Михаил Дроздов: история русских в Шанхае не закончилась

В истории России было немало потрясений. Одними из самых масштабных стали революции 1917 года, за которыми последовала Гражданская война, раскол в обществе и эмиграция из страны всех тех, кто был не согласен с новой властью. Тысячи наших соотечественников после окончания Гражданской войны на Дальнем Востоке оказались в Китае, который на многие годы стал для них второй родиной. Шанхай был одним из тех городов, который приютил русских эмигрантов. О том, как жили наши соотечественники в Шанхае, как создавали вокруг себя русский мир и несли с собой культуру и историю родной земли, рассказал в беседе с корреспондентом ТАСС председатель Всемирного координационного совета российских соотечественников, проживающих за рубежом, Михаил Дроздов, собравший за 20 лет жизни в Шанхае богатый материал по истории русской эмиграции в Китае.

—​ С чего начиналась русская эмиграция в Шанхае? Как этим людям удавалось выживать в чужой для них среде?

— Надо сказать, что никто из них не думал, что окажется в эмиграции и уж тем более в Китае. Дело в том, что здесь оказались в основном люди, бежавшие от Гражданской войны, либо те, кто принимали непосредственное участие в белом движении, воевали у Колчака, у Семенова и так далее.

25 октября 1922 года, когда Гражданская война на Дальнем Востоке завершилась, а это произошло два года спустя после исхода русских из Крыма, произошел так называемый Дальневосточный исход. Отступающие белые части погрузились на корабли Сибирской флотилии, так тогда назывался Тихоокеанский флот, и под командованием контр-адмирала Г.Старка ушли из Владивостока в неизвестность. На тот момент они действительно до конца не понимали, куда идут, сначала они зашли в Корею, а уже потом пришли в Шанхай. Адмирал Старк, к слову, свой эмигрантский путь закончил в Париже, где он работал таксистом. Похоронен бывший адмирал там же, в Париже, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Поначалу уехавшим в эмиграцию было крайне сложно, потому что, в отличие от европейской, парижской эмиграции, в Китай приехали главным образом военные, казаки, кадеты, и по большей части это был средний командный состав и даже младший. Большого количества каких-то князей, графов или знаменитых писателей и поэтов, которые оказались в Европе, в Китае поначалу не было. Те люди, впоследствии прославившиеся как писатели и поэты, начали складываться как творческие личности именно здесь, в Китае. В первые годы они занимались просто выживанием, брались за любую работу. Но постепенно, лет за 10, ситуация очень сильно изменилась. Русская эмиграция поднакопила жирок, одно за другим начали открываться различные русские заведения, появились газеты, журналы, рестораны, библиотеки, магазины, промышленные предприятия и т. д.

Многие из числа творческих людей работали журналистами в каких-то шанхайских изданиях. Самой известной из них была ежедневная газета "Шанхайская заря" в формате старой газеты "Правда". Она выходила на восьми и более полосах и могла доходить до 20 с лишним полос. Издавали газету сами эмигранты на русском языке.

Большая часть русских эмигрантов поселилась на территории бывшей Французской концессии. Нынешняя улица Хуайхай была в те годы "русской" улицей, потому что именно там находилась большая часть всех русских заведений.

Что касалось бывших военных, то и им в Шанхае нашлась работа. Следует отметить: когда здесь появились русские военные, местные власти опасались того, что люди, только что прибывшие с войны, отвыкли от мирной жизни. Эта проблема действительно была, но казачий генерал Ф.Глебов договорился с властями французского сетлмента, и из бывших русских военных был создан шанхайский русский полк, который занимался охраной Французской концессии. Многие из этих военных, например, работали также в шанхайской муниципальной полиции или служили телохранителями.

Самый расцвет русской колонии в Шанхае относят к середине 30-х годов. Меньше чем за 15 лет русские в Шанхае из изгоев, у которых не было ничего, постепенно встали на ноги, наладилась нормальная жизнь, в том числе и творческая. В Шанхае в то время существовало множество творческих союзов. Некоторые из них носили довольно забавные названия, например, было такое общество, которое называлось "ХЛАМ" (Общество художников, литераторов, артистов и музыкантов). Был еще кружок "Шанхайская Чураевка". Дело в том, что "Чураевка" — это знаменитое литературное объединение, созданное поэтом Алексеем Ачаиром в Харбине. Когда японцы захватили Маньчжурию, то очень многие русские с северо-востока Китая потянулись в Шанхай, потому что опасались, что японцы могут взяться и за русских. Так здесь появилась "Шанхайская Чураевка", которая в Харбине называлась просто "Чураевка".

