Посол Ирака в России: Багдад открыт к переговорам с курдами, но на основе конституции

25 сентября в Курдском автономном районе Ирака состоялся референдум о независимости. Федеральное правительство Ирака его не признало. О том, какие действия намерен предпринять Багдад для урегулирования ситуации, рассказал ТАСС посол Ирака в России Хайдар Мансур Хади. Речь также шла о том, как продвигается борьба с терроризмом в Ираке и о перспективах сотрудничества Москвы и Багдада.

— Господин посол, первый вопрос — может, немного прямолинейный и провокативный: есть ли возможность открытого конфликта между центральным правительством Ирака и Курдистаном?

— Вы имеете в виду военный конфликт?

— Да.

— Я так не думаю. Это маловероятно, потому что есть высокий уровень координации между иракскими силами и пешмерга (курдскими отрядами — прим. ТАСС) в борьбе с ИГ (террористическая группировка "Исламское государство", запрещенная в РФ — прим. ТАСС). Я думаю, что обе стороны понимают, что такой конфликт не принесет ничего хорошего обеим сторонам. К тому же обе стороны — иракцы, и это будет означать конфликт между иракцами. Мы надеемся, что до этого не дойдет. Tак что я сказал бы нет.

— Вы можете сказать, что это (военный конфликт — прим. ТАСС) полностью исключено?

— Я хочу сказать, что сейчас это исключено. У правительства Ирака есть все средства обеспечить стабильность и единство страны. Иракский парламент наделяет правительство Ирака полномочиями использовать все необходимые средства, включая военные, но это исключено.

— Но ситуация с некоторыми территориями вызывает беспокойство. Что насчет Киркука?

— Да, Киркук — очень деликатный вопрос. На мой взгляд, в конституции говорится ясно по Киркуку и другим территориям, что в их отношении должны действовать договоренности о совместном управлении между федеральным правительством и правительством Курдистана. Задача правительства Ирака заключается в том, чтобы именно так и было. И именно поэтому парламент Ирака дал полномочия правительству и премьер-министру направить солдат в Киркук, чтобы остановить там любые передвижения военного характера. Именно это и произойдет.

— Но то, что произойдет, как я понимаю, будет в рамках конституции?

— Конечно. Всё — все меры, которые будут приняты правительством, — будет в рамках конституции и законодательства Ирака.

— Мой следующий вопрос касается территорий, которые удерживаются курдскими силами после взятия Мосула. Курды освободили некоторые территории, которые не являются частью Курдистана, во время боев с ИГ. Теперь они уходят оттуда?

— Да. Премьер-министр Ирака ясно заявил руководству Курдистана, что они должны уйти с территорий, занятых во время борьбы с ИГ. Как я сказал, правительство использует все возможные меры, предусмотренные конституцией, чтобы обеспечить этот результат.

— Но сами курды согласны уйти? Есть ли с этим какие-то проблемы?

— Они должны соблюдать конституцию. Они принимали участие в написании конституции в 2005 году. Когда в 2005 году проводился референдум с целью узнать, что иракцы думают о конституции, провинции Эрбиль, Сулеймания, Дахук проголосовали "за", причем так проголосовало около 99% (участников референдума). Этот показатель гораздо выше, чем в любой другой иракской провинции. Это означает, что они сами написали конституцию и должны ей подчиняться. Референдум, свидетелями которого мы стали 25 сентября, был явным нарушением конституции, в создании которой курды участвовали. Поэтому правительство Ирака хочет сказать следующее: надо вернуться к конституции, тогда мы сможем сесть за стол переговоров и обсудить имеющиеся вопросы. Есть несколько важных вопросов, которые необходимо разрешить, и они никогда не будут решены в одностороннем порядке, как это было во время референдума. Обе стороны должны прийти к договоренности по этим вопросам.

— Что это за вопросы, с вашей точки зрения?

— Это вопросы Киркука и других территорий, которые были захвачены во время борьбы с ИГ. Это экспорт нефти. Руководство Курдистана экспортирует около 900 тыс. баррелей в сутки без согласия иракского правительства. Иракское правительство не знает, куда идут доходы от этого экспорта, но они идут не народу Курдистана. Все доходы должны распределяться равномерно и благополучателем должен быть народ Ирака. Но когда экспортируется 900 тыс. баррелей в сутки и непонятно, куда идут доходы...

Кстати, хотел бы подчеркнуть, что курдский народ — это иракский народ, премьер-министр четко заявил, что курды — это иракцы. К ним будет отношение как к иракцам, и у федерального правительства есть конституционные и моральные обязательства по отношению к курдскому народу. Нынешняя напряженность — не между правительством и курдским народом, а между правительством Ирака и руководством Курдистана.

