Сергей Донской: разведанных запасов углеводородов России хватит минимум на 30 лет

Развитие арктических территорий становится одним из приоритетов российской государственной политики. На днях в Архангельске стартует международный арктический форум "Арктика — территория диалога" (МАФ), где его участники обсудят деятельность человека в Арктике на фоне хрупкой экологической ситуации. О том, как современное освоение Арктики будет учитывать позитивный и негативный опыт советского времени, о планах российских компаний по работе на арктическом шельфе и о том, что такое "месторождение будущего", в преддверии форума корреспондентам ТАСС рассказал министр природных ресурсов и экологии России Сергей Донской.

— Расскажите об идее форума, с какой целью он проводится, и в целом какие первоочередные задачи стоят перед министерством на этой территории.

— Арктика — это не только шельф, но и огромная территория, которая занимает 60% нашей страны, где живет более 2 млн человек. Она уже сейчас дает существенные проценты в ВВП нашей страны, принимает огромные инвестиции, именно здесь добывается более 80% газа и 10% нефти страны, металлы, золото. Эта территория со своими уникальными природными условиями и не менее уникальными богатствами заслуживает отдельной площадки, на которой можно будет обсуждать, как мы будем развивать Арктику с точки зрения производственного и, что еще более важно, человеческого потенциала.

— Тема "Человек в Арктике" заявлена в качестве одной из основных на МАФ. Что она означает для вас?

— Это сама суть международного арктического форума "Арктика — территория диалога". Без человека Арктика развиваться не сможет. И она нужна человечеству для дальнейшего развития. Использовать заложенный в ней потенциал для развития экономики, для обеспечения геополитических интересов нашей страны, но в то же время сохранить в неприкосновенности хрупкую природу и традиционную среду обитания для тех наших граждан, для которых полярные пустыни являются родным домом, — это серьезный вызов. Поэтому в фокусе всех ключевых тематик форума прежде всего природа и человек.

— Какие аспекты развития Арктики являются наиболее проблемными?

— В Арктике за последние 70 лет накоплены огромные объемы отходов. Это производственные отходы, отходы экспедиций, крупных мероприятий по изучению территории. Обращать внимание на хрупкую экосистему региона стали только после 70-х годов, а до этого смотрели на нее только как на огромное пространство, из которого надо извлечь максимальную выгоду, и не только экономическую.

— Чем будет отличаться современная модель освоения Арктики от модели, существовавшей в советское время? Экономическая выгода сейчас более актуальна, чем тогда?

— Я бы не сказал. Просто сейчас мы в обязательном порядке учитываем экономическую составляющую любой деятельности. Но Арктика — это не только и не столько экономическая выгода. Сейчас мы уже рассматриваем "обратную связь" — понимаем, что в Арктике формируется климат и сохраняются уникальные экосистемы.

Вообще экономика в Арктике — это тяжелый, рисковый, героический труд. В те же 1930-е, помним, как осваивался север Красноярского края, как поднималась Колыма. Люди, которые осваивали те территории, кто-то по принуждению, а кто-то сам, отдали свои жизни. Каждый четвертый человек погиб.

Сейчас у нас есть возможности выстроить экономическую модель, которая позволила бы Арктику осваивать, используя современные технологические инструменты, с вниманием к человеку и среде его жизни. Слава богу, накопился определенный опыт. И мы должны его учитывать.

—​ А в чем ответственность крупных компаний с точки зрения тех экологических задач, которые вы ставите? В этом плане сейчас делается достаточно? Как бы вы оценили работу крупных компаний в этом аспекте?

— Вы знаете, по закону каждая компания, работающая на шельфе, должна подготовить план по ликвидации разливов нефти. Это предваряет любые работы на шельфе. В равной мере это относится к деятельности на суше. Все компании реализуют проекты по экологическому сопровождению, в том числе мониторинг, у некоторых есть проекты по охране биоразнообразия в Арктике. Они выбирают виды, которые поддерживают, например белого медведя. И моржами занимаются, и белухами, и птицами.

Хоть и говорят, что Арктика безжизненна, но эндемиков, которых надо охранять, здесь очень много.

— В том, что касается стратегического видения шельфа Арктики, мы хотим осваивать его самостоятельно или рассматриваем глобальные партнерства?

