Николай Цискаридзе: я свое дело люблю и уважаю

Народный артист России, и.о. ректора Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой Николай Цискаридзе в интервью ТАСС рассказал о своих ключевых принципах преподавания и об основных трудностях в профессии педагога. Он также поделился, какой будет постановка новогодней сказки "Щелкунчик", которую юные танцовщики Академии представят в Государственном Кремлевском дворце 18 и 19 декабря.

— Близится декабрь, а значит, наступает "время Щелкунчика". 18, 19 декабря в Кремле зрители увидят на сцене выступления учеников Академии русского балета имени Вагановой. Вы всегда очень основательно к этому готовитесь. Что ждет зрителей в Кремле, какие неизвестные стороны знаменитого на весь мир балета готовите?

— Самое главное — это встреча с новыми исполнителями, новым поколением, которое через полгода пойдет работать в театры. И наш спектакль это, прежде всего, смотр завтрашнего состава театров. Все, кто танцевал "Щелкунчик" за эти годы и выпустился из Академии, уже ведут спектакли в Большом и Мариинском театрах. Двенадцатый год я возглавляю Академию, и двенадцатый год афиша — это мои ученики. Я безумно счастлив. А для тех, кто ходит на спектакли постоянно — это возможность увидеть новые лица, запомнить новые имена и, может быть, следить за их будущим.

— Вас называют "самым знаменитым Щелкунчиком" в мире. А что лично для Вас означает эта роль? И удается ли сейчас смотреть в театрах на других Щелкунчиков? Чье исполнение Вам по душе?

— Я с детства люблю эту музыку, люблю спектакль, который танцевал в Большом театре в хореографии Юрия Николаевича Григоровича и оформлении Симона Багратовича Вирсаладзе. С ним связано очень много хороших воспоминаний и доброй реакции публики. Поэтому я с большим трепетом отношусь к этому спектаклю. Я его люблю и ненавижу. Ненавижу, потому что он всю жизнь преследует меня, и теперь мне приходится уже много лет готовить новых исполнителей. А люблю, потому что это мой самый первый спектакль, который я исполнил, это роль, о которой я мечтал, и которая сбылась в моей жизни.

Разумеется, я всегда смотрю новые вводы в Большом театре. Но, к сожалению, пока тот уровень, который требовал Юрий Николаевич от исполнителей главных ролей, отсутствует. Кто-то очень хорошо прыгает, кто-то очень хорошо вращается, но Щелкунчик-принц — это Роль. Есть нюансы, которые я бы хотел видеть, которые отличают премьера от простых солистов.

Он сразу отказывал, потому что считал, что не каждый человек может быть принцем. К сожалению, сегодняшнее руководство не всегда следует этому принципу.

— Как часто ходите сами на балет или в театр как зритель? Что из увиденного за последнее время Вас приятно удивило?

— Я бываю на спектаклях, особенно, когда меня приглашают мои ученики. В этом случае я просто не могу не пойти. С удовольствием смотрю их работы. Мне безумно понравилось состояние труппы театра имени Леонида Якобсона, когда я весной ходил на их программу с балетами Вячеслава Самодурова и Леонида Якобсона. Это, прежде всего, потрясающая педагогическо-репетиторская работа. Ведь основная часть труппы — выпускники Академии, которые выпускались при мне, я знаю их потенциал, их возможности. И я был очень счастлив, когда увидел такую профессиональную работу.

— Вы уже двенадцатый год на ответственном посту ректора Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. Пройден Вами лично и Академией большой путь. Что в профессии педагога оказалось для вас самым сложным?

Каждый новый набор — это новые люди. Поэтому каждый раз все по-разному. Не могу сказать, что это сложно. Профессия педагога заключается в том, что ты занимаешься не собой, а другим человеком. А эти человеки разные.

— Вы неоднократно говорили, что росли среди педагогов и Ваш личный педагогический путь фактически был предрешен. Какие принципы преподавания считаете актуальными на всю жизнь для любого педагога и наставника? Возможно, есть современные принципы преподавания, которых не было раньше? Каких Вы придерживаетесь?

— Балет преподается точно так же, как и 300 лет назад. Самое главное — это самодисциплина и дисциплина, к которой надо приучить всех, с кем ты работаешь. У меня никогда не изменится отношение к этому, потому что я свое дело люблю и уважаю, и не позволю никому дурака валять. Такой вот у меня принцип.

