Владимир Машков: ради театра пришлось отказаться от всего

Народный артист России Владимир Машков отмечает во вторник свое 55-летие. На интервью ТАСС он выделил почти час, однако за минуту до начала беседы и сразу после — репетировал. Как говорят коллеги Машкова, в последние месяцы он практически не выходит из Театра Олега Табакова, который возглавил после смерти учителя. 

Владимир Машков рассказал, как будет отмечать день рождения (конечно, на работе), от чего пришлось отказаться ради руководства театром, как рассмешить современного зрителя, и поразмышлял о любви, жалости и зависти. 

— Владимир Львович, с момента вашего назначения главой Театра Олега Табакова прошло чуть больше полугода. Уже освоились, как себя ощущаете в роли худрука?

— Все развивается именно так, как и должно. Эволюционно. Коллектив и его костяк, как мне кажется, в прекрасной творческой форме. И постановочная часть тоже. Надеюсь, что все задачи, которые мы ставим перед собой, выполнить сможем, понимание, что делать и в каком направлении двигаться, у нас есть.

— Олег Павлович Табаков, когда его спрашивали про театр, говорил, что главный критерий — это успех у зрителей. Он очень серьезно относился именно к кассе. У него не было такого, что вот сейчас мы сделаем экспериментальный спектакль, туда придет один человек, и это прекрасно. Как вы оцениваете успех или неуспех театра?

— Олег Павлович был абсолютно прав, многое из того, что он говорил, было продолжением мыслей Константина Сергеевича Станиславского. Бесспорно, главный показатель театра — это его успех у зрителей. По воспоминаниям, старики МХАТа, когда начинали работать над какой-нибудь пьесой, прежде всего спрашивали: "А успех будет?" Успех у зрителя — это и успех у самого себя, потому что театр — это постоянное открытие, исследование. В театре не может быть пустого зала. Даже если из зала уходит один или два человека — артист становится в этот момент одиноким.

— Понятно, какие изменения ждут театр в самом ближайшем будущем? Сейчас вы изменили название на Театр Олега Табакова (ТОТ), но что-то еще же будет преобразовываться?

— Наш театр назывался Театр под руководством Олега Павловича Табакова. Я продолжаю его дело. Его идеи остались в наших сердцах, мы идем к той же цели. Что касается перемен — в театре должна быть не революция, а эволюция, но стремительная. Тогда мы получим театр с живыми актерами, которые смогут передать всю полноту смыслов и выполнить любую сверхзадачу. Для меня ТОТ на Сухаревской — это аббревиатура — Театр Олега Табакова — Тот самый театр. Историческое название "Табакерка" навсегда связано с историей сцены на Чаплыгина, которая останется нашей камерной сценой.

У нас есть школа, где учатся совсем юные актеры, они получают самое ранее актерское образование. Театр и школа должны тесно взаимодействовать. Студенты с первых дней будут задействованы и в репетициях, и в спектаклях, а артисты нашего театра поделятся со студентами своим опытом и талантом — не только в учебных аудиториях, но и на деле. Большая сцена на Сухаревской сейчас модернизируется, мы использовали только натуральные материалы — стекло, зеркало, состоящее из песка и серебра, дерево настоящее, уникальный ручной работы занавес, похожий на холст художника. Мы хотим, чтобы у нас все было настоящим.

— Как раз по поводу ремонта. Мне рассказывали, что 8 декабря зрители впервые увидят в театре какое-то невероятное зеркальное фойе...

— Да, будет невероятное фойе зеркал. Я очень хочу, чтобы зрители как бы проникли внутрь кристалла таланта, пройдя через череду зеркальных преображений. Ведь все мы, по большому счету, отражение великого замысла о нас. Важно, чтобы со зрителями, как и с артистами, перед спектаклем произошла творческая метаморфоза, тогда они будут готовы к встрече с актером. Для зрителя, прежде всего, театр — место встречи с самим собой, но к этой встрече нужно быть готовым… Думаю, в фойе будет очень интересно. Там много удивительного.

— Это поймут все или только внимательные зрители?