— Ни один крупный арктический проект в мире сейчас не ведется одной страной самостоятельно. В любом случае участвуют иностранные инвесторы, поставщики, сервисные организации. Вопрос только в том, чтобы они приносили с собой технологии, новые организационные подходы, способы реализации проектов. И чтобы проекты в Арктике — неважно, инвесторы каких стран участвуют в их реализации, — работали бы прежде всего на интересы нашей страны и ее народа.

— Каков в целом объем геологоразведки недропользователей на всем шельфе России по итогам 2016 года? Сколько прогнозируете в 2017-м? Каков объем инвестиций в шельфовые работы крупнейших нефтяных компаний по итогам 2016-го?

— В 2016 году на шельфе России за счет средств недропользователей было отработано свыше 35,5 тыс. погонных км сейсмики 2D и свыше 20 тыс. квадратных км — 3D. Объем глубокого бурения составил 21,6 тыс. м, из них более 15 тыс. м — поисковое и 6,2 тыс. м — разведочное. Всего было пробурено восемь скважин, из них три пилотных ствола на Пильтун-Астохском месторождении для разведки. Для сравнения: по итогам 2015 года работы на шельфе велись на 17 объектах, на 13 из них отработано 1,3 тыс. погонных км сейсморазведки 2D.

Суммарный объем инвестиций на проведение геологоразведочных работ на шельфе РФ составил 64,1 млрд руб.

— Сколько составили инвестиции крупнейших российских нефтяных компаний в шельфовые работы в 2016 году? Каковы прогнозы по объему инвестиций в 2017-м?         

— Основной объем работ на шельфе выполняют "Газпром" и "Роснефть". Объем инвестиций "Газпрома" в работы на шельфе в 2016 году составил 30,8 млрд руб., что почти на 8 млрд руб. меньше, чем в 2015-м. В 2017-м на проведение геологоразведочных работ (ГРР) на шельфе компания планирует затратить 37,8 млрд руб. Объемы инвестиций "Роснефти" составили 11 млрд руб., что на 6 млрд руб. меньше, чем в 2015 году. Планируемые затраты на 2017-й составляют 43 млрд руб., что почти в четыре раза больше, чем в 2016 году. Условиями действующих лицензий компаний предусмотрено сохранение достигнутого уровня сейсморазведочных и буровых работ, что, по сути, предполагает в 2017 году сохранение и даже рост инвестиций.

То есть в 2017-м мы ждем роста инвестиций. В целом же на 27 февраля 2017 года на российском шельфе и в пределах морских акваторий действует 138 лицензий на углеводородное сырье, включая работы по семи госконтрактам. 42 лицензии эксплуатационные, 75 совмещенных и 21 поисковая. 53 — у "Роснефти", 41 — у "Газпрома", 14 лицензий у "Лукойла" и семь у "Новатэка".

— Кстати, о "Новатэке". В декабре прошлого года компания обратилась в Минприроды с просьбой продлить льготы на добычу нефти севернее 65-й параллели северной широты в Ямало-Ненецком округе. Компания просит сохранить пониженную ставку налога на добычу природных ископаемых (НДПИ) до 2030 года или пока накопленная добыча нефти на месторождении не достигнет 35 млн тонн. На данный момент льгота действует до 2021 года, а количество нефти ограничено 25 млн тонн. Каковы итоги рассмотрения этого письма? Считает ли Минприроды, что компанию можно поддержать? Когда соответствующее решение может быть принято?

— Освоение месторождений этого региона сопряжено с высокими капитальными и эксплуатационными затратами. В Ямало-Ненецком автономном округе открыто 71 месторождение с запасами нефти, степень изученности которых в среднем составляет примерно 45%. К разрабатываемым относится 27 месторождений, а к разведанным — 44 месторождения. И чем дальше на север, тем объективней необходимы особые условия хозяйствования.

Реализация крупных проектов в условиях высоких геологических и природных рисков и низкой инфраструктурной обеспеченности, безусловно, нуждается в господдержке. Мы понимаем, что механизма "налоговых каникул" на фиксированный срок сегодня недостаточно. Это связано с высокой волатильностью цен на сырье. Безусловно, в условиях низких цен на нефть, в регионах со слаборазвитой инфраструктурой продолжительность льгот должна пересматриваться и корректироваться, исходя из конъюнктуры.  

