Николай Карполь: могу повысить голос, но оскорбить спортсменку — никогда

Легендарному волейбольному тренеру Николаю Карполю 1 мая исполняется 80 лет. На этом поприще прославленный специалист трудится уже 59 лет, причем 49 из них отдал одной команде — екатеринбургской "Уралочке". Незадолго до юбилея Карполю было присвоено звание Героя Труда. Накануне дня рождения бессменный тренер уральского клуба, двукратный олимпийский чемпион, чемпион мира и семикратный чемпион Европы в интервью ТАСС рассказал о специфике работы с волейболистками, источниках мотивации для многолетней работы и отсутствии желания завершать карьеру.

— Позвольте поздравить вас с присвоением звания Героя Труда. Вы опытный тренер, педагог. Что почувствовали, когда принимали награду из рук президента страны?

— Почувствовал, что спорт в целом является важной частью нашей жизни. То, что вот уже несколько наших выдающихся тренеров отмечено этой наградой, высоко оценен их труд, — такое отношение радует. Я рано проснулся в этот день. Не то чтобы нервничал, но было такое состояние тревоги и возбуждения. Обычно перед играми тоже так бывает, но это не мандраж. Просто предстартовое волнение.

— Помните ли вы, сколько у вас на данный момент лет тренерского стажа?

— Официально, как написано в трудовой книжке, 59 лет. Десять лет я занимался и с юношами, и с девушками в обществе "Трудовые резервы". И вот уже 49 лет в "Уралочке". Больше я нигде не работал.

— Еще я знаю, что вы помните о рекорде одного заокеанского тренера, который отработал с одной командой 50 лет. Ставите себе задачу его опередить?

— Есть такое дело! Если хватит здоровья, то рекорд побью. В этом году я еще не собираюсь уходить. Ну, а если не побить, то хотя бы догнать. Но все-таки это разные достижения, мы живем в другое время. Его рекорд установлен с 1900 по 1950 год. Тогда как такового профессионального спорта еще не было, хотя были созданы лиги, и сам рекорд был установлен в НХЛ. Это говорит о том, что люди относились трепетно к своей родине и местам, где проживали, имели ответственность. Сегодня же, когда миграция коснулась всех, особенно в спорте, подобное стало сложным. Но вот, например, в наших театрах есть те, кто работает много-много лет.

— В какой момент вы для себя выбрали работу именно с женскими командами?

— Это произошло независимо от меня. "Уралочка" была создана в 1966 году, а в 1969-м тренер команды уехал в Москву. Тренера не было, и пригласили меня, скажу больше — это была инициатива самой команды. Девочки решили меня молодого пригласить.

— Первое время женский коллектив давил на молодого специалиста?

— Нет, конечно. Вот только Колей называли. Но в этом ничего страшного нет. Тогда наши убеждения и мировоззрение совпадали больше, чем с нынешним поколением. Сейчас приходится убеждать, мотивировать, да и историю нынче не все знают. Но эти пробелы мы ликвидируем. Во всяком случае, сейчас в моей команде все знают, кто такой Иван Петрович Павлов (смеется). Физиология — это ведь основа спорта.

— С какого момента вас стали называть уже по имени-отчеству?

— Через три-четыре года, а молодые — сразу. Но я не стремился к этому, хотя это признание старшинства.

— В работе с женщинами год идет за два?

— Нет-нет. С женщинами сложность в том, что часто меняются поколения. Мужчины могут играть и до 40 лет, а женщинам нужно уходить, рожать, создавать семью. Они заканчивают значительно раньше — вот в этом сложность. А сложности в общении с ними я не ощущаю, как и в мотивации. Главной мотивацией является внимание к ним, если оно будет — это будет гораздо больше, чем плата денег.

— Карьеру женщины-спортсменки легко может прервать незапланированная беременность. Часто ли к вам приходили с такой проблемой ваши подопечные?

