Эулохио дель Пино: цена на нефть обвалится до $20 зимой 2017 года, если не принять меры
Министр нефти Венесуэлы Эулохио дель Пино, страна которого обладает самыми большими разведанными запасами нефти, был одним из главных иностранных гостей Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ).
В начале года, когда цены на нефть упали ниже $30 за баррель, Венесуэла стала одним из инициаторов предложения "заморозить" добычу нефти на уровне января 2016 года. Страны ОПЕК и независимые производители планировали подписать соглашение на встрече в Дохе в апреле, однако этого не произошло из-за позиции Саудовской Аравии.
На встрече с российским коллегой Александром Новаком на полях ПМЭФ дель Пино выдвинул новые предложения по ограничению добычи нефти, которые позволят избежать нового обвала цен зимой 2017 года. О сути этих предложений, о новых рисках для мирового нефтяного рынка, о том, как проходили переговоры в преддверии Дохи, а также о совместной работе с компанией "Роснефть" дель Пино рассказал в интервью ТАСС.
- Какова была повестка вашего визита на ПМЭФ?
- У меня был очень плотный график. Я встречался с министром Александром Новаком. Он мой очень хороший друг. Мы виделись четыре раза только в этом году. Мы постоянно работаем вместе. Мы крупные производители нефти и очень заинтересованы в восстановлении рынка.
Здесь в Санкт-Петербурге собрались руководители двенадцати крупнейших мировых нефтяных компаний для того, чтобы обменяться идеями и информацией. Это то, что невозможно увидеть ни на каком другом форуме, только в Санкт-Петербурге.
У меня была отличная возможность для двусторонних встреч. Один из наших наиболее важных партнеров в Венесуэле - это компания Total, ее руководитель был здесь. Я встречался с коллегами из "Роснефти", это наш самый важный партнер, с "Газпромнефтью", с нефтесервисными компаниями.
Это прекрасная возможность обсудить совместные проекты, поговорить, как мы можем справляться с трудностями, возникшим на протяжении последних лет, когда мы наблюдали самый длинный цикл снижения цен на нефть.
- Считаете ли вы, что цена на нефть стабилизировалась?
- Мы активно обсуждали это с партнерами. В этому году средняя цена на нефть была на $12 меньше, чем в прошлом году. При этом в прошлом году мы были разочарованы, а в этом году мы счастливы. Сейчас мы проходим через период очень сложного восстановления цен.
Мы находились на очень низком уровне в январе, когда цена была на уровне $25 за баррель. Тогда мы считали, что если мы не предпримем никаких действий, то цена продолжит падение.
- Как вы видите нынешнюю роль ОПЕК в формировании цены на нефть?
- ОПЕК не должен позволить рынку контролировать цену, потому что нефть не является возобновляемым ресурсом. Нефть становится более дорогой. Добыча нефти требует все больше и больше инвестиций.
Невозможно, чтобы цена на нефть была любой. Нужно иметь справедливую цену на нефть, цену, которая как минимум оправдывает инвестиции. Нефть нельзя добывать при цене ниже этого уровня. Если вы это делаете в течение длительного времени, у вас будут последствия.
- Какие основные факторы сейчас влияют на цену на нефть?
- Во-первых, это действия стран ОПЕК и независимых производителей в феврале этого года. Мы тогда увидели, что запасы находятся на очень высоком уровне, выше среднего уровня за последние пять лет на 3 миллиона баррелей. Это очень близко к критическому уровню.
Нам нужно было остановить пополнение запасов. Это и было так называемое предложение о "заморозке". Это предложение появилось после моей встречи с министром Новаком, потом мы поехали в Иран, а потом в Саудовскую Аравию. Саудиты восприняли это предложение очень хорошо, сказали, что его поддержат.
- Надеялись ли вы на то, что получится уговорить Иран присоединиться к соглашению?
- Про иранцев мы знали с самого начала, что у них проблема с "заморозкой", потому что они выходят из санкций. И если мы заморозим добычу на уровне января, то они фактически наложат на себя санкции сами.
