Константин Рауш: никогда не забывал о России

Константин Рауш родился в семье русских немцев, в пятилетнем возрасте переехал из Томска в Германию, а месяц назад в возрасте 27 лет получил вызов в сборную России по футболу на контрольный матч с московским "Динамо". Тот состав был экспериментальным, однако Рауш был приглашен в национальную команду и для участия в октябрьских товарищеских играх с командами Южной Кореи и Ирана, где будет проверяться основная обойма. Рауш чувствует себя комфортнее, когда говорит по-немецки, но — пусть и с сильным акцентом — вполне доходчиво рассказал ТАСС по-русски о своей необычной футбольной истории, объяснив, почему так долго ждал вызова в российскую сборную.

— Вам сложно говорить по-русски?

—  На немецком, конечно, полегче, потому что мне было всего пять, когда мы переехали в Германию. Но стараюсь говорить и по-русски, чтобы не забывать. Практику получаю дома — с родителями, старшим братом. С Артемом Рудневым (нападающий сборной Латвии — прим. ТАСС), который играл за нас в "Кельне" в прошлом сезоне, говорил по-русски. Иногда отвечал ему по-немецки. Так мы учили друг друга.

— В сентябре вы сказали, что пока ко всему привыкаете. Что вас поразило, когда приехали в Россию?

— Может, немного холодновато. С виду в Германии все более организованно. Может, люди немного различаются. Хотя и в Германии, и в России очень ценят семью, часто бывают вместе. Дома ты можешь расслабиться. А в плане футбола в целом все то же.

— Считается, что немцы отличаются дисциплинированностью, в то время как русские, скорее, любят отложить дела на потом.

— Про Германию — правда. Если сказали быть в восемь утра, значит, надо быть в восемь утра. А Россия… Вам, конечно, лучше знать. Я здесь всего на втором сборе и про менталитет говорить тяжело.

— То есть вы, скорее, немец?

— Ну конечно, если так долго живешь в Германии. Но, думаю, у меня есть что-то и от русского. Мне кажется, я такой же гордый, как и русские. Вообще считаю, что я русский, но, конечно, говорить об этом сложно, учитывая, как мало я прожил здесь.

— В чем тогда ваша мотивация выступать за сборную России?

— Я никогда не забывал о России, это место, где я родился, постоянно говорил об этом с родителями. Я не представлял себе, что скажу нет, если мне поступит предложение выступать за Россию. Даже вопрос перед собой такой никогда не ставил. Вот интересно, что вы спрашиваете. Я правда никогда не думал отказываться выступать за Россию.

— Конечно.

— Значит ли ваше решение, что вы можете сюда переехать играть?

— Никогда не знаешь, чего ждать. Сейчас я выступаю за "Кельн", и мне нравится. С другой стороны, мне сейчас 27 лет, осталось немножко поиграть (контракт Рауша с "Кельном" истекает в 2019 году), а потом будет, возможно, последний шанс выбрать, хочу ли я играть в России или нет. Потом уже будет поздно. У меня нет проблем с игрой в Германии, но если будет хороший шанс, можно и в Россию.

— Интерес уже был?

— Не было.

"Из России звонили незнакомцы"

— Как восприняли ваше решение в Германии? Все-таки стали своим. Наверняка нашлись те, кто начал говорить, мол, "мы тебя воспитали, а теперь ты уезжаешь".

— В целом, позитивно. Но, конечно, всегда есть маленькие фанаты, мальчики, которые пишут что-то подобное в социальных сетях. На это нельзя реагировать. Футбольные люди — команда, болельщики, игроки других клубов — все были за меня рады. Главное, что это хорошо для меня, это правильный шаг.

— Для меня не так важно, что думают о моем решении со стороны. Главное, что думаю я. И для меня всегда было важно играть за Россию. И для людей, которые со мной рядом, тоже. Просто люди должны понять, почему я этого хочу.

— Когда получили паспорт РФ?

— В 2015 году. Это было мое решение — хотел, чтобы у меня не было проблем, если вдруг позовут. У меня был немецкий паспорт. Мне иногда звонили какие-то люди и предлагали играть за сборную России, но я даже не знаю, кто это был. Думаю, какие-то газеты.