— На сегодняшний день произошли какие-то изменения в схемах поставки нефти с курдских территорий?

— Иракское правительство предприняло шаги для обеспечения контроля над всем нефтяным экспортом, а также над границами с другими странами: Сирией, Турцией и Ираном. Это ответственность федерального правительства, оно должно контролировать их в координации с курдским регионом. В прошлом, к сожалению, федеральное правительство не участвовало в контроле за экспортом нефти и других товаров. Однако теперь премьер-министр однозначно заявил, что федеральное правительство будет иметь слово в этих вопросах, по границам и аэропортам. Все это также соответствует конституции.

— Привела ли ситуация вокруг референдума к сокращению экспорта нефти? Ожидаете ли вы такие сокращения?

— Что касается экспорта, осуществляемого иракским правительством, то все идет как обычно. Никаких сокращений нет. Но я хотел бы сказать, что были некоторые заявления... Я читал интервью заместителя председателя парламента Курдского автономного района. К сожалению, там было много обвинений в адрес иракского правительства, в том числе что иракское правительство наказывает курдский народ. Это неправда. Премьер-министр Хейдар аль-Абади ясно заявил: курдский народ — это иракский народ. Осуществляется свободное движение товаров, внутренние авиарейсы. Есть рейсы между Багдадом и Эрбилем, Багдадом и Сулейманией, Басрой, Неджефом. Никакой приостановки не было.

Приостановка — и то временная — касается только международных авиарейсов до передачи контроля (над аэропортами) федеральному правительству. После этого полеты возобновятся. Так что нет никакой блокады, никакой осады. У иракского правительства есть обязательства перед курдским народом. И проблема именно с курдским руководством, не с курдским народом и даже не с курдскими политическими партиями, потому что по нашей информации, среди этих партий есть разногласия. Некоторые из них скептически относятся к происходящему, референдуму и дальнейшим событиям. Они боятся, что после референдума вся власть перейдет к одной партии. Так что есть проблемы и в курдском политическом процессе. Это доказывает, что не все в Курдистане хотят отделения.

Я разговаривал с друзьями из Эрбиля и Сулеймании, и они были полностью против происходящего. Некоторые политические партии даже публично заявили о такой позиции. В Курдистане есть даже движение — по-моему, оно называется Движение против референдума, и они выступают публично со своей позицией.

— Глава Курдистана Масуд Барзани выступает за переговоры с правительством Ирака. Как я знаю, вице-президент Айяд Алауи представил премьер-министру Хейдару аль-Абади предполагающий переговоры план. Это те же самые переговоры, которые предлагает Барзани, или вы их видите по-другому?

— Господин Барзани предлагает вести переговоры по результатам референдума, и иракское правительство категорически против этого. Премьер-министр аль-Абади готов к переговорам и открыт для них, но они (руководство Курдистана) должны заявить, что референдум не соответствовал конституции и был нелегален. И так считает не только Ирак. Ведущие мировые державы, включая Россию, Соединенные Штаты, Турцию, Иран, Соединенное Королевство, Францию, Германию, высказались за единство Ирака. Я встречался с министром иностранных дел России, и он дал ясно понять, что позиция РФ заключается в поддержке единства Ирака, единства его территорий и необходимости прямых переговоров для разрешения имеющихся вопросов.

К сожалению, некоторые курдские СМИ пытаются представить дело так, будто Россия поддерживает референдум, но это не так. Мне это известно от представителей российской власти, министра иностранных дел. Они все против происходящего в Ираке и всегда отчетливо заявляли, что выступают за единство Ирака. Нам ясно, что они против референдума. Так что все эти страны, международное сообщество против референдума. И поэтому единственный путь урегулирования всех вопросов — это возвращение к конституции. Мы не хотим каких-либо условий, и переговоры должны проходить без предварительных требований.

— Но вы хотите, чтобы Масуд Барзани объявил референдум незаконным?

— Да, потому что он и есть незаконный и противоречит конституции, которую курды писали сами, в том числе Масуд Барзани. Мы не против желаний курдского народа, мы за них, но необходимо действовать определенным способом, то есть через парламент, где есть курдские представители. Все, что им нужно сделать, — представить официальный запрос: мы хотим провести референдум, а потом его обсудит иракский парламент.