Мы решили собрать большинство нефтедобывающих стран, которые могут принять идею "заморозки" и принять позицию тех стран, которые не могут с ней согласиться.
Перед самой первой встречей в Дохе катарский министр и я поехали в Тегеран. Министр нефти Ирана объяснил, что он не может принять "заморозку" из-за санкций. Мы это поняли и передали эту позицию России и Саудовской Аравии.
Мы продолжили собирать все страны, которые могут присоединиться к соглашению, и призвали всех согласиться с позицией тех стран, которые не могут это принять, Иран был среди этих стран.
У нас получилось собрать 18 стран, которые вместе добывают 52 миллиона баррелей, на встрече в Дохе, это более чем 50% добычи нефти в мире.
- Что произошло в ходе встречи? Почему не удалось договориться?
- К сожалению, Саудовская Аравия поменяла позицию, и у нас не получилось договорится. Но, благодаря нашим переговорам, с середины зимы цены на нефть восстановились. Это была большая победа для нас.
- Почему произошла перемена в позиции Саудовской Аравии?
- Восемнадцать стран не приехали бы в Доху, если бы они не были уверены, что подпишут соглашение. Мы были уверены, что соглашение подпишут. Но ситуация меняется, и мы должны это уважать. Это философия ОПЕК.
- Какие еще факторы сейчас влияют на ситуацию на рынке?
- Что произошло после Дохи: в Кувейте происходила забастовка работников нефтедобывающих компаний, это вывело много баррелей с рынка, потом пожары в Канаде, проблемы в Нигерии и Колумбии, ситуация в Ливии.
Конечно, кроме этого есть и фундаментальные показатели рынка. Они заключаются в том, что из-за низких цен добыча сланцевой нефти снижалась. Больше чем на 700 000 баррелей в день.
Это была комбинация факторов, которая привела к тому что 3 миллиона баррелей ушли с рынка. Это и привело к восстановлению цен до уровня $50 за баррель, которой мы и видим сегодня.
- Вы считаете, что эта тенденция может поменяться?
- Мы видим другую тенденцию. Мы ожидаем рост спроса на 2 миллиона баррелей этим летом. Это еще больше сократит разрыв между спросом и предложением.
Мы ожидаем, что цена останется на уровне $50-60 за баррель в течение лета, потому что система добычи сланцевой нефти по-прежнему активна.
Хорошо известно, что есть 3 000 скважин, которые пробурены, но не работают. Они могут открыться, если это понадобится, что может произойти при цене около $50 за баррель.
Если цена вырастет до $60 за баррель, это восстановит добычу сланцевой нефти. Однако время работает против сланцевой нефти.
- Что будет происходить с добычей сланцевой нефти в краткосрочной перспективе?
- Чем больше времени проходит, тем более сложно становится ввести скважины обратно в эксплуатацию. К тому же система хеджирования рисков у компаний, добывающих сланцевую нефть, уже не работает. Соответственно, верхний предел цен, необходимый для восстановления добычи сдвинется с $60 до $70-80 за баррель.
Это нам позволит принять некоторые меры по регулированию рынка. Если мы не примем никаких мер перед следующей зимой, у нас будет проблема.
Мы в ОПЕК согласились провести такую встречу в Алжире в сентябре для того, чтобы проанализировать рынок после летнего периода. Мы очень обеспокоены снижением цен год от года на $12-14. Если мы ничего не предпримем, то зимой цены снова упадут до уровня около $20. И нам опять понадобится "заморозка" добычи, но тогда может быть уже поздно. Поэтому нам нужно принять меры раньше.
- В апреле страны ОПЕК и независимые производители не смогли договориться о "заморозке" добычи. Почему вы считаете, что получится договориться сейчас?
- В первую очередь потому, что происходит восстановление добычи в Иране. Я разговаривал с министром нефти Ирана Бижаном Намдар Зангане. Он мне сказал, что, возможно, к сентябрю Иран восстановит добычу до досанкционного уровня, 3,8 или 4 миллиона баррелей в день.
- В чем заключается суть ваших предложений?
