Милорад Додик: Босния и Герцеговина закипает от проблем

Президент Республики Сербской (РС, входит в состав Боснии и Герцеговины, БиГ) в эксклюзивном интервью ТАСС рассказал о взаимоотношениях между Республикой Сербской и Россией, проблемах Боснии и Герцеговины, возникших в результате нарушения Западом Дейтонских соглашений, об угрозах американской администрации, а также об отношении боснийских сербов к НАТО и Европейскому союзу.

— Как развиваются отношения между Республикой Сербской и Россией в политическом и экономическом плане? Вы едете в Москву, какие вопросы будут обсуждаться?

— Традиционно мы имеем отличные отношения с Российской Федерацией, в том числе в деловой сфере, а также в политической, культурной и спортивной областях, что для нас очень важно. В то же время, насколько я могу видеть, россияне также очень хотят работать с Республикой Сербской. В этом отношении я доволен нашим многолетним сотрудничеством.

Россия понимает сложности нашей ситуации в политическом смысле и подчеркивает необходимость соблюдения  международного права. К сожалению, мы стали свидетелями того, как западное сообщество нарушило международное право, прежде всего в отношении документа, который называется Дейтонским соглашением, вторичными правовыми актами, направленными на поддержку одной из сторон в Боснии и Герцеговине, в частности мусульманской стороны. Они пересмотрели международный договор без процедур, предусмотренных для этого.

Российская Федерация всегда придерживалась подхода, что нужно следовать букве международного договора, а не навязывать решения на основании "духа Дейтонского соглашения", его толкований, которые неприемлемы для всех в Боснии и Герцеговине. И это, возможно, наибольшее, что мы могли бы ожидать от такой великой силы, которой, без сомнения, является Россия, и мы благодарны за это.

В плане бизнес-отношений Россия сохраняет значительное присутствие в Республике Сербской. Так, компания "Зарубежнефть" осуществляет серьезный проект по производству автомобильных моторных масел и создает дистрибьюторскую сеть распространения нефтепродуктов. Они присутствуют у нас с 2008 года и очень успешно работают, несмотря на все вызовы и трудности современного нефтяного рынка. Проект в силу прежде всего падения цен на нефть мог оказаться под угрозой, однако я с удовлетворением отмечаю, что люди из компании при поддержке правительства России нашли способы сохранить производство и рабочие места в Республике Сербской, что мы воспринимаем как действенный пример отношения к нам.

Существует много других совместных проектов. Очень важным для нашего овощеводства является возможность выхода на огромный российский рынок. Важно, что экономическое взаимодействие растет с каждым годом, устанавливаются связи между людьми, которые осуществляют новые проекты.

Конечно, наша симпатия к России, любовь к ней, к православию, миру славян несомненна, и, конечно, мы всегда смотрим с надеждой на Россию во всем, что делаем. Мой нынешний визит — часть наших регулярных консультаций с РФ, позволяющих обменяться друг с другом информацией. Это хорошая возможность ознакомить моих собеседников с актуальной ситуацией в регионе.

Сейчас в регионе в силу ряда факторов возникают проблемы. Это и ситуация в Македонии, это и Косово, и Черногория. Конечно, это и ситуация в Боснии и Герцеговине, где проталкивается принятие определенных решений. Сейчас это еще и одностороннее решение одного из народов Боснии и Герцеговины — бошняков — без согласия двух других народов БиГ подать в Гаагский трибунал повторный иск к Сербии по обвинению в геноциде в ходе войны 1992–1995 годов. Это продолжение старой политики, которую мы видели и раньше. Так, например, в Совете Безопасности ООН Россия приложила много сил и предотвратила принятие одной такой резолюции, в результате которой — только подумайте! — сербов впервые в истории привлекли бы к ответственности за геноцид. При этом ни немцы, ни другие народы, те же американцы, которые совершили геноцид в отношении индейцев Америки, к ответственности не привлекались. Огромное спасибо России за это.

— В этом году исполнится 22 года Дейтонским соглашениям. Как вы оцениваете их жизнеспособность? Соблюдаются ли они?