— А когда вам впервые серьезно предложили выступать за сборную?

— Когда тренер (Станислав Черчесов — прим. ТАСС) позвонил. До этого с РФС не контактировал.

— И какая была реакция?

— Я правда очень долго ждал и всегда этого хотел. Но в целом нормально отнесся. Ведь что я мог сделать раньше? Ничего. Я просто мог играть и ждать, до звонка тренера сделать ничего невозможно. Может, плохо играешь, может, не нравишься. Никогда не знаешь.

— Вам очень повезло — получается, позвали за год до чемпионата мира в России. А если бы турнира не было, согласились бы?

— Ну конечно же, турнир здесь неважен, я бы и так с удовольствием приехал. Наверное, я очень долго ждал, поэтому мне повезло.

"Шаг за шагом"

— Как прошел первый сбор?

— Для меня было важно приехать, познакомиться со всеми, пообщаться на русском. Для игры вместе на поле важно и вот так сидеть вместе здесь, в холле. И так помаленьку двигаться всем вместе. И сейчас мне уже легче.

— Я неплохо сыграл против "Динамо", я это понимаю, но все равно рано говорить слишком много. Надо показывать себя в тренировках, в играх. Я всегда иду потихоньку. Мне важно показывать команде и тренеру на поле, что я готов на сто процентов. А там посмотрим.

— С кем успели познакомиться в российской сборной?

— Пока хорошо знаю только Рому Нойштедтера, мы еще в Германии общались. На каком языке говорим друг с другом? Ну в комнате иногда на немецком (смеется). Но поздороваться с другими ребятами, спросить как дела — конечно, на русском.

— Что для вас чемпионат мира?

— Мечта.

"Не мог представить, что можно делать в Томске"

— Какие-то воспоминания остались из детства в Томске?

— Вообще никаких. Все-таки мне было пять лет. Мы приезжали туда с папой еще раз, когда мне было 13 лет. Запомнил, что было очень холодно, много снега, все казалось старым. Шокировало ли меня это? Конечно. Все совершенно другое. Даже не мог представить, что там можно делать. Но я обязательно хочу поехать туда еще раз и посмотреть, как там все стало. Еще один раз был с папой в Москве у родственников — там живет его брат с женой. Так что мне еще со многим надо познакомиться.

— А во время сборов успели что-то посмотреть?

— В Москве видел очень мало. Ведь мы живем здесь (на базе в подмосковном Новогорске), надо сохранять концентрацию перед игрой.

— Почему ваша семья переехала в Германию?

— Из-за того, что бабушка этого очень хотела. Сначала туда уехали сестра моей мамы с мужем, а потом закружилось — бабушка с дедушкой, мои родители, брат.

— Вы жили недалеко от Целле. Честно говоря, не знал о нем до того, как начал готовиться к интервью. В какой атмосфере вы выросли?

— Вам и не надо знать, это очень маленький городок (около 70 тысяч населения). Но он красивый, все очень чисто. Ближайшие города — Ганновер, Вольфсбург и Брауншвейг.

— Чем так известна Люнебургская степь, путешествие по которой обычно начинают в Целле?

— Там много исторических мест, старинных домов и разных времен. Так что туристов приезжает много.

"Просто Костя"

— Кто ваши родители? Какое воспитание вы получили?

— Их зовут Виктор и Тамара. Это простые и хорошие люди. Папа работает на бумажной фабрике, мама — в магазине спортинвентаря. Папа любит смотреть футбол, а мама очень переживает, когда смотрит. Когда они переехали в Германию, сразу начали искать работу, потому что нас надо было кормить и учить немецкий язык. Папа начинал работать шофером. Всегда видел, что они делают все, чтобы нам с братом было хорошо. Они приучили нас к труду каждый день. Я никогда об этом не забуду и постараюсь делать так же.

Брат старше меня на пять лет, он химик. Он тоже всегда мне помогал. Например, возил на тренировки, как и родители. Надо было доехать 20 километров до Целле, откуда я ехал на поезде. И делали они это всегда с удовольствием, никогда не отказывали. Они очень хотели дать мне шанс заиграть в "Ганновере".

— Вы были хорошим учеником?