— Не просто часто, а очень часто. Даже советовались, говорили: "Если я нужна команде, то готова прекратить беременность". Я никогда так не говорил, а наоборот, считаю, что, как бы тяжело ни было команде, всегда нужно рожать. А случаев таких было очень много. Какое-то время тренировались и играли, пока было можно, ну а после родов некоторые приступали к занятиям очень быстро.

— Вторым моментом, который может нарушить стабильность результатов, может стать появление в карьере спортсменки мужчины. С ними бывали проблемы?

— Все зависит от их, как говорится, "облико морале". Трудолюбивых молодых людей мы только приветствуем, а были те, у которых проявлялась "альфонсность". Но я никогда напрямую не воздействовал, пытался через семью. Рекомендовал обратить внимание, присмотреться, узнать, кто он такой, чем живет и как работает. Но прямо никогда не запрещал никому встречаться.

— Чью карьеру так спасли?

— Не будем отделять одних от других. Но всех, к сожалению, не удалось спасти. Были неудачные браки, разводы. Но отмечу, что практически все мои девушки стали мамами. Иногда спорт и вредит этому, не всегда могут родить — нужно восстанавливаться и так далее. Поэтому здесь главное — не навредить. Это я считаю заслугой даже больше, чем воспитать олимпийских чемпионок. Не навредить и дать стать матерью.

— В мужских командах тренеры раньше жаловались, что могут зафиксировать факт нарушения режима по характерному запаху. У вас такое бывало?

— Нет, у меня не бывало. Что касается режима, то я не обижался на своих девочек. Может, и были вещи, когда кто-то нарушал режим сна, поздно ложился или что-то такое. Но эти частичные явления если и были, то не масштабные. Хотя мы бывали в разных ситуациях, даже жили в квартирах на сборах.

— Вы практиковали на сборах трехразовые тренировки. Как удавалось мотивировать спортсменок столько тренироваться?

— Каждое занятие должно быть интересным, оно должно привлекать игроков. А тренер должен к каждой такой тренировке готовиться. А что касается трехразовой системы, то я еще в начале карьеры подсмотрел это в балете. Там есть утренний урок, где отрабатывается техника. Через час есть репетиция, а вечером — спектакль. Вот и здесь нужно работать над техникой в первом занятии, когда нервная система готова воспринимать. Дальше — групповые упражнения, а вечером — командная работа.

— И такая же дисциплина, как в балете?

— Не меньше! Даже серьезнее (смеется). У меня, как правило, на тренировку никто не опаздывал, все приходят заранее.

— Существует мнение, что женщины-спортсмены более зависимы от эмоций.

— Не совсем так. Но женская реакция отличается от мужской. Например, если что-то случилось в семье, то они не могут собраться к работе. А мужчины работают, несмотря ни на что. Или у одной, например, поднялась температура, простудилась. Тут она делать уже ничего не может, а другая — может! Мужчина же проще реагирует на подобные вещи.

— Итальянцы говорят, что бокал красного вина за обедом — это полезно, даже спортсмены себе позволяют.

— Спортсмены пусть позволяют, а девочкам позволять этого нельзя. Потому что это будет влиять на генетику. Даже маленькое употребление алкоголя будет влиять на наследственность.

— Бывали и те спортсмены, которые курили. У вас такое встречалось?

— Бывало, что и у нас покуривали. Как бороться? Это то, что я называю педагогикой — применение разных методов. Но главное — это осуждение коллектива.

— Олимпийские чемпионки попадались в таких ситуациях?

— Были, конечно. Но это не то, что постоянно [курили]. Например, был случай с дочерью одной из наших олимпийских чемпионок. Я спрашиваю: "У тебя мама курит?" Отвечает: "Нет, она не курит, она балуется". Вот тогда поговорил с самой спортсменкой: "Смотри, как ты воспитываешь дочь. Она тебя оправдывает". И тут надо влиять, как я сказал, — через семью, через команду, надо находить такие возможности.

— Сейчас основная преграда для мотивации спортсменок — финансовая составляющая?