— Вы знаете, внимание — это самое главное. Мы живем здесь и сейчас. Вот, вы вошли сегодня в театр, это уже прошлое. Вы выйдете из театра — это уже будущее. Эти две двери закрыты для нас. Важно только то, что происходит здесь и сейчас. Важно, насколько мы внимательны к этому пространству, к себе, к другим, к своему разуму именно в этот момент. Величайшее открытие Станиславского — это метод физических действий. Нам важно, чтобы у зрителей появилось настоящее, искреннее чувство. Чувство сыграть нельзя, оно должно появиться из подсознания. В соответствии с методом Станиславского в фойе есть этажи. Этаж "Внимание", оно подключает наше воображение.  Есть этаж "Воображение", потому что оно подключает чувства. Чувства в итоге рождают оценку и действие. Какая оценка может быть у зрителя в театре? "Какая красота!" или "Нет, уберите!". А какое действие? Это очень просто.

— Еще ходили слухи, что в театре будет детская комната для самых маленьких зрителей.

— Да, это так. Есть идеи, и мы над ними работаем. Иногда бывает, что люди ходят пойти в театр, но им не с кем оставить детей. Мы попробуем решить эту проблему в нашем театре. Условное название комнаты для детей в Театре Олега Табакова — "Кроличья нора". Пока родители будут смотреть спектакль, дети познакомятся с миром театра, побывают на мастер-классах, поедят. И родители, и дети останутся довольны. Надеюсь.

— Это будет стоить каких-то безумных денег? Условно, если я иду в театр с ребенком, сколько будет стоить его посещение?

— Про цену я даже не думал. Кстати, не знаю, будет это платно или нет. Не решил. Конечно, это количество мест ограничено. Поэтому нужно будет договариваться заранее... Словом, ждем зрителей.

— В этом году вы отменили набор в школу Табакова. Многие очень расстроились, они переживают, волнуются и хотят учиться. Есть надежда, что в 2019 году набор все-таки будет?

— Это замечательно, что люди переживают и хотят учиться. Такое ранее профессиональное образование — очень серьезная история. Начиная от выбора педагогов и заканчивая отбором слушателей. Важно, чтобы талантливые к актерскому мастерству люди поняли, что они здесь надолго, а тем, кто попал случайно, нужно быстро сообщить, чтобы они поскорее меняли профессию, искали свой талант в другом. Профессия актера — самая социально незащищенная. Гарантий в ней нет. Ноль. Актер — это работа для внутренне свободных людей, актеры должны понимать, что они, как врачи, будут вынуждены учиться всю жизнь. А там — как повезет.

— И все-таки, можно пообещать, что набор будет?

— Вы как будто от имени родителей пришли и просите от меня каких-то обещаний (смеется). Мы делаем все, чтобы набор состоялся, но мы должны выполнить все наши обязательства. Пусть ребята готовятся к поступлению. Вот вы говорите, они волнуются. Не об этом надо волноваться. Это не то волнение.

Время для настоящего волнения придет потом, оно необходимо для артиста. Если артист выходит на сцену без волнения — ему там делать нечего. Значит, у него это не вызывает никаких чувств. Волнение, оптимизм и сомнение. Вот на этом стыке и должен существовать артист.

— Владимир Львович, я с вами общаюсь почти 20 минут, и, честно скажу, вы производите впечатление человека очень серьезного. При этом ваши режиссерские работы в театре, особенно "Номер 13" в МХТ имени Чехова, безумно смешные. Как вам это удается?

— У меня никогда не было задачи рассмешить. У актера одна задача — жить на сцене в предлагаемых обстоятельствах. Кто-то сказал, что смех — дело серьезное. От чего рождается смешное? От того, что очень точно, очень понятно, кристально прозрачно, наивно, сиюсекундно ты рассказываешь про жизнь. На самом деле, для артиста драматического театра не существует жанра. Актер должен быть везде правдоподобен, следуя природе. Как только на сцене слово начинает искать чувство — нарушается природа. В жизни, наоборот, чувство ищет слово. Эти процессы единомоментны и мгновенны. Поэтому очень важно то, о чем я уже говорил. Внимание. Чтобы не попасть врасплох. Вот что такое любовь?

— Да, что такое любовь?

— Любовь — это внимание. Тотальное внимание. Смотрите, у внимания пять свойств. Сосредоточенность на объекте, концентрация на нем, устойчивость внимания. Распределение внимания. Обьем внимания. Он у всех разный. Очень внимательные люди, такие как летчики, могут держать на прицеле девять объектов внимания. А не очень — два или один. Или три.

— Или ноль.

— Ну, это уже беда. Еще раз повторю. Важно — внимание. В кино, кстати, по-другому, это иной вид искусства, иной принцип существования. Он не дает актеру возможность прочувствовать текущий момент вместе со зрителем.

— Я правильно понимаю, что сейчас вы практически полностью отошли от кино и сосредоточились на театре? Вы же настолько востребованный актер. От многого пришлось отказаться ради театра?

— Ради театра пришлось отказаться от всего. Я закончил съемки в фильме "Миллиард", потому что обещал. И все. У меня нет возможности сниматься. Да, я потерял много киноисторий, мог бы за это время сняться в паре неплохих картин, но пока так.

— Вы понимаете, сколько эта пауза будет длиться?

— Не могу загадывать. Буду делать то, что должен, дальше — будь что будет. Вся моя ответственность — в стенах учебного заведения, Театра-студии и большой сцены. Дело должно делаться, продолжаться. Оно идеально задумано Табаковым. То, что придумал Олег Павлович, уникально. Ни его, ни нашей жизни не хватит, чтобы довести это дело до конца. У меня одна надежда, чтобы люди поняли: это все не час, не на два, не от худрука к худруку. Сама труппа должна держать смыслы. Беречь спектакли, которые идут, оживлять их. Работы хватит на всех и очень надолго.

— У меня такое ощущение, может быть, я не права: вы как будто на алтарь себя кладете. С энтузиазмом, вдохновенно, но так от многого отказываетесь в жизни... Вам самому себя не жалко? Вы же из театра практически не выходите...

— Так скажу: жалость достается бесплатно, а зависть нужно заслужить. Жалость — отвратительное чувство. Уж кого-кого, а себя мне жалко меньше всего. Мне может быть жалко моих товарищей, людей, у которых неприятности. Это даже не жалость, а сопереживание. Жалеть себя — какая-то нелепость, глупость, беспомощность. Ко мне это не имеет никакого отношения.

— Жалость, я поняла, не для вас. А что по поводу зависти? Очень многие европейские, американские актеры знают только одного русского актера — Владимира Машкова. А какое у вас ощущение от себя как от киноартиста? Вы осознаете, насколько вы знамениты, причем не только в России? С завистью сталкиваетесь?

— Я усвоил в 1999 году, когда попал в Америку, одну поговорку: "Ты настолько хорош, насколько хороша твоя последняя работа". Прожить в нашей сфере прошлыми заслугами нельзя. Артист должен доказывать каждый день, что он на своем месте. При нулевой гарантии.

Прекрасную фразу сказал Марлон Брандо по поводу кинозвезды: "Это человек, сидящий на сахарном троне во время проливного дождя". Нужно подтверждать. Это как у боксеров. Сколько продолжается его победа? Один миг, когда его рука поднята. Когда опустил — уже стоит другой противник, следующий вызов.

— Если говорить о следующих вызовах... Вот Констанин Хабенский снял свой режиссерский дебют, его выдвинули на "Оскар". Вы один фильм уже сняли. Когда в театре все немного наладится, нет мыслей вернуться к режиссуре в кино?

— У меня и здесь достаточно работы. Есть в планах работа и в киножанре, и на телевидении с артистами нашего театра. Много планов.

— Если это не совсем закрытая тема, давайте поговорим про ваш день рождения. Как я понимаю, вы не публичный человек, но, видимо, придется быть на публике — знаю, что полетите в Лондон на Неделю российского кино. Юбилей будете отмечать прямо там?

— Улечу на днях, не в сам день рождения.

— Как будете отмечать?

— Буду работать. У меня есть дело. Не хочется говорить о грустном, но у нас с Олегом Павловичем Табаковым была такая традиция: я всегда звонил ему в свой день рождения, чтобы он меня поздравил. Ровно год назад, 27 ноября, Олег Павлович Табаков угодил в больницу, и, к сожалению, оттуда уже не вернулся. Теперь и это тоже часть моего дня рождения. Мы лучше этот день встретим на репетиции (в январе театр выпустит спектакль "Матросская тишина" — прим. ТАСС). В рабочем порядке выпьем сок, съедим мандарины, торт. И будем продолжать репетировать.

Беседовала Наталья Баринова