Также есть свои риски в том, что, если недропользователь видит ограниченный срок действия льготы, возникает соблазн так осуществлять разработку месторождений, чтобы под льготу попал как можно скорее максимальный объем добычи. А это может противоречить правилам рациональной отработки месторождений.

Мы прорабатываем экономическую модель изменений в Налоговый кодекс.

— Давайте тогда вернемся к геологоразведке. Стандартный вопрос об объемах инвестиций в отрасль. Сейчас 2016-й уже за плечами — есть ли цифры по этому показателю? Каков объем инвестиций в геологоразведку в 2016 году? Сколько он, по прогнозам, составит в 2017-м?

— Финансирование работ из бюджета в прошлом году осталось на уровне 2015 года — порядка 26 млрд руб. Финансирование за счет средств недропользователей превысило 330 млрд руб., что на 17% выше уровня 2015 года. Этот объем инвестиций необходим геологической отрасли для восполнения запасов основных видов полезных ископаемых.

В этом году с учетом уже принятых нами мер по стимулированию недропользователей можно рассчитывать на активизацию геологоразведки, рост инвестиций. Для этого есть все предпосылки.

— Какая отрасль показала самый высокий объем воспроизводства в 2016 году.? Какая может стать драйвером в 2017-м?

— По сути, цифры не скорректировались. По итогам 2016 года прирост запасов нефти и конденсата составил 575 млн тонн, газа — 701,5 млрд кубометров. Компании открыли 40 месторождений углеводородного сырья. Прирост запасов превзошел добычу более чем в два раза по серебру, более чем в три раза по никелю и золоту, более чем в восемь раз — по калийным солям и тугоплавким глинам. На государственном балансе прибавилось 60 месторождений твердых полезных ископаемых, больше половины из которых — россыпи золота.

Как и в последние годы, драйвером воспроизводства твердых будут благородные металлы, в особенности золото. Здесь — стабильный рост объемов инвестиций в разведку и добычу.

— Каков объем инвестиций в геологоразведку крупнейших нефтяных компаний в 2016 году?

— Объем инвестиций в геологоразведку десяти крупнейших компаний в прошлом году составил, по предварительным данным, 232,5 млрд руб., из них 90% (211 млрд руб.) приходится на четыре крупнейшие компании. "Роснефть" (включая "Башнефть") инвестировала 81 млрд руб., "Газпром" — 75 млрд руб., "Лукойл" — 39 млрд руб., "Сургутнефтегаз" — 17 млрд руб.

— Ранее прогнозировалось, что сокращение объемов финансирования ГРР и уменьшение физических объемов работ в 2015–2016 годах приведет к уменьшению прироста запасов углеводородов в 2017–2019 годах. Скорректирован ли на текущий момент этот прогноз?

— Сначала о финансировании: средства федерального бюджета на воспроизводство углеводородов в 2016 году составили 13 млрд руб. (12 млрд — в 2015-м). Мы выполнили основные показатели программы, но, очевидно, сокращение числа объектов в 2015–2016 годах может отразиться на приросте прогнозных ресурсов в течение следующих трех лет.

В текущем году расходы федерального бюджета сократятся на 7,8% по отношению к уровню 2016-го, на 10,5% в 2018-м и на 14,4% в 2019-м.

— В декабре прошлого года Госдума утвердила коэффициент на вычеты по ГРР 1,5 на все виды работ. При этом "Газпром нефть" предлагала утвердить коэффициент 3,5 по морским проектам. Недавно на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным вы сообщали, что отрасль требует дополнительной поддержки и, в частности, нужно вводить дифференцированные повышающие коэффициенты к вычетам. На какой стадии обсуждение этого вопроса?

— Вы имеете в виду вычеты затрат на ГРР из налога на прибыль с повышающими коэффициентами. На мой взгляд, это очень важный инструмент. Мы, конечно, мониторим, насколько эффективно эта мера работает. Дальше мы рассматриваем, как распространить эту меру с шельфа на сушу, и, возможно, будем дифференцировать в зависимости от территорий, в зависимости от глубины залегания. Больших потерь для бюджета не будет, так как все это фактически новые проекты. А начальные вложения на то и начальные, что государство может поучаствовать таким образом — не прямо, а косвенно. В частности, мы ведем консультации с Минэнерго и Минэкономразвития по введению коэффициента 3,5 по рисковым шельфовым проектам и 2,5 — по проектам на суше. Я думаю, на разных территориях, разных проектах и по разным направлениям должны быть разные подходы.