Проведенный же ими референдум состоялся только в трех провинциях. А что насчет других? В Ираке их 18. В любом референдуме должны принимать участие все иракцы, а не только три провинции. К тому же он прошел без каких-либо наблюдателей от международного сообщества, от федерального правительства Ирака. Мы не можем быть уверены, что объявленные результаты голосования соответствуют действительности, потому что подтвердить их никто не может. Они говорят про 93% (проголосовавших за независимость — прим. ТАСС), но так ли это на самом деле?

Так что процесс должен проходить в соответствии с конституцией, через парламент. Перед проведением любого референдума в Ираке нужно обсудить определенные шаги.

— Как вы видите разрешение этой ситуации? Какие цели в ней преследует Багдад?

— Мы сейчас ведем ожесточенную войну с терроризмом. В ней нас поддерживает международное сообщество. Курдские силы участвуют в борьбе с терроризмом вместе с силами федерального правительства. Референдум стал очевидной помехой для правительственных усилий и, создавая ситуацию нестабильности, угрожает борьбе с терроризмом. Мы не хотим, чтобы эта угроза реализовалась. Позиция Багдада предельно ясна: все должно происходить в рамках закона. К сожалению, референдум был незаконным, это было одностороннее, а не двустороннее решение. К тому же международное сообщество отвергло референдум и разделение Ирака. Совет Безопасности ООН единогласно проголосовал против разделения Ирака. Ведущие центры богословия в египетском Аль-Азхаре и иракском Неджефе также выступили против разделения Ирака. Весь мир против разделения, незаконных и односторонних действий. Мы надеемся, что наше послание дойдет до адресата и курдское руководство согласится вступить в переговоры с Багдадом без предварительных условий для разрешения всех имеющихся вопросов.  

— Вы считаете, что международная помощь в таких переговорах была бы полезна? США, по-моему, выступили с предложением о посредничестве.

— США ясно заявили свою позицию. Госсекретарь Рекс Тиллерсон несколько дней назад сказал на пресс-конференции, что США не принимают результаты референдума в Курдистане и выступают против разделения и за единство Ирака. Он даже сказал, что референдум стал помехой в усилиях в борьбе с терроризмом, что он может замедлить темпы борьбы (с терроризмом) в Ираке. Так что США против него. Россия тоже против, как и другие страны. Все хотят единства Ирака, и если бы им пришлось выбирать между Багдадом и референдумом, я уверен, они выбрали бы Багдад. Это четкий сигнал от международного сообщества в пользу единства Ирака. Федеральное правительство хочет того же — единства, и предпримет все необходимые усилия для его поддержания. 

Хотел бы также отметить, что курдское руководство заявляло, что с ними несправедливо обращались в Ираке и поэтому они и решили провести референдум. Я с этим не согласен. Курды являются важной частью иракской политической системы с 2003 года. К сожалению, скончался бывший президент Ирака Джаляль Талабани — он был курдом. Действующий президент Ирака Фуад Масум тоже курд. С 2003 по 2014 год министром иностранных дел был курд. У нас есть курдские министры, послы, члены парламента, 17% федерального бюджета идет Курдистану. Так что я не вижу какой-либо несправедливости. Курды — важная часть политического процесса, настоящие партнеры. Так что для всех этих обвинений оснований нет.

— Но вам нужна международная помощь для проведения переговоров между центральным правительством и курдами?

— Нет, международная помощь нам не нужна. Это внутренний вопрос и мы способны его решить. Мы будем признательны за международную поддержку, но считаем, что это внутренний вопрос. Курдское руководство должно вернуться к ситуации до 25 октября, до референдума, чтобы мы смогли провести настоящие, объективные и позитивные переговоры.

— Насколько я знаю, Багдад прекратил финансовые операции с Курдистаном. Что это означает на практике?

— Это означает, что федеральное правительство примет на себя ответственность за курдский народ. Задачей иракского правительства будет выплата зарплат жителям региона и обеспечение их всем остальным, потому что, как представляется, в этой сфере были проблемы, когда деньги направлялись правительству региона. Так что правительство теперь берет на себя обязанности по контролю за границами, аэропортами, движением товаров и финансовому обеспечению. Как я сказал ранее, курды — это иракцы, и премьер-министр обладает полномочиями на всей территории Ирака. Теперь он будет отвечать за благополучие курдов. Нет блокады, нет борьбы между центральным правительством и курдским народом, есть противоречия между центральным правительством и курдским руководством. И оно их обострило, решившись на референдум.

— То есть жители Курдистана не останутся без зарплат и пенсий?

— Нет, иракское правительство раньше направляло деньги курдскому руководству региона, так что теперь выплата зарплат — это моральная обязанность даже по отношению к тому же курдскому руководству. Иракское правительство принимает на себя такие обязанности, чего, к сожалению, не было раньше.