— Оказывали ли нашим эмигрантам помощь бывшие союзники Белого движения на Западе?

— Многие эмигранты работали в западных компаниях. Это мы наблюдаем и в наши дни. Те, кто знали языки, имели возможность работать в западных фирмах. В основном владели английским и французским языками, со знанием китайского наших эмигрантов было мало. На момент, когда здесь появились русские, иностранцы их встретили, мягко скажем, недоброжелательно. Это было связано с тем, что англичане и французы очень ценили свое положение "белых людей" на Востоке. "Белый человек" здесь автоматически приравнивался к белой кости. Китайцы выказывали им всяческое подобострастие и уважение, а тут вдруг появляются тоже "белые люди", но готовые, как китайцы, браться за любую грязную работу. И это, как считали англичане и французы, подрывало авторитет "белого человека" в Шанхае, поэтому в этот момент к русским здешняя международная общественность относилась не очень хорошо.

В 1949 году бежавшие от революции русские эмигранты поняли, что им придется бежать дальше, поскольку в Китае пришли к власти те же силы, что и в Советском Союзе. Многие решили уехать. Поначалу их не хотели принимать никакие страны. Единственной страной, которая предоставила им убежище на первом этапе, стали Филиппины. На Филиппинах есть остров Тубабао, и именно туда власти страны разрешили вывезти русских эмигрантов из Шанхая. Там был создан палаточный лагерь, и люди там жили несколько лет, постепенно уже оттуда уезжая в разные страны. Кто-то уехал в Австралию, кто-то в Америку, кто-то в Латинскую Америку. США долго не пускали к себе шанхайских эмигрантов. Большую роль в том, чтобы их там все-таки приняли, сыграл Иоанн Шанхайский, ныне причисленный Православной церковью к лику святых. На тот момент он был шанхайским епископом. Иоанн Шанхайский ездил в Америку, молился на ступенях Капитолия и нашел возможность озвучить просьбу о приеме эмигрантов в Конгрессе, и в конце концов эмигрантам было дано разрешение на въезд в страну.

— Как много русских эмигрантов прошло через Шанхай? Были ли те, кто решил по каким-то причинам остаться и осесть в Китае?

— В середине 30-х годов в Шанхае находилось порядка 30 тыс. эмигрантов из России, но через Шанхай прошло гораздо больше наших соотечественников, поскольку многие, особенно из Маньчжурии, приезжали в Шанхай, к примеру, на полгода. Если у них появлялась возможность оформить визу в другую страну, то они уезжали, и Шанхай для них оказывался своего рода транзитным пунктом.

После начала массового оттока наших эмигрантов из Китая в Шанхае практически никто не остался. Хотя еще в 50-х годах было довольно много людей, которые не смогли вовремя выехать. У кого-то не было средств, кто-то просто не мог оформить визу в другие страны. Необходимо в этой связи понимать, что вся наша эмиграция не имела паспортов. Все они были подданными Российской империи. Оказавшись в Китае, китайское гражданство они не брали, а гражданство других стран им, как правило, не давали.

Многие не хотели брать гражданство другой страны принципиально, поскольку надеялись рано или поздно вернуться. Документами, которые в некотором смысле заменяли им паспорта, были некие удостоверения личности, заверенные Русским эмигрантским комитетом, которым руководил последний Генеральный консул Российской империи в Шанхае Виктор Федорович Гроссе. Эти документы действовали в Шанхае и ряде окрестных городов, но поехать с ними в какую-то третью страну было практически невозможно. В этой связи возникало множество юридических сложностей.

— Издавались ли книги или печатные издания в среде русских эмигрантов в Шанхае? Какова была культурная среда русского Шанхая?

— Пожалуй, китайские издания из всех эмигрантских являются самыми редкими. Это связано с тем, что представители именно восточной ветви русской эмиграции не были людьми богатыми, и поэтому книги издавались небольшими тиражами. Речь идет о первой эмиграции 20-х, 30-х и 40-х годов прошлого столетия. Большая часть первой волны эмиграции уехала в 1949 году после прихода к власти Мао Цзэдуна. Хотя часть, надо отдать должное, вернулась и в Советский Союз. Особенно много людей уезжали в 1947 году. В их числе в полном составе уехал оркестр Олега Лундстрема. Я был знаком с Олегом Леонидовичем, несколько раз встречался с ним, в том числе и незадолго до его смерти в 2005 году. Он приезжал в Шанхай в начале 2000-х для участия в съемках документального фильма. В Шанхае оркестр играл с 1935 по 1947 год.