— Не сказал бы. Сейчас тренеры, по сути, не занимаются воспитательной работой в клубах, поскольку они временщики — приходят и уходят. А необходимо ходить в цеха, смотреть, в каких условиях работают люди, как плавится металл. Показать, сколько эти люди зарабатывают и еще отчисляют свои деньги на содержание, — чтобы их [спортсменок] совесть, скажем так, прорезалась. Конечно, мы водим на завод и отчитываемся перед заводскими людьми. А потом эти же люди приходят на игры.

— Вы ведь на протяжении 30 лет тренировали сборную страны. В какой момент поняли, что пора уходить?

— Да, 30 лет без отпуска… Это [уход] произошло даже не потому, что устал. Я обиделся на руководство нашей международной федерации. Когда на глазах у президента судья допускал субъективные ошибки в игре с командой Китая (финальный матч Олимпийских игр в Афинах в 2004 году — прим. ТАСС), то, возможно, я немножко поддался и чувства взяли верх над рассудком. Это был первый раз, когда я ни с кем не посоветовался, а сразу на пресс-конференции после игры объявил о своем уходе из команды. Первым, с чего я начал пресс-конференцию, было: "Мне 66 лет, это мой пятый финал Олимпийских игр, спасибо за сотрудничество". Я не смог пережить такой игры. Ну а то, что ни с кем не посоветовался, — плохо.

— Действительно было так, что потом вы получили определенное сообщение от Бориса Ельцина?

— Он сказал, что я мог бы и посоветоваться. Я согласился. Но осуждения не было.

— Вы известны далеким от волейбола людям своим эмоциональным поведением. Когда вы стали понимать, что это работает?

— Это психологическое воздействие на команду. Когда твое поведение и уровень возбуждения такие же, как у игроков, вы становитесь доступными друг для друга. Но я абсолютно убежден, что всегда необходимо управлять собой. Считаю "Божественную комедию" одним из выдающихся произведений и всегда привожу в пример слова Данте: "При всей огромной любви к Беатриче он никогда не давал возможности эмоциям взять верх над разумом". В какой-то момент эмоции могут быть актерской игрой, но это необходимость.

— Бывали ли случаи, когда вам не удавалось справиться с эмоциями?

— Нет. Все это было наиграно. Если даже казалось за гранью, то это было воздействие на игроков и окружающих. Там ведь есть и судьи, которые тоже реагируют на эмоции.

— Очень важный момент. Насколько нам известно от ваших спортсменок, вы ни разу не позволяли себе их оскорблять.

— Повысить голос — да, оскорбить — совершенно нет. Думаю, что это воспитание.

— Был ли случай, когда вы могли уехать из страны работать за рубеж?

— В 1977 году у меня была небольшая размолвка с командой, когда я мог уехать. Я съездил на переговоры с другой командой, потом вернулся и встретился со своими товарищами. И один мне сказал: "Коля, держись за трубу". А у нас заводская команда, и с тех пор я только лишний раз убедился, что нужно "держаться за трубу".

— Часто ли близкие люди говорят вам в последнее время, что пора заканчивать с тренерской карьерой?

— В основном, нет. Я больше слышу это от дочери. И то не настолько критично. Вот, к примеру, моя жена — спортсменка, она со мной все эти годы (Карполь женился в 1966 году на одной из ведущих волейболисток "Уралочки" Галине Дувановой — прим. ТАСС). Когда я тренировал сборную, кто-то должен был подменять меня в клубе. Бо́льшую часть времени это делала жена, она понимает смысл работы. Внук Михаил тоже вырос в спорте, занимался теннисом, проходил подготовку в академии Роджера Федерера. Потом была травма, и я его перевел на волейбол. Сейчас мой главный помощник в "Уралочке". Конечно, он может продолжить [династию], но для этого нужно много работать.

— Позволено ли девушкам в команде с вами спорить или же у вас демократия?

— Иногда. У нас, скажем так, управляемая демократия (смеется).

Беседовал Игорь Лазорин