Ирина Агишева: защитники Севастополя спасали и Ленинград, и Москву, и Сталинград

30 октября исполняется 75 лет с начала обороны Севастополя. Историк Ирина Агишева, заведующая отделом истории Великой Отечественной войны Государственного музея героической обороны Севастополя, рассказала ТАСС о малоизвестных фактах 250-дневного сражения и его значении для хода всей войны.

— Насколько хорошо была организована оборона Севастополя с суши? Ведь до войны, по сути, не существовало сухопутной оборонительной линии, и два рубежа обороны были созданы уже после начала Великой Отечественной. 

— Севастополь — это первоклассная морская крепость с самого своего основания, но он никогда не имел сухопутных оборонительных укреплений, ни перед Крымской войной, ни перед Великой Отечественной.

Перед самой войной чрезмерные опасения командования по поводу высадки противником морского десанта, конечно, наложили отпечаток на строительство сухопутных оборонительных укреплений, хотя эти опасения были в общем беспочвенными и маловероятными в условиях господства на черноморском театре военных действий нашего флота.

Ведь до Великой Отечественной войны Черноморский флот по своей мощи превосходил все флоты сопредельных с Советским Союзом причерноморских государств. К тому же он располагал и мощной авиацией. В Севастополе базировалась в этот период времени эскадра ЧФ, состоящая из отряда легких сил и бригады крейсеров, кроме того, две бригады подводных лодок (40 единиц) и бригада торпедных катеров (38 единиц).

В июле 1941 года, когда обозначился отход Южного фронта за Днестр, было решено приступить к строительству инженерных сооружений. Но тогда было принято решение о строительстве двух линий обороны. Это главная линия, которая располагалась в 5–7 км от города, протяженностью 35 км, и тыловой рубеж протяженностью 27 км в 2–3 км от города.

А когда определилось продвижение противника в сторону Крыма и создалась угроза прохода противника в Крым, то совет ЧФ в сентябре принимает решение об усилении сухопутной обороны путем создания передового рубежа, который тянулся бы на 46 км и находился в 15–17 км от города. Но он до конца сформирован не был, там были созданы самостоятельные опорные пункты на танкоопасных направлениях.

— Почему его не достроили?

— Во-первых, у Севастополя не было достаточных сил, чтобы сформировать такую крепкую и довольно широкую линию обороны. Были инженерные батальоны, то есть те люди, которые знали, что они делали, также на строительстве оборонительных укреплений работали жители Севастополя. Получалось такое соотношение: 1200 моряков-черноморцев, повторяю, тех, которые знают, что они делают, и около 3 тыс. жителей города, которые выходили на строительство оборонительных укреплений.

Но, несмотря на то, что, например, окопы не были отрыты в полный рост, а минные поля и проволочные заграждения не покрывали достаточной площади, и на то, что сооружения были сделаны в большей степени людьми, которые не были привычны к такому тяжелому физическому труду, все-таки немцы за 12 дней прошли путь до передового рубежа обороны, а до главного, то есть до среднего, который являлся главным, они шли два месяца.

Поэтому тяжелый труд севастопольцев и моряков-черноморцев сыграл роль в отражении и первого, и второго штурма в ноябре и декабре 1941 года.

— Можно ли было в тех условиях подготовиться к обороне с суши лучше?

— Я думаю, что можно было бы сделать оборонительные укрепления так, как положено, но оборона военно-морской базы с суши не является задачей флота, а здесь в основном было и флотское командование, и флотские силы.

К 1 ноября 1941 года на оборонительных рубежах Севастополя было сформировано 243 артиллерийских пулеметных дота и дзота, 374 стрелковых окопа, почти 32 км противотанковых рвов, 25 км противотанковых заграждений, установлено 9,5 тыс. мин, сооружено 60 землянок-убежищ.

— Чем для гитлеровских войск был так важен захват Крыма в целом и Севастополя в частности?

— Глубоко вдаваясь в центральную часть Черного моря, наш полуостров занимает господствующее положение на Черноморском театре военных действий, его порты, сухопутные и морские аэродромы обеспечивают маневры в любом направлении Черного моря, в том числе и к нефтяным районам Румынии, захваченным Гитлером и покрывавшим половину потребностей Германии в горючем.