Так или иначе белая эмиграция была в массе своей антикоммунистической, поэтому сейчас ее потомков проще найти в Австралии или в Сан-Франциско. Как это ни странно, все имеющиеся у меня в коллекции книги, написанные эмигрантами, я нашел и купил не в Китае. Мне кажется, что в Китае все погибло в годы "культурной революции". Многие эмигранты, уезжая отсюда, книги бросали, в первую очередь из-за тяжести, были также ограничения на багаж, который можно было взять с собой, поэтому сейчас до нас дошли единичные экземпляры.

Книги русская эмиграция в Шанхае издавала на разные темы, но самыми сильными считались поэты. Писатели в меньшей степени. Кроме того, были люди, которые писали воспоминания, мемуары, какие-то научные труды или научно-популярные работы, которые публиковались и продавались в Шанхае. 

— Кого можно назвать в числе наиболее интересных эмигрантских поэтов в Шанхае?

— Если мы говорим не только о шанхайцах, но в том числе и о харбинцах, то, безусловно, вспоминаются такие имена, как Арсений Несмелов, Валерий Перелешин, который жил и в Харбине, и в Шанхае, прекрасная поэтесса Ларисса Андерсен, которая умерла всего четыре года назад в возрасте 102 лет. Она пережила практически всех из первой волны эмиграции и умерла во Франции.

Еще хотел бы отметить такого автора, как Марианна Колосова. Ее называли дальневосточной Мариной Цветаевой. У нее сильные и очень страстные стихотворения с некоторым, я бы сказал, политическим антибольшевистским подтекстом. Но самое главное в них даже не антибольшевизм, а ее талант. Она по праву считается одним из самых сильных поэтов дальневосточной ветви русской эмиграции.

— Что оставили после себя в Шанхае русские эмигранты, каково наследие наших соотечественников в этом приютившем их китайском городе?

— Во-первых, остались памятники архитектуры. Сохранились два православных храма: Кафедральный собор иконы Божией Матери "Споручница грешных" и Свято-Николаевский храм-памятник. Последний был построен в честь Николая II и его семьи, но на тот момент Николай II еще не был причислен к лику святых, поэтому он был освящен в честь небесного покровителя Николая II Николая Чудотворца. Этот храм стал первым своего рода памятником Николаю II.

К русскому наследию можно также отнести здание Генерального консульства, которое было построено и открыто 100 лет назад, в январе 1917 года, незадолго до начала русской революции.

Кроме этого, в Шанхае есть памятник Пушкину, у которого весьма необычная судьба. Он был построен на средства русских эмигрантов и открыт в феврале 1937 года к 100-летию со дня смерти поэта, но простоял недолго. Когда Шанхай был оккупирован японцами, памятник уничтожили. Чем японцам не угодил Пушкин, сказать трудно. Я предполагаю, что речь шла о простом мародерстве, поскольку он был сделан из цветного металла. В феврале 1947 года уже к 110-летию со дня смерти Пушкина эмигранты объявляют второй сбор средств и восстанавливают памятник на том же месте. Он благополучно простоял до 1966 года. Когда началась "культурная революция", хунвейбины его снова уничтожают. Третье возрождение памятника, который очень похож на второй вариант, произошло в 1987 году по инициативе Народного правительства города Шанхая. Он был исполнен китайским скульптором, который был учеником нашего скульптора Аникушина. Несмотря на то, что третий памятник уже был воссоздан китайцами, я вполне считаю, что его можно отнести к русскому наследию.

Напротив гостиницы "Портман" находится сталинская высотка в советском стиле. В наши дни это шанхайский выставочный центр, а раньше он назывался Домом советско-китайской дружбы. Это был подарок Советского Союза городу Шанхай.

Есть еще немало домов во Французской концессии, которые были построены русскими архитекторами. Здесь можно вспомнить архитектора Куклина. На улице Хуайхай сохранились дома, которые он проектировал. Впрочем, эти сооружения не имеют ярко выраженного русского колорита и выполнены в духе общей канвы Французской концессии, но тем не менее построены русскими.

