают в России и выпускают малька осетра. Там уже практически нет естественного нереста.

— Планирует ли Росрыболовство денонсировать невыгодные для России соглашения в области рыболовства?

— Мы провели ревизию соглашений и не нашли односторонних. У нас очень много двухсторонних соглашений о сотрудничестве, и даже по управлению запасами. Например, с норвежцами мы ежегодно определяем запасы трески и других видов рыб в Норвежском и Баренцевом морях для осуществления вылова российскими и норвежскими рыбаками. Треска мигрирует в воды Норвегии и в наши воды, и, если бы этого соглашения не было, запас можно было бы совсем уничтожить. Это соглашение важно.

У нас есть соглашения, которые носят и денежный характер, компенсационный. Но в рыбной отрасли все так устроено, что где-то есть соглашение, при котором страны не имеют доступа к так называемым анклавам — водам, которые находятся вроде и внутри России, но за пределами экономических зон. Там очень много правовых вещей. Поэтому с точки зрения именно денонсации мы сейчас ничего не обсуждаем.

Единственное соглашение, которое мы уже внесли, — будем выходить из организации Международного совета по исследованию моря (ICES). Эта организация, которая позиционирует себя как научная, прогнозирует запасы рыбы для Северной Атлантики. Мы сотрудничали с ней, предоставляли свои данные. Но в одностороннем порядке они приняли решение приостановить членство России. Мы посчитали для себя, что и без них можем определить свои запасы, в том числе в открытой части Северной Атлантики. Без них мы справимся, они нам не нужны. Тем более там такие страны, у которых вылов на уровне погрешности, но они умничают и что-то нам рассказывают. Мы уже подготовили соглашение о ратификации, оно находится в Государственной думе.

— Как на российской рыбной отрасли сказываются действия недружественных стран?

— В рамках программы инвестиционных квот мы строим большое количество рыбопромысловых судов на различных верфях. Конечно же, при их строительстве пришлось проводить перепроектирование для перехода на оборудование из дружественных стран. Также европейцы украли деньги у российских рыбаков, не вернув авансы, которые были выплачены для поставки оборудования.

На российском экспорте это также отразилось. Европа и Великобритания ввели таможенные пошлины в отношении поставок российской рыбной продукции. В моменте были сложности в Северном бассейне. Но наши рыбаки со всем справились. Да, есть сложности,из-за того что экспортная цена снизилась, но тот эффект, которого ожидали эти страны, они не получили. Мы справились, переориентировались, в том числе на азиатские рынки, а также на те страны, в которые раньше не поставляли.