Поэтому Крым и Севастополь как главная база ЧФ привлекали пристальное внимание Гитлера и его генерального штаба. Они надеялись, что захват Крыма, а за ним, естественно, Кавказа в войне против СССР обеспечит плацдарм для вторжения в страны Ближнего Востока, в Индию, то есть сыграет важную роль в борьбе за мировое господство.

Ну а главное, что касается Севастополя, почему было необходимо захватить главную базу флота, об этом сказано в приказе от 21 августа, подписанном Гитлером: "Главная задача до наступления зимы не взятие Москвы, а захват Крыма и лишение русских возможности получать нефть с Кавказа. Взятие полуострова Крым имеет колоссальное значение для обеспечения поставок нефти из Румынии".

В одной из своих записок генералу Гальдеру Гитлер уточнил, что для Германии решающее значение имеет также скорейшая ликвидация русских военно-морских баз на побережье Черного моря. Вот поэтому-то война для Севастополя началась почти на час раньше, чем для всей нашей бывшей большой страны, в 3:20 в ночь на 22 июня 1941 года.

Уже в ходе боевых действий к этим военным, стратегическим соображениям присоединилась и политическая составляющая. Потому что сопротивление Севастополя было совершенно не запланировано. Ведь Манштейн, зная, что в Севастополе нет сухопутных оборонительных укреплений, говорил о том, что Севастополь — крепость слабая, которую можно взять маршем, одним ударом. Но этот один удар вылился у него в 8 месяцев севастопольской обороны, на протяжении которых он прошел всего 8–16 км, это расстояние, отделяющее окопы от центра города, потеряв на этом пути 300 тыс. своих солдат и офицеров — это общие потери 11-й немецкой армии за период севастопольской обороны.

— Советское командование действительно рассчитывало на то, чтобы отстоять Севастополь как базу Черноморского флота? Или иллюзий никто не строил и задачей обороны было оттянуть на город значительные силы немцев, измотать их, выиграть время?

— Нельзя так ставить вопрос, разделяя эти причины. Было отстаивание самого Севастополя, но это естественно, потому что Севастополь стоял на пути немцев, поэтому и держали Севастополь, сколько было возможно, чтобы измотать противника и оттянуть его силы, выиграть время.

Но военные историки говорят о том, что именно такая длительная оборона Севастополя не позволила немцам развернуть свою широкомасштабную операцию Блау, которая заключалась в том, что после захвата Крыма немцы захватывают Кавказ, войска разделяются, часть идет на юг в Африку, а часть поднимается к Сталинграду. История не знает сослагательного наклонения, но что было бы, если бы это произошло?

— Как обстояли дела с продовольствием до финального этапа сражений? Как обеспечивался город?

— В Севастополе было достаточное количество запасов продовольствия, во-первых, перед началом войны командованием было принято решение развернуть в Севастополе склады, на которых разместить определенное количество продовольствия, необходимое для снабжения как флота, так и города, потому что у нас город не отделим от флота. Во-вторых, постоянно шли прорывы кораблей в Севастополь с Кавказа, которые привозили не только боеприпасы, боевую технику и пополнение, но и продовольствие. Еще нужно учитывать то, что у нас есть Черное море, были артели, которые ловили рыбу и снабжали Севастополь.

Нужно учитывать то, что у нас климат довольно мягкий, можно было разбивать огороды, что и было сделано весной 1942 года с первыми лучами солнца, как только это стало возможно. И поэтому была зелень, то есть витамины были и для жителей города, и для защитников.

Конечно, в Севастополе были введены продовольственные карточки в 1942 году и пайки тем, кто работал на оборонных предприятиях, на открытых площадках Севморзавода, основные мощности которого были в ноябре эвакуированы на Кавказ. И на базе Севморзавода, а также артелей Севастополя — швейной фабрики и так далее — были сформированы два спецкомбината в Инкермане. Вот там люди получали свои пайки, а жители города, остававшиеся на земле, получали продовольствие по карточкам.

Но это для Севастополя было не критично, не так, как в Ленинграде.

— Как население города помогало защищать Севастополь? 

— Все люди, которые работали на производстве, как под землей, так и на земле, они объединялись в бригады народного ополчения.