— Какие амбиции у Академии на ближайший период? Может быть какие-то нововведения, новые специальности или технологии применяются в балетном искусстве?

— Академия Русского балета — одно из самых главных учебных заведений в мире, которое является достоянием не только Российского государства, но и мировой культуры. Какие могут быть амбиции, когда ты уже являешься лучшим и главным? Не потерять уровень — вот что самое сложное. Я своим коллегам на совещаниях говорю: когда у нас есть какие-то сложности — технические, материальные или бытовые — это очень плохо и это надо исправлять. Но если наши ученики выходят на сцену и не выполняют то, что должны делать качественно — это катастрофа. Значит, мы не выполняем свою работу. А этого я допустить не могу. Новые технологии, разумеется, применяются. Например, спектакль "Щелкунчик", который мы привозим в Государственный Кремлевский Дворец, идет с виртуальными декорациями.

— Сохраняется ли доля иностранных обучающихся в Академии или идет сокращение на фоне текущей геополитической ситуации? Из каких стран приезжают учиться ребята?

— У нас в этом плане ничего не изменилось. Студенты и стажеры приезжают отовсюду. Наша карта мира не изменилась. Но мы берем исключительно по способностям. Единственная проблема, с которой мы сталкиваемся в последние годы — оплата обучения, потому что из-за существующей санкционной политики родителям очень сложно перевести средства. Но мы находим эту возможность.

— Как, на Ваш взгляд, сегодня привить молодежи любовь к балету, посещению балетных постановок вместо квадробинга, гаджетов и прочих неясных увлечений?

— Это зависит от семьи, и от того, когда и как ребенку показали спектакль и как преподнесли искусство. Нельзя навязать любовь. У меня есть друзья, которые обожают балет, а их дети его терпеть не могут. Есть наоборот, где родители не любят вообще ходить в театр, а дети обожают и считают, что это лучшее, что есть на земле. Поэтому здесь, к сожалению, рецепта нет.

— Что думаете о репертуаре ГАБТ? Можно ли сказать, что Большой театр — это театр номер один в РФ? Хотели бы вернуться в Большой и в каком качестве? Также ходят слухи о Вашем назначении возглавить балетную труппу ГАБТ, так ли это?

— Большой театр всегда был, есть и будет главным театром нашей страны и одним из самых главных театров в мире. Его репертуар должны прежде всего составлять классические масштабные спектакли со всеми нюансами, атрибутами и машинерией. Если это балет-феерия, значит должны быть полеты, фонтаны, преобразования. Если это драмбалет, значит должно быть огромное количество людей и так далее. В мире не так много театров, которые могут себе это позволить, потому что ни один театр в мире не получает такое государственное финансирование.

Слава Богу, на мою жизнь выпало огромное количество театральных потрясений, и я знаю, что такое "хорошо", потому что сам на протяжении многих лет держал планку. А руководство… Читайте газеты. Может быть однажды прочитаете хорошие новости.

— Что думаете о руководстве им Валерием Гергиевым? Какие перспективы видите сейчас для театра, который долгое время был вашим родным домом?

— Любой большой театр — Ла Скала, Мариинский, Большой, Парижская Опера — это как огромный океанский лайнер, его невозможно остановить в одну секунду. Даже когда что-то в нем меняется, некоторое время он еще идет по инерции. Никто не отменял того, что каждый день люди выходят на сцену, этот процесс невозможно остановить. Нельзя в одну секунду заменить все коллективы. Ведь наш "лайнер" идет на огромной скорости.

Я безумно счастлив, что, наконец, после того, как ушел из театра Геннадий Николаевич Рождественский, который был одним из музыкальных гениев, в театр вошел великий музыкант. Невозможно сразу поменять все, но, наконец, музыкант вошел после менеджеров. Вот этому надо радоваться. И нужно подождать, потому что всходы в искусстве не бывают ни за сезон, ни за два, ни за три. А то, что балет находится в очень плачевном состоянии, я думаю, что не надо долго спорить по этому поводу, надо просто сходить хотя бы на один спектакль и посмотреть, сколько народа упало и сколько не соответствует своим ролям. Здесь все очень очевидно.

— Москва и Санкт-Петербург: кто из них партнер, а кто партнерша, если сравнить с балетом?

— Я так не могу сказать. Это два абсолютно разных города. Они прекрасны тем, что они находятся рядом. А сравнивать их не надо.