- Когда мы договаривались о "заморозке", самое сложное было выбрать время для начала действия мер. Найти месяц, который устраивает всех, поскольку ситуация меняется с каждым месяцем. Поэтому мы предлагаем определить диапазон вместо постоянного уровня для каждой страны. Технически это более приемлемо.
И даже этот диапазон можно будет менять от года к году, потому что климатические условия будут разными каждый год и в России, и в странах Персидского залива. Мы будем мониторить соблюдение этих договоренностей каждые три месяца, чтобы убедиться, что реальный уровень добычи находится внутри этого диапазона.
Это предложение является компромиссным вариантом между "заморозкой" и системой страновых квот. Это не то и не другое. мы пытаемся найти середину. Это также отличается от ценового диапазона, который раньше использовался в ОПЕК.
- Кто будет осуществлять мониторинг выполнения этого соглашения?
- Мы предлагаем министерский комитет. Два министра от стран ОПЕК, два министра от независимых производителей. Они могут встречаться каждые три месяца, а потом представлять доклад.
- Какова была реакция ключевых игроков, России и Саудовской Аравии, на ваше предложение?
- В первый раз мы внесли это предложение на встрече ОПЕК. Оно было направлено на то, чтобы найти некий компромиссный вариант между теми кардинально разными позициями, которые имеют члены ОПЕК.
На следующей встрече мы собираемся вернуться к нему, так как к тому времени оно будет "на столе" уже шесть месяцев. Тогда уже будет работать новый генеральный секретарь организации, возможно, у него будет другая позиция, поэтому мы собираемся обратиться напрямую к нему, чтобы он рассмотрел предложение и внес его в ходе министерской встречи.
Я также говорил об этом с министром Новаком. Он не знал деталей нашего предложения, и я подробно ему все объяснил. Он сказал, что российская сторона рассмотрит наше предложение.
Мы очень благодарны господину Новаку, он играет ключевую роль во всех дискуссиях. Его деятельность очень важна, он прекрасно справляется со своей задачей. Он также очень хорошо понимает, что нам нужно достичь некого взаимопонимания между странами ОПЕК и независимыми производителями до следующей сессии.
В нынешней ситуации нам нужно работать в тесной координации. Как я уже говорил на форуме, мы несем ответственность перед странами, не являющимися экспортерами нефти, так как должны оставаться для них надежными поставщиками энергии.
- Саудовская Аравия и Россия уже подтвердили свое участие?
- У нас будет встреча, так как мы договорились со всеми членами ОПЕК, что после лета нам надо вновь собраться на неформальную встречу для рассмотрения ситуации на рынке.
Я также разговаривал с министром Новаком, предложил ему также произвести обмен мнениями со странами, не входящими в ОПЕК, он ответил, что открыт к любому обмену мнений. Так что теперь нужно над этим работать.
- Вы считаете, что Иран примет участие в сентябрьской встрече?
- Да, конечно. Иран был приглашен на предыдущую встречу в Дохе, но его представители не появились там, так как Иран не собирался подписывать договор.
Теперь мы предлагаем встречу только для обмена мнениями, очень важно это понимать, мы не планируем подписывать какое-либо соглашение. Главная цель – это рассмотрение цен на рынке, чтобы спрогнозировать ситуацию на зиму.
- "Роснефть" является крупным инвестором в нефтегазовый сектор Венесуэлы. Что вы обсуждали на встрече с Игорем Сечиным? Обсуждали ли вы сотрудничество в сфере добычи газа?
- У Венесуэлы прекрасные отношения с Россией. У нас действуют шесть совместных предприятий – пять "Роснефти" и PDVSA, одно совместное предприятие с "Газпромнефтью" в добыче как тяжелой, так и легкой нефти.
Помимо этого, важно то, что мы очень близки к подписанию соглашения о крупном совместном проекте по добыче газа на шельфе Mariscal Sucre на северо-востоке Венесуэлы.
Мы будем вести разработку двух месторождений – Mejillones и Patao – рассчитываем, что на этих двух месторождениях будут добываться 300 миллионов кубометров газа в день.
