Роман Артюхин: каждый государственный рубль должен работать

Глава Федерального казначейства Роман Артюхин в кулуарах Гайдаровского форума рассказал ТАСС о том, когда ведомство сможет выйти на биржу для закупки валюты на дополнительные нефтегазовые доходы, какие регионы будут на особом финансовом контроле и как государство зарабатывает на неиспользуемых бюджетных средствах.

— Роман Евгеньевич, с чем Казначейство пришло на этот форум? В каких сессиях вы приняли участие? Какие вопросы успели обсудить с коллегами?

— Тон мероприятия чаще всего задается первым днем, который определяет основной параметр дискуссий. Форум открылся сессией, на которой выступала Татьяна Алексеевна Голикова (глава Счетной палаты — прим. ТАСС), Антон Германович Силуанов (министр финансов — прим. ТАСС), и вел ее, как всегда блестяще, Андрей Михайлович Макаров (глава комитета Госдумы по налогам и бюджету — прим. ТАСС). Диагноз, который был поставлен нашей бюджетной системе, системе управления бюджетными расходами, заставляет задуматься над многими вещами. Большая работа проделана, но нет ничего, что нельзя было бы улучшить. И роль Казначейства как одного из серьезнейших органов в системе управления государственными финансами в этом процессе велика. И я, и мои коллеги, конечно, рассматриваем площадку Гайдаровского форума как возможность получить обратную связь — какие вопросы требуют решения, какие есть новаторские предложения, над которыми Казначейству можно подумать. Такая интеллектуальная площадка помогает государственным служащим увидеть в системе всю палитру мнений по вопросам о нашей профессиональной деятельности.

— А можете выделить ключевой для себя тезис, который услышали на пленарном заседании?

— Ключевой тезис, который у меня остался четко в памяти, — это последние слова в выступлении премьер-министра Дмитрия Анатольевича Медведева, где он говорит о том, что наша задача — не просто адаптироваться к изменяющемуся миру будущего, а наша задача — формировать это будущее. Это лейтмотив того, чем мы должны заниматься. Сессия, на которой выступал Антон Германович Силуанов, отвечала на вопрос о механизмах формирования вот этого образа будущего.

— Исходя из этого тезиса, какие изменения ждут Казначейство в 2018 году? Какие у вас основные направления работы?

— Для нас 2018 год такой знаковый отчасти потому, что завершается ряд прежних проектов и начинаются новые. Уже сейчас могу сказать, мы с 1 января 2018 года сделали маленький шажок для Казначейства, но большой шаг для всей бюджетной системы. Мы приступили к централизованному бухгалтерскому учету другого федерального органа исполнительной власти. То есть не сами за себя ведем бухгалтерский бюджетный учет, а за другой федеральный орган исполнительной власти — Федеральную службу по аккредитации, возглавляемую Алексеем Херсонцевым. Эффекты для бюджетной системы в целом будут очень значительные.

Бухгалтерский учет в некотором смысле является обременением для федеральных органов исполнительной власти, для получателей бюджетных средств  и казенных учреждений. Бухучет — это действительно глубокое, профессиональное знание о том, как отражать те или иные операции в финансово-хозяйственной деятельности. Эти знания постоянно требуют повышения квалификации, погружения в тему. Это отвлекает, и ресурсы федеральных органов исполнительной власти на выполнение указанных функций ограничены. И мы, как отчасти сервисная организация, предлагаем взять функцию бухгалтерского учета на себя. Мы в итоге должны прийти к абсолютной прозрачности с точки зрения вообще всех показателей: дебиторской, кредиторской задолженности, активов государства, обязательств государства в балансе. И эта задача должна решаться Казначейством России. Это будет поступательный процесс, постепенное разворачивание новой функции мы начинаем в 2018 году.

— Какие будут следующие шаги в этом направлении? Если Росаккредитация — это пилотный проект, то есть ли уже наметки, кто будет следующим?

— Мы подведем итоги, систематизируем опыт. Должен будет пройти первый аудит со стороны Счетной палаты, который подтвердит правильность выполнения данной функции Казначейством России. Мы перед собой не ставим задачу увеличивать численность Казначейства в связи с этими функциями. Мы постоянно оптимизируем нашу организационно-функциональную структуру и именно за счет такой оптимизации делаем перераспределение ресурсного обеспечения на новые ключевые направления. Сложно пока ответить на вопрос, кто будет следующим. У нас есть, конечно, внутренние обсуждения и есть на примете федеральный орган исполнительной власти с семью территориальным органами, но решения пока не принято. Мы сейчас нарабатываем собственную практику. Возможно, на коллегии Казначейства или Минфина уже будет более четко представлена программа дальнейших действий.

— Как прошла закупка валюты на дополнительные нефтяные доходы, минуя Центральный банк, напрямую на бирже? Вы ранее говорили, что это произойдет с 2018 года.