Если говорить об этом, то нужно говорить о городе. Люди работали на открытых площадках Севморзавода, на спецкомбинатах, в артелях, в местной противовоздушной обороне, на строительстве оборонительных укреплений и в так называемых бригадах помощи фронту. Женщины, не занятые на производстве, организовывали бригады помощи фронту, 1650 женщин к маю 1942 года работало в этих бригадах. Вы только вдумайтесь в эту цифру: сшито, постирано и починено 240 тыс. штук белья. А плюс к этому собрано 40 тыс. подарков и 40 тыс. теплых вещей.

Евгений Петров (журналист, писатель, соавтор Ильи Ильфа — прим. ТАСС) в своем последнем очерке из Севастополя в конце июня 1942 года писал о том, что здесь воюют не только зарывшиеся в желтую скальную землю пехотинцы, не только моряки, сошедшие с кораблей на берег, артиллеристы, минометчики, здесь воюют жители города, они не стреляют, но они помогают защитникам. Здесь никогда с 1941 года не было тыла, был город-фронт.

— Можно ли сказать, что у немцев было ощутимое преимущество в вооружениях? Как известно, в боях за Севастополь немцы использовали даже 800-мм гаубицу "Дора" — самое большое оружие Второй мировой войны. Имело ли это решающее значение в победе немцев, или что-то другое?

— Преимущество противник имел всегда, и в период попытки взять Севастополь с ходу и к началу второго наступления на Севастополь в декабре 1941 года, когда шло контрнаступление под Москвой, Гитлер, стремясь вернуть престиж своей армии, приказывает взять Севастополь за 4 дня, обещая Манштейну на за это жезл маршала.

Тогда в людях противник превышал силы севастопольского оборонительного района в 1,7 раза, в артиллерии — в 2,5 раза (у нас было 422 артиллерийских ствола, а у немцев — 1275), в танках — в 6 раз (у нас 26 танков, у них — около 150 единиц бронетанковой техники, то есть не только танков, но всей техники, имеющей броню и возможность стрелять и двигаться), в авиации — в 3 раза (у нас было 90 самолетов, а у немцев — 300). Но, несмотря на такое превосходство в силах, ни за 4, ни за 16 дней они взять Севастополь не смогли.

Этому, естественно, помогла начатая 26 декабря керченско-феодосийская десантная операция. Советское командование решило таким образом помочь осажденному Севастополю. Это, действительно, сыграло свою роль и предрешило провал второго штурма Севастополя.

К третьему наступлению на город в людях противник превышал войска севастопольского оборонительного района в 2 раза и было абсолютное превосходство в танках и авиации. Особенно здесь важна авиация на июнь 1942 года, потому что у нас было 115 самолетов, но из них только 53 исправных, а у немцев — от 600 до тысячи. Более того, в итоговом донесении 11-й немецкой армии в штаб армии Юг 4 июля 1942 года было написано, что с 25 июня по 3 июля включительно в воздух была поднята 2351 машина. Писатель Анатолий Елкин говорил об этом: "Складывалось впечатление, что они собираются штурмовать не город, а некое малое суверенное государство".

Но даже это превосходство в силах не позволило немцам войти в Севастополь раньше, чем через 8 месяцев.

— Большая часть кораблей, базировавшаяся в Севастополе, покинула порт и ушла на базы Кавказа заранее — до начала наступления немцев на город. Почему? Насколько это сказалось на обороноспособности города? 

— Многие историки говорят, что адмирал Октябрьский сказал, что нужно спасать флот, и убрал флот из Севастополя на 1 ноября 1941 года. Но нужно очень внимательно прочитать донесения Октябрьского. Опять же подчеркиваю, на 1 ноября 1941 года в Севастополе не было сухопутных частей, оборонять город было практически некому, поэтому он говорил о том, что нужно хотя бы спасти флот. И я считаю, что никогда нельзя из контекста, тем более военного документа, вырывать одну фразу и выдавать ее за истину в последней инстанции. Ведь он был прав на 1 ноября.

Но тем не менее была и еще одна причина: в захваченном Крыму на аэродромах было сосредоточено большое количество немецкой авиации. В ночь на 1 ноября, после ухода основных кораблей флота, на их места стоянки был совершен авиационный налет. Тогда бы все корабли, если бы они остались, были уничтожены, и ни о какой восьмимесячной обороне мы речи бы не вели.

Но в Севастополе был отряд кораблей, остававшихся здесь, чтобы осуществлять огневую поддержку сухопутных частей. Они сделали возможным отражение как попытки взять Севастополь с ходу, так и первого наступления.