— Скорее, нормальным. Я думал только о футболе. Языки хорошо шли, учил английский, нравились литература и история, в остальном делал минимум, хотя мог и лучше. Правда, сейчас читаю книги только о футболе.

— Помимо футбола и школы время оставалось?

— Мало. Когда заканчивал с домашним заданием, сразу шел играть в футбол с друзьями. Иногда даже опаздывал на ужин. Родители, конечно, немного ругались, но мое увлечение футболом поддерживали.

— Не было. Наверное, боялся сделать что-то не так. Например, курить никогда не пробовал. В ночной клуб впервые сходил в 19 лет, но потом надолго перестал. Сейчас — да, пусть редко, но в них бываю, могу выпить пива или вина, и даже крепкого алкоголя, однако всегда понимаю, когда могу себе это позволить, а когда — нет.

— Что значит ваше прозвище — Кокка?

— Ничего. Просто в школе один немец назвал меня так — типа сокращение от Константина. После этого так везде.

— В сборной как называют?

— Просто Костя.

"Играл "десятку", как и Зидан"

— Как познакомились с футболом?

— Наверное, как и всем, мне нравилось играть в мяч. В футбол играл в детском саду, в школе. Люди увидели, что у меня получается, я стал играть за команду из маленького местечка, где жили родители. Не мог себя представить без футбола. Любимым игроком был Зинедин Зидан. Когда был маленьким, играл "десятку", как и он. Думаю, все, когда были детьми, хотели забивать и отдавать голевые передачи.

— Когда стали играть левого вингера?

— Я играл в составе сборной Германии до 17 лет на чемпионате мира в Южной Корее (в 2007 году). Начинал в центре поля, но наш крайний защитник получил травму. А я как раз левша, так что тренерам было удобно поставить меня на эту позицию. Я сыграл хорошо, мы заняли третье место. Так и пошло. Тем более в "Ганновере", за который я выступал, был недостаток игроков, способных сыграть на левом фланге. Плюс мне самому понравилось. Смена позиций помогла моему развитию в качестве футболиста.

— Не обидно было, что с позиции Зидана переставили в защиту?

— Это нормально. Я могу играть и крайнего полузащитника, правда, не знаю, смогу ли сейчас в центре.

— Как себя чувствуете при схеме с тремя центральными защитниками, которую наигрывает сборная России?

— Мне все равно — с тремя или двумя. Конечно, с тремя чуть больше играешь в атаке. Но в Германии я очень часто играл при такой схеме, так что ничего нового.

— Каким должен быть идеальный крайний защитник?

— Прежде всего, надо хорошо обороняться, это твои прямые обязанности. Потом ускорения и голевые передачи. И конечно, надо играть с головой, потому что иногда, например, нужно передвигаться в центр поля.

"Против Фарфана было сложно"

— Кто лучший в мире на вашей позиции?

— В прошлом сезоне — Марсело из "Реала". Если говорить о Германии, то очень хорошо смотрелся Давид Алаба из "Баварии", но прошлый сезон был для него не лучшим. Мне очень нравилось, когда на левом фланге играл Филипп Лам. Хорош Рикардо Родригес, который летом перешел из "Вольфсбурга" в "Милан".

— Самый сильный игрок, которому противостояли?

— Арьен Роббен из "Баварии". Только кажется, что он делает всегда одно и то же. За один шаг он может трижды коснуться мяча. Это очень тяжело: ты хочешь отобрать, но он успевает сделать еще касание и обвести тебя. Лионель Месси играет так же, только успевает еще больше. Сложно было с Джефферсоном Фарфаном, который сейчас играет в "Локомотиве". Когда он играл за "Шальке", то был очень хорошим нападающим — быстрым и сильным.

— Кто самый сильный футболист в мире — Месси или Криштиану Роналду?

— Месси. Роналду много работает, и конечно, он сразу после Месси. Он знает и умеет забивать и делает это просто отлично. Но в Месси есть что-то, что еще никто не видел, поэтому он.

"Отказался от "Баварии"

— В 2007 и 2009 годах вы получали самую престижную в Германии награду для молодых футболистов — медаль Фрица Вальтера. Она доставалась чемпионам мира Мануэлю Нойеру, Жерому Боатенгу, Тони Кроосу, Марио Гетце.