— Давайте поговорим о лицензиях. Недавно вы отчитались президенту о результатах работы по их актуализации. А сколько лицензий было выдано в прошлом году на углеводороды и на сколько увеличился объем обязательств по лицензиям по итогам года?

— На геологическое изучение, разведку и добычу углеводородного сырья Федеральное агентство по недропользованию (Роснедра) выдало 207 лицензий, на твердые полезные ископаемые — 687. При этом актуализация лицензий позволила увеличить параметры эффективности работ в среднем на 20–25%.

— Предполагалось, что соглашение РФ и Норвегии по сейсморазведке в Баренцевом море может быть подписано в апреле. На какой стадии переговорный процесс? Есть ли вероятность, что сроки подписания будут сдвинуты? Если да, в какую сторону?

— На сегодняшний день с российской стороны полностью подготовлен вариант соглашения по пересечению сейсмическими судами границы между Россией и Норвегией. 18–20 апреля в Москве пройдет очередная межправительственная комиссия с Норвегией, и я практически уверен — соглашение мы подпишем. Заседание же смешанной российско-норвежской комиссии по охране окружающей среды запланировано на 30 мая в Осло.

— Вы говорили, что Россия приложит все усилия для того, чтобы нашу заявку на расширение шельфа Арктики одобрили до смены комиссии ООН, которая произойдет летом. Успеем?

— Мы с комиссией активно работали, но ситуация непростая, у нас самая сложная и большая заявка. Мы будем работать со следующим составом комиссии, начиная с 44-й сессии в августе. Можно предположить наиболее вероятный сценарий, что с новым составом мы, скорее всего, уйдем с рассмотрением в 2018 год, а дальше все будет зависеть от конструктивности коллег и, конечно, от нашего профессионализма и оперативности.

— А разногласия с Данией и Канадой так и остаются?

— Ведем переговоры.

— И верно ли я понимаю: тот факт, что США не ратифицировали конвенцию, на нас не оказывает никакого влияния, так как решение по заявке принимает комиссия ООН?

— США являются арктическим государством и оказывают политическое влияние. Мы работаем в рамках всех процедур и порядков и в данном случае параллельно с процедурой принятия заявки будем проводить переговоры со странами "прибрежной" пятерки — Канадой, Норвегией, Данией, Исландией и США.

— Еще один из вопросов, который периодически всплывает на поверхность. Недавно стало известно, что аукцион на Эргинское нефтяное месторождение может пройти до июля текущего года и что стартовый платеж может увеличиться на 1 млрд руб., сейчас он составляет 5,35 млрд руб. Это окончательная цифра или он еще может быть увеличен? До каких пределов? Изменились ли еще какие-либо условия аукциона в процессе их рассмотрения правительством? Какие и как?

— Сейчас по моему поручению коллеги уточняют текст распоряжения правительства, которое вышло в мае прошлого года. Учитывая существенно изменившуюся конъюнктуру, я поручил в том числе пересчитать разовый платеж, чтобы он адекватно отражал конъюнктуру. Коллеги мне говорили, что, по их оценке, он может быть увеличен на миллиард, но я не могу сказать точно. Возможно, цифра скорректируется. Поменяются сроки проведения аукциона, дата и разовый платеж, кардинальных изменений не планируется.

— А сроки, как и сообщалось, сдвигаются до июля?

— Середина текущего года. С учетом согласования и проведения по регламенту самого аукциона.

— Ранее сообщалось, что освоение Сухого Лога потребует капитальных затрат в объеме 90–100 млрд руб. Скорректированы ли эти цифры? Если да, в какую сторону?

— Корректно объемы капитальных затрат в освоение месторождения Сухой Лог могут быть оценены только при планировании освоения месторождения на стадии подготовки проектной документации. Проект предусматривает доразведку, и мы можем рассчитывать на значительный прирост запасов по золоту, серебру и другим видам сырья.