— Не произошло, но мы не рассматриваем этот вопрос как нерешенную проблему. Система, которая сложилась, нас устраивает. Центральный банк — это действительно специализированный орган, он оказывал эти функции для федерального бюджета с 90-х годов. Казначейство и Минфин на бирже не присутствуют, на валютном рынке мы не покупаем валюту.

Мы даем поручение Центральному банку, а он это успешно делает. Вполне нормальная работающая модель. Эта задача остается, но она из высокоприоритетных и срочных переходит в категорию рабочей задачи. Мы в течение года будем над ней работать.

— В декабре прошлого года было подписано постановление, разрешающее Казначейству использовать остатки средств на едином счете для торговли валютой на бирже. Что это подразумевает?

— Во-первых, постановление систематизирует существующую работу, там говорится о ритмичности, что и в каком порядке мы должны приобретать. Во-вторых, постановление содержит информацию о так называемых производных финансовых инструментах. Мы сейчас придерживаемся такого подхода, в рамках которого необходимо создать весь набор инструментов для управления ликвидностью единого счета федерального бюджета. Объем ликвидности просто огромный. Мы ставим перед собой задачу, чтобы действительно каждый рубль, находящийся на едином казначейском счете, работал.

И одним из таких механизмов является дополнительный инструмент приобретения и продажи валюты. Правительственное постановление определило для нас такую возможность. Мы в течение года будем создавать все необходимые механизмы, в том числе технологические. Спектр задач, которые требуются решить, очень сложный. Потому что, представьте себе, мы вообще-то чиновники, государственные служащие. Мы не биржевики и не трейдеры, которые покупают валюту.

Также постановление дает возможность заключения договоров, являющихся производными финансовыми инструментами, такими, как сделки СВОП. Но пока еще ни одной операции, конечно, по ним не было. Мы будем проводить все необходимые подготовительные мероприятия для осуществления таких сделок и по мере готовности объявим об их проведении.

— Примерно в какой период?

— Могу так сказать, когда это не будет. Пока не в первой половине года.

— Но в принципе в этом году вы планируете?

— Да, конечно. В течение 2018 года надо попробовать провести данную операцию. А затем уже совместно с Центральным банком и Минфином России наращивать мощности этого инструмента. На первом этапе будет использована минимальная часть ликвидности. Потом посмотрим емкость рынка, наши потребности, оценим ситуацию на рынке. Представляете, мы сейчас выйдем, например, и разместим триллион рублей или триллион в иностранной валюте. Такого, конечно, не будет. Это будет комфортно и безопасно для финансовой системы.

— А какая была доходность от управления ликвидностью в 2017 году? Есть у вас подсчеты?

— За прошлый год доходы федерального бюджета от проведения операций по управлению ликвидностью составили 73,8 млрд рублей. В 2016 году было 83 млрд рублей. Но в то время были большие ставки, в начале 2016 года мы даже по 15, по 20% размещали. Конечно, сейчас  другие ставки. Всего за десять лет начиная с 2007 года, когда мы приступили к управлению остатками средств, в доход федерального бюджета было зачислено почти полтриллиона рублей от применения этих инструментов. Мы как Казначейство отрабатываем в том числе свою миссию, свои задачи через этот инструмент.

— Антон Силуанов говорил о том, что регионы, которые не выполняют свои обязательства по кредитам, будут переводиться на казначейское сопровождение. Чем им это грозит, если можно так выразиться?

— Мы вырабатываем такого рода механизмы и выступаем как инструмент бюджетной политики со стороны Минфина. Речь идет о тех регионах, общий объем долговых обязательств которых по предоставленным бюджетным кредитам с начала года составил свыше 80% доходов их собственных бюджетов. Новый бюджетный кредит для покрытия этих долгов будет представлен только при условии перевода этих регионов на полное кассовое обслуживание в Казначейство с открытием лицевых счетов и санкционированием расходов — зарплата, коммунальные расходы, социальные выплаты в той очередности, в которой они возникают. И здесь, очевидно, возникнут дополнительные контрольные полномочия со стороны Казначейства.

— По сути, Казначейство будет контролировать финансовые потоки региона?

— Мы будем применять бюджетные инструменты, которые используются на федеральном уровне. Это механизмы казначейского сопровождения, механизмы учета бюджетных обязательств, недопущение принятия обязательств сверх суммы установленных лимитов законом о бюджете, недопущение скрытой кредиторской задолженности. Пока этот инструмент очень тонкий.

— Вы никогда его не применяли к регионам?

— Да. У нас были отдельные примеры в разные сроки. Например, Минфином выявляется какая-то негативная тенденция и для ее предотвращения выделяются федеральные ресурсы, которые, безусловно, должны быть использованы только на эти цели. И в этих условиях, конечно, такого рода механизмы включались.

— А есть уже какие-то регионы — кандидаты на эту инновацию?

— Решение принято в отношении отдельных субъектов. Это Республика Хакасия и Костромская область.

Беседовала Дарья Карамышева