— Надо сказать, что эта медаль вручается не только как футболисту, но и как человеку.

— Почему вам не удалось пробиться в основную сборную Германии?

— В сборной мне говорили, что я хороший игрок. Но в Германии таких очень-очень много. И до сих пор за сборную не выступают очень сильные футболисты. Но мне никогда не было обидно. Во-первых, я хотел играть за Россию. Во-вторых, я понимал, какие игроки в сборной Германии. Когда у меня был самый реальный шанс выступать за сборную Германии, там на левом фланге был Филипп Лам. Потом Марсель Шмельцер. Теперь там мой одноклубник по "Кельну" Йонас Хектор. Но у нас он играет в центре, потому что на фланге играю я (смеется).

— Как вы попали в академию "Ганновера"?

— Сначала играл в командах из маленьких городов — "Лахендорф" и "Нинхаген". Первая играла хорошо, тем более мы выступали только на уровне Целле. Со второй было сложнее, турниры стали масштабнее, но мы даже выступали в ландеслиге (шестой по силе дивизион чемпионата Германии — прим. ТАСС) и делали это хорошо. "Нинхаген" был своего рода сборной Ганновера. И тогда нам звонили почти из всех клубов бундеслиги: "Вольфсбурга", "Ганновера", дортмундской "Боруссии", "Баварии". Но я решил остаться в "Ганновере", потому что он ближе всего от дома.

— Вы отказались от "Баварии" и дортмундской "Боруссии"? Не жалеете?

— Нет. Думаю, это хорошо для футболистов. Не всегда правильно уходить в "Баварию", когда тебе 13–14 лет. Если ты в ее академии не станешь одним из двух-трех лучших игроков, никогда не попадешь в основную команду.

— Были спады в карьере?

— В "Ганновере" я постоянно прогрессировал, но четыре года назад перешел в "Штутгарт". Там ситуация сложилась плохая: мало играл (25 матчей за два сезона) и не понимал почему. И до сих пор мне никто не объяснил. Потом перешел в "Дармштадт". В той ситуации это был хороший вариант, но в футбольном плане я, конечно, сделал шаг назад. Но мне удалось достойно отыграть в "Дармштадте" (31 матч за сезон) и перейти в очень хороший клуб — "Кельн".

— Вы стали самым молодым игроком в истории "Ганновера", сыгравшим в бундеслиге, отыграли в структуре клуба почти десять лет. Почему ушли?

— В том сезоне я хорошо играл, но у меня истекал контракт. Мне начали звонить клубы. Я рассказал об интересе "Ганноверу", но он никаких шагов не сделал. Они ждали. Тут и я подумал, что, может быть, хорошо бы было сделать следующий шаг.

За две игры до окончания сезона тренер Мирко Сломка меня спросил, почему я не подписал новый контракт. Я сказал, что все уже объяснил и сам начал думать, что это клуб не хочет меня подписывать. "Ганновер" начал со мной разговаривать очень поздно. Я не считал это нормальным и решил попробовать что-то новое.

"Мог стать легендой "Ганновера"

— Какой статус у вас был, когда уходили из команды?

— Можно сказать, был своим парнем и для команды, и для болельщиков. Эти пять лет я почти всегда был самым младшим в основном составе, но провел 150 игр. Причем за все это время из дубля в основу больше никто так и не поднялся. Тяжело было уходить. Я чувствовал, что тяжело было не только мне, но и команде, и болельщикам. Но это футбол.

— Не было желания остаться и стать легендой?

— Было. Я действительно мог стать легендой клуба. Я об этом очень много думал. Но просто так сложилась ситуация, поверьте. Если бы все пошло как надо, я бы остался. Но я не жалею. Конечно, у меня не получилось в "Штутгарте", но это нормально. Надо было понять, что в футболе, как и в жизни, бывает по-другому, ситуации, когда хорошее меняется на что-то тяжелое.

— Была возможность вернуться?

— Была. Но "Кельн" мне показался хорошим шансом.

— Чем гордитесь за время выступления в команде больше всего?

— Выступлением в Лиге Европы в сезоне-2011/12, когда мы проиграли в четвертьфинале "Атлетико Мадрид". Это принесло пользу и клубу, и нам.

Беседовал Антон Рассказов