Кроме того, корабли с Кавказа за 250 дней обороны совершили 207 рейсов в осажденный Севастополь, если бы не эти рейсы, ни о какой обороне города вообще говорить было бы невозможно, потому что никто ничего сюда не поставил бы, ни пополнение, ни боеприпасы, ни боевую технику. Отсюда увозили раненых, детей.

— В июле 1942 года из Севастополя началась эвакуация командного состава. По мнению некоторых историков, это привело к почти полной потере управления войсками, отступлению с подготовленных позиций, панике, анархии. Действительно ли эвакуация сыграла решающую роль в поражении или ни на что не влияла? И почему-таки не эвакуировали никого, кроме командования, ведь гипотетически возможности были?

— Сколько бы еще Севастополь продержался, если бы не было этого неправильного решения? Может быть, еще неделю. Но до победы Севастополь держаться не мог. Это нужно признать. С моей точки зрения, это решение было ошибкой. Но тем не менее я отрицательно отношусь к тем людям, которые говорят, что оборона Севастополя была не столько героическим деянием, сколько трагедией тысяч солдат и матросов, покинутых командованием и страной, а город и его жители стали жертвами удивительно неэффективной безжалостной имперской государственной машины.

Дело в том, что нужно сознавать стратегический смысл севастопольской обороны. Противник нес под черноморской твердыней тяжелейшие потери и тратил огромные ресурсы на ликвидацию советского плацдарма в Крыму. По сути, они всю первую половину 1942 года протоптались на тупиковом стратегическом направлении.

А вот если бы Севастополь был эвакуирован, когда возможность этой эвакуации была, то есть весной 1942 года, то вся 11-я немецкая армия и, вдумайтесь в эту цифру, 80% всей тяжелой артиллерии вермахта, которые были под Севастополем весной 1942 года, все это было бы переброшено под Ленинград.

Следовательно, стойко сражаясь под Севастополем, воины-черноморцы спасали и Ленинград, и Балтфлот, и Москву, и, что самое интересное, Сталинград. Потому что с 10 июля 1942 года, когда противник оказался в 200 км от Сталинграда, и до 23 августа он не тревожил защитников бомбардировками, потому что весь запас авиабомб был израсходован под Севастополем.

Объективно предпосылки к эвакуации сложились к 20 июня 1942 года. Но к этому времени авиация противника настолько плотно контролировала все подходы к Севастополю, что эвакуация неизбежно превратилась бы в избиение кораблей всех классов и размеров вместе с людьми.

В отличие от операции "Динамо" — это эвакуация союзников из Дюнкерка в 1940 году — Севастополь отделяло от Новороссийска значительное расстояние, которое было невозможно покрыть на мелких судах, как это делалось при эвакуации из Дюнкерка, также вследствие больших расстояний было невозможно прикрыть с воздуха истребителями боевые корабли ЧФ, флот и армия не располагали и достаточным количеством транспортных самолетов для эвакуации по воздуху. Все это привело к тому, что после разрушения системы обороны защитники Севастополя были обречены.

С моей точки зрения, адмирал Октябрьский был бы виноват в любом случае: и настояв на эвакуации, и не проведя ее, как это и было на самом деле. Адмирал Кузнецов говорил, что разрешение на эвакуацию или посылку подкрепления могла дать только Ставка. Но этот вопрос не был решен. При этом командование севастопольского оборонительного района настаивало на присылке подкрепления.

Ну а оставление командующим обреченного гарнизона — это сложная морально-этическая проблема. В истории войны найдется много примеров, когда командующие армиями и фронтами оставались со своими войсками и разделяли судьбу своих подчиненных. Но следует заметить, что любой командующий армией и фронтом не является хозяином своей судьбы, он является высокопрофессиональным госслужащим, на обучение которого страна потратила большие средства.

Вот с этой точки зрения генерал Петров должен был сесть на подводную лодку и уйти из Севастополя. Сталин в свое время заметил: "У нас нет в запасе Гинденбургов". Если бы генерал Петров остался в Севастополе и попал в плен или погиб, то во главе Второго Белорусского или Четвертого Украинского фронтов в 1944 году пришлось бы поставить далеко не Гинденбурга, а, например, генерала Козлова, которого обвиняют в крахе Крымского фронта.

Беседовал Андрей Мединский