Через 3-4 месяца мы планируем начать добычу газа. Мы с "Роснефтью" рассчитываем на то, чтобы производить газ на экспорт, а также для внутреннего потребления в Венесуэле. Как Россия, так и Венесуэла очень рады этому сотрудничеству.
- В какой стадии сейчас находятся эти проекты?
- Сейчас проект находится в финальной стадии. Сечин посетит Венесуэлу в конце июля и примет участие в церемонии открытия памятника президенту Уго Чавесу в городе, где он родился.
"Роснефть" пожертвовала средства на этот памятник. Помимо этого, компания развивает программу социальной помощи этому городу, в частности выделяет средства на развитие школ. Вы знаете, что Игорь Сечин и Уго Чавес были близкими друзьями.
Венесуэльская сторона надеется, что в ходе этого визита, возможно, удастся подписать окончательное соглашение.
- Какие возможности для экспорта газа существуют в регионе?
- Мы очень рады тому, что подписанное нами с Тринидадом соглашение дает Венесуэле возможность начать строительство газовой сети по всему карибскому региону. Тем более у нас уже есть газопровод в Колумбию, потенциал которого мы собираемся использовать.
- Обсуждаете ли вы еще новые проекты с "Роснефтью"?
- Мы создаем совместное предприятие по обслуживанию нефтегазовой сферы, по бурению. "Роснефть" и наша компания имеют равные доли в этой компании. Мы сможем бурить скважины самостоятельно и ни от кого не зависеть.
- Игорь Сечин считает, что Россия и Венесуэла могут вместе поставлять нефть и газ в Индию, которая является сейчас самым быстрорастущим энергетическим рынком. Как вы оцениваете подобную перспективу выхода на индийский рынок?
- Я полностью разделяю эту инициативу. Индия является для нас одним из наиболее важных рынков. Уже сегодня мы направляем в Индию более 300 000 баррелей в день, и мы планируем увеличить эти показатели.
У нас очень хорошие отношения с двумя наиболее важными компаниями - Reliance и Essar, которые являются одними из лучших наших партнеров. Кроме того, мы сотрудничаем с индийской государственной нефтяной компанией ONGC.
Конечно, с нашими индийскими партнерами не всегда просто вести дела из-за различия культур. По некоторым показателям экономического роста Индия превосходит Китай. Вместе с тем обе страны – и Китай, и Индия – являются нашими важными партнерами.
Мы с "Роснефтью" могли бы дополнять друг друга в вопросе обеспечения доступа к рынкам. Мы работаем в Венесуэле, у нас четвертая по значимости сеть заводов по переработке в США. Конечно, в наших странах разное качество нефти, но мы могли бы их смешивать. В сотрудничестве с "Роснефтью" мы дополняем друг друга. Вместе мы сильнее.
- Планируете ли вы совместные с "Роснефтью" проекты в Индии? Ваш индийский коллега ранее рассказал, что рассчитывает на сотрудничество с "Роснефтью" в строительстве, в частности, нефтеперерабатывающих заводов. Намерены ли вы присоединиться к одному из таких проектов?
- Мы открыты к подобному сотрудничеству, нам нужно оценить его возможность. Мы работаем совместно с китайскими партнерами над строительством НПЗ в Китае. Мы были бы также заинтересованы в развитии проектов в Индии. Как известно, Китай и Индия являются наиболее быстро развивающимися экономиками.
- Считаете ли вы, что индийский рынок сможет заменить для вас американский, который сокращается из-за роста добычи сланцевой нефти?
- Наиболее важное слово для нас – это диверсификация. Мы не заинтересованы в закрытии каких-либо рынков сбыта. Мы продолжим работать с США, несмотря на наши отношения. Мы не хотим страдать от перепроизводства собственной продукции, не можем работать лишь на один рынок сбыта, нам важно сохранить диверсификацию рынка сбыта. Поэтому мы сохраним сотрудничество с теми странами, с которыми мы работаем, но будем диверсифицировать сбыт с помощью Индии, Китая, Европы, Латинской Америки, Карибского бассейна, а также США. Диверсификация позволит быть подвижными при любой ситуации на рынке.
Беседовал Глеб Брянский.