— Соглашение в значительной степени уничтожено действиями тех, кто должен был его защищать. В Дейтонском соглашении говорится о создании поста Высокого представителя. Этот Высокий представитель сам себя наделил полномочиями в нарушение Дейтона и принял ряд мер, которые разрушают соглашение. В результате то, что написано в Дейтонском соглашении, полностью отличается от того, что существует в реальности. Например, сказано, что Совет министров должен включать в себя три министерства. Вместо этого международное влияние путем навязывания решений, давления, замены людей, заключения людей в тюрьмы и так далее довело до того, что сейчас существует десять министерств. Кроме того, Высокий представитель буквально принудил нас, сербов, к изменению структуры армии. Здесь и изменение налоговой системы в целом. По Дейтону предполагалось, что БиГ будет финансироваться за счет отчислений энтитетов, а они навязали систему, при которой БиГ становится фискальным сувереном, а что тогда остается энтитету в этом случае? Это изменения в судебной системе, создание судов, прокуратуры на уровне Боснии и Герцеговины, что является нарушением соглашения. Формирование разведывательных служб — все это было сделано без нашего согласия, потому что этого хотело международное сообщество. Мы вынуждены терпеть и верить, что этому придет конец. Сейчас многие функции практически отняли у энтитетов, отняли у Республики Сербской и передали их на уровень Боснии и Герцеговины.

Я искренне не понимаю, почему американцы само Дейтонское соглашение стали подменять "духом Дейтонских соглашений", что резко ухудшило ситуацию в Боснии и Герцеговине. Сейчас степень доверия в БиГ намного ниже, чем была до этого.

Многие примеры показывают, насколько гротескно выглядит Босния и Герцеговина, которая создана для того, чтобы вызывать постоянное озлобление между народами БиГ. Здесь всего лишь вопрос выносливости, насколько долго это будет продолжаться.

— Россия выступает за скорейшее закрытие аппарата Высокого представителя в БиГ. Как вы относитесь к этому?

— Я давно говорил, что аппарат больше не нужен, но мне приятно слышать, что и Россия занимает такую же позицию. Все больше европейских стран поддерживают эту точку зрения. Знаете, сколько здесь маскарада и попранных принципов? Босния и Герцеговина движется в направлении Европейского союза, сейчас страна дошла до той точки, когда решается, станет ли она кандидатом на вступление в ЕС. Но с другой стороны, все европейские стандарты указывают на то, что в ЕС могут вступить только суверенные государства, а БиГ — страна, находящаяся под протекторатом. Как можно вступать в ЕС, имея Высокого представителя, тогда как вступление в Евросоюз — решение народа суверенного государства?

Венецианская комиссия Совета Европы еще в 2005 году заявила, что Босния и Герцеговина должна отказаться от Высокого представителя, если хочет вступить в ЕС. Конечно, сейчас об этом молчат, но эта позиция была объявлена еще 12 лет назад, значит, уже на 12 лет задержалось упразднение аппарата Высокого представителя. Сейчас цель Высокого представителя — выдумывать для нас предложения, которые просто невозможно выполнить. Тогда он может отчитаться, что мы не выполняем его заданий. В сущности же, он цепляется за свою высокую зарплату, которая в месяц составляет 24 тысячи евро плюс оплата представительских расходов. К тому же он не платит налоги ни в своей стране, ни в БиГ. Поэтому готов постоянно писать негативные отчеты, чтобы как можно дольше сохранять свой пост. Но мы верим, что этому скоро придет конец.

— Господин президент, вы говорили о вашем конфликте с послом США, из-за которого в отношении вас были введены санкции. Можете ли вы рассказать подробнее, как развивались события?

— США всегда высокомерно относились к Республике Сербской. На днях (бывший вице-президент) Джозеф Байден рассказал о политике, которую они проводили в отношении нас. Послушав его, я подумал, что мы еще легко отделались, учитывая замыслы и намерения американской администрации в отношении сербов.

Лично от меня требовали, чтобы я полицию из РС передал в подчинение БиГ, требовали, чтобы вопросы социальных выплат пенсионерам, учащимся и т.д. мы передали в ведение Сараево. Я отказался выполнять требования. Тогда посольство США затеяло против меня кампанию. Большинство сотрудников, работающих в посольстве США, — мусульмане, пресс-секретарь также мусульманин, поэтому можете себе представить, каким образом они преподносят то, что мы делаем.

Вершиной всего этого давления и всех этих требований стал разговор в 2006 году в Вашингтоне. Когда я отказался передать полицию (под контроль центральных властей БиГ) в Сараево, отказался изменить название Республики Сербской, отказался от предложения выбирать только одного председателя в БиГ, так как им бы стал мусульманин-бошняк, заместитель госсекретаря Николас Бернс сказал мне, что если я не соглашусь на это, то я и моя семья ощутим на себе силу Соединенных Штатов Америки. Все это было сказано в кругу людей из Госдепа. Я на это ответил, что не могу поверить — такая большая страна, как США, таким образом разговаривает с такими маленькими людьми, как я (рост Додика чуть меньше 2 метров. — Прим. ТАСС).