Шанхайский симфонический оркестр был создан эмигрантами, и первый его состав на 80% состоял из русских. И сейчас довольно часто туда приглашают и наших музыкантов. Во всяком случае за все 20 лет, что я живу в Шанхае, я знаю, что туда приезжали и работали по нескольку лет наши музыканты из разных ведущих российских музыкальных коллективов.

Что касается культурного пласта, то, к сожалению, эмигрантская литература была замкнута больше сама в себе. Русские в те времена мало ее пропагандировали среди китайского населения. В этом нет ничего удивительного, поскольку не только русские, но и другие иностранцы здесь, в Шанхае, старались жить довольно обособленно и с китайцами общались мало. Такая тенденция, по моим наблюдениям, наблюдается и в наши дни.

Если говорить о художниках, то я знаю, что очень много русских художников того времени, которых здесь было немало, рисовали Китай, китайцев и у многих из них были китайские ученики. Среди имен русских художников, творивших в эмиграции в Шанхае, можно назвать Ивана Герасимова, Игоря Пакидова, Макария Домрачева. У Макария Домрачева есть интересная работа 30-х годов, на которой изображен Пушкин в метели у памятника Петру. Эта работа была помещена на обложку книги Павла Северного "Косая Мадонна". Это историческая книга о судьбе жены Пушкина Натальи Николаевны Гончаровой. Книга выходила в Китае двумя изданиями и не так давно была переиздана уже в современной России.

Художественная жизнь эмиграции была интересная, и, как отмечают многие исследователи, русской эмиграции не хватило всего чуть-чуть времени, чтобы количество литераторов и деятелей искусства перешло в настоящее качество, потому что сама по себе творческая среда подпитывала и рождала таланты. Эмигранты были вынуждены бежать из Китая, и все созданные ими творческие кружки и группы распались.

— Как переживала русская эмиграция Вторую мировую войну? Рвались ли оказавшиеся в Китае наши соотечественники на фронт?

— Если первоначально были сильны антисоветские настроения, то после начала Великой Отечественной войны ситуация коренным образом изменилась. Олег Леонидович Лундстрем (знаменитый джазовый музыкант, который жил и выступал в Шанхае. — Прим. ТАСС) однажды сказал такую фразу: "Я считаю, что эмиграция кончилась 22 июня 1941 года". Когда началась война, действительно, был очень большой патриотический подъем среди эмигрантов, и многие из них, по его же словам, выстроились в длинную очередь к Генеральному консульству с просьбой направить их на фронт. Музыканты оркестра Лундстрема тоже решили в полном составе пойти добровольцами на фронт. Было написано обращение к консулу, которое напоминало папирус, вспоминал Лундстрем. Все музыканты под ним подписались, однако со стороны консульства был получен отказ. На фронт жившие в Шанхае эмигранты не попали, что, как я думаю, было связано и с тем, что им не вполне доверяли.

Многие из эмигрантов первой волны, с кем мне приходилось общаться, рассказывали, что в годы войны стали невероятно популярными советские фильмы 30-х и начала 40-х годов, а также снятые уже в военное время. Они с огромным успехом шли в местных кинотеатрах, куда набивалась русская публика, что также очень подстегивало патриотические настроения. После окончания Второй мировой войны и указа Сталина от 1947 года, когда к эмигрантам поступило предложение о возвращении на родину, очень многие из них приняли решение вернуться в Советский Союз.

Среди вернувшихся были и музыканты оркестра Лундстрема, которые все проведенное в эмиграции время рвались на родину. Причем сам Лундстрем говорил, что они были готовы вообще прекратить выступления. Они, по его словам, ехали восстанавливать страну. После возвращения их поселили в Казани, где они и выступали до смерти Сталина. Затем переехали в Москву и стали, пожалуй, самым известным советским джазовым оркестром. Он был внесен в Книгу рекордов Гиннесса как оркестр-долгожитель, который практически в неизменном составе и с постоянным художественным руководителем просуществовал 70 лет.

— Как складывалась судьба тех, кто уехал из Китая в Советский союз или в другие страны?

— По-разному. К сожалению, многие из тех, кто уехал в Советский Союз, оказались репрессированы. Не всегда, мягко скажем, законно. Поводом могло послужить, например, то, что какой-то поэт публиковал свое стихотворение о природе в газете, которая финансировалась японцами, и это уже считалось сотрудничеством с японскими оккупантами.