— Если позволите, я хотел бы задать несколько вопросов, не связанных с референдумом. Как идет борьба с терроризмом после освобождения Мосула? Каковы теперь главные цели в этой борьбе?

— Премьер-министр Ирака на недавней пресс-конференции указал основные моменты того, как идет война с терроризмом. Она идет хорошо, мы находимся на ее последних этапах. Идет освобождение Хавиджи, последнего оплота боевиков ИГ. Мы надеемся, что после освобождения Хавиджи ИГ в Ираке не останется. Между различными частями иракских сил поддерживается высокая координация: армией, федеральной полицией, пешмерга, отрядами народного ополчения. Все работают вместе ради победы над ИГ.

Мы выиграли войну против ИГ и надеемся, что уже в ближайшие дни премьер-министр объявит о победе иракцев в этой войне. То, что мы смогли победить, свидетельствует о решимости иракского народа, показывает его стремление к стабильному государству. Мы все надеемся на единый и стабильный Ирак.

И если мы говорим о победе, я хотел бы сказать о той роли, которую сыграла в ней Россия. Роль России в победе над терроризмом очень велика, как и других членов международного сообщества. Будучи послом Ирака в РФ, я должен сказать, что Россия стала жизненно важным партнером для нас благодаря информационному центру в Багдаде, поставкам военных материалов, подготовке военных кадров. Так что Россия и Ирак — стратегические партнеры в борьбе с терроризмом.   

— Поздравляю с великой победой! Но теперь, когда война практически окончена, я полагаю, помощь России в этой борьбе уже не потребуется?

— Конечно, нам будет нужна помощь России. После победы в войне мы должны восстановить Ирак, прежде всего территории, разрушенные ИГ. Нам потребуется опыт российских компаний. На прошлой неделе я участвовал во встрече ирако-российского делового совета. Мы обсуждали сотрудничество между российскими компаниями и посольством с тем, чтобы поддержать российский бизнес для выхода на рынок Ирака. Деловых возможностей будет много и нам по-прежнему будет требоваться российская помощь.

— Продолжая тему, хотел бы спросить, какие выгоды принесет нашим странам недавнее восстановление прямого авиасообщения между Москвой и Багдадом?

— Это событие было действительно великим достижением в российско-иракских отношениях. Последний прямой рейс между Москвой и Багдадом состоялся в июле 1990 года. Спустя 27 лет мы смогли вновь открыть это направление. Самолеты летают каждую среду. В будущем, я надеюсь, они будут летать дважды в неделю. Это откроет путь к еще большим возможностям в сфере бизнеса. Кроме того, восстановление прямых рейсов — свидетельство крепких отношений между Россией и Ираком, так что выгоды не ограничиваются экономической сферой. И конечно, это будет большим подспорьем иракским студентам — сейчас их обучается в России около 5 тыс.

— Во время своего недавнего визита в Россию вице-президент Ирака Нури аль-Малики говорил о заинтересованности в закупках российской военной техники и, насколько я помню, даже о российском военном присутствии в Ираке. Какое-то развитие эти идеи получили?

— Нет. Военная помощь Ираку со стороны России заключается в поставках предметов снабжения и проведении обучения. Но "на земле" борьбу с террористами ведут исключительно иракцы, о чем ясно сказал наш премьер. Но мы открыты для поддержки с воздуха, любой поддержки, которая будет нам полезна.

— Но даже для обеспечения воздушной поддержки нужно соответствующее приглашение...

— Мы выдаем визы военному персоналу, который направляется в Ирак для подготовки иракских сил, пилотов для "Сухих", другой техники. Так что между нашими странами рабочие отношения.

— Если вы приглашаете российских инструкторов, то и технику российскую покупаете?

— Да, конечно, покупаем. У нас в посольстве есть военный атташе, который занимается военными контрактами. Если не ошибаюсь, в 2014 году занимавший тогда пост премьер-министра аль-Малики подписал контракт в военной сфере на 4,2 млрд долларов. Так что мы покупаем вооружения, танки и не только... военное сотрудничество налажено.

— Есть ли планы по новым контрактам в военной сфере?

— Работа здесь постоянно продолжается, выполняются текущие контракты. Надеюсь, в будущем контрактов будет больше, потому что история отношений между нашими странами насчитывает более 73 лет и большая часть нашего оружия — российское. Пока у нас есть военный атташе в Москве. Есть посольства наших стран в Москве и Багдаде, деловое сотрудничество будет продолжаться.

Беседовал Владимир Костырев