Второй такой случай произошел четыре года назад, когда посол США пришел ко мне в кабинет и хотел, чтобы я приказал снести церковь в Поточарах (мемориальный центр) — месте, где похоронены бошняки из Сребреницы. Это большое преступление, совершенное в отношении бошняков, но это не было геноцидом, как это пытаются представить западные суды. Меня пытаются обвинить, что я не признаю международных решений в вопросе геноцида. Но я политик и не имею права молчать об этом. Мир и западная правовая система полны примеров, когда принимались ошибочные решения. Почему этот пример тоже не может быть ошибкой?

В общем, посол США требовал от меня, чтобы эту церковь снесли. Я ответил, что мы не разрушаем церкви и что это невозможно. Посол ушел и направил в Штаты телеграмму, что с Додиком нет диалога и они не желают со мной разговаривать. Хочу вам сказать, что эти четыре года, когда они со мной не разговаривали, были очень хорошими, у нас не было никаких проблем.

В этот момент (Дональд) Трамп победил в Америке. Люди, близкие к нему, хорошо знали меня и ситуацию в нашей стране. Они добились приглашения меня на инаугурацию Трампа. Когда это стало известно уходящей администрации США, когда они поняли, что я в списке приглашенных, против меня предприняли атаку, которая через 15 дней завершилась введением в отношении меня санкций. За два дня до инаугурации я попал в санкционный список, но я живу свободно и не считаю, что как-то ущемлен введенными запретами.

Я надеюсь, что, как и обещал Трамп, Америка перестанет вмешиваться в дела других стран, хотя в это тяжело поверить. Но я думаю, что это помогло бы и самой Америке, не дало бы ей запутаться в Сирии, Ливии, Ираке. К тому же меня радует, что за эти 22 года с момента заключения Дейтонского соглашения Россия успела подняться, сейчас совсем другая ситуация. В связи с этим меняются и взгляды людей, в том числе и на Евросоюз. Еще два года назад ЕС был желанным местом, а сейчас многие люди не считают обязательным находиться в ЕС.

В то же время нам необходимо сохранять мир и стабильность, к чему мы все, в сущности, и стремимся.

— Господин президент, вы после Дня независимости РС сказали, что каждый год в БиГ будет проводиться референдум. Какой референдум следующий? Будет ли референдум о независимости?

 — Определенно, нет, хотя многие бы этого хотели. Мы не авантюристы. Но мы не исключаем, что организуем референдум о статусе в случае, если не будет удовлетворяющих нас решений. Это совершенно логично в политической жизни. Нам бы больше всего подходило, чтобы Босния и Герцеговина вернулась к букве Дейтонских соглашений. Это была бы Босния, в которой мы могли бы существовать, в любой другой Боснии нам тяжело будет оставаться.

— В настоящее время наблюдается обострение обстановки на Балканах, как вы думаете, с чем это связано?

— К сожалению, многое здесь связано с надменностью и наглостью со стороны отдельных организаций. НАТО без причины бомбило Республику Сербскую, Сербию, сербский народ. В сущности, это была атака на сербов. До сегодняшнего дня во многих местах, где были сброшены натовские бомбы с обедненным ураном, ощущается радиация, радиационное загрязнение. И такие люди, такая организация ожидает, что мы вступим в нее? Мы говорим "нет", это наше решение.

Мы не хотим, чтобы граница между Сербией и Республикой Сербской на Дрине стала границей НАТО. Мы не можем забыть то, что на наши головы бросали бомбы, а сейчас хотят, чтобы мы им за это еще и аплодировали. Наши больницы, особенно детские, наполнены больными раком, катастрофически растет число больных в тех местах, которые подверглись бомбардировке. После этого мы еще и не должны никого осуждать — мы не можем осудить НАТО, не можем осудить лиц, виновных в бомбардировках, командиров, отдававших приказы.

Таким же образом бомбили Черногорию, поэтому мы сейчас видим там проблемы, возникшие при вступлении в НАТО. Постоянная проблема в Македонии, известная история с Косово, Босния и Герцеговина закипает от проблем. У нас хотят создать государствообразующий народ, но в Боснии и Герцеговине три народа! Как можно создать одну страну с тремя нациями? Ангела Меркель сказала, что мультикультурализм провалился, это же говорил экс-премьер Великобритании Дэвид Кэмерон. Большинство на Западе отказалось от этих идей, их опыт с мигрантами ужасающе тяжелый, а нам при этом говорят: "Молчите и будьте вместе". Насколько долго — увидим.

Беседовал Павел Бушуев