— Недавно победитель аукциона на Сухой Лог "СЛ Золото" получило лицензию на месторождение. По вашим прогнозам, когда компания может приступить к его освоению? Потребуется ли его доразведка? Если доразведка Сухого Лога необходима, возможно ли привлечение других компаний для этих целей? Может ли этим заняться Росгеология?

— Необходима точно, так как появились новые технологии переработки руд и их добычи. В целом процесс доразведки подготовки проекта может занять не менее трех лет. Строительство и ввод в эксплуатацию — еще около двух лет. Вопрос привлечения сторонних компаний, конечно же, будет решать владелец лицензии. Но мы считаем, что привлечение специализированных сервисных организаций к разведке месторождения весьма вероятно. В том числе и организаций, входящих в структуру Росгеологии.

— Эргинское — одно из крупнейших месторождений — разыграно. Еще два участка с крупными запасами, Ай-Яунский и Назымский, тоже разыграны. А что дальше? Каковы перспективы?

— До последнего времени мы рассматривали в первую очередь объекты, которые были открыты в 70–80-х годах и стояли на очереди для доизучения и начала разработки. Теперь следующий этап, я думаю, это вполне оправданно и естественно — мы переходим к площадям, где высокая перспективность открытия новых месторождений. Плюс в перспективе — и многие компании начинают с этим работать — так называемые глубокие горизонты. Сегодня — 3–4 км глубина разработки, в будущем будут вводиться объекты с глубиной ниже — 5 км и так далее. Конечно, это большие затраты, другие технологии, но это площади с развитой инфраструктурой, поэтому будет другая экономика — за счет наличия кадров, и техники, и инфраструктуры.

Помимо разработки новых территорий и глубоких горизонтов, естественно, возникает вопрос по трудноизвлекаемым полезным ископаемым, которые тоже сейчас активно рассматриваются компаниями как перспективные объекты. Кроме того, нетрадиционные полезные ископаемые. Это тот самый объем, который до настоящего времени даже не стоял на балансе, но который становится перспективным в первую очередь именно за счет вовлечения в отработку новых технологий, решения организационных вопросов, которые тоже должны учитывать сегодняшнюю конъюнктуру, быстро меняющиеся цены и так далее.

С удивлением читаю "страшилки", что нефть в России скоро закончится и "все пропало". Так вот: наших разведанных традиционных запасов углеводородов хватит как минимум на 30 лет — это если не вкладывать в геологоразведку и новые технологии. А мы ежегодно вкладываем, поэтому через 30 лет нам будет хватать еще на столько же вперед. И поэтому с удовольствием скажу всем злопыхателям: не дождетесь.

— Как будут меняться ваши подходы в связи с необходимостью освоения нетрадиционных запасов?

— Сейчас мы находимся на этапе, который на самом деле требует пересмотра очень многих подходов вплоть до понимания, что такое вообще месторождение. Сейчас рассматриваются объекты, которые не являются ловушкой (то есть частью природного резервуара, в котором со временем устанавливается равновесное состояние воды, нефти и газа. — Прим. ТАСС), что требует пересмотра не только на уровне разработчиков, но и на уровне обучения студента, парадигмы по всей цепочке формирования специалистов. Особый этап в развитии отрасли.

— И что такое "месторождение будущего"?

— Я думаю, это просто информация, знания о недрах, а остальное уже технологии. Мы недавно обсуждали с коллегами, много или мало золота в мире. На самом деле очень много золота в Мировом океане, но его сложно добыть. Специалисты знают о газогидрате — это, по сути, лед, состоящий из газа. Его добыча на сегодняшний день только отрабатывается, около пяти лет назад коллеги из Японии озвучили, что такую технологию они нашли и пытаются ее реализовать. Но, опять же, через год-два они прекратили заниматься ее разработкой и сконцентрировались на более традиционных способах извлечения углеводородов. В любом случае могу сказать, что газогидратов, наверное, в сотню раз больше тех запасов природного газа, которые у нас сегодня стоят на балансе либо обнаружены в недрах. Наверное, здесь требуется более глубокая оценка, но, в принципе, месторождение — это знание.

Беседовали Глеб Брянский, Ирина Мандрыкина