Кто-то, пройдя серьезные испытания, нашел свое место в жизни. Например, был такой поэт — Владимир Слободчиков, который не по своей воле оказался в Советском Союзе. В 1953 году его арестовали китайские власти и передали Советскому Союзу, но он просидел в тюрьме совсем недолго, и через несколько месяцев его выпустили. Так вот, он стал автором знаменитого учебника по французскому языку, по которому шло обучение в советских школах. А корни всего этого во Французской концессии, где Слободчиков оканчивал колледж и, соответственно, в совершенстве владел этим языком, поэтому в Советском Союзе он стал известным специалистом по французскому языку.

У эмигрантских писателей судьба сложилась по-разному. Кто-то погиб сразу после возвращения, как, например, Арсений Несмелов, в лагере, а кто-то выжил. Можно здесь вспомнить и Всеволода Иванова, знаменитого писателя, автора многих исторических романов, который до самой смерти жил в Хабаровске и считался очень авторитетным писателем. Знаменитая шанхайская журналистка Наталья Ильина, вернувшись в Советский Союз, близко общалась с Анной Ахматовой, Корнеем Чуковским и многими другими деятелями русской культуры, оставив замечательные воспоминания "Дороги и судьбы", которые до сих пор переиздаются.

Многие из тех, кто вернулся из Шанхая, были направлены на целину, поэтому довольно много потомков бывших русских шанхайцев можно найти в тех краях. Безусловно, те, кто имел возможность, потом оттуда уезжали.

Самыми известными русскими шанхайцами, на мой взгляд, остаются Александр Вертинский и Олег Лундстрем. Это те люди, которые являются, как бы сейчас сказали, брендом русского Шанхая.

Что касается тех, кто уехал из Шанхая на Запад, то почти все они неплохо устроились. Большая их часть оказалась в Австралии, США и Южной Америке. Все бывшие русские шанхайцы и харбинцы, с кем мне приходилось общаться на Западе, вспоминают Китай с огромной теплотой.

— Каким было русское присутствие в Шанхае после того, как эмигранты покинули его? Закончилась ли на этом история русского Шанхая?

— История русских в Шанхае с отъездом первой волны русской эмиграции не закончилась. Был период так называемой советско-китайской дружбы в 1950-е годы, когда в Шанхай приезжало очень много русских специалистов, которые помогали поднимать китайскую промышленность. Затем было время охлаждения отношений, период "культурной революции", но, как это ни странно, в 90-е годы после визита Горбачева в Китай, когда возобновились отношения, сюда опять поехали русские. На севере их, конечно, было больше, но в 1998 году был воссоздан Русский клуб в Шанхае (РКШ). Инициатором выступила группа живших тогда в Шанхае наших соотечественников, в числе которых был и я. Нам хотелось опираться на какой-то предыдущий опыт, и мы хотели подчеркнуть, что русские в Китае — люди не чужие. Русский клуб в Шанхае существовал в 30-е годы. Это была одна из многих общественных организаций тех времен. Поэтому мы считаем себя продолжением общей истории русских в Китае. Усилиями РКШ была выпущена объемная книга о русской эмиграции в Китае, а также был создан ресурс "Восточное полушарие", на котором на данный момент насчитывается порядка 200 тыс. зарегистрированных пользователей.

Сейчас основная часть русской колонии в Шанхае состоит из людей, для которых Китай является их профессией. Это те, кто целенаправленно изучал китайский язык и Китай, его культуру и экономику. Причем в подавляющем большинстве это люди молодые. Средний возраст — около 35–36 лет.

Интерес к Китаю и развитию связей с этой страной остается очень высоким, поэтому наблюдается и рост общего числа специалистов, которых готовят российские вузы. Причем если раньше готовили в основном лингвистов и переводчиков, то сейчас появляется уже довольно много специальностей, которые предполагают изучение китайского языка в качестве инструмента.

И это хорошая тенденция, поскольку, к сожалению, несмотря на то, что между нашими странами достигнут беспрецедентно высокий уровень отношений, мало китайцев, которые бы глубоко знали Россию, и русских, которые знали бы Китай, менталитет его жителей, их подходы к делам. Чем больше будет таких специалистов, тем лучше.

Беседовал